Сизый дым разорвался, и в образовавшуюся брешь просунулась дряблая рожа, обрамленная грязной, нечесаной бородой.
- Отрок, мой, - нарочито окая, просипела рожа, - скверный образ существования ведешь ты.
Великан, к которому обращалась рожа, вяло оторвал голову от не струганных досок, покрытыx следами еды и напитков. В мутных глазах его не отражалось ничего. Даже в смутном свете подвального помещения Проекта ОГИ видно было, что великан красив и … породист. К роже присоединилась волосатая рука. Грязные пальцы обняли стакан со светло-голубой жидкостью и выплеснули содержание в лицо великану. Тот зарычал, но во взгляде промелькнула вспышка сознания.
- А … Это – ты, длиннорясый, – узнал великан рожу.- Чего хочешь?
- Пришел позаботиться о душе твоей, сын мой, – святого отца совершенно не смущала окружающая действительность – не очень мелодичная музыка, рвано, грязно одетая, обнимающаяся, целующаяся публика, вонь и вопли.
- Врешь, сука, - выдавил беззлобно великан, стряхивая с колен девицу. Та, то ли спросонья, то ли спьяну, не поняла, что происходит, похлопала глазами, потом прислонилась к ноге великана и снова уснула.
- Зря ты мне не веришь, Кирилл. С твоими данными тебе надо…
- В чип-эн-дэйл танцевать, - заржал великан. Потом резко остановился, - выкладывай, чего пришел.
Поп собирался было еще покривляться, но, почувствовав раздражение великана, передумал.
- Если тебя еще интересует ТА книга, то она у меня.
- “Сказания трех Перунов”? – хмель исчез. Великан подался вперед. Девица потеряла опору и, не просыпаясь, повалилась на бок.
- Тссссссс, – рожа испуганно оглянулась.
- Сколько? – резко спросил великан
- Да… мелочь… пустяки, - заюлил поп, отводя глаза, - даже не о чем говорить. Книга-то какая!!! Только для тебя – сто.
- Сто? Тысяч? Долларов? – Великан резко встал во весь свой почти двухметровый рост, могучая лапа схватила ворот рясы и подтянула рожу вплотную к лицу.
- Сын мой, - стараясь не вдыхать перегар, быстро заговорил поп, – помилуй, я столько ночей… с лупой, вручную… при плохом освещении, тайком… ни как нельзя меньше.
Великан разжал лапу. Поп с грохотом опустился на табурет, великан плюхнулся на свой.
- Сволочь, - в унисон процедили оба. Помолчали…
- Ну, так как, сын мой, - нарушил молчание поп, - сто? или я ищу другого покупателя? – он посмотрел снизу вверх, стараясь заглянуть великану в глаза. - Сейчас много желающих…
- Не вздумай – уебу, - прорычал великан, потом мрачно добавил, - через неделю принесу.
- Вот и славненько, вот и хорошо, - поп попятился, заискивающе улыбаясь, и через секунду сигаретный дым сомкнулся, будто попа и не было вообще.
Полностью вытеснить алкоголь адреналин не смог, но того, который все же остался, явно не хватало для осмысливания предложения святого отца. Великан пинком разбудил девицу, свернувшуюся у его ног.
- Это, как там тебя, принеси водки, - и сунул ей в руку пятисотрублевку, - на все.
Девица нехотя встала и поплелась к стойке. Если бы она сейчас взяла деньги и свалила, великан бы не заметил. Однако, девица вернулась, со штофом мутной жидкости и двумя рюмками. Великан налил ей одну и выпил остаток водки прямо из графина. Громко рыгнул. Поднялся.
- Вот, сука, - процедил сквозь зубы то ли о попе, то ли о девице, то ли о водке, толи о своей судьбе и двинулся к выходу. Девица поковыляла за ним. – Пшла вон, - не оборачиваясь, прорычал он и покинул гостеприимный подвал при типографии ОГИ.
Куда делись ключи, великан не имел ни малейшего представления. Он даже и не стал утруждать себя поисками. Кнопка домофона никак не поддавалась, пришлось опять выломать дверь.
- Вот, сука, - в который раз процедил он и поплелся к себе на 3 этаж.
Дверь была не заперта, великан вошел и плюхнулся в кресло в прихожей.
- Кать!!! – позвал он, - помоги, - и зычно рыгнул.
Из комнаты вышла девушка. На взгляд ей можно было дать пятнадцать или шестнадцать,…а может и все двадцать. Заплаканные, красные глаза, по лицу размазана дешевая косметика, в светло-коричневых волосах остатки черной краски. Несчетное количество металлических вещей были приколоты к разным частям лица. Девушка была в длинных дырявых шерстяных полосатых чулках и черном сарафане на голое тело. Остановилась в дверях, прислонилась к косяку.
- Явился, - вяло констатировала она, - опять пьяный в жопу.
- Цыц, - так же без энтузиазма огрызнулся великан, - ты не должна говорить таких слов, особенно старшим,- наставительно сообщил он. - Помоги раздеться.
- Пусть тебя твои ****и раздевают, - огрызнулась девушка и повернулась, чтобы уйти, но не ушла.
- ****и!!! – прорычал великан, - ты же не пришла ко мне. А я страдал. Ты, небось, болталась опять с хипарями-антихристами и даже не думала обо мне.
Девушка села на пол и заплакала.
- Гад ты, Кирилл, Я же сегодня анатомию сдавала. Ты забыл, как мы вчера готовились, а потом собирались в Шоколадницу пойти, после экзамена. Я тебя искала, полгорода оббегала, пока тебя с Машкой в Пирогах увидела. Я к тебе подошла, а ты был так пьян, что даже не узнал меня. – Девушка уже рыдала в голос.
Великан, как все люди высокого роста с большими ладонями не переносил женских слез. Он неуверенно встал, пошатываясь, доковылял до девушки, сел рядом, обнял за плечи.
- Ну Кать, ну не надо, - он поцеловал ее макушку. – Кать мне и так плохо… но скоро, у нас все будет хорошо. Кать, а Кать… не надо. Помоги мне, ты мне нужна… очень-очень, – Девушка постепенно затихла и прижалась к сильной груди. – Что-то меня мутит. Принеси кефиру, что ли….
- Кирилл, у нас нет, - слезы моментально высохли, - я сейчас сбегаю в 24-часа, за угол. Подожди. Я сейчас. – Девушка вскочила, засунула ноги в не определенного вида башмаки и выскочила за дверь.
Когда она вернулась, Кирилл сидел на кровати. В руках он держал фотографию. Молодой, веселый вихрастый мужчина нес на плечах жизнерадостного карапуза. Рядом, смеясь, шла белокурая красивая молодая женщина. И вокруг шагало много молодых, веселых, красивых мужчин и женщин с цветами и плакатами с непонятной надписью – “Мир, Труд, Май”.
Катя обняла сзади великана за плечи, поцеловала в щеку:
- Пойдешь денег просить?
- Ага. Надо срочно много денег. Не знаю, где и взять.
- Бедный мой, – она опять поцеловала его, повалила на спину
- Ведь не даст же, гад
- Кирилл, нельзя так об отце, - она забрала фотографию и аккуратно поставила на тумбочку.
- Он не отец, он… – девушка закрыла ему рот рукой и протянула алюминиевую кружку с кефиром, - на, пей. Хороший мой.
Пока великан осушал кружку, девушка гладила его по голове, иногда целуя в не бритую щеку. Допив, Кирилл откинулся на подушку и моментально захрапел. Девушка поцеловала его в губы, уютно устроила голову на широкой груди и тоже уснула.
Кабинет родителя был отгорожен от широкой “прихожей” массивной, звуконепроницаемой дверью, обитой малиновым, еще доперестроичным, кожзаменителем. Вход охраняла хорошенькая молоденькая блондинка в прозрачной блузке и дорогом красном бюстгальтере. О длине, точнее о короте, юбки можно было догадываться. Кирилл прекрасно знал, что врываться к отцу, когда дверь закрыта, не стоит – мало ли кого и что можно там увидеть. Поэтому проводил время в бессмысленном, механическом флирте со стражем двери. Девушка всячески изображала готовность отдаться прямо тут, не смотря на присутствие прочих посетителей. Кирилл может быть бы и воспользовался бы ее прытью, но сегодня его мысли были заняты проблемой добычи денег, и он не замечал или старался не замечать намеков блондинки.
Отец, не принимал его уже второй час, хотя прекрасно знал, что Кирилл тут. Наконец, решив, что сын достаточно раздражен, он позвал его через коммутатор. Массивная дверь приоткрылась, оттуда выпорхнула раскрасневшаяся, но довольная девушка. Кирилл показательно галантно распахнул дверь, продемонстрировав собравшимся отца, поправляющего штаны. Секретарша прыснула и тут же с испугом зажала рот, но Кирилл этого уже не видел, закрыв дверь за собой.
- Ну? – отец решил не тратить время на приветствие
- Деньги, – в том ему ответил Кирилл
- Следующий, – невозмутимо сказал отец в коммутатор
- Я то же рад тебя видеть
- Следующий, – повторил отец
- К сожалению, Семен Петрович будет занят до конца дня, - выглянув в коридор, сказал Кирилл и плотно закрыл дверь
- Сколько, - отец явно не был расположен к долгой беседе с отпрыском
- Сто
- Сто? – отец с интересом посмотрел на сына, - и у тебя хватает наглости?
- Отец, - горячо начал Кирилл, - я нашел книгу всей моей жизни, - глаза его загорелись. – Пойми, я должен владеть этой книгой, она стоит миллион, нет, она бесценна. Ты должен…
- Я ничего тебе не должен, - прервал его отец. – Иди работай – заработаешь на книгу. К пенсии. - Рассмеялся он.
- Отец, хотя бы десять
- Нет. Пока не устроишься на работу и не расстанешься с этой…шлюшкой
- Отец, - Кирилл поднял голос, - она меня любит… единственная.
- Она – шлюха, а ты, если еще раз повысишь голос вылетишь отсюда навсегда – отчеканил отец, - получишь тысячу, если неделю проведешь с бабушкой. Кстати, она то, как раз, тебя за что-то любит.
Старая графиня Арсенина, не понятно как уцелевшая, пройдя все перипетии двадцатого века – мать его матери. Единственный человек, которого боялся его отец. Боялся и всячески, по-холопски, пытался добиться от нее хотя бы минимальных признаний своего существования. Но старая графиня была непреклонна – после смерти матери Кирилла Семен Петрович для нее существовать перестал. С поразительной настырностью она отклоняла деньги, которые Семен Петрович посылал ей каждую недели, не смотря на то, что ее собственной пенсии с трудом хватало на нищенское существование. Кирилла она действительно любила, но сдаваться Кирилл пока не собирался.
- Она любит не меня, а свои воспоминания обо мне.
- В отличие от тебя, у нее есть воспоминания, которые она может любить. А что ты любишь кроме своих книг?
Этого Кирилл уже вынести не мог. Да, он мог бы рассказать отцу про фотографию, которую целует перед сном, напомнить про мать, которая бросилась под машину, узнав, как отец добывает деньги, про то, что отец не вспомнит даже цвета ее глаз, про толпы шлюх, которых отец водил к ним домой после смерти матери… Только зачем… Кирилл, не говоря ни слова, вышел и аккуратно закрыл дверь. Проходя мимо секретарши, он услышал в коммутаторе – “десять тысяч долларов наличными”. Девушка пошла к сейфу, но за Кириллом уже сомкнулись створки лифта.
Еще раз проверив запонки, бабочку, белую манишку, пробор, попрыскав в рот освежитель дыхания, он, наконец, позвонил. Открывшая дверь женщина была в розовом кружевном пеньюаре и черных чулках в крупную клетку. Кирилл почувствовал спазм в заднице и позыв к рвоте. Лицо ж великана изображало неистощимую радость от встречи.
- Ну, наконец-то. А я уже думала, что ты не придешь – вибраторы приготовила. Что-то ты раздобрел с прошлой встречи.
- А вас просто не узнать – Вы так помолодели, – Кирилла понесло
- Что ж ты стоишь, - прошептала женщина, чувствуя растекающуюся по телу истому. – Приди ко мне, мой Одиссей.
- Ну и корова, - подумал Кирилл, и дверь за ними закрылась.
Прошел час… Запах разгоряченного тела смешался с ароматом свечей и вонью чего-то, чем было пропитано белье. Этот праздник обоняния вызывал тошноту. Женщина закурила.
- А ты все такой же проказник… Сколько мы не виделись?
- Год, - выдавил великан
- Как? Целый год ты обо мне не вспоминал, коварный, - и она игриво стукнула его по животу. - Что, деньги нужны? – брезгливо добавила она.
- Ну, что Вы? Я был очень занят. Много работал, как только появился просвет – сразу позвонил. Как Вы могли подумать, что я из-за денег?
- Не ****и, - отрезала женщина, запахиваясь в халат. – Сколько?
- Десять, - не уверенно сказал он.
- Десять? Рублей?
- Десять тысяч долларов, - выпалил великан.
- Ого. Не много ли? – удивилась она, хотя было видно, что цифра ее не поразила. – Два раза в неделю, в течение пяти месяцев, и десять тысяч у тебя в кармане. Деньги в конце каждого месяца, - отрезала Лидия
- Лида, мне деньги нужны сейчас
- В конце каждого месяца. – Еще тверже сказала она, - Мне муж не разрешает вперед платить, ни за платья, ни за массаж, ну и само собой за тебя не разрешил бы, если б знал, - она подмигнула
- Ну, хотя бы за сегодня.
- Хорошо, - женщина отсчитала пять стодолларовых купюр и швырнула на кровать. – Получай и выматывайся – мне есть чем еще заняться. Жду тебя послезавтра в это же время. – и она скрылась в душе.
- Жди, свинья. Хрен дождешься. – Кирилл собрал деньги, оделся и вышел.
Что делать дальше он не представлял, точнее, представлял, но думать об этом не хотел. Сейчас бы выпить. Но он знал, что пить нельзя. Очевидно, что на старых клиентках сотню не собрать. Отец денег не даст. Он мог бы получить что-то как аванс за книгу, которую он когда-нибудь напишет, но таких книг он уже должен написать с пол сотни… Все же, остается только одно…
- Опять нужны деньги? – сочувственно спросил широкоплечий, коротко стриженый мужчина лет шестидесяти.
- Да, Михаил Николаевич. – смиренно произнес Кирилл
- На книги? – все так же сочувственно вопрошал собеседник.
- Да, Михаил Николаевич, на книги
- Не доведут тебя книги до добра. Вот посмотри на моих молодцов – он указал на двух телохранителей-истуканов, - они по-русски читать то толком не умеют, а на древнеславянском уж и подавно, и ничего – неплохо живут. Так, орлы?
- Так точно! – выдохнули орлы
- Вот. То-то. Шел бы ко мне работать и про книги бы забыл.
- Михаил Николаевич, мне деньги нужны, - смиренно напомнил Кирилл
- А отдавать как будешь? – опять с участием спросил Михаил Николаевич
- Я отдам, все отдам, честное слово.
- Конечно, отдашь. – И Кирилл вспомнил, как прошлый раз его купали в проруби эти двое орлов, а он представлял себя Распутиным. Травить его не травили, а вот гантелей по голове звезданули основательно.- А не ты, так папочка твой. Может тебе лучше у него попросить? Или не дает? – опять нотка сочувствия
- Михаил Николаевич, дадите денег? – Кирилл начал терять терпение.
- Дам, не кипятись. Сколько?
- Сто тысяч.
- Ого… деньги не малые. Сейчас орлы принесут. Но ты пока еще раз подумай.
Десять минут прошли в молчании. Появился еще один орел с портфелем.
- Будешь считать?
- Нет
Кирилл взял портфель и встал.
- Отдашь через полгода половину с обычными процентами, потом через полгода остальное. И смотри, без рассрочек на этот раз.
Кирилл кивнул и вышел.
- Даже не поблагодарил, - донеслось вдогонку
- Жди, кровопийца, - проворчал великан под нос.
Поп, хихикая и постоянно слюнявя пальцы, пересчитывал деньги. Кириллу хотелось поскорее остаться наедине с книгой, прижать ее к себе, почувствовать запах, текстуру пергамента, вкус. Только после этого, он ее откроет, ощупает, как слепой, строчки, и только после этого начнет разбирать древнюю вязь.
- Долго еще, отец мой
- Не торопись, сын мой, деньги любят, кода их считают. Вот досчитаю, и разбежимся, – и он продолжил считать сотенные
Наконец, поп закончил, сложил деньги в сейф и достал книгу.
- Вот, забирай. Есть еще “Мытарства Мифодия”, но нужно время. Интересует?
- Потом, отец, потом, - Великан выхватил книгу и выбежал из “кельи”, поп только покачал головой вслед.
Слава Богу, Катьки дома не было. Он прошел в комнату, в которой одиноко стояли два шкафа. Они были сделаны на заказ по его собственному дизайну. Пуленепробиваемые, несгораемые стены и стекло, секретные замки, системы поддержания температуры и влажности независимо на каждой полке… Каждый шкаф стоил ему целого состояния. Он потратил два года жизни на тяжелейшие переводы скифских баллад, горы бездарных детективов и тонны эротических романов. Но что не сделаешь ради любимых книг.
У него была много редких книг, за которые ему предлагали огромные деньги, но книга, которую он принес сегодня, намного ценнее всей его коллекции, это настоящая жемчужина, долгое время спрятанная в глубинах одного из подмосковных соборов. Как поп ее нашел, одному богу известно.
Сейчас он откроет оба шкафа. Сейчас будет праздник знакомства его питомцев с новой королевой. Кирилл отодвинул тяжелые двери, зажег свечи, вынул и расставил всех обитателей и с трепетом раскрыл Книгу. Сейчас он ее будет им читать. Он читал ее несколько часов, не замечая, как бежит время. Да и что значат несколько часов по сравнению семисотлетием книги?... Он даже не заметил, что в комнате был уже не один.
- Очень интересно. Сколько ты за нее отдал?
- Сто тысяч баксов, - еще не выйдя из транса, сказал великан.
Вдруг он очнулся, прижал к себе книгу и резко повернулся. Катьке строго настрого запрещено заходить в эту комнаты, как она могла ослушаться? Прислонившись к косяку, на него смотрела не Катька. Точнее это была Катька, но совсем, совсем другая. Аккуратные, явно дорогие джинсы, свитер, никаких следов краски в уложенных волосах, никакого метала на лице, продуманная косметика, скрывающая следы пирсинга. И еще… она держала в руке пистолет.
- Кать, что с тобой?
- Ничего.- Спокойно ответила девушка. – Я выполнила задание. Задание партии.
- Какой партии? – Кирилл никак не мог собраться с мыслями
- Какая тебе разница, какой? Для тебя все равно они все одинаковые.
- Задание?
- Да. Твои книги – это достояние России, достояние партии и мое задание, - в голосе зазвучали исступленно-истерические интонации, - ты должен их отдать мне.
- Кать, ты с ума сошла? Успокойся и отдай пистолет.
- Я спокойна, но если ты не отдашь книги сам, я выстрелю.
Кирилл повернулся к ней спиной и стал убирать книги на место. Выстрел прозвучал неожиданно. Пуля пробила позвоночник. Кирилл упал на неубранные книги. Девушка достала сумку и стала быстро собирать фолианты. Великан лежал рядом, тело его не слушалось, по его щекам текли слезы. Хуже всего было осознание, что отец все-таки оказался прав.
Девушка вышла в соседнюю комнату. Было слышно, как она набирает номер и говорит адрес в трубку.
- Извини, так надо партии. Я не могла поступить иначе. Скоро за тобой приедут врачи, они тебе помогут.
Она собрала все книги, потушила свечи, зажгла верхний свет. Кирилл лежал без движения в луже крови. Катька подошла к нему, задумалась на минуты, потом тряхнула головой, отгоняя неугодную мысль, наклонилась и поцеловала великана в губы.
- Я люблю тебя. И знаешь… больше ты никому-никому не достанешься.
Вторая пуля вошла в висок и вышла с противоположной стороны. А через пять минут бимер уже увозил девушку подальше от квартиры с пустыми книжными шкафами, на встречу с лидерами партии.