Литературное кафе - гласила надпись на печатном объявлении. Ниже - остов корабля - обложка книги, о которой пойдет речь.
В прошлый раз (встреча с двумя местными писателями) не решилась сходить,
а в этот, прочтя, что речь пойдет о Второй мировой, твердо решила: пойду.
В небольшом домике, примыкающем к кирхе (плата за вход - символическая), собрались люди, все больше в возрасте, убеленные сединами.
Старинный интерьер здания, крутая лестница, украшенная деревянной резьбой, стеклянные плиты на полу приоткрывают чёрные, наискосок камни мостовой.
Рядом со мной на стул сел мужчина. Конечно, я робею, внутренне сжимаюсь, прежде всего из-за несовершенного знания языка.
Кристиана Нолтинг ( Christiane Nolting ) - у нее духовный сан, прочла потом в инете, благодарит собравшихся и начинает читать отрывки из книги голланского журналиста и писателя Геерта Maка (Geert Mak) Das Jahrhundert meines Vaters.
Биография семьи, биография страны (Голландия) с 1900 по 2000 годы. «Путешествие сквозь ХХ век». Лицо времени, омраченное трагедией войны.
Вторая мировая на Суматре (Индонезия) ...
Японские камикадзе. Хиросима ...
Конец войны. Потери...
Молодое поколение и современность.
Женщина благодарит собравшихся за внимание.
Затем выступают, делясь впечатлениями свидетели, очевидцы войны.
«Нам нужны эти воспоминания» , дословно: мы нуждаемся в них...
Мужчина 96 лет и три женщины, в среднем 80-ти лет.
Лексическая доминанта воспоминаний мужчины: контроль, проверка документов на железной дороге, трудности послевоенного времени. Берлинская Стена.
Все в руках божиих, - этими словами завершает он свое выступление.
Женщины вспоминают нелегкие годы войны. Одна из них, седая, бодрая женщина, живет на той же улице, что и мы. Она сказала, что в ее доме в 44-ом жили американцы.
После официальной части - на столе бутерброды со смальцем (вспомнила: в детстве едали!) и безалкогольные напитки. Отведала бутерброд. Затем, немного постояв и послушав, я вышла из комнатки.
Вижу: в открытой двери, куда зашла основная часть собравшихся, на столе стоят бутылки с сухим вином.
Подумала: накрытые столы, люди ведут беседу, вспоминают. Надо съездить за переводчиком. Не стала звонить, села на велик, быстренько домой, это совсем рядом, а переводчик сидит один - пригорюнился, рад сходить да побеседовать.
Заходим, за двумя столами - все собравшиеся, едва переговариваются, перед ними стаканы с минералкой и колой. Попробовали завязать разговор с двумя женщинами, стоявшими поодаль, около столика, где можно купить фужер сухого вина.
Из разговора поняла, что у каждого свои воспоминания, и они могут не совпадать, столько времени прошло! Кто-то знает о ойне лишь по рассказам.
Заговорила с "соседом", представилась, вернее сказала, что из Латвии. Потом еще подошел другой мужчина. Я попыталась сказать: мне рассказывали, что американцы и англичане жили в центре, в парке, но мужчина перевел разговор на этот (наш) район, американцы жили здесь.
К нам подошла пожилая женщина. Я заранее предупредила переводчика, что желательно заговорить именно с ней.
Переводчик сказал, что мы с ней живем на одной улице. "Это дом господина Ф.?"- спросила женщина. - Да. - А Вы, вероятно, госпожа Ф.? - Нет, сказала я. Госпожа Ф. - полька, а ее супруг немец.
Женщина направилась к выходу.
И я поняла, что не все так просто...
Начали подниматься со своих мест и остальные.
- Видишь, - говорю я своему спутнику, - много не вспоминают.
А сама думаю: не бередят душу - дольше живут.
- Это потому что проиграли,- отвечает он.
2007. Бад С.