Этой ночью все часы в доме Шалтая вдруг решили сойти с ума.
- Бомм-бамм-бомм! - гудели на стене главные Часы, важно покачивая маятником из стороны в сторону.
- Дззыннь! Зззынь! Ннь! - вторил круглый будильник на столе, подпрыгивая и явно стремясь к краю стола, словно ему хотелось убежать за пределы прямоугольного мира, возвышавшегося на четырёх ножках посредине комнаты.
- Ууух! Ку-куу! - пискляво верещала кукушка, высовываясь из ходиков, висевших на кухонной стене, а потом и вовсе вылетела из квадратного окошечка, принявшись выписывать невообразимые фигуры по квартире.
Дом наполнился невероятным шумом и звоном: часов у Шалтая было немало. Они пели и дребезжали на разные лады; кукушка заливалась уже почти что соловьём, и только наручные часы Шалтая лежали на тумбочке, лишённые каких бы то ни было вокальных способностей, и завистливо наблюдали за всем этим беспределом. Кукушка пыталась перекричать будильник, будильник пытался перекричать главные Часы, а те невозмутимо гудели на всё усиливавшемся крещендо. Круглый блин настенных часов не выдержал и начал растекаться в разные стороны, словно стремясь изобразить на стене картину Сальвадора Дали, стрелки лихо изогнулись гусарскими усами и стали указывать не на цифры, а куда-то в комнату, псевдо-амуровыми дротиками целясь в мечущуюся по комнате неугомонную кукушку. Будильник уже совсем допрыгал до края стола и занёс одну ногу над полом...
Ошалевший от такого концерта Шалтай сперва даже растерялся и рефлекторно зажал уши руками, чтобы не оглохнуть. В последний момент уклонившись от явно намеревавшейся присесть ему на голову кукушки, Шалтай перевёл взгляд на часы в комнате и вдруг понял: все они показывают разное время, от часу до четырёх ночи. Какофония звуков всё усиливалась, и тогда Шалтай не выдержал:
- А ну тихо, замолчите все! - отчаянно выкрикнул Человек-Балансирующий-На-Грани, и для пущей убедительности стукнул кулаком по столу.
Моментально установилась ледяная тишина, нарушаемая только слабым скрежетом добравшегося-таки до пола будильника. Расползшиеся настенные часы лихорадочно пытались восстановить прежнюю форму, от стараний закрутив стрелки наподобие пружинок.
Со второй попытки хозяин поймал в ладонь кукушку и водрузил мигом закостеневшее тельце обратно за дверцу ходиков.
А потом Шалтай подошёл к окну и глянул вниз.
Спать не хотелось.