С чего всё начиналось…
С самого детства я знала – рядом есть человечек, который всегда поможет, поддержит меня. Сначала это были банальные уличные детские разборки за лопатку, ведёрко или велосипед, отобранный у меня кем-то из дворовых мальчишек. Позже – раздача фингалов – оптом и в розницу - всем, кто посмел меня обидеть или оскорбить как девушку. Конечно, я и сама была и остаюсь девочкой боевой, не дающей себя в обиду. Но ведь это так приятно, когда есть защитник!
Мы со Стасиком знакомы буквально с пелёнок – его тётя и мои родители прожили всю жизнь на одной лестничной клетке. Станислава привезли к Антонине в двухмесячном возрасте на недельку, после чего решили и вовсе за сыном не возвращаться. Но Тоня от этого не расстроилась, даже наоборот – была безумно счастлива. Наконец она могла заботиться о ком-то ещё кроме себя и трёх своих собачек породы далматин.
Её дочь умерла через три дня после рождения, и Тоня больше не захотела рожать. Они с мужем прожили вместе всего месяц после смерти дочки. Это был самый тяжёлый месяц в жизни Антонины, как она потом рассказывала нам со Стасиком холодным зимним вечером за чашечкой горячего чая. С одной стороны Тонечка впала в дикую депрессию после случившегося. А с другой – муж совершенно не хотел понимать её и поддерживать. Он постоянно твердил, что они не могут опустить руки, должны пытаться завести ребёнка «до победного». Она же, вдруг, как-то совершенно неожиданно для себя, поняла – переступить порог в душе и попытаться родить больше не сможет никогда. На том и порешили – Владлен оставил Тонечке квартиру, а сам уехал в деревню, где у них был большой дом, купленный на первую годовщину свадьбы.
Сестра Тони вышла замуж в восемнадцать лет за своего ровесника, а через три месяца после свадьбы родился Стасик. Конечно, молодые родители решили, что для себя ещё не успели пожить и отдали сына Тоне. Сначала, как я уже говорила, на недельку, пока не уладится вопрос с переездом в новую квартиру, подаренную им родителями мужа. В итоге же – Антонина усыновила Стаса и стала для него матерью, подругой, сестрой и всеми, кем только могла быть для брошенного племянника. Она никогда не скрывала от Стасика то, что он ей не сын, но парню было плевать на формальности. Он всегда называл Тонечку мамой.
Вся любовь, ласка и нежность её были подарены Станиславу. Впрочем, он платил тёте той же монетой до самой её смерти и после. Но, если Стас не знал своих родителей вообще, а потому не очень страдал от их отсутствия, то я прочувствовала до кончиков ресничек боль потери самых близких в мире людей в пятнадцать лет.
Мы со Стасиком были в летнем лагере где-то в районе Анапы, когда неожиданно приехала Антонина и забрала нас домой, хотя оставалось ещё полторы недели от смены. Всю дорогу до дома она упорно не отвечала на наши справедливые возмущения столь быстрой сменой обстановки. Сказала правду нам Тоня только дома, за что я ей всегда буду благодарна, ведь если бы это случилось в дороге, я точно сошла бы с ума…
Оказалось, два дня назад в нашу квартиру залезли воры. Папа стал защищать жену и накопленное имущество, за что впоследствии поплатился жизнью. Видимо, негодяи не ожидали такого поворота, и сначала не собирались никого убивать, а потому, когда случилась трагедия, они, забыв о маме, судорожно рыдающей рядом с папой, попытались сбежать. Но Тонечка спит довольно чутко, просыпается от малейшего шороха, вот и вызвала милицию, как только услышала подозрительный шум за стенкой. К моменту совсем даже не триумфального выходя этих подонков из нашей квартиры, их уже ждали люди в форме…
Скорая приехала так же быстро, как и милиция, но папу это спасти не смогло… Мама держала его за руку всю дорогу и плакала, просила не бросать нас, не уходить. Папочка же просил беречь меня и всегда помнить, что он нас очень сильно любит.
Папа умер, когда автомобиль скорой помощи въехал во двор больницы. Мамочка пережила его ненадолго – как только глаза мужа закрылись, она потеряла сознание… Видимо, решила уснуть для того, чтобы больше никогда уже не проснуться.
Они безумно любили друг друга. Я всегда им завидовала и думала, что никогда не встречу такого любящего мужчину, как папочка, не смогу сама полюбить как мамулечка.
Я не виню маму за её побег вслед за любимым. Она всё равно не смогла бы жить без него, нам двоим было бы в сотни раз больнее, нежели будет мне одной. Да и, как ни ужасно это может прозвучать, но она оставляла меня в надёжных руках – Тоня взяла надо мной опеку без лишних слов. Просто пришла и сказала:
- Теперь я твоя опекунша, никто никуда тебя не заберёт. Будем жить как прежде – на одной лестничной клетке одной семьёй, хорошо?..
Не знаю, как у неё получалось быть такой сильной… Может потому, что Антонина всю жизнь боролась за что-то, отвоёвывала право на существование, хорошую жизнь для себя и своих близких, она и умерла так рано – ей только исполнилось пятьдесят шесть лет. Стасику на тот момент было двадцать, мне девятнадцать. Никто из наших друзей не знал, как тяжело было после её ухода из нашей жизни… Каждая ночь в безумной агонии, обнимая друг друга и подушки; каждое утро с опухшими веками, для устранения которых использовались пакетики с чаем – лишь бы никто не знал, что мы плакали ночь напролёт; каждый вечер на кухне у кого-то из нас в полном молчании…
Побег родителей в небеса стал для меня почему-то не таким тяжёлым. Быть может, играло роль наличие в моей жизни двух таких прекрасных людей как Тоня и Стас. Быть может, я тогда не до конца осознавала весь ужас ситуации. После же «внезапной остановки сердца» у Тонечки мы со Стасиком вместе чуть не сошли с ума…
Опять-таки спас положение Станислав. В одно прекрасное субботнее утро он разбудил меня весёлой детской песенкой и сказал, что мы должны жить дальше и радоваться. Что Тонечка совсем не одобряет нашей скорби, глядя с небес.
- Небось, сидит сейчас на облаке, свесив ноги, грозит нам пальчиком за такое поведение, а мы и не видим! Потому что на небо уже чёрти - сколько времени не смотрели! Она всегда просила нас с тобой быть сильными, ага?
Заметив кивок, данный мной в знак согласия, Стас продолжил:
- Значит, мы будем сильными! Просыпайся, Ева, и поехали кататься на роликах!!!
Вот так закончилась череда пролитых слёз и опухших век. Теперь, каждый раз улыбаясь или делая что-то, чем можно гордиться, я, да и Стасик тоже, смотрели в небо, надеясь увидеть среди серых туч или ясного неба лучистые улыбки наших близких.
Спустя полгода, после всего случившегося я встретила Ромку. Он увёз меня к себе в Питер, и мы со Стасиком потеряли на некоторое время связь. Конечно, по телефону общение оставалось неизменным, но ведь это так ничтожно по сравнению с нашими посиделками на кухне…
Отношения с Ромой стали разлаживаться, когда он заговорил о детях. Я вполне резонно отметила тот факт, что ещё молода и не имею высшего образования. Что мне ещё несколько лет учиться, потом надо найти достойную работу, встать на ноги… Он не слушал меня. Утверждал, будто все мои доводы пусты, я просто не хочу быть с ним рядом всю жизнь, не хочу подарить ему наследников.
Короче говоря, телефонные разговоры со старым другом, практически братом Стасом стали затягиваться. В итоге я собрала вещи и уехала из города, так и не ставшего мне близким, родным. Рома плакал и просил остаться, но терпеть его истерики я больше не могла. В конце-то концов, кто из нас девушка?! Это я должна быть инфантильной дамочкой, закатывать истерики с битьём посуды и прочим! А оказалось всё наоборот.
И теперь, сидя на кухне, претерпевшей значительные изменения с нашей последней встречи, наслаждаясь отличным коньяком, купленным в огромном количестве ради такого случая, я слушала историю любви Станислава, о которой он не говорил по телефону ни слова. И это не странно – о такой любви говорить по телефону кощунственно…
Глава первая.
«Я смотрел в эти лица и не мог им простить
Того, что у них нет тебя, и они могут жить…»
И. Кормильцев, гр. НАУ
«Сашенька могла претендовать на звание «Мисс Вселенная» со своими волосами, оттенка натурального горького шоколада; персиковым цветом кожи; дивными глазами, похожими на летние небеса – такие же светлые, нежные, яркие. С длинными стройными ногами, которым может завидовать Наоми Кэмпбел; изящными руками; красивыми плавными движениями; завораживающим голосом...
Она могла получить на фарфоровом блюдечке с золотой каёмочкой любого мужчину, стоило только поманить. Она вполне могла жить в роскошном дворце где-нибудь на берегу океана, попивать коктейли на пляже и являться любимой женой и гордостью какого-нибудь принца или короля.
Сашенька могла. Но всему этому она предпочла мою холостяцкую двушку - пусть и в центре города (не самого лучшего и красивого города), но всё равно жутко маленькую квартирку; роль моей любимой женщины и, в конце концов, меня самого. А ведь я - ваш покорный слуга – на тот момент всего лишь студент пятого курса не самого престижного университета, ещё не стоящий крепко на ногах и перебивающийся нерегулярными заработками; хоть я и собираюсь по окончанию учёбы открыть своё маленькое дело, от этого суть не меняется – я всего лишь студент. Единственная моя настоящая гордость – новенький мотоцикл Yamaha, купленный на мои давние сбережения и деньги, оставленные покойной мамой в наследство. Я мечтал о таком со школы - начал копить драгоценные рубли ещё в восьмом классе и, в конце концов, приобрёл долгожданного «железного коня».
Однако, несмотря на отсутствие у меня каких-либо выдающихся данных, ровно четырнадцать месяцев назад Саша подошла именно ко мне, попросила прикурить и… свела с ума так же, впрочем, как и всех мужчин в том баре, где всё происходило. Уже спустя пятнадцать минут после знакомства, мы с Александрой страстно целовались в её машине не в силах оторваться друг от друга ни на минуту. Она сразу сказала, мол, это просто секс и ничего личного. Я не был против такого положения вещей.
Приехав ко мне, даже не дойдя до спальни, мы буквально набросились друг на друга. Сашка двигалась, словно дикая кошка; впивалась ноготками в мою спину, руки, во всё, что попадалось на пути; её горячее дыхание и невероятные стоны приводили меня в сумасшедший восторг от самого себя и в безумное возбуждение, готовое длиться вечно. Примерно через три волшебных «акта любви» (выражение-то, какое!) мы с Сашенькой добрались-таки до спальни, где продолжили наслаждаться друг другом. Мне казалось, что я могу заниматься с ней любовью всю оставшуюся жизнь! Она одним своим потрясающим взглядом заставляла меня вновь и вновь заводиться. Казалось, с самого первого поцелуя мы стали с ней одним целым и теперь ни за что не хотели отпускать друг друга. Мне это нравится. И Саше тоже нравится…
Правда, имя моей партнёрши (если можно так назвать её) я узнал не сразу. Лишь только когда она, потягиваясь, словно насытившаяся, но определённо желающая продолжить, кошка, сказала:
- Это было великолепно! У меня ещё никогда не было столь темпераментного, страстного, просто волшебного мужчины! Кстати, - протягивает руку, - меня зовут Саша.
- А я Стас, - целую протянутую длань, пристально глядя в её бездонные глаза…
Когда мы всё-таки решили передохнуть, часы показывали ровно час ночи, и это при учёте того, что наше знакомство состоялось около семи часов вечера. Пока Сашенька курила, я продолжал изучать её тело, лицо, каждый изгиб, впадинку, родинку. Я наслаждался этой женщиной. Она довольно улыбалась и одно за другим выпускала кольца дыма.
Моей «Мисс Вселенная» оказалось тридцать восемь лет, из них девять - прожито в браке; у неё двое детей – близняшки Наташа и Даша, которым по семь лет; живёт она в столице, а сюда приехала в командировку всего на полтора месяца. Последнее сообщение меня немного огорчило, но, с другой стороны - Сашка приехала только сегодня, а значит у нас ещё как минимум сорок четыре дня. То, что мы будем всё это время вместе, ни для меня, ни для неё секретом уже не было – оторваться друг от друга до ужаса сложно, мы будто магнитом притянутые. Мне это нравится. И Саше тоже нравится.
Отвечая ей, я рассказал о себе, своей скромной студенческой жизни. Сашку совершенно не смутил тот факт, что она старше меня на шестнадцать лет, да и мне разница в возрасте не показалась помехой или чем-то экстраординарным - это придавало Сашеньке ещё больше шарма; она была во много раз безумнее моих ровесниц; на вид ей можно было дать лишь двадцать пять. Проще говоря, мы остались невозмутимы, узнав, сколько нас лет разделяет.
Стоило Александре услышать о мотоцикле, как и без того светящиеся глаза загорелись ещё сильнее:
- Едем кататься! По ночному городу! Это просто чудесно, Стасик! Почему ты вообще раньше молчал о таком чуде?! – закричала она.
- Конечно, едем кататься, Сашенька! – ответил я в такт ей.
Вновь по-кошачьи замурлыкав и выгнув спинку, моя красавица уже тише сказала:
- Только вот на несколько мгновений задержимся, ага?.. – не дожидаясь ответа, Саша начала целовать меня…
Сашенька держалась за мою талию руками и ногами (!), что приближало её ко мне ещё больше. Мы ехали по ночному городу, сквозь свет фонарей, фар проезжающих машин, сквозь самую прекрасную летнюю ночь в моей жизни. Мы были абсолютно свободны, несуразно счастливы. Занимаясь любовью на лавочке в парке, как студенты первого курса, которых ждут дома родители; бегая по берегу реки и брызгаясь, как маленькие дети, которым плевать на приличия; страстно целуясь в ночном кафе на набережной, совершенно не обращая внимания на других посетителей, мы с Сашей вдруг что-то поняли… Что-то открыли для себя новое, неожиданное…
- Я люблю тебя, Сашка! Ты самая замечательная! – неожиданно для себя закричал я ей и всему городу одновременно.
- Стасик! Я люблю тебя! Ты лучший! – неожиданно для меня ответила Саша, засмеялась и прижалась ко мне ещё крепче.
Знаешь, что самое поразительное? Я говорил серьёзно. Так же, как и она. Мы не солгали друг другу ни в едином слове, ни в единой букве. Или, по-крайней мере, мне так казалось… Казалось, что она не лжёт.
Тем же утром Сашка забрала из гостиницы свои вещи и перевезла их ко мне. Днём она позвонила, когда я был в институте, и сообщила, что затевает грандиозный ремонт в моей неуютной холостяцкой двушке. Возражения не принимаются. Сказать честно, я и сам собирался делать в скором времени там ремонт, да всё не хватало времени и средств… Но такое известие стало для меня полной неожиданностью, хотя и приятной.
- Как ремонт?! Сашка, ты с ума сошла?! Зачем тебе это? Я и сам справлюсь…
- Любимый мой мальчик, здесь не должно быть ничего такого, что может указать на твою холостяцкую жизнь. Какие бы девушки не появлялись в данной квартире, они, да и ты вместе с ними, должны знать – у тебя есть я. И это надолго. Ясненько?
- Саша, какие глупости ты говоришь! Зачем мне другие девушки, когда действительно есть ты?!
- Стасик, я слишком хорошо знаю мужчин. Так что давай закроем данную тему, ага? Я за тобой заеду в два, поедем выбирать стройматериалы. Согласен?..
Возражать было сложно. Конечно, ты можешь подумать, я, мол, тряпка, не могу сказать решительное «нет»… А мне просто приятно. Приятна Сашкина забота. И слова о том, что она в моей жизни надолго. Собственно, это самое главное.
Может быть, Саша и разбиралась в мужчинах настолько хорошо, что могла предугадать определённые шаги и действия, но она всё же ещё плохо знала меня. Ничего вокруг не существовало для вашего покорного слуги с того самого момента, как её губы впервые коснулись моих. Как её нежные пальчики прикоснулись ко мне. Как глаза её волшебные прокричали, что любят.
Она одна заставила моё сердце биться чаще. Заставила, заставляет, будет заставлять. Что бы ни случилось. Сейчас и навсегда.
Глава вторая.
Спустя полтора месяца Саша уехала. Закончился рай её объятий по ночам, поцелуев её по утрам. Вскоре кончился и ремонт, который любимая затеяла, дабы сообщить мифическим девушкам о её существовании.
Я действительно полюбил Сашеньку. Несмотря на возраст, семейное положение, короткий срок нашего общения и прочее. Несмотря ни на что. Я готов ради этой женщины на всё. И мне это нравится. Уверен, Саше это бы тоже понравилось.
Быть может, тебе мои слова покажутся излишне сладкими, девчачьими. Плевать! Думай о моей любви как угодно! Самое главное – Сашка моя – самая лучшая! Она самая красивая, самая умная, самая добрая, самая желанная! Она великолепная, дивная, чудесная, волшебная! И от этого никуда не убежать – это правда! Я действительно готов ради неё на всё! И четырнадцать месяцев назад был готов, и месяц назад, и в данную минуту!
Целовать её; прикасаться к ней; смотреть в её глаза днём, ночью, заглядывать в них по утрам, чтобы пожелать доброго утра; становиться с ней одним целым и телом, и душой – рай для меня. Не нужно мне неба с его пушистыми облаками, дабы насладиться райской жизнью, достаточно просто прикоснуться к любимой! Все девушки, девочки, женщины серые мышки для меня. Я всегда хотел, хочу и буду хотеть, чтобы Сашенька это знала!
Просыпаться с ней, засыпать на рассвете, приносить ей свежую белую розочку раз за разом, утро за утром… Вот оно – счастье!
Но как же я ненавижу время, бегущее вперёд слишком быстро, чересчур стремительно уносящее минуты вдаль… Время, заставившее Сашку уехать так рано – оно просто кончилось! Страшно то, что я даже не знаю, когда теперь смогу увидеть любимую. Страшно и невыносимо больно…
Я жил от звонка до звонка, от смс до смс, от новой реплики Саши в qip до другой реплики… Она, уезжая в магазин, выгуливая собак, по дороге на работу или с работы всегда старалась звонить мне. По полночи мы разговаривали в интеренете. Днём переписывались по смс. И это так ничтожно по сравнению с тем, что получал её муж! Он обнимал Сашку ночью, видел её каждый день, мог прикоснуться к ней! Как же я ненавижу его за это!!! Прекрасно понимаю, он ни в чём не виноват, но сделать с собой ничего не могу – каждый её звонок автоматически заставлял думать о Виталии…
Я верил ей. Верил в её любовь. Правда! Но… Его она тоже по-своему любила. Я даже не ревновал, а… Не знаю, как назвать своё чувство. Я просто не мог думать о нём. И всё. Ни в каком контексте или, как любит говорить Александра: «ни под каким соусом».
Все вокруг твердили мне, будто нет смысла тратить собственные нервные клетки на какого-то там незнакомого мужика. Что она всё равно ради меня его не бросит… Так я и не просил, чтобы она разводилась! И никогда не попросил бы! Это её жизнь, она дорога ей, так зачем мне надо было требовать от Саши таких изменений?! Не скажу, будто меня устраивало положение любовника или, как Саша говорила: «любимого мужчины, а не любовника», но выбирать не приходилось. Дабы быть рядом с любимой женщиной я готов был принять то, что она не одинока.
В конце концов, Сашенька меня любила. Я любил, люблю, буду любить Сашеньку. И мне это нравилось. Готов поклясться, Саше это тоже нравилось…
Правда, наши разговоры никак не могли стереть расстояния, разделяющие нас. Любимая всё время избегала разговора о нашей встрече. В принципе, я её понимаю: больно говорить о том, что только кто-то там, наверху, знает, когда мы сможем снова обнять друг друга. Но с другой стороны, мне было безумно тяжело жить в постоянном неведении…
В конце концов, раз за разом уставая от ужасающей своими размерами, выжигающей душу словно кислотой тоски я садился на поезд и приезжал в Москву. Находил любимую, целовал её, обнимал, сходил с ума от её прикосновений и тихих нежных слёз. И уезжал. Уезжал, чтобы снова – смс, звонки…
Иногда вырывалась ко мне Сашенька. Она приезжала, заглядывала в мои глаза, со священным трепетом аккуратно целовала меня… Целую ночь я наслаждался своей любимой женщиной… Утром она снова исчезала, оставляя после себя лишь лёгкий запах духов и новую надпись губной помадой на большом зеркале в прихожей. Исчезала, предварительно поцеловав меня на прощание в щёчку. Исчезала. На неопределённое время.
Эти встречи были до ужаса редкими. Были страстными, безумными, сумасшедшими, как и вся наша любовь, но ничтожно короткими.
Спустя ещё какое-то время Сашка позвонила около одиннадцати утра и прокричала в трубку что-то типа:
- Любимый! Немедленно собирай летние шмотки и жди меня! Мы едем в Сочи!!!
Я был ошарашен, но всё же решил сделать то, что сказала Саша, иначе она порезала бы меня на маленькие кусочки, как ни смешно это звучит…
Сашенька приехала спустя полчаса после своего звонка, забежала в квартиру и… буквально сбила меня с ног: набросилась, словно тигрица на свою добычу, зацеловала всего-всего… После бурной встречи она всё-таки сообщила, куда и зачем мы на самом деле едем:
- Я еду работать в Сочи. На полтора месяца. Ты едешь со мной. Никаких возражений не принимается, так что решай что-нибудь со своей работой.
- Но, Сашка, это так неожиданно… Мне же надо зарабатывать себе на жизнь равно так же, как и тебе!
- Любимый… Извини, я, наверное, не права. Просто мне хотелось провести с тобой хоть какое-то время. Да, ты должен жить своей жизнью. Извини, - Саша заметно погрустнела, - понимаешь, я так настроилась уже, картинки такие в голове крутились… Ладно, я поеду, а-то неизвестно, какая дорога. Да и Кристя с Ваней ждут в машине…
- Сашенька, перестань нести чушь! Конечно, я поеду с тобой!
Как можно было сопротивляться, а?.. В конце концов, один раз живём!!!
В это время в Москве:
Stas: «Спокойной ночи, любимая моя женщина! Сладких снов тебе, кошка моя красивая! Очень надеюсь, что скоро скажу тебе это, а не буду писать здесь))) Скучаю безумно!»
Александра: «И тебе спокойной ночи, мой сладкий! Будь уверен, мы скоро будем вместе с тобой засыпать и просыпаться! Никто не сможет помешать нам!!! Всё, чмоки-чмоки, я – спать!)))))))»
- Видишь?! Нет, ты это тоже видишь?! У меня не мираж?!
Виталий с другом сидели перед монитором и читали переписку Саши со Стасом в qip. Она обычно всё удаляла, а это, видимо, осталось случайно, ведь Санечка так спешила уехать…
- Я-то думаю, какого чёрта она по полночи за компьютером сидит?! Говорила, что работает! А на самом деле со своим сопляком переписывается! Сука, – Виталик закурил очередную сигарету, - неужели я ей мало внимания уделял? Или, может, импотент?! В постели совсем устраивать перестал?! Предпочесть мне какого-то малолетнего пацана из захолустья, который и на ногах-то ещё не стоит! Шлюха!!!
- Да… - протянул Михаил. – Чего-то я и сам Саньку не понимаю. Всегда умной бабой казалась, а тут… Пацан, который ей почти в сыновья годится… И зачем ей это?
Муж Александры был взбешён, друг в полном недоумении и удивлён до крайности, но в одном они сошлись – зачем ей этот зелёный парнишка, когда рядом любящий или, если уж не любящий, то хотя бы привычный и надёжный как Великая Китайская Стена муж?
- Она что, совсем головой не думает, дура чёртова?! – Виталий вскочил с кресла и заходил по комнате, нервно прикуривая очередную сигарету. - Могла бы хоть уважение ко мне проявить! Ко мне, к семье нашей, к девочкам, в конце концов! Пока эта дрянь развлекается, я за домом слежу, как долбанная домохозяйка, с дочерьми сижу. Они мать родную скоро узнавать перестанут! Саша в одной командировке, в другой, в третьей, а я, как верный пёс, дома её сижу жду! Это она должна быть на моём месте. Дрянь!
- Ну, ты же тоже работаешь, а не просто домохозяин ничего не делающий. Чего кипишуешь?
- Да уж! Хорошо хоть я догадался Зою Яковлевну нанять для заботы о доме, а-то бы вовсе обабился…
- Слушай, Виталь, давай ты сейчас попробуешь успокоиться, ага? – Мишка попытался воззвать к разуму друга. – Вот присядь. Давай попытаемся разобраться в ситуации, заглянем в корень проблемы, а?
- Давай попробуем, - муж Александры сел в своё любимое кресло.
- Так - с… Начнём издалека. Сколько лет вы с Санькой вместе?
- Семь, кажется… - Виталик задумался, - Восемь! Да, точно, восемь лет скоро будет.
- Отлично. Значит вы вместе восемь долгих и вполне себе счастливых лет. Ты изменял ей когда-нибудь?
- Нет. Были моменты, когда мог, но вспоминал о Сашке и понимал, что лучше неё всё равно не найти, - глаза его немного оттаяли. Кажется, даже улыбнулись.
- Прекрасно. Выходит, ты жене не изменял. А она тебе?
- Издеваешься?! Ты не видишь что ли?! – он снова начал свирепеть.
- Да я не об этом, Виталик! До появления Стаса прецеденты были? – Миша поспешил успокоить друга, лишь бы он вновь не заводился.
- Ну, были… Только я на них внимание старался не обращать. Сам знаю, что в постели не идеален, а она такая… Горячая, страстная, ненасытная даже. Мне же одного раза было обычно вполне достаточно, а Сашка всегда большего хотела… Я не останавливался, всё-таки надо же доставить удовольствие любимой женщине, но, по сути, сам был уже удовлетворён.
- И что, много таких было?
- Человек шесть… Или семь. Сколько уж у них там раз было – понятия не имею, но мужчин у неё было не больше семи…
Обманутый муж закурил очередную сигарету, с отвращением глядя на переполненную его окурками пепельницу, и продолжил:
- Только не думай, будто я совсем спокойно к этому относился. Я сходил с ума от ревности и бешенства. Как это так – мою женщину трогает кто-то ещё?! Представляешь, она приходит домой, такая живая, светящаяся, весёлая, а я чувствую, что от неё чужим мужиком пахнет! Сразу находил предлог и сваливал из дома. Просто колесил по городу в надежде на лихачей, способных в меня въехать и оборвать никчёмную жизнь… А потом вспоминал о девочках и… Остывал. Ехал домой. Заходил в детскую, а там мои маленькие дочки – такие красавицы! Все в маму! Обнимают, просят сказку прочитать… И злость на жену проходила… Как же можно злиться на женщину, подарившую мне Наташеньку и Дашеньку?! Лучше неё мне всё равно в целом свете не найти… И мама она самая лучшая… Так что, я закрывал глаза на её хахалей.
- А чего тогда ты так на Стаса взбеленился? Если Сашка тебе всё равно изменяла, то чего уж сейчас подпрыгивать?
- Она раньше мне не изменяла!!! Это было просто развлечение!!! А Стаса она любит, сука чёртова!!! Я чувствую, что она любит этого мальца! Это её первая настоящая измена, понимаешь ты?!
Миша прекрасно всё понимал. И бешенство друга. И Сашу в каком-то плане начал понимать.
- А ты жену любишь?
- Я?..
Никогда ещё Михаил не видел в глазах лучшего друга такого смятения. Виталий на самом деле не мог найти в себе ответа на этот вопрос, и от этого всё внутри холодало. Ведь он впервые в своей жизни сказал «люблю» именно этой женщине. Хотя, если быть точнее, тогда она была ещё хрупкой девушкой, только что приехавшей откуда-то с севера в Москву учиться…
Он впервые увидел Сашу ещё в институте. Она, красавица – первокурсница, никак не могла найти нужную аудиторию, жутко смущалась и нервничала, от чего на щеках сверкал яркий румянец, делающий её ещё более привлекательной. У Сашки тогда полностью отсутствовал макияж, была смешная причёска, а также огромная сумка через плечо, вмещавшая в себя всё нужное и не нужное... Всё это было так мило! И не могло не обратить на себя внимание.
Виталик, «опытный» студент третьего курса, помог найти то, что она искала и, забыв про смущение, которое не давало ему спокойно жить всю сознательную жизнь, пригласил эту нереально красивую девочку на свидание. Она согласилась.
Несмотря на всех мальчиков, крутящихся вокруг Сашеньки, она выбрала именно его, Виталика, за что он был горд и безумно счастлив. Сердце Александры пытались завоевать и выпускники, и её однокурсники, и даже некоторые молодые преподаватели, что уж совсем ни в какие ворота не лезло. Но она упорно твердила всем:
- У меня уже есть мужчина. И его я ни на кого не променяю! Не тратьте время попусту…
И это была чистая правда. Саша в годы учёбы никогда не давала Виталику повода для сомнений в себе, для ревности. Она дала ему понять чётко: я твоя женщина, а значит, могу принадлежать только тебе. Во всех смыслах.
А потом, устроившись на работу по окончанию учёбы, Виталий уехал в командировку, оставив Сашу дома и сказав:
- Приеду и сразу – в ЗАГС пойдём.
Сашка согласилась. Она любила Витальку, он любил её, они прекрасно понимали друг друга и всем казались прекрасной парой. Никаких препятствий браку не могло быть и не было.
Но тогда до свадьбы дело не дошло… Кто-то сказал вспыльчивому Виталику, будто Александра изменяла ему с кем попало и тому подобную чушь. Он не стал с любимой даже разговаривать, просто собрал вещи и съехал с квартиры, подаренной им в честь помолвки родителями.
Конечно, все слова «доброжелателей» оказались на проверку наглой ложью, Виталий даже попортил лицо одному из рассказывавших ему об измене возлюбленной. Но вернуться к Сашке не смог по одной простой причине: когда он уходил, она его не остановила, не попыталась ничего объяснить. Нет. Она просто сказала:
- Не веришь мне? Так скатертью дорожка.
И ушла в другую комнату. Его это очень задело.
Сашенька, видимо, ожидала чего-то подобного от людей, считавшихся их «семейными» друзьями, поскольку слишком многие им завидовали. Вот и поняла сразу, в чём дело, когда любимый, приехав из командировки, не говоря ни слова, прошёл в спальню и начал собирать свои вещи.
Они встретились лишь спустя несколько лет на вечеринке. Ни Сашка, Ни Виталька не встретили за годы разлуки свои вторые половинки и были свободны от обязательств. А если точнее, они всё это время любили друг друга, но, по какой-то неизвестной и непонятной причине, не могли встретиться и объясниться. Саша и не думала смотреть в сторону других мужчин. Виталик не мог представить себе другую женщину даже в своей постели, что уж говорить о душе и сердце...
Стоило им только встретиться глазами в тот вечер, как все годы вдали друг от друга мигом забылись. Они сбежали домой сразу же и не вылезали из постели все выходные. В понедельник Сашка и Виталик подали заявление в ЗАГС…
И почему теперь он, когда-то любивший больше всех на свете только её, не считая близняшек, конечно, не может ответить на простой вопрос: любишь или нет?! Почему так получается?!
- Нет, Мих, не люблю. Знаешь, есть привычка. Есть притяжение какое-то неземное к ней. Есть желание быть с ней рядом всегда. Есть потребность в ней как в супруге и матери моих детей. А любви… Любви нет… И как я раньше этого не заметил?..
- Вот Сашка-то наверняка заметила. И решила снова стать любимой и полюбить. Так почему же ты её не отпускаешь?
- А я и не отпущу! Никому её не отдам! Саша всегда говорила, что она только моя женщина! Так ею и останется! Вот отберу её у всех мужиков, вьющихся вокруг, и разведусь с ней! Пусть знает, как это больно, когда человек близкий предаёт!!!
- Но… - Миша попытался возразить, однако друг перебил его:
- Всё! Я решил! И решение не изменю! А теперь давай в бар? Как считаешь?...
Глава третья.
Не представляешь, как я был счастлив там вместе с ней! По дороге мы несколько раз чуть не слетели с трассы потому, что постоянно хотели целоваться и пытались это осуществлять!..
Целых полтора месяца Сашенька была рядом со мной. Или я рядом с ней, это не важно. Мы просыпались вместе, засыпали… Снова наступил рай! Рай её объятий и поцелуев! Она сводила меня с ума своим взглядом. Она сводила с ума всех мужчин на пляже своим телом, цветом своей кожи, кошачьими движениями, потрясающей грацией… А я ревновал. Безумно ревновал! Не потому, что был в ней неуверен, отнюдь. Ревновал потому, как не хотел, чтобы на любимую смотрел кто-то ещё, чтобы кто-то думал о ней. Саше это нравилось Мне тоже...
Вскоре нам пришлось покинуть приветливый солнечный город и уехать домой. Сашеньке дали пять дней отпуска, и она захотела на это время уехать домой, к детям, к… мужу. И я снова остался один. Без любимой. Но руки хранили ещё тепло её тела, запах её. Губы помнили её поцелуи. И это согревало.
Прошло три дня в немом ожидании. Сашка не звонила, не писала, не отвечала на мои смс и не выходила в Интернет. Я даже не знал, как она добралась до дома, потому как Сашенька позвонила лишь на въезде в Москву, сказала, что доехали без происшествий, а теперь стоят в пробке. Больше я её не слышал.
Клянусь, по истечению третьего дня я был готов сойти с ума! Мне всё время лезли в голову нелепые мысли, мерещились всякие ужасы, спать по ночам было просто невозможно.
Самое странное было и то, что Ваня с Кристей тоже молчали, хотя раньше всегда сообщали, если вдруг муж за Сашкой следит слишком пристально и написать – позвонить она не может.
На четвёртый день, а точнее ночь, она ответила мне, наконец. Сказала, что едет в Сочи, уже проехала Ростов – на – Дону. Я сразу же позвонил ей:
- Привет, любимая! Куда ты пропала?! Я чуть с ума не сошёл! Что случилось?! Почему раньше не позвонила?
- Здравствуй, Стасик, - ответила она грустно. – Извини, я не могла позвонить… Сейчас едем с Кристей на работу.
- А почему не заехали? Объясни толком, что случилось?
- Виталик узнал про тебя всё… Не знаю, как, но узнал. Мы ругались все три дня. Я не знаю, что делать… Мы, наверно, разведёмся…
- Маленькая моя, - слова застряли в горле, я совершенно потерялся в океане нахлынувших мыслей. – Как ты?
- Мне чертовски плохо, Стасик… Он так кричал на меня, не представляешь, столько упрёков вылилось на голову!
- Любимая, ты только не плачь и не расстраивайся! Всё будет хорошо! Ты же знаешь, что всё будет хорошо! Может, не время говорить тебе это, но я безумно люблю тебя и очень скучаю!
- Спасибо, Стасик, мне это очень нужно сейчас. Я тоже… Тоже люблю тебя. Извини, к посту подъезжаем, я позже напишу, как приедем, ладно?
- Конечно, Сашенька! Удачной дороги, аккуратнее там!
Положив трубку, я ещё долго стоял посреди комнаты и смотрел на телефон. В голове, словно пчелиный рой, летали мысли. Сталкивались друг с другом, сливались в одну, а потом опять рассыпались… Сашенька была совершенно разбита, такой грустной я никогда её не слышал. Боюсь даже представить, каково ей сейчас там…
Через два часа и три пачки выкуренных мной сигарет позвонила любимая:
- Мы приехали, Стасик. Без происшествий. Всё нормально. Как ты?
- Я очень соскучился по тебе. А в остальном – нормально. Девочка моя, ты там не расстраиваешься? Всё же будет хорошо, ты веришь мне?
- Да, Стасик, верю. Именно потому хочу тебе кое-что сказать. Знаю, тебе сейчас будет очень больно, - после этой фразы в глазах моих потемнело. Я знал, чем она закончится. – Поверь, мне самой нелегко даётся всё это! Мы должны с тобой расстаться…
Трубка выпала из моих рук одновременно с очередной сигаретой. Когда я вновь включил телефон, вернув на место отвалившуюся после падения заднюю панель, он зазвонил вновь. На экране высветилась фотография улыбающейся Сашеньки…
- Да?
- Стасик, не бросай трубку, пожалуйста! Дослушай меня! – умоляюще кричала Сашка.
- Я слушаю тебя… - сил не было. Хотелось только курить.
- Пойми, у нас с тобой нет будущего! Я хочу вернуться в семью! Всё-таки столько лет рядом… Дети… Я должна вернуться! А обманывать Виталика больше не могу и не хочу, понимаешь?..
- Да, - слёзы текли по щекам. В сознании чётко вырисовывалось желание въехать в какую-нибудь стену на своём любимом мотоцикле.
- Я не говорю, будто чувства к тебе прошли. Просто… Сейчас звонил Виталик, просил вернуться… Я знаю, что ему плохо без меня. Мне плохо без него… Прости меня, Стасик! Прости! – кажется, Саша плакала.
- Ты ни в чём не виновата, мне не за что тебя прощать, - я выключил телефон.
Следующие несколько недель я не мог уснуть. Не хотел есть, пить. Не хотел никуда идти и не понимал, зачем надо это делать. Я не хотел жить. Абсолютно. Но тут позвонила ты, Ева. И вернула меня на землю…
Саша продолжала звонить. Мы общались как друзья. Она сама предложила остаться друзьями… К мужу она пока не вернулась, хотя бы даже потому, что ещё месяц ей предстояло работать вдали от дома и нормально поговорить у них не получалось. «Телефонные разговоры ничего не могут решить» - так говорила Сашка. Однако именно телефонный разговор решил, есть ли у нас с ней будущее. Но, видимо, этот факт её не очень интересовал…
По дороге домой, Сашка заехала ко мне. Просто потому, что соскучилась. Хотя сказала совершенно другое. Что-то типа:
- Можно у тебя переночевать? Глаза устали от дороги…
Но в глазах, уставших от дороги, ясно читалась тоска. Откровенная тоска по мне. Она смотрела на меня всё так же, безумно любя, но не подпускала ни на шаг. Я сходил с ума, в очередной раз замечая этот взгляд. Но молчал. Просто улыбался и отвечал на все вопросы, поддерживал разговоры. А потом мы поехали в наше любимое кафе, поужинать… Когда Кристя вышла из машины, Сашка резко повернула меня к себе и поцеловала. Как же я ждал этого! Эмоций ждал! Прикосновения ждал! Поцелуя!!!
- Я люблю тебя, Сашенька! Люблю, понимаешь ты?! Люблю безумно! Я не могу без тебя! – шептал я, целуя щёчки и ручки любимой.
- Я люблю тебя, Стасик! Я ужасно соскучилась! Я люблю тебя! Люблю, люблю, люблю, люблю!!! – шептала она, обнимая меня…
Ту ночь мы провели вместе в гостинице, предварительно отвезя домой Кристю. Это была самая безумная ночь из всех, что у нас были! Я хотел навсегда сохранить её запах на своём теле, хотел, чтобы она оставила частичку себя! И она оставляла, она дарила всю себя мне! С каждым поцелуем, с каждым движением мне навстречу…
А утром… Утром Саша сказала:
- Я возвращаюсь к Виталику. Решила твёрдо ещё в Сочи. Но уехать просто так, не попрощавшись, не могла… Прости меня за всё, Стасик… пожалуйста, прости! – слёзы текли по моим любимым щёчкам так быстро, что я не успевал ловить их губами.
- Сашенька, всё будет хорошо. Тебе не за что просить у меня прощения. Главное, чтобы ты была счастлива, а я смогу прожить. Ты всё равно рядом со мной. Доже ближе, чем ты думаешь. Ты в моём сердце, а это очень близко…
- Прощай, Стасик.
Когда её Тойота скрылась за поворотом, земля ушла из-под моих ног… Но тут же выросли крылья – ведь она всё равно любит меня!!! Крылья поднимали меня всё выше, пока в один прекрасный момент в сознание не вкрался голос друга:
- Если бы любила, не сделала бы тебе так больно! Ты просто игрушкой для неё был!
- Но любовь в её глазах! Она настоящая! – я цеплялся за свои испаряющиеся крылья как мог, из последних сил прыгал за ними вверх…
- Это страсть, а не любовь. Поверь мне, это не любовь. А оставаться в семье ради семьи… Не ради любви, а просто ради существования ячейки общества… Она слишком сильная женщина, слишком волевая, чтобы вот так сдаться и по-мазохистски поступить. Подумай сам, Стас.
Сначала мне это казалось абсурдом. Но вскоре мысли друга прочно поселились в моей голове. Я поверил в них. И по сей день: я люблю её безответно. Я вижу её только на фотографиях, слышу голос и прикасаюсь к ней только во сне. Это больно, но я так живу…
И вот теперь ко мне приехала ты. Я очень рад, правда. Спасибо, что выслушала».
Стасик закончил повествование. На улице светало. Коньяк подходил к концу, но опьянения не чувствовалось. Из глаз одна за другой текли слёзы… Я никогда не видела друга таким подавленным…
- Стас, знаешь что?
- Что?
- Давай ты попробуешь попрощаться со своим прошлым, а?
- В смысле?
- Я покажу тебе, как…
Я удалила из его компьютера все фотографии Саши, все телефоны из записных книжек, заставила его сжечь все дневники и записные книжки, касающиеся её. И взгляд Стасика стал теплее. Пропало оцепенение и нестерпимая боль. Будто что-то отпустило его…
- А я смогу так жить? – в голосе – недоверие.
- Сможешь, Стас, сможешь!..
В Москве:
Виталий и Саша всё последнее время жили в постоянных ссорах и упрёках. Сил находиться рядом становилось всё меньше. Настроения хорошего не бывало вообще. Хорошо хоть, что девочек пока забрала мама Виталика к себе.
Сашенька сходила с ума без Стаса. Она не могла засыпать по ночам без него, всё время хотела позвонить или написать что-нибудь, но каждый раз вновь и вновь понимала – так сделает ему только больнее. Раз уж решила остаться в семье…
Виталик сходил с ума от того, какой была в последнее время Саша. Сколько бы ни заставлял он себя пойти и подать на развод, сделать этого не мог. Было сейчас невозможно смотреть на её боль, и сделать ещё больнее он не мог потому, как просто убил бы её. Сколько бы ни кричала жена, что не любит Стаса, глаза кричали о другом…
Отпустить её он не мог решиться. Сам не понимая, почему, он не мог отпустить её. Раз уж она вернулась в семью, значит должна быть рядом с ним и девочками. А, может, не должна?..
В итоге, одним прекрасным вечером Виталик решился:
- Сашка, тебе не кажется, что мы просто боимся отпустить друг друга? Просто боимся признаться друг другу, что уже нет любви? Просто боимся будущего?
- Кажется, Виталька… Давно кажется. Но мы решили начать всё сначала, значит, надо попробовать.
- Не надо. Пусть наша жизнь с тобой останется прекрасным прошлым, Пусть не превращается в грустное настоящее, а?
- Ты серьёзно? А как же девочки?
- А что – девочки? Мы с тобой любим их одинаково… Но ты всё-таки мать. Будут жить с тобой и приезжать ко мне в гости. Они поймут нас. Может, не сейчас, позже поймут.
- Спасибо, - прошептала Саша и впервые за много времени обняла теперь уже бывшего мужа искренне, а не потому, что так надо.
Уже через десять минут Санька выскакивала из подъезда, прижимая к уху телефон и одновременно нащупывая в сумке ключи от машины. Стас не брал трубку.
«Ничего! Видимо, на мотоцикле гоняет! Не слышит! Позже перезвоню!» - думала она, заводя любимую Тойоту и выруливая на дорогу к любимому.
Глава четвёртая. Заключительная.
Телефон Стасика надрывался вот уже несколько минут, но он не решался взять трубку. Экран показывал до боли знакомый номер звонившего, а точнее звонившей. Он не мог перебороть себя и ответить. Мы пили кофе в любимом кафе и наслаждались вечером.
Примерно на десятый раз я всё-таки ответила, Стас так и не решился.
- Да?
- А где Стасик? – растерянно спросил красивый женский голос.
- Стасик занят. А что ему передать?
- Скажите, что мне надо срочно с ним поговорить.
- Мне кажется, Вам не о чем говорить, Александра.
- Откуда Вы знаете, кто я?!
- Стасик много о Вас рассказывал. О чём Вы хотите с ним поговорить? Скажите мне, я передам. Слово в слово.
- Я… Я очень люблю его. Я не могу без него жить. И… Я сейчас еду к нему… Уже километров пять до города осталось… Правда, уже, видимо, нет смысла…
Учитывая то, что я разговаривала по громкой связи, Станислав всё слышал. Я смотрела на него и понимала – растерян до ужаса и… счастлив безмерно. Только не знает, что с этим делать. Услышав последние слова, он выхватил трубку и закричал Саше:
- Девочка моя! Сашенька! Любимая! Есть смысл! Есть смысл ехать ко мне, потому что я люблю тебя больше жизни! Потому что ждал всё это время! Потому что ты одна для меня существуешь!
Но там раздавался только странный шум, какой-то скрежет и… женский крик, оборвавшийся сразу после того, как начался.
Стас побледнел и закричал ещё громче, зовя Сашку. Только в трубке было дикое разнообразие звуков, но не голос его любимой…
Спустя несколько минут мы с другом уже выезжали на то шоссе, по которому могла ехать Александра. Только выехав за пределы города, мы увидели неподалёку красный автомобиль, съехавший с дороги, рядом с ней другой, ещё больше пострадавший...
Стас подбежал к Сашеньке, которая лежала рядом со своей машиной – она вылетела через лобовое стекло, - взял за руку и заплакал. Скорая помощь и ГАИ уже подъезжали: были слышны разномастные сирены.
- Сашенька… Сашка моя… - Стасик целовал её безвольную руку. – Сашка… Как же ты так? Сашка моя… Я же не смогу без тебя жить… Я умру…
- Не надо, любимый, - неожиданно она открыла глаза и заговорила, хотя каждое слово давалось ей с видимым трудом, - не надо умирать. Я же с тобой. И теперь всегда буду с тобой…
- Сашка моя! – Стас улыбнулся и поцеловал её в щёчку. – Сашка моя жива! Сашка! Моя Сашка!..
- Навсегда твоя Сашка, Стасик, не забывай об этом, - улыбнулась Саша настолько, насколько позволяло её положение.
- Да! НАВСЕГДА МОЯ САШКА!!!