Пародия
- Дорогая Элеонора…- прошептал Этьен. – Вы божественны! Вы – ангел! Обладать вами – есть ли в этом мире большее счастье!?
- О, Этьен! – воскликнула Элеонора, с трудом удерживаясь от обморока. – Вы мне льстите! Я – недостойна вашей любви. Вы – рыцарь, герой, овеянный славой, молодой, красивый, богатый, а я всего лишь сирота с какими-то жалкими пятьюдесятью миллионами франков приданного, полученного от бог ведает какого дальнего родственника в Америке.
- Деньги для меня не имеют никакого значения, Элеонора! Пятьдесят миллионов, или даже всего лишь сорок девять – какая разница? Моих скромных восьмидесяти девяти миллионов шестисот тридцати пяти тысяч в недвижимости плюс двенадцать с четвертью миллионов годовой ренты вполне хватило бы на безбедную жизнь, если бы детей у нас было не слишком много. Но дело не в этом! Я не имею права любить вас, не имею права связывать вас каким-либо обещанием, ибо я, увы, не принадлежу себе.
- Здесь кроется какая-то тайна? – с ужасом спросила Элеонора, ощущая, как кровь отхлынула от ее сердца.
- Да. Семейное дело, – горестно ответил Этьен. – Я обещал погибнуть в бою.
- Кому? – удивленно спросила Элеонора.
- Самому себе, – кротко ответил Этьен. – Дело в том, что все мои родственники погибли в бою. Я им всем унаследовал. Но не хотелось бы выглядеть в собственных глазах таким эгоистом. Желательно унаследовать не только их богатство, но и судьбу. Поэтому я и дал себе обещание умереть в бою, когда мне было едва лишь двенадцать лет.
- И вы уже семь лет пытаетесь погибнуть в бою? – с удивлением воскликнула Элеонора.
- Если быть точным, то семь лет, пять месяцев и четырнадцать дней. Впрочем, сегодняшний день можно не считать, ибо сегодня я еще не предпринял никаких шагов, приближающих меня к геройской смерти.
- Но как вам это удавалось? – изумилась Элеонора. – Ведь Франция в настоящее время не ведет никакой войны!
- Война всегда где-то и кем-то ведется. Пограничные конфликты, дуэли, стычки, нападение пиратов, в конце концов. На худой конец сгодится и обычная драка, лишь бы стороны были вооружены хотя бы палками.
- Но зачем? Отчего? Ведь вы были молоды и неразумны. Не проще ли отказаться от этого странного обета? – не унималась Элеонора.
- Разумеется, проще, - отвечал Этьен. – Но подумайте, что будет с Францией, со свободой и с человечеством вообще, если дворяне начнут отказываться от собственных намерений, от клятв, данных самим себе, пусть даже и без свидетелей и в незрелом возрасте?
- Да, вы, разумеется, правы, - ответила Элеонора, опустив глаза. – Но в таком случае и я даю себе клятву не любить никого, кроме вас, Этьен, и не выходить замуж ни за кого кроме тебя, любимый мой суженный!
- Ах, Элеонора, вы приносите себя в жертву столь недостойному кавалеру! И за что? Всего лишь за мое ничтожное наследство? Подумайте, нужно ли вам это супружество, которое может сделать вас вдовой в любую минуту?
- Ни слова больше, мой дорогой Этьен! – возразила Элеонора, закрывая род Этьену своими нежными пальчиками. – Я не требую от тебя невозможного. Я не прошу тебя жить ради нашей любви, но я могу заставить себя овдоветь ради тебя!
- О, милая Элеонора! – с благоговением произнес Этьен, прижимаясь губами к пальчикам своей возлюбленной. – Этот миг я не забуду никогда! С этой минуты я, и все то, что останется от меня после рокового сражения, равно как и все мои доходы от недвижимого имущества…
- И годовая рента… - добавила Элеонора.
- И годовая рента тоже, разумеется – все это теперь твое!
- Так поспешим же к алтарю! – Прошептала Элеонора и закрепила победу шаловливого Эрота нежным братским поцелуем в щеку.
- Не должен ли я сначала умереть в бою, а лишь затем жениться на тебе? – неуверенно спросил Этьен.
- Умереть в бою ты еще успеешь, дорогой, – ответила Элеонора. – Но подумай, милый, кто же ответит священнику «Да» в момент венчания? Боюсь, что простого кивка головы, который мы могли бы устроить и с трупом, будет недостаточно.
- Ты как всегда права, моя дорогая Элеонора! – воскликну Этьен, возвращая ей жаркий поцелуй.
* * *
- Как трогательно! – воскликнул Автор. – Пожалуй, я не стану убивать Этьена. Мои дорогие читатели так полюбили его, что не будет большого греха, если он, получивший две сотни ран, лишившись руки, ноги и одного глаза, все же останется жив и порадуется своему безмятежному счастью!
Автор достал из широкого кармана большой мятый платок, смахнул слезинку из уголка левого глаза и вновь взял в руки перо.
* * *
- Извозчик! – воскликнул Этьен, ибо мои читатели уже узнали по этому окрику, что это был никто иной, как герой нашего романа, Этьен де Сент-Имент. – Извозчик! Вези меня немедленно на набережную Орфевр.
- Полтора франка – пробурчал извозчик, - а лучше бы три, потому что обратно мне наверняка придется ехать порожняком.
- Триста тысяч франков, если поедем сей же час, и без единого слова с твоей стороны, и еще столько же после того, как ты туда меня домчишь, - воскликнул Этьен.
- Что ж, это можно, - пробурчал извозчик. – И чего это вас туда потянуло в такую рань? Чего вам там, барин делать?
- Ах, не знаю, - ответил Этьен скорее собственным думам, чем словам извозчика, - просто название красивое. «Набережная Орфефр»! Меня всегда завораживает французский язык. Вези меня туда, мой возничий, а там посмотрим, зачем мне это надо. Мой девиз – всегда вверяться судьбе и не думать.
- Неплохой девиз, когда капиталец позволяет вам не думать о том, чем питаться и что одеть, – согласился извозчик. – А нам, работникам кнута и хомута, думать приходится постоянно. Но, поехали, чего стала, старая! - крикнул он, уже обращаясь к своей сивой кобылке, и беззлобно стеганул её каким-то жалким подобием кнута – не то ремнем, не то недоуздком.
Лошадь недовольно фыркнула и лениво побрела, таща за собой повозку с извозчиком и ранним утренним пассажиром.
* * *
На набережной было в этот час довольно пусто. Этьен подошел к какому-то нищему, который спал в коробке из-под рыбы, прикрывшись старыми газетами.
- Послушайте, милейший, не знаете ли вы, как записаться в пираты?
- А пошел ты к ихней мамаше! – кратко ответил постоялец рыбной коробки.
- Вы меня не поняли, сударь! – воскликнул Этьен. – Информация о пиратах мне нужна не из праздного любопытства, а для важных целей. И я, как всякий благородный человек, готов эту информацию щедро оплатить.
- Сколько? – пробурчал нищий уже более благожелательным тоном.
- Пиратов? Как можно больше! – ответил Этьен.
- Нет, сколько можешь заплатить? – обиделся нищий.
- За каждого пирата сто франков достаточно будет? – Спросил Этьен.
- Вполне, – ответил нищий уже совершено деловым тоном.
- Ну, так тогда я плачу по четыреста франков за каждого пирата сейчас и по четыреста потом. И надеюсь, что их будет не менее сотни.
- По рукам! – ответил нищий. – Первый пират, считай – я, так что восемьсот франков ты мне уже должен, приятель.
- Вот тебе тысяча и веди скорей остальных, - ответил Этьен. – Вот как дела делаются, когда умеешь разговаривать с людьми! – радостно воскликнул он. – Как я благодарен отцу, который нанимал мне столь разных учителей. Ведь я запросто смог бы объясниться с этим пиратом на любом европейском языке, а также на большинстве языков восточного побережья Евразии. Вот только надо бы бенгальский немного улучшить, боюсь, не все глаголы я правильно спрягаю. И все же всю мою жизнь, пока я жил во Франции, я пользовался только французским языком, и никогда об этом не пожалел! Вот что значит – правильное образование! – с этими словами Этьен постелил на набережную тончайший батистовый платок ценой в три луидора за пару, и стал поджидать пиратов…
* * *
На этом роман «Шевалье де Сен-Имент» неожиданно обрывается, ибо его автор, великий романист А. де Рьма (A. de Rmas) перешел в мир иной.
К счастью, нам известна сюжетная канва романа. Для читателей, интересующихся творчеством великого де Рьма, сообщим, что Шевалье де Сен-Имент тщетно раздавал свои капиталы направо и налево – от этого они не только не оскудели, но и разрастались как снежный ком. Тщетно он кидался на рапиры и мортиры, шампуры и топоры, шпаги, сабли, пушки и булавы врага, тщетно охотился с голыми руками на крокодилов и аллигаторов, удавов и питонов, бегемотов и гиппопотамов, пантер и леопардов, обрывал голыми руками хоботы слонам и шеи жирафам. Его не брали ни пули, ни штыки, ни зубы ни когти. Пушечные ядра словно заговоренные облетали его стороной. Всему виной была, разумеется, отчаянная храбрость нашего героя.
В ходе военных действий Шевалье де Сент-Имент лично обвел вокруг пальца кардинала Ришелье, похитил кардинала Мазарини, поменял местами Людовика Четырнадцатого и его мифического брата Филиппа Железную Маску, а затем столь же незаметно поменял их обратно, отнял у Кромвеля его любимый ножичек для разрезания бумаги, взял в плен генерала Монка, почти спас Карла Первого от казни и привел Карла Второго к власти, похитил Людовика Шестнадцатого и Марию-Антуанетту с семьей прямо из-под носа у директории (правда, случай не дал этому подвигу иметь далеких последствий), застрелил адмирала Нельсона, помог Бонапарту не утонуть в Березине и совершил еще немало славных подвигов. Но смерть не брала нашего героя.
В конце концов он просто вынужден был жениться на Элеоноре, наплодить детей и внуков, которым и поведал эту историю, брызгая зловонной слюной (ибо зубы тогда лечить не умели).
Читатель! Содрогнись подвигам предка и преклони колена над его могилой, положи туда веточку засохшего амариллиса и ступай себе прочь.
Забыл сказать... После смерти великого де Рьма нашёлся человек, который дописал роман "Шевалье де Сент-Имент". Но, разумеется, никто не стал читать ни начало этого романа, ни концовки, поэтому никто не заметил, что они написаны разными авторами. Чего и вам желаю!