Если идти вниз и вниз по травяному склону, пересечь полосу коварного песка, пройти мимо двух берез на самом крае обрыва и, наконец, припадая к каменистому карнизу над пропастью, проползти на другую сторону, можно увидеть маленькую тропинку на холмистом склоне, заросшую странными золотистыми цветами, похожими на крошечные кувшинки. Под кроной сухого дерева, затеняющего тропинку, находится вход в Лес.
Это волшебный лес. Здесь не дуют свирепые ветры, не ломаются в муках деревья, не содрогается земля. Тропинки покрыты узоров лесных трав, землю под деревьями украшают крошечные созвездия золотых цветков, яркие на зеленом покрове листьев, качающиеся ветви дают хрупкую светлую тень. Пение невидимых птиц услаждает слух, тихий шелест крыльев цветочных фей дарит покой и отдохновение, тонкий аромат, струящийся будто с самого неба, уносит тревоги и печали. Это лес спокойствия, где никогда не прозвучит орудийный залп. Лес безвременья, в котором нет смерти. Нет зла. Нет тьмы.
Когда прекрасный Лес погружается в чары сна, на землю осторожно ступает Владычица Ночь. Сложив сияющие крылья, неслышно спят в чашах невиданных цветов крошечные феи. На поляне среди высоких стеблей сомкнули огненные очи бессмертные драконы. Одна за другой всходят на бархатном небосводе крупные яркие звезды. Все укрыто тишиной. Лишь легонько покачивается на ветру живой огонек в лампадах эльфов да чуть заметно вздыхает во сне единорог, освещенный до белизны огромной, фантастической луной. Сон окутал все пути, и нет на свете того, что ему неподвластно.
В сереющих сумерках стремительно поднимается прозрачный туман. Цветы склоняют головы под тяжестью живительной росы. Ночь тает в воздухе, даря свежесть и бодрость. Зелень листвы встрепенулась в преддверии сладости рассвета.
Бесшумно раскрывают нежные лепестки кувшинки в озере, будто наполненном жидким серебром. Медленно, боясь спугнуть прелесть нового дня, открывают глаза лесные эльфы, и юное солнце отражается в них. Тумана больше нет, – он опустился в низины, припав к воде озер, сливаясь с ними пред ликом торжествующего света. Золото лучей пронизывает лес искрящейся россыпью. Родился новый день.
Когда же алые небеса меняют цвет от бледно-желтого к темно-фиолетовому, эльфы еще долго жгут в лампадах магический огонь, провожая уходящее солнце. Их песни исполнены грусти – ведь закончился еще один чудесный день! – и надежды. Эти звонкие высокие голоса, наполненные нежностью и любовью ко всему, что есть вокруг, разносят небесные птицы и потоки светлого ветра. Иногда звучат они и в наших снах…
И тогда мы просыпаемся, ощущая себя во власти непривычного покоя, и, стремясь познать неизбывную прелесть этого сна, спускаемся вниз и вниз по травяному склону, через полосу обманчиво твердого песка, мимо двух берез на краю обрыва, по каменному карнизу над пропастью и вдоль по тропинке, расцвеченной пятнами золотых соцветий… И таким трудным, таким нелепым кажется путь назад! Так тяжело скрывать легкие сияющие крылья и сдерживать песнь грусти и надежды на вечерней заре! И никому не объяснить правды…
Только соседу, который тоже встает чуть свет и тайком плетет невесомые нити из предрассветных туманных грез. И так же, как ты, встречает утро, и смотрит – не насмотрится, стремясь впитать красоту нового дня всем своим естеством. И солнце, как и у тебя, отражается в его глазах.