Ты сам сломал стрелу, чуть не пронзившую мне сердце, что-то хрипло каркнул теням за спиной, и я, уже проваливаясь в омут темноты, увидела своё отражение в твоих глазах. И смерть почти отступила.
Мой огненный бред чередовался с огненной явью, ржание лошадей заглушалась злыми или отчаянными криками, шерстяная духота сменялась холодом подлунного неба. Однажды, ты взял меня на руки и погрузил в чёрное молоко ночной реки. И, когда твои губы прикоснулись к моему шраму, я вдруг поняла, что стрела меня таки настигла. И нет у меня больше сердца. Потому, что с этого мгновения, оно принадлежало только тебе.
Что в имени твоём?
Звон голодных степей и ветер, бьющий в лицо с холодным весельем…
Закат, меняющий цвет своих одежд с золотисто-радостного на кроваво-печальный, и рассыпающийся слабыми, умирающими искрами в ладонях ночи.
Страх, ярость, страсть, стук сердца, крик, шёпот и тишина…
Мне суждено любить тебя. Твои исчезающие полутени, меняющееся лицо, запах, неуловимое ощущение, что ты всё время рядом и всегда далеко. Где? Я не знаю, но если бы и знала, не стала бы искать и вызволять тебя из лап раскалённого пространства или безумной вечности. Это твоя жизнь. Если позовёшь, я приду. Сяду тихо в уголке, и буду перебирать славные такие, разноцветные камушки чувств, со смехом швыряя их в костёр безнадёжности и предрассудков. Зачем ты мне? Зачем я тебе? Никто и ничто не знает. А если и знает, то молчит. Ну и пусть молчит. Сами разберёмся. Как сможем.