Я статуэтка из тонкого прозрачного стекла. Помнишь ли мастер, как я вышла из твоих грез и снов в сиянии солнечных лучей. Как ты заново узнавал каждый мой изгиб, каждую линию моего тела. Как я казалась тебе совершенством.
А потом… что же случилось потом, мастер?
Этот звук… это потом он покажется мне музыкой, а тогда он пугал меня. Звук беды, предстоящего несчастья. Это уродливая трещина появилась внутри меня. И спугнула совершенство. Ах, мастер. Я и сейчас вижу твои глаза, когда ты заметил мой изъян. Ты рассматривал его долго, а потом твой взгляд снова посветлел и стал привычно теплым. Ты сказал мне, что это не страшно, что главное то, что мы вместе. Ты был добр ко мне мастер. Я так любила тебя. Мне казалось, что солнечные лучи, пробивая мое тело, вызванивали мелодию моей любви. Я верила, что ты слышал её. Я почти смирилась с трещиной, когда это случилось снова, а потом еще и еще.
Мое тело постепенно теряло способность пропускать свет. Я все больше тускнела, мастер. Ты, конечно же, не знал, что виной этому были твои измены. Я не говорила тебе, что знаю о них. Но ведь ты же не спрашивал, знаю ли я. Ты устал от меня, мастер. Но я не виню тебя. Ты же творец и должен жить в постоянной влюбленности, а я всего лишь неизменный кусок стекла, разве могла я удержать твою любовь. Ты убирал меня все дальше и дальше от солнечного света, все глубже и глубже в тень. Пока не запрятал в самый далекий и пыльный угол на подоконнике за плотной шторой. Но и тогда я ни в чем не винила тебя, мастер.
Ты был так далеко от меня, но я все еще могла видеть тебя. Мне и этого было достаточно. Ведь я была создана для того, что бы любить тебя. Любить и прощать. Молча сносить все, что посылает мне твоя переменчивая воля, а еще понимать тебя, как никто другой. Я нужна была тебе именно такая. И я ни в чем тебя не виню.
А потом в твой дом ворвался совсем новый ветер. Свежий ветер вдохновения. И ты чтобы легче творилось, распахнул ему навстречу окно. Ты даже не услышал, как я в дребезги разбилась о камни мостовой. Наверное, ты так и не заметил, что я исчезла из твоей жизни.
В твоих зрачках уже горел огонь нового желания.