У Борхеса есть один, совершенно не свойственный ему коротенький рассказ «Вавилонская библиотека», где он на примере внятного образа описывает некоторые парадоксы теории бесконечности, - начал Перельман.
Только сейчас, когда он привел к себе Олю, ему открылась вся убогость обстановки его комнаты. Он смотрел ее глазами, то есть глазами абстрактного постороннего из внешнего мира. Глазами, оснащенными рентгеновской возможностью видеть не только убогую поверхность предметов, но и все старательно скрытое. Рентген шарил по всем щелям, проникал между книг и под скатерть, изучал следы тараканьих лапок под обоями и мышиный помет у мусоропровода. Рентген знал, что под стираной тканью брюк, которые Перельман носит с тех пор, как учился в институте, поддеты штопанные не свежие кальсоны. Сидя на кровати, не глядя на студентку, Перельман пытался понять, как мог он не обращать внимания на эту убогость? Мысли его уносились все дальше от студентки, романтический настрой, что сопровождал их всю дорогу в метро и потом на автобусе, улетучивался. Ему не приходило в голову, что, возможно, она не уделяет столько внимания интерьеру его спальни. Сиротливо озираясь по сторонам, будто впервые видел свою комнату, он пытался отключиться от этих мыслей, понять, что делать дальше, уловить или хотя бы просчитать органику момента, пока Оля не положила руку ему на пах. С минуту он сохранял неподвижность, ощущая, как краснеет и горит лицо, затем, все также не глядя на Олю, неожиданно громко, продолжил:
Представь библиотеку, состоящую из бесконечного числа комнат, вдоль стен каждой из которых, располагаются стеллажи, плотно набитые книгами. Большинство книг не содержит никакого, сколь либо связного текста. Лишь хаотичное чередование букв. Белиберда, одним словом. Однако иногда эти буквы нет-нет, да и складываются в связное слово, что впрочем, совершенно не удивительно, если принять во внимание теорию вероятности в бесконечных числах. Опираясь на ту же теорию, не стоит удивляться, если в одной из книжек тебе попадётся даже связное предложение или, например страница, полностью исписанная одним и тем же повторяющимся словом. Теперь, принимая во внимание, что наша умозрительная библиотека содержит бесконечное число книг, а значит, все возможные сочетания букв в этих книгах присутствуют, Борхес логично предполагает, что среди них есть и те, что уже были написаны, и те, что когда-либо будут. Где-нибудь в одной из комнат, на одной из полок обязательно есть «Война и мир», «Библия», «Сказки народов мира», есть даже «Война и мир» с другим окончанием или «Библия», где вместо буквы «У» везде стоит буква «Е».
Вместо «У» - «Е», вместо «У» - «Е»… У – е, у – е… ууу-еее…
Стоп. Перельман задержал дыхание. Оля, отняла свои губы и подняла голову, обдав его горячим дыханием. - Так пахнет мой ***, - подумал Перельман, все также стараясь не глядеть на нее. Освободившись от юбки, Оля медленно села на него. Ее руки уперлись ему в грудь. Перельман забормотал дальше хриплым шепотом:
Опираясь на эту библиотеку, как на модель попробуем разобраться с вселенной. Бесконечная вселенная предполагает, как множество, различных вариантов, так и возможность схожих и даже идентичных. Это значит, что где-то во вселенной есть множество совершенно отличных от нашего миров, есть точно такая же планета и даже - абсолютно идентичная. Там, на этой планете, на точно таком же журнальном столике лежит точно такая же (не похожая, а идентичная) зажигалка с надписью Cricket, а краснорожий гуманоид во всём похожий на меня, используя абсолютно те же речевые функции, говорит всё эту белиберду, что и я сейчас. От малого к большему. Если такая идентичность возможна, а теория вероятности в бесконечной вселенной, как мы видим, это предполагает, почему бы не существовать идентичной солнечной системе, идентичной галактики, идентичному скоплению галактик и… идентичному бесконечно огромному сегменту, иначе говоря, идентичной вселенной? Допустимо? Ответ - да. И вот он главный парадокс бесконечности - вселенная, бесконечная вселенная, включает в себя идентичную бесконечную вселенную. Нонсенс? Нет. Белиберда. Бесконечная вселенная повторяет саму себя, бесконечное число раз. Что это как не цикличность? Вселенная повторяет себя с шагом равным ровно одной бесконечности. Опять белиберда.
Представим обычную систему координат: справа плюс бесконечность, слева минус бесконечность, между ними ноль. И вот мы, собрав чемоданы, стартуем из нулевой отметки и, не спеша, экономя силы, уходим в плюс бесконечность. Долго ли коротко ли, но ровно через бесконечное количество времени мы придём на то же самое место, только со стороны минус бесконечности. Снова белиберда.
Попробуем понять и даже ответить на самый идиотский вопрос во вселенной: чему равна бесконечность?
Для начала определим необходимые составляющие. Предположим, что материя не может бесконечно дробиться на всё более мелкие составляющие - молекулы на атомы, атомы на электроны и так далее пока мы не получим некую неделимую частицу. Сильно сомневаюсь, что такая частица есть, скорее это будет некая базовая, переходная частица, но нам для того, чтобы двигаться дальше, необходимо считать её условно неделимой. Она имеет объём и вес, но так как нам нечем её измерить точнее, чем ею самой (ведь это самая маленькая частица, а мерить её долями атома, было бы слишком неточно), примем за её массу единицу измерения равную одной частице, и за объём - одну единицу объёма частицы. Масло масляное, зато это самая точная система измерений.
Итак, из нашей неделимой частицы состоит всё вокруг от золота до азотной кислоты. Эмульсия на фотографии, бумага на которой она напечатана и пыль, что её покрывает - всё состоит из этих неделимых частиц. Каждый элемент, любое соединение элементов, обладает огромным количеством свойств и возможных состояний. Огромным, но конечным, так как состоит из конечного числа неделимых частиц в атоме (от одной до того количества пока не станет сравнимой по объёму со структурой высшего порядка, допустим атомной). Принимая во внимание наше предположение, бесконечное разнообразие форм превращается всего лишь в огромное.
Борхес, предлагая в качестве модели вселенной именно библиотеку, а не просто книгу с бесконечным количеством страниц, ограничивает вариантность. Он умалчивает о количестве страниц в книгах, равно как не говорит о длине стеллажей и площади комнат. Так что, мы смело можем предположить, что количество страниц в книге ограничено. Скажем от одной до трёх тысяч, иначе комната не имела бы стен, а стеллажи продолжались бы бесконечно. Да оно, наверное, и удобней читать, разделив «Войну и мир» на отдельные тома. Итак, Вавилонская Библиотека, всего лишь самая большая библиотека, а вовсе не бесконечная. Конечное количество букв (26 в латинском алфавите), конечное количество страниц в каждой книге - обе составляющие конечны. Дальше книги начнут повторяться. От меньшего к большему. Мы можем принять во внимание расположение книг на полках, но это лишь увеличит амплитуду. Всё равно, в основе структуры нашей библиотеки лежит цикличность. Мы натыкаемся на точно такую же комнату (принимая во внимание не только тот же набор книг, но и месторасположение каждой, а так же месторасположение книг в соседних комнатах).
Форма ограничивается минимальным возможным размером частицы, словно изображение на экране ограничено пикселями. Содержание, то есть количество состояний, свойств и соединений ограничено максимальным содержанием неделимой частицы в большей структуре следующего порядка (допустим в атоме). Помнишь школу: «Вселенная состоит из материи». А раз все свойства материи, а мы говорим о ней, как о единственной составляющей вселенной, ограничены, мы получаем вовсе не бесконечную вселенную. Это значит, что вселенная повторяет себя с шагом выразимым в числах, а не просто в лежачей восьмёрке.
Через занавешенное окно угадывается рассвет. Перельман шарит по скомканной простыне рукой в поисках трусов, но, наткнувшись несколько раз на, казалось бы, вездесущие мокрые пятна, надевает джинсы «так» встает и скрывается за дверью. Ольга все также лежит, нелепо раскинув ноги. Перевернутая пепельница, отмечена черным следом пепла на простыне, как негативом небольшого скопления звезд.
И вот, став неделимой частицей, он отправляется в плюс бесконечность, но не для того, чтобы вернуться на тоже самое место из минус бесконечности, а лишь для того, чтобы, пройдя пол пути остановиться на равноудалённом от ноля расстоянии, как слева от него, так и справа, где ему собственно самое место. Правда эта равноудалённая точка всё время движется - то ли атомы колеблются, то ли пар, превращаясь в воду, уменьшается в объёме, тем самым формально сжимая вселенную, то ли сама вселенная расширяется, разнесённая в результате big bada boom, так что ему приходится делать то шаг влево, то пол шага вправо, чтобы находиться посередине. И вот стоит он и видит впереди по ходу своего движения и, оглянувшись, сзади абсолютно одно и то же. Какие-то невнятные скопления - то ли атомы, то ли планетарные системы, отсюда не разглядеть - слишком далеко. Хотя для него - самой малой частицы - всё во вселенной слишком далеко.
Изрядно помочившись, Перельман долго моет ***, насухо протирает его застиранным, но аккуратно заштопанным полотенцем, встав на цыпочки, потому что лень снимать с батареи, долго смотрит в зеркало, рефлекторно теребя бороду. Застегнув ширинку, выходит. Проходя мимо комнаты матери, Перельман прислушался. Кажись спит. Взглянув на свои босые ноги, вспоминает ее неодобрительный взгляд - мама очень не любит, когда он забывает обуть тапочки. Поежившись, нерешительно толкает дверь в свою спальню-тире-кабинет, что когда-то была его детской (напоминанием о чем служат изрядно потертые и выгоревшие мультяшные пароходы на обоях).
Оля нацепила лифчик и уже застегивает блузку, все так же сидя на кровати без трусов и растрепанная. Бросив на вошедшего короткий взгляд, в механической последовательности пытается заправить за уши, спадающие на глаза волосы, облизывает пересохшие губы и тянется за юбкой. Дальше в течение какого-то времени, не глядя друг на друга, оба будут рефлекторно повторять одни и те же движения: она с периодичностью в четыре секунды поправлять волосы, он – теребить бороду.