... Вечеринка подходила к концу. Маргарита, как хозяйка, старалась вовсю. Она умудрилась приготовить необыкновенный ужин по-русски - расстегаи, блины с икрой под кристально чистую русскую водку. Гости, изголодавшиеся и соскучившиеся по забытому домашнему хлебосольному изобилию, быстро и рьяно снесли до основания все блюда, остро контрастирующие с основными постулатами американской диетической пирамиды.
А потом были милые танцульки, так, как и предсказывал предусмотрительный Павел, и Рита ставила старые заезженные русские пластинки. Владимир пытался попасть под общее настроение, но что-то необъяснимое не оставляло его. Эта тяжесть не связывалась с его нынешним положением молодого вдовца. Было еще нечто обескураживающее, с чем он никак не мог справиться.
Владимир все время думал об Анне. О том, как когда-то они с ней мирно ладили, как качал ее, малютку, на руках, как покупал лакомое мороженое, любовался ее роскошными бантами и фотографировал хрупкую фигурку. Она росла беззаботной хохотушкой, не принося своим родителям ни малейших хлопот. Все давалось легко, без особого труда, нажима и напряжения. А потом... потом в ней, как будто нечаянно, сломался какой-то важный психологический винтик в сложном механизме. И пошло-поехало-полетело вкривь и вкось!.. Впрочем, кто знает, может быть, он сам был виноват во всем этом?..
- О чем ты все время думаешь, Володя? - Рита неожиданно прервала его мысли, ворвавшись в его неприступную крепость лихим татарским туменом.
Они танцевали какой-то медленный танец, и ей хотелось, чтобы ее обняли покрепче, но партнер казался застенчивым или робким, а впрочем, кажется, у него была другая причина, и ей досталась незавидная роль громоотвода.
- Володя! - повторила Рита, едва касаясь губами его жестковатой щеки.
Он вздрогнул, на какой-то миг удивленно выкатив глаза, словно впервые обнаруживая себя в данном месте и данном времени. Но вскоре это состояние прошло, и он добродушно улыбнулся.
- Я думаю о тебе, - солгал он, раздвигая улыбку как можно пошире.
- Правда? - лукаво прищурилась Маргарита и быстро прокрутила в мозгу расположение войск. Все шло как по маслу. Остальные гости планомерно и вовремя разошлись по домам, а желаемая добыча, хоть и такая трепетная и неуклюжая, была тем не менее в ее крепких руках.
Маргарита находилась в том яростном женском возрасте, когда все желания устремлены на поиски убегающего вдаль субъекта. Она была пышнотелая и яркая. Белые волосы еще имели определенный вид, но с каждым годом все редели. Лицо бледнело, появлялись проклятые морщины. Выражение глаз теряло свою живость и они только изредка загорались блеском, озаряясь светом давно ушедших незримых воспоминаний.
- А что же ты обо мне думаешь? - продолжала наседать Маргарита, усиленно соображая, что сейчас начнется ошеломительный рок-н-ролл, который может несколько нарушить ее планы.
- Мне очень понравилось у тебя здесь, - просто отвечал Владимир, глядя прямо на нее. Но его глаза ничего не выражали.
"Странно, - тут же подумалось ей. - Или он по-прежнему в глубоком трансе, или просто жалкий импотент. Тогда зачем ему я? И зачем он мне?"
- Я рада, - улыбнулась Рита и положила голову ему на плечо.
Владимир, кажется, принял этот жест и слегка притянул ее к себе. Тут заиграл неумолимый рок, и она, подумав, решила сесть.
- Мужчина наедине с женщиной, - произнесла Рита торжественную фразу, будто стибрив с названия какого-нибудь бульварного романа.
Владимир сел рядом и неспеша наполнил бокалы шампанским. Ей это понравилось, но одновременно промелькнула и другая мысль.
- Тебе нравится шампанское?
- Нет, просто мне хочется напиться, - без обиняков ответил он, и она догадливо кивнула про себя: еще один алкаш, пожалуйте.
Они подняли фужеры, и Рита все ждала, пока он придумает какой-нибудь тост по случаю. Но так и не дождалась.
- Послушай, но ведь без тоста нельзя - сопьемся!
- Помянем мою жену, пусть земля ей будет пухом...
Рита слегка отодвинулась, но, быстро взглянув на Владимира, увидела, что он совершенно серьезен.
- Что-то у нас с тобой ничего не получается, - медленно произнесла она и сделала несколько обжигающих глотков.
Он глубоко вздохнул и резко опрокинул фужер в себя.
- Может быть, расскажешь о себе, раз нас так сосватали, - пыталась сострить Рита, хотя понимала, что все ее предыдущие усилия были напрасными.
- Я обычный человек, у меня была обычная семья... - Владимир невесело улыбнулся. - А теперь я очутился в необычной обстановке.
- Ты же сказал, что тебе здесь нравится, - заметила Рита, опять неумолимым движением пытаясь приблизиться к нему.
Он прикоснулся рукой к ее волосам и медленно погладил их, отчего внезапная дрожь пошла по всему ее телу. Рита инстинктивно выгнулась и, нервно глотнув, поставила фужер на стол.
- Да, мне здесь нравится, - продолжал он, и она почувствовала невыносимую пытку, которая должна была кончиться, но все никак не кончалась.
- А я тебе... нравлюсь? - теряя терпение, спросила Рита, осознавая себя шестнадцатилетней влюбчивой школяркой.
- Нравишься... - неопределенно и как-то неуверенно ответил он.
И тогда она рванулась в атаку, хмелея от избытка страстного вожделения.
- Поцелуй мою грудь, негодяй! Сейчас же!.. Неужели ты не видишь?
Владимир посмотрел на нее помутневшими глазами и резким движением обнажил ее плечи, сжимая складками алое атласное вечернее платье, столь тщательно ею продуманное.
Рита тихо застонала, качнувшись вслед его движению, ослабила мнимое сопротивление и, ни секунды не колеблясь, обнажила груди.
К его удивлению, они были белые и плотные, как у юной девы, и, подобно бамбукам, быстро наполнялись живительными соками и поднимались вверх, поднимались на глазах, готовясь превратиться в Сциллу и Харибду, чтобы потом, мифическими скалами, сомкнуться и раздавить странника сладостным давлением.
Владимир азартно бросился в бой, целуя и кусая эти белоснежные скалы.
Они лежали на маленьком диванчике посреди каравана пустых тарелок и фужеров, и Рита с сожалением подумала о напрасно приготовленной спальне, сулящей комфорт и уют.
Прикрыв глаза рукой, она пустила на самотек все дальнейшее плавание, вероятно, уверовав в опытность лоцмана. Но Владимир повел себя странно. Трясущимися руками он пытался раздеться, но, путаясь и чертыхаясь, внезапно остановился, как вкопанный, и стал вновь одеваться.
- Что с тобой, Володя? - ласково произнесла Рита, пытаясь притянуть его к себе.
- Ни-че-го, - медленно, по слогам, ответил он, управляясь с ременной пряжкой.
Она быстро приподнялась на локте и схватила его за край рубахи.
- Прости, я не могу, - выпалил он неожиданно. - Не могу я...
- Что?! - заорала разъяренная тигрица. - Импотент, евнух, кастрат! Какого же черта ты играл со мной во все эти игры?..
- Я... ни во что не играл. Я должен идти... Извини меня, Маргарита.
Но та уже вскочила с дивана и, схватив его ботинок, попыталась залепить его прямо ему в лицо.
- Ах ты, сучок трухлявый, пень неотесанный! Да разве так поступают настоящие-то мужики? - надрывалась она.
Владимир, уже одетый, напяливал злополучные ботинки, стоя в центре комнаты и принимая на себя поток невообразимой брани.
- О, господи! До чего же я несчастна! А-а-а! - завыла Рита, сжав голову обеими руками. - Ну, зачем ты на моем пути встретился? А-а-а!..
Он подошел к ней неспеша и попытался вновь погладить ее волосы своим необъяснимым, волнующим движением. Но теперь она почувствовала неприятную дрожь и омерзение.
- Уйди! Уйди! Видеть тебя не хочу, слышишь? - неистовствовала Рита, а ее груди, такие возвышенные и грозные, теперь опускались и сморщивались, будто проколотые воздушные шары.
Владимир схватил руками ее лицо и посмотрел в глаза долгим, пронизывающим взглядом. Она на секунду замолкла, испугавшись какого-то нового подвоха с его стороны.
- Не плачь! - мягко произнес он. - Ты очень хорошая и красивая женщина, Рита. Я желаю тебе всяческого добра и любви. Но я не могу это тебе принести!
- Почему? - измученно вымолвила она, понимая, что теряет последние остатки своей женской гордости. - Что тебе мешает?
- Потому что я люблю другую! - отрезал Владимир, быстро поцеловал ее руку и выскочил прочь из комнаты.
Надвигалась ночь, холодная, ледяная, проникающая во все живительные поры. Владимир спешил домой. Он знал, что его ждут, давно ждут...
(Продолжение следует)