Я закрыл глаза и шагнул вперед.
Тут же, в первую секунду, на меня обрушилась тишина. Мне часто говорили, что человеческое ухо устроено так, что способно уловить большой диапазон звуков. Конечно, нельзя сравнить с собакой или летучей мышью, но все же достаточно для того, чтобы не чувствовать себя одиноким.
Здесь же была абсолютная тишина. Ощущение такое словно я попал в замкнутое пространство – реанимацию или одиночную камеру-мешок. Но и там можно уловить нечто знакомое и понятное, то, что мозг может выделить и опознать.
Так еще не родившийся ребенок слышит стук сердца матери, отзывается на ее голос.
А тут глухо. Как в космосе. Наверное, так будет выглядеть мир перед Страшным Судом. Ты один и Беззвучие.
Я оглох. И чтобы как-то успокоиться мне пришлось открыть глаза. Чужое, незнакомое мне, солнце – яркий оранжевый круг с длинными пертуберанцами – освещало пустыню. Босой, я стоял на белесом песке, уходившем ровными, почти параллельными линиями, к серовато-фиолетовой дымке, обозначавшей горизонт. Было странно и непривычно. Земные ориентиры здесь не работали, но мозг упорно подсказывал детали, за которые можно уцепиться.
Вон, в пяти метрах, лежит дерево. Ветки и корни свободно покачивались. Большой кряжистый комель похож на осьминога, выпустившего защитные чернила.
А быть может это гигантская бабочка, что отправилась в первый свой полет?
Но где-то на периферии сознания бьется мысль: а дерево ли это? Может игра теней? То, чего я пока не знаю?
Я пытаюсь сделать движение рукой, чтобы дотронуться до щеки. Мышцы кажутся ватными, а лицо скользким. Беззвучный ветер теплой волной перебирает волосы, но мне чудится, что их нет. Провожу ладонью по прическе, волосы стоят дыбом, словно стилист уложил их в панковскую прическу.
«- Как во сне!» - подумал я – «Однако, времени мало. Надо делать то, ради чего я пришел сюда. Меня ждут».
Я присел и внимательно осмотрел песок. Захватив пригоршню, я пропустил песчинки тонкой струйкой через пальцы. Под рукой выстроилась миниатюрная горка, точно как в песочных часах.
Я разворошил несколько линий, прежде чем я смог добраться до нужного камня. Светло-рыжий, на солнце он блестел молочными вкраплениями. Мягкий и округлый камень лежал у меня на ладони. Он хранил тепло многих миллионов лет.
Я сжал кулак. Здесь мне больше делать нечего. И улыбнувшись, я закрыл глаза. Цель достигнута, нужно назад. Туда, где есть птицы – свободные и вольные твари, способные управлять полетом. Взмахнув два раза руками, я почувствовал, что оторвался от песка, волосы прилипли ко лбу, ноги отяжелели.
Голос напарника был резким и громким:
- Ну, что нашел?
Устало, кивнув головой, я «лег» на воду спиной, и смотрел на небо. Я наслаждался звуком: скрипучим, с дискантом голосом Олега; всхлипом уключины нашей лодки; плеском волны, криком чайки, шелестом ветра.
- Что ты там разлегся? Давай в лодку – Олег не умел плавать, и всякий кто оказывался в воде, вызывал у него приступ беспокойства. Но поиски янтаря – этого он пропустить не мог. И пересилив свою боязнь утонуть, решился на такую прогулку.
Он сидел на середине лодки и не мог понять, почему я улыбаюсь, вспоминая
Пейзаж, способный обойтись без меня.