Майке снится сон. Она танцует. Легко кружит в невесомости чуть задевая туфельками прозрачные шапочки одуванчиков. От ее прикосновений они смеются и окутывают ее легким пухом. И она парит в этом облаке беззаботной радости...
- Мама-а, ма-амочка, мамо-ончик! вставай же! я в садик опоздаю! ну вставай же ты-ы-ы!!!
- Ну и подумаешь, а давай вместе опоздаем или прогуляем… и пойдем ….в парк, а? – она сладко потянулась и обняла худенькое тельце сына, от него пахло детством и зубной пастой.
- Нет, ты пр-р-рогуливай, а меня Вовка ждет, мы будем из наших тр-р-рех монстр-р-ров делать четвер-р-ртого…
- Монстрик ты мой любименький, ну тогда займемся делами….
Она быстро приготовила омлет с сыром и помидорами, покормила Кирюху, ответила на несколько звонков и , наконец, захлопнула дверь квартиры.
- Мам, давай быстр-р-рее же, что ты как чер-р-репаха!
- Побежали! наперегонки!
Отдав Кирюшку воспитательнице и поцеловав его в озабоченную мордаху( он уже вытряхивал игрушки из рюкзака и громко спорил с Вовкой) она побежала к метро. Надо было встретиться с подругой, заехать в офис и можно будет целый день посвятить себе. Она вспомнила свой сон, и чувство легкости и радостного предчувствия вновь охватило ее.
Светланка опаздывала на двадцать минут. Даже если она выходила из дома на час раньше, она умудрялась опоздать. Ей обязательно надо было поздороваться со всеми знакомыми, погладить всех кошек во дворе и посмотреться во все, попадающиеся на пути витрины, отражающие ее сногсшибательную красоту. Все об этом знали и никогда на Светку не обижались, просто приходили позже. Вот и сегодня Майка набрала номер подруги, та ей бодро ответила, что уже рядом. Майка не умела в метро читать. У нее не получалось сосредоточиться. Буквы скакали и расплывались перед глазами. Она всегда в метро думала. Вот и сейчас одна мысль опережала другую. Она ходила по залу, люди спешили и толкали ее. Она встала у стены, нервно поглядывая на часы. «Надо Кирюхе купить новые сандалики, эти все уже стоптал. Бабушке посадить анютины глазки и попросить Саню, чтобы покрасил ограду.» При мысли о Сане сердце больно сжалось. Она вспомнила его слова, беспощадные, как удары хлыста: ребенок не будет ни в чем нуждаться, я ухожу от тебя, а не от него, мне нужна свобода. Надо отдать ему должное, он держал свое слово. Давал ей деньги, покупал малышу одежду и игрушки. Но кто бы знал, как холодно и тоскливо было без него в доме. Первое время она специально покупала его туалетную воду и сигареты, сидела, закутавшись в его клетчатую фланелевую сорочку у окна невозможно длинными, изматывющими ее, ночами. Вдыхала его запахи. Это создавало иллюзию его присутствия. Она наморщила весь в конопушках носик, приготовившись всхлипнуть, но потом, встряхнув рыжими кудряшками, передумала. «Зато у меня есть мой солнечный мальчик. Ничего, прорвемся!» Залезла в сумочку и вытащила оттуда мандариновый чупа-чупс. Они покупали леденцы килограммами. Кирюхе с сюрпризом, ей простые.
- Девушка, извините, Вы – Елена? – услышала она приятный бархатный голос. Майка очнулась, чтобы взглянуть на его обладателя. Она окинула взглядом его фигуру: джинсы обтягивали стройные, крепкие ноги.. модный свитер. И споткнулась взглядом о его глаза…Ах, какие у него глаза….веселые, и искрящиеся какой-то неуемной энергией. Майка хотела ответить, что она не Елена, но за щекой был чупа-чупс, его ножка нелепо торчала у нее изо рта. И…Майка, неожиданно для себя, кивнула. «Ты сумасшедшая»,- сказал ей внутренний голос. «А-а, будь что будет!»- ответила она ему.
- Ну, а я - Никита, как Вы уже, наверное, догадались, - в его глазах запрыгали чертики. Майка снова кивнула. Он смотрел на нее и улыбался. «И чего это ему так весело?» Майка наморщила брови, готовая уже рассердиться и тут , вспомнив, что чупа-чупс все еще во рту, вынула его и улыбнулась Никите.
- Вашу руку, сударыня…позвольте проводить Вас к экипажу. Она протянула ему руку, но , подумав, убрала ее за спину.
- Мы же с Вами договорились поехать в Третьяковку…Вы передумали?
- Н-нет, да то есть, поехали! – она взглянула в его глаза. На этот раз они смотрели внимательно и она увидела, что они пронзительно голубого цвета. Саня на день рождения подарил ей аквамариновый кулончик, сделанный в виде сердечка. И сказал, что он будет укреплять ее дух. Она станет сильной и неуязвимой. «Глупенький, разве женщина может быть сильной? Это миф. Женщина сильна любовью мужчины.» Но аквамарин все же помог, смогла же она выдержать его уход. И теперь на нее смотрели аквамариновые глаза ее следующего мужчины. То, что он ее мужчина она почувствовала как только вибрации его голоса достигли ее слуха.
Они вышли из подземки и глаза ослепило по- весеннему яркое солнце. Никита остановил машину и всю дорогу до Третьяковки они обменивались фразами о ранней весне и любви к джазу. Она позвонила Светланке, чтобы та ее не ждала, а ехала сразу в офис.
Третьяковка в этот будний день была малолюдна. Они ходили по залам, задерживаясь у любимых картин, он рассказывал ей о себе и о работе, она ему о Кирюхе и родителях. Ей казалось, что она знает его вечно. Что они уже когда-то здесь были и в зале Врубеля он целовал ее под «Сиренью». И наконец они дошли до этого зала. Сердечко ее забилось сильнее, он взял ее за руку.. И вновь, как во сне, она почувствовала необычайную легкость. Майка взглянула на «Демона» и поежилась…Она ужасно не любила эту картину. И , часто, пробегала мимо нее не останавливаясь. Неожиданно Никита притянул ее к себе и осторожно, как бы спрашивая, коснулся губами ее губ.
- Никита, я должна сказать….
- И я…
- Я не Елена...
- Знаю…
Он обнял ее и стал гладить по голове.
- Как зовут тебя?
- Майка…
- Майка, я ждал приятеля когда увидел тебя. И я подумал, что никогда не прощу себе, если мы разминемся. Пойдем под «Сирень», там приятнее целоваться….