- Мне бы Сашеньку, - позвал по телефону незнакомый мужской голос.
- Вы не туда попали, - привычно ответила она и повесила трубку. Она привыкла к этим звонкам. Где-то в городе жила девушка (а затем женщина) с таким же именем, как у нее, и номер телефона отличался лишь одной цифрой. И всегда ей звонили мужчины.
- Сашенька, это ты? – вновь сказал тот же голос. – Не клади трубку. Это Игорь.
Игорь!.. Как в романах, горячая волна воспоминаний нахлынула на нее. Игорь… Светловолосый мальчик с темными глазами из ее детства.
- Игорь! Игорь! – звонко крикнула Сашенька. – Ты приехал!
- Да вот приехал к брату, а его нет дома. И вспомнил твой телефон.
- Заходи ко мне, Игорь! Или нет! Я выйду сейчас к тебе. А где ты?
Смешная Сашенька. Всегда она была смешная. Всегда думала, что все ее любят, по крайней мере, должны любить. Всегда думала, что все у нее впереди, что она молодая еще. А прошло двадцать лет, как они расстались. Но раньше ей казалось, что она ужасно старая. «Мне уже двадцать пять», - стесняясь, говорила она. А теперь-то что? А теперь и по лицу видно, сколько ей лет. А всё – Сашенька. Так ее называли родители, друзья, просто знакомые. Познакомится с кем-нибудь, и уже через пару минут – Сашенька. Только один человек называл ее Александрушкой. Он называл ее так – и она словно пропадала в темном влажном омуте. Тихий, таинственный омут звал ее по имени: там исчезало солнце, там не было голосов, там застывало время. И в этой черноте, тишине – звучало таинственно: Александрушка. И она понимала, что это ложь, что нет ей спасения, но стремилась к этой черноте, к завораживающей черноте. Ей казалось, что если она опустится как можно ниже, - то вынырнет с другой стороны и увидит солнце. «Солнышко», - как говорила бабушка. «Солнышком» она называла Сашеньку. А когда Сашенька научилась читать, то прочитала на дедушкиной фотографии, где он совсем молодой и не похож на себя, то же самое слово – «Солнышко». «Почему?» – спросила Сашенька у бабушки. «Видишь ли, - начала издалека бабушка, - я и твой дедушка, когда были молодыми…» «Я поняла! – перебила Сашенька. – Это солнышко светит ему в глазки. Видишь, он немного прищурился». А бабушка, продолжая версию, достала Сашенькину фотографию: она сидит на скамейке и почти закрыла глаза от солнца. Светлые волосы разлетаются, легкие, пушистые. Солнышко…
Но омут никогда не кончался светом. В омуте были слезы, тоска, были нечаянные мысли о счастье, которого нет на Земле.
Сашенька выбежала во двор. Немолодой мужчина, улыбаясь, стоял в лучах солнца. Казалось, какой-то искусный визажист наложил морщины на юное лицо, пробивавшееся сквозь два десятилетия. Но вот сейчас он засмеется, подставит, зажмурив глаза, веселое лицо под струю чистой воды и смоет бутафорные уставшие складки. Лишь темные глаза были те же.
Они болтали о пустяках: о школьных друзьях, об учителях, о своей детской влюбленности. Какие-то незначительные детали делали эти воспоминания милыми, живыми, словно это было вчера: мальчик с маракасом из школьного ансамбля, девочка в скользких туфлях и потому вечно падающая. Забылось ее имя, но помнилась фамилия Петрова, потому что, когда она падала в очередной раз и неуклюже поднималась, мальчики кричали ей: «Петруха – рваное ухо!»
Игорь был проездом в родном городе. Но Сашеньке было радостно, что хотя бы на время она сумела выйти из вязкого, тяжелого омута, ощутить солнышко, увидеть живой блеск глаз.
- А ты помнишь Виталия? – спросила Сашенька.
- Да, его еще Витей называли.
- Он умер.
Помолчали. Но солнышко не скрылось от этих грустных слов. Просто в ее омуте умирал весь мир, умирали все надежды, все мечты. Там были мертвыми стихи, там рождались мертвые цветы, там светило черное и мертвое солнце.
Сашенька знала, что ей не уйти от этого омута, потому что она любила человека, который называл ее так, как никто не называл. Она любила его, любила беззаветно, всем сердцем. Она называла его «Солнышком», она говорила, что ей светло с ним и тепло. Она понимала, что лишь хотела этого. Вот оно, настоящее солнышко, совсем в другом месте.
Но ведь ей теперь светлее в темном омуте? Она увидела солнышко – и ей ведь стало немного светлее? Не утонула же она в этом омуте до сих пор и не потеряла надежды? И ведь он зовет ее так ласково и нежно: Александрушка.
- До свидания, Игорь, - прощается Сашенька. – Спасибо, что позвонил.
- Может, еще увидимся, - отвечает Игорь.
Сашенька знает, что солнышко теперь не спрячется. Она знает, что нужна людям, нужна миру. Омут превращается в тяжелую черную точку. Влажной тяжестью лежит он на сердце. В лучах света бежит Сашенька по теплой траве, по цветам. Она бежит к человеку, который один на всем свете называет ее Александрушкой. Она верит ему.
Солнышко светит торжественно, бесконечно и нежно.