- -
ЧАСТЬ III
ПРОЗРЕНИЕ
- -
Глава 1: АНТОНИДА
В ночь, после неудавшегося штурма Бориславля, императрица Антонида не гасила масляные светильники в своем большом походном шатре. Сразу после того, как остатки разбитых под стенами города легионов вернулись в лагерь, она отыскала Роберта и высказала ему в лицо все, что думала о его воинских талантах и умениях. При этом выражение «генерал с деревянным мечом» и пожелание вступить с собственной матерью в противоестественные отношения, оказались самыми мягкими посланиями ее экспрессивной речи. Король ариев выслушал все оскорбления с каменным выражением на мертвенно бледном лице, а после молча развернулся и ушел к себе в палатку. В это самое время, прибыли посланцы, принесшие весть о высадке объединенных армий Светозара и Марза-Идиля, после чего Антониде стало уже не до Роберта. Императрица, выслушав посланников, укрылась в своем шатре и больше оттуда не выходила.
Сейчас, бессмысленно рассматривая мрачные багровые отблески пламени на идеально гладком лезвии лунного меча Тура, Антонида лихорадочно пыталась привести в порядок мыли, беспорядочно мечущиеся, наскакивающие друг на друга, словно муравьи в гигантском муравейнике. Присутствие божественного оружия, как всегда лежавшего в золотом футляре возле ее ложа, больше не успокаивало императрицу, наоборот, ей казалось, что меч оживает в полутьме и ищет повода пролить ее кровь. Среди беспорядка мешающих друг другу мыслей, мрачными лиловыми вспышками пульсировала одна, ответ на которую был так желанен:
- Что делать?! Что делать?! Что делать?! – В страхе вопило все ее естество, но ответ не приходил. А где-то неподалеку, мерзкой, гадливой змейкой извивался другой вопрос:
- Как это могло произойти?! – И тоже оставался без ответа.
Чтобы хоть как-то отогнать обуявший ее ужас и расплести этот клубок обезумивших мыслей, Антонида выпила три чаши подогретого терпкого красного вина со специями, но страх не ушел. Он только слегка ослабил хватку своих стальных пальцев на горле, позволив жить и дышать, но не размышлять здраво и спокойно. Страх притаился возле самого сердца, играя со своей жертвой в кошки мышки и поджидая удобного случая, чтобы наброситься на нее и задушить в своих объятьях. Благословенный сон, что мог принести облегчение, никак не приходил к императрице, как она не старалась. Поднявшись с кровати, она подошла к столику и из большого бронзового графина налила себе еще одну чашу вина, когда снаружи послышался звук приближающихся шагов. Поскольку окрика часового не последовало, Антонида поняла, что к шатру подошел кто-то из ордена воинов Спасителя. Вдруг, полог шатра без предупреждения откинулся. От неожиданности, рука императрицы державшая чашу качнулась и рубиновое вино, залило белое полотно ее ночной туники. В шатер вошел Захарий. Происшествие, словно вывело Антониду из ступора. Она вдруг осознала, что стоит посреди шатра едва одетая в обществе командира воинов-фанатиков. Впрочем, Захарий вовсе не обратил внимания на ее убранство:
- Плохие новости, моя императрица. – Прошелестел командир телохранителей своим бесцветным, как и его глаза голосом.
Антонида, еще мгновение назад, растерянно рассматривавшая алое пятно на своей тунике, неожиданно напомнившее ей кровь, взяла себя в руки и прежде чем ответить Захарию, вернулась к ложу и накинула на плечи красный военный плащ с имперским грифоном. Мимоходом отметив про себя, что Захарий не назвал ее Великой (хотя, в такие моменты не до этикета), Антонида уютно укутавшись в плащ, наконец, повернулась к нему:
- Что там еще, почтенный Захарий, такого приключилось, что ты без спросу врываешься в мою опочивальню? – Императрица вопросительно изогнула черную бровь.
- Беда, моя императрица. – Захарий проигнорировал замечание Антониды относительно своего поведения, но ответил на вопрос. – Король Роберт с небольшой свитой рыцарей, этой ночью покинул лагерь сердценосного воинства.
Известие лишило императрицу последних остатков самообладания. Из горла Антониды вырвался не то крик, не то взвизг:
- Нет!!!
Захарий спокойно взглянул ей в глаза и по его тяжелому взгляду, Антонида поняла, что воин Спасителя вовсе не расположен к шуткам.
- К великому сожалению, моя императрица, это так. – Еще раз подтвердил свое известие Захарий. - Я только что говорил с Роджером, герцогом Эстельским, на которого король возложил командование армией ариев. Утром, арии уходят.
- Как уходят? Куда уходят?! - Ошалевшая от вновь вернувшегося ужаса Антонида задавала совершенно ненужные вопросы.
- В Реген, моя императрица. – Терпеливо пояснил Захарий. – На соединение с северной армией Королевства ариев. Роберт собирается оборонять границы своей страны. Поход сердец, как это не печально, окончен. Нам нужно подумать, как выторговать наилучшие условия заключения мира с Великим князем беричей и каганом Идилей. Наша армия без ариев и в лучшем состоянии вряд ли выстояла бы против их объединенных войск, а после событий сегодняшнего дня и подавно. Тем более что за стенами Бориславля, у нас в тылу, вполне боеспособная дружина сына Светозара, княжича Творимира.
Однако Антонида, будто не слышала предупреждающих слов Зхария:
- Захарий, трубите тревогу. Нужно остановить ариев. Эти трусы хотят бросить нас перед лицом врага и позорно бежать. Останови их. Если понадобится, даже силой оружия. А с этим предателем Робертом, мы разберемся после. Мне нужна его армия. Завтра мы снова будем штурмовать Бориславль и сокрушим его стены. А потом и со Светозаром, вместе с Марза-Идилем сразимся. – Императрица металась по шатру, словно загнанный зверь. – Никто! Никто не сможет отнять у меня победу! – Безумие, вызванное страхом, окончательно поразившим ее сердце, прочно завладело Антонидой. – Что же ты стоишь, Захарий? Нужно спешить!
- Нет, Антонида. – Тихо, но уверенно возразил Захарий, окончательно отбросив почтительный тон. – Я не сделаю этого. Во-первых, войско ариев наготове. Они вооружены и одеты в доспехи, в отличие от наших легионов, отдыхающих и деморализованных после штурма. Мы только наших людей изведем, а ариев не остановим. Во-вторых, я не могу позволить тебе уничтожить армию Восточной империи в бессмысленной бойне, а самое главное, я не могу поставить под угрозу само существование нашей истинной веры. А в третьих…
Императрица не дослушала, какой аргумент собирался привести командир ее телохранителей и представитель церкви Спасителя в походе сердец, в-третьих:
- Хватит и, во-первых. – Холодно отрезала она. – Я вижу, зараза предательства проникла в самое сердце нашего воинства. Если меня предает даже святая церковь Спасителя, на кого же мне полагаться? – Антонида картинно протянула руку к Захарию, словно и вправду требуя у него ответа на свой вопрос. – Ну да ладно. – Императрица тяжело вздохнула. – Один предатель скачет в Реген. – Она принялась загибать пальцы на правой руке. – Второй, сидит под арестом. Теперь и третьему там место. – Антонида развернулась лицом ко входу и закричала. – Стража, ко мне! – Однако никто на ее зов не явился.
- Неужели ты и вправду думаешь, - улыбнулся Захарий, и его улыбка вызвала у Антониды ледяной озноб, - что воины Спасителя по твоему приказу арестуют своего старшего брата?
- Значит измена! – Императрица ощерилась. – Да как ты смеешь! Я императрица Восточной империи! – С этими словами, она подскочила к Захарию и замахнулась, чтобы дать воину пощечину, однако он ловким движением перехватил запястье занесенной ладони. В тоже мгновение, взметнулась его правая рука, и в широком рукаве балахона сверкнуло лезвие кинжала. Резким, выверенным движением, Захарий вогнал кинжал Антониде под левую грудь. Гарда ножа, глухо стукнула о грудину. Захарий аккуратно поддержал Антониду, беззвучно хватавшую воздух ртом, и уложил на кровать. Еще мгновение, на ее прекрасном, но бездушном лице, сохранялось выражение крайнего недоумения, а после, темный бог смерти Флинц, своим жадным поцелуем стер с него все следы земных страстей. Третий магистр, не стал вынимать кинжала из сердца бывшей императрицы, чтобы не замарать рук. К тому же, алого цвета на Антониде и так хватало. Бросив последний взгляд на безжизненное тело, Захарий сокрушенно покачал головой, словно отвечая самому себе на какие-то давние, мучавшие его вопросы и не оборачиваясь, позвал:
- Брат, Ермолай.
Во входном проеме появилась голова воина-фанатика, заглянувшего внутрь:
- Слушаю, брат Захарий.
- Пошли за военным регентом Валерием. Пускай его немедленно приведут ко мне, прямо сюда.
Ермолай молча поклонился и вновь опустил полог над входом.
В ожидании арестованного Валерия, Захарий уселся на складной деревянный стул подле футляра с мечом и пристально всмотрелся в безразлично поблескивающее в огненных сполохах светильников лезвие Турлинга. За все время, что меч повелителя богов Небесного мира находился в руках ордена воинов Спасителя (Антонида глубоко заблуждалась в том, что владеет волшебным оружием), ни сам Захарий, ни другие братья, куда более него сведущие в магии, не смогли хоть на маленький шаг продвинуться в разгадке чудесных свойств меча. В их руках, меч оставался просто мечом, металл, просто металлом. Но трезвый расчет, на который третий магистр привык полагаться всю свою жизнь, упрямо твердил обратное. Меч явно наделен магической силой, более того, это не просто меч. Захарий вполне верил рассказам Антониды о ее снах, в которых Турлинг представал совершенно живым, разумным существом, обладающим собственной, несокрушимой волей. Захарий каким-то образом чувствовал это, и от того еще больше боялся, нет, опасался лунного меча. Захарий вытянул руку над золотым футляром, и медленно приблизив ладонь к лезвию, провел ее над мечом, старательно избегая контакта с оружием, а потом резко одернул, будто прикоснувшись к ядовитому гаду.
- А ведь все могло быть иначе. – Задумчиво потерев подбородок, прошептал он. – Могло.
В это время, снаружи послышались шаги, и Захарий решительно отбросив смущающие разум мысли, поднялся со стула и стал лицом ко входу. Из-за стен шатра, раздался голос Ермолая:
- Брат, Захарий, братья привели военного регента.
- Пусть войдет. – Твердо ответил третий магистр.
В шатер ввели Валерия. Для человека, проведшего под арестом больше двух недель, регент выглядел вполне сносно. Только помятая, грязная одежда, да непомерно отросшие спутанные волосы и борода говорили о его нелегкой участи. Гордый же взгляд истинного сына империи, и прямая осанка воина, создавали впечатление, будто перед вами не бесправный арестант, а вольный вождь неведомого варварского племени. Вместе с Валерием, в шатер вошли два воина-фанатика в своих неизменных алых балахонах. Войдя из ночной тьмы в освещенное масляными светильниками помещение шатра, военный регент подслеповато щурился, стараясь разглядеть, к кому его привели. Валерий ожидал очередного разговора с Антонидой, каких уже немало состоялось за последний десяток дней. Руки регента, на всякий случай были надежно стянуты за спиной плетеными кожаными ремнями. Воины Спасителя вязали надежные тайные узлы, в чем Валерий за недели заключения сумел убедиться в полной мере.
- Развяжите его. – Вместо приветствия бросил Захарий. Фанатики немедленно исполнили приказ старшего брата, просто перерезав ремни ножами. Валерий сразу же принялся растирать запястья, восстанавливая кровообращение в кистях рук. Попривыкнув к свету, он обводил шатер взглядом, пока, наконец, не наткнулся на безжизненное тело Антониды, лежавшее на ложе. Увидев рукоять кинжала, торчащую у нее из груди, регент непроизвольно вздрогнул – он прекрасно знал, как выглядят ножи воинов из ордена Спасителя. Захарий, перехватив направление его взгляда, позволил себе слегка улыбнуться:
- Как видите, регент, Валерий, - начал он без долгих предисловий, - Наша Великая императрица Антонида, простиравшая ладонь над половиной Светлого мира, отошла в мир иной. И как это не прискорбно, сделала она это собственной рукой. – Валерий оставил явную ложь третьего магистра без ответа. – Буду с Вами откровенен. Это лучшее, что она могла сделать в сложившейся ситуации. – Заметив вопросительный взгляд регента, Захарий продолжал. – Вам, наверное, еще неизвестно, да и как могло быть известно? - Он выразительно оглядел Валерия с головы до ног. – Армии Великого князя беричей Светозара и кагана всех идилей Марза-Идиля, высадились в Дивоморске и скорым маршем движутся к Бориславлю. – Захарий отметил, как вопрос в глазах Валерия превратился в еще больший вопрос. – Не знаю, как Светозару удалось сговориться с идилями, да это и не важно. Важен тот факт, что их армия, по численности вполне сопоставима с нашей, зато весьма свежа. К тому же, утром нас покидают союзники арии. – Регент уже перестал удивляться. – Король Роберт, ночью отбыл в Реген. Мы оказались в крайне затруднительном положении, генерал.
- Чего же Вы хотите от меня? - Впервые подал голос Валерий.
- Что ж, Вы знаете вполне достаточно, поэтому перейдем прямо к сути дела. – Захарий проигнорировал надменно-презрительный тон вопроса. – Верховным иерархом Автономом, мне поручено, в этом походе, действовать от имени нашей святой церкви Спасителя и в случае надобности, принимать решения по своему усмотрению. Думаю, Вы не станете отрицать того факта, что дело приняло как раз такой оборот, что я просто обязан исполнить волю главы церкви? – Не дожидаясь ответа, Захарий продолжал. – Генерал, мне крайне тяжело говорить об этом, но вы единственный, кто еще может хоть как-то исправить ситуацию, единственный, кто имеет влияние на армию. Именем святой церкви Спасителя, я поручаю Вам подписать капитуляцию Восточной империи перед Великим княжеством беричей. – И словно собравшись с духом, добавил. – А в качестве жеста нашей доброй воли, Вы передадите Светозару Беревскому этот меч. – Третий магистр коротко указал на Турлинг. – К сожалению, нам не удалось достигнуть контроля над этим оружием. Оставлять его у себя или позволить остаться бесконтрольным, я считаю весьма опасным. Поэтому, почел за лучшее вернуть меч его хранителю. В конце концов, целых двадцать лет Светозар Светлый удерживал волшебное оружие в узде. Будем надеяться, что сможет удерживать и далее. – Захарий вздохнул. – Ваша задача, попытаться убедить князя Светозара, что его врагом была не Восточная империя, и уж конечно не святая церковь Спасителя, а персонально императрица Антонида, возжелавшая власти над Светлым миром.
- Это будет не просто. – Усмехнулся Валерий.
- Я знаю. – Тихо промолвил Захарий. – Потому и прошу об этом Вас. Больше некому. – Оба собеседника некоторое время помолчали, обдумывая слова друг друга. Первым вышел из задумчивости третий магистр:
- Вот Ваш меч, генерал. – Захарий достал из складок своего одеяния гладиус Валерия и передал регенту. Валерий принял меч и поднял взгляд на командира воинов-фанатиков:
- Почему я, а не Вы сами? – Вдруг задал вопрос Валерий.
- Орден воинов Спасителя, принял слишком деятельное участие в организации похода сердец, а над нашим воинством развевалось знамя святой церкви. – Терпеливо, словно мудрый учитель ученику пояснил Захарий. – Даже если Светозар и поверил бы мне, он все равно видел бы перед собой только врага, желавшего погубить его веру. И если уж говорить совсем на чистоту, то так оно и есть. Ты же, просто воин, выполнявший свой долг. – Третий магистр специально перешел от уважительного Вы, на более интимное ты. – К тому же, все знают, что ты не замешан ни в массовых казнях, ни вообще в каких-либо задевающих честь поступках. Антонида велела арестовать тебя – какое еще свидетельство твоего ей противодействия потребно? Поверь, Валерий, я не испытываю к тебе ни малейших личных симпатий. На месте императрицы, обернись обстоятельства по-другому, вполне мог оказаться ты. Просто теперь, нет иного выхода, как вручить судьбу страны, а самое главное, нашей веры в твои руки.
- А что будете делать Вы? Само присутствие воинов ордена Спасителя может спровоцировать князя Светозара на решительные действия. Он может просто меня не послушать.
- Мы уйдем вместе с ариями. – Сухо вымолвил Захарий. – Куда мы направимся далее, не твоя забота. Ты вправе говорить все, что посчитаешь нужным для спасения положения, о роли ордена в этой войне.
- Но тогда, на вас начнется охота.
- Это не важно. Я даже уверен, что орден объявят вне закона. Сама церковь спасителя отречется от нас. Такова цена неудачи. Впрочем, братство вполне может за себя постоять. Сейчас главное сберечь страну и веру.
- Хорошо. – Коротко ответил Валерий. Он не удержался и еще раз взглянул на мертвое тело Антониды. С усилием, оторвав взор от трупа, он вышел прочь.
Оставшись наедине с братьями по ордену, Захарий снова подошел к лунному мечу. Склонившись над оружием, он увидел свое отражение на идеально гладком лезвии и тяжко вздохнул:
- А все ведь действительно могло быть иначе. Жаль. – Решительно отвернувшись от Турглинга, третий магистр обратился к молча стоявшим у входа воинам-фанатикам. – Нам пора, братья.
- -
Глава 2: РОБЕРТ
Два десятка всадников на взмыленных от продолжительной скачки лошадях и в насквозь пропыленных дорожных плащах, во весь опор мчались по большому княжескому тракту, соединявшему Бориславль со Щековом. Они ехали уже трое суток почти без остановок, а впереди их ждали еще сутки такой же бешеной скачки. Здесь широкая дорога изгибалась большой петлей и уводила кавалькаду вершников к границам Ратиславского княжества. И хотя король Роберт спешил до крайности, но ехать по незнакомой местности без проводника напрямик он не решился. Тракт вился среди невысоких холмов поросших густым лесом, что после травянистой равнины, сменившей бориславские чащи, вызывало у Роберта серьезные опасения. Здесь вполне могла укрываться засада. Не успел еще король ариев додумать эту тревожную мысль, как со стороны только что оставленной позади сопки, ударили первые стрелы. Нападавшие совершили ошибку, принявшись стрелять по людям. Все рыцари Роберта под плащами скрывали прочные боевые доспехи, поэтому первый залп прошел для ариев совершенно бесследно. Всадники даже не сбавили скорости, наоборот, только пришпорили коней, в надежде поскорее миновать опасный участок пути. Однако враги, быстро сообразили, что к чему, и следующие выстрелы пришлись уже по лошадям. На этот раз, засевшим на сопке повезло больше. Трех скакунов стрелы поразили достаточно сильно, чтобы они повалились наземь, увлекая за собой седоков. Могучему вороному коню Роберта, стрела угодила в холку чуть выше правого плеча и прочно засела в мышцах, сковывая движения. Сильное животное не упало, и даже продолжило бег, но Роберт видел – долго так продолжаться не сможет. Разразившись потоком яростной брани, король обломил древко и взглянул на оперение стрелы. Стрела оказалась скандской. Отбросив в сторону бесполезный кусок дерева, Роберт осадил скакуна и спешился. Следом за господином, несмотря на целый рой стрел летящих в них, остановилась и свита. Рыцари уже успели перебросить со спины щиты и выстроиться кругом, поместив в центр своего сюзерена. Нападавшие по-прежнему не показывались, продолжая пускать стрелы. Один из рыцарей, спешился и подвел своего коня Роберту. Король, не мешкая, вскочил в седло, коротко прокричал какую-то команду, резко дал шпоры своему новому скакуну и силой плашмя огрел его по крупу мечом. Жеребец, бешено заржав, с места перешел в галоп. На несколько мгновений круг рыцарей разомкнулся, выпуская Роберта и двух его телохранителей, а как только король с сопровождающими покинул его пределы, арии вновь сомкнули ряды. Спустя минуту, только облако поднятой пыли у горизонта напоминало о трех всадниках, выпущенных из круга. Остальным же воинам, предстояло принять бой, чтобы прикрыть отступление своего короля.
***
Роберт с телохранителями нещадно гнали лошадей до самого вечера. Вскоре, под одним из рыцарей лошадь пала и им пришлось по очереди скакать в седле и бежать рядом с оставшимся конем, держась за стремя. Это происшествие, значительно снизило скорость их передвижения, однако король не решился бросить рыцарей и остаться в одиночестве. Всю дорогу, после того, как они вырвались из засады, он размышлял над двумя вопросами: откуда здесь могли взяться сканды, и почему до сих пор им не повстречалось ни одного отряда северной армии Королевства ариев. Ответы пришли в виде сторожевого разъезда арийской конницы. Оказалось, что вот уже две недели, как северная армия ведет бои с войсками скандских конунгов Рагнара и Сигурда. Конунги Ольбо и Стольго, решили воспользоваться подходящим моментом и отхватить кусок побольше от погибающего беричского государства. Видя очевидную слабость северной армии Королевства ариев, состоящей в основном из дворянских дружин и небольшого числа наемников из Либорга, они подкупили большую часть мелких либоргских конунгов и атаковали ослабленное арийское войско, которому ничего не оставалось, как отступить и укрыться за стенами Щекова, где оно находилось по сию пору. В сущности, Роберту еще очень повезло, что он со своими людьми напоролся только на одну засаду. На самом деле все окрестности на два дня пути от Щекова, просто кишели скандами. Король задал командиру дозора только один вопрос – в Щекове ли находится командующий северной армией королевства, его родной дядя, принц Эдвард? Получив утвердительный ответ, содержавший уверения в том, что и сам Эдвард, и его младший брат, принц Этельред, и их сыновья, принцы Кибурт, Альберт, Гормфлет, Вильгельм, Генрик и Хакон, в полном здравии собрались в Щекове, он немного успокоился, велел подать себе и своим телохранителям свежих лошадей и уже неспешно, под защитой пяти десятков воинов, направился в город. Роберту и в голову не пришло послать кого-нибудь на выручку рыцарям, оставшимся прикрывать его собственное бегство.
***
Очутившись в княжеском замке Щекова, Роберт первым делом потребовал ванну, чтобы смыть с себя дорожную пыль и грязь полевых лагерей, а уж, во-вторых, вызвал к себе для доклада принца Эдварда. Дядя явился, когда король еще блаженствовал в горячей воде, окутанный клубами густого пара в обществе двух беричских рабынь, бережно отмывавших монаршее тело. Серебряная ванна, в которой плескался Роберт, вполне могла сгодиться и для кесориполисского императорского дворца, а не только для замка беричского удельного князя, отметил про себя принц. Заметив Эдварда, нетерпеливо переминающегося с ноги на ногу у входа, король молча кивнул ему и легким взмахом руки отпустил рабынь. Посторонившись, принц пропустил девушек, одарив их неприязненным взглядом, и приблизился к Роберту.
- Мой король. – Он почтительно склонил голову.
- Давай без этикета, дядя. – Небрежно ответил король на приветствие. – Мне вкратце известна ситуация, в которую угодила северная армия. Я хочу знать, все ли войска в Щекове, и если нет, то, как быстро мы сможем их собрать и отступить к Регену.
- Да, сир. – Покорный тон Эдварда, вовсе не соответствовал удивленному и настороженному взору, перехваченному Робертом. – Моя и моего брата Этельреда, а так же всех наших сыновей дружины в городе. Здесь же и отряды скандских наемников. С некоторого времени, я перестал доверять им патрулирование. Слишком многие перешли на сторону Рагнара и Сигурда. – Пояснил он. – Дворянские дружины ваших вассалов охраняют подступы к городу и дорогу на Фогль в связи с существующей опасностью окружения. – Принц запнулся, словно не решаясь, говорить или нет, но все же спросил. – Что случилось, Роберт? Как ты оказался здесь, что с армией? – Король молчал и Эдвард добавил. – Без всего войска нам здесь не устоять. Скандов слишком много.
Роберт нарочито медленно поднял к губам большой литой из тонкого стекла кубок, украшенный затейливой гравировкой, набрал немного вина в рот и, недолго покатав на языке пробуя на вкус, с удовольствием проглотил:
- Прекрасное вино. – Невпопад произнес он. – Неужели и в такой глуши есть мастера способные создать столь благородный букет? Попробуй, дядя. – Король протянул бокал Эдварду. – Ну. Ну! – Видя нерешительность принца, подбодрил его Роберт. – Дядя, здесь нет яда. Я же сам только что пил из этого сосуда.
Эдвард взял кубок из рук короля и осторожно отпил самую малость:
- Да, сир, великолепное вино. – Кисло подтвердил он. Его морщинистое, землистого цвета лицо, обрамленное совершенно седой коротенькой бородкой, приняло выражение крайней озабоченности.
Получив бокал обратно, король пить из него более не стал, а водрузил на маленький деревянный столик стоявший возле ванной, рядом с большим подносом фруктов и нарезанного крупными ломтями свежего овечьего сыра.
- И вот что, дядя. Это очень хорошо, что твой брат Этельред и мои двоюродные братья в Щекове. Необходимо собрать королевский совет. Поэтому, я повелеваю отозвать из охранения все дворянские дружины, за исключением патрулирующих дорогу на Фогль. – Словно не услышав вопроса и будто продолжая прерванную мысль, произнес Роберт. – А наемников придется отпустить. И платить им скоро станет нечем, и держать при себе скандов во время войны с их главными конунгами опасно. – Проигнорировав удивленно-вопросительное выражение лица Эдварда, король поспешил завершить аудиенцию. – Ступай, дядя, время не ждет, ступай. – И подтвердил свои слова не терпящим возражений повелительным жестом руки.
Принц Эдвард, никогда не слывший человеком решительным (а именно за отсутствие этой добродетели Роберт и назначил его командующим северной армии - на этой должности королю требовалась исполнительность, а не решимость), настаивать на ответах не стал. Растерянно оглянувшись, он попятился к двери, когда его настигла прощальная фраза Роберта:
- И кликни, пожалуйста, моих рабынь. Слишком много времени я провел в военных лагерях, а там, как ты сам понимаешь, женщин не слишком много. – Король скарбезно ухмыльнулся. – Пора восполнить этот досадный пробел.
***
Королевский совет, даже в его нынешнем усеченном составе, удалось собрать только на третий день, после приезда короля в Щеков. По этому случаю, король облачился во все белое. Шикарный бархатный камзол, бархатные же облегающие, короткие, чуть ниже колен, брюки и горностаевую мантию, прекрасно дополняли высокие сапоги из мягкой кожи и лайковые перчатки. Голову монарха украшал королевский венец, а в правой руке, он держал богато инкрустированный и усыпанный драгоценными камнями золотой пернач – символ королевской власти ариев. Левая рука покоилась на подлокотнике трона, установленного на небольшом возвышении главного зала щековского замка. Ее пальцы, нервно барабанили по резному дереву, выдавая повышенное возбуждение хозяина. Роберт только что вошел в зал, поэтому все приглашенные на совет дворяне еще стояли, приветствуя своего сюзерена в ожидании дозволения сесть на лавки, расставленные вдоль стен. По обе стороны трона, расположились прибывшие в Щеков с королем рыцари в полном вооружении. Все остальные участники совета, пришли на него без оружия.
Роберт выдержал длинную паузу, прежде чем, благосклонно разрешить присутствующим сесть. Вначале, он обвел весь зал взглядом, надолго останавливаясь на лицах, силясь проникнуть в замыслы каждого, и, наконец, произнес:
- Садитесь, господа мои. - Дворяне королевского совета, несколько обескураженные таким странным поведением короля и обеспокоенные последними событиями, расселись, с напряжением ожидая продолжения речи монарха. – Вы все собрались здесь в тяжелую для нашей страны минуту. – Роберт говорил громко, уверенно и даже как-то проникновенно. – Как это не печально, мне пришлось от имени Королевства ариев расторгнуть союзнический договор с Восточной империей. – Царившую до того абсолютную тишину, нарушил нестройный ропот голосов. – Тихо! – Голос короля сорвался на крик, но удивленные и возмущенные перешептывания дворян смолкли. – У меня просто не было иного выбора. – Словно извиняясь, уже спокойнее уверил своих вассалов Роберт. – Не знаю, уж как это произошло, но князь Светозар, без вести пропавший во время битвы при Ктеже, неожиданно объявился во главе многокабанской дружины, да еще привел с собой союзника. – Для пущего эффекта он загадочно помолчал и огорошил своих слушателей. – Идильского кагана. – Наименее выдержанные, нарушили тишину зала совета возгласами недоверия. – Наша армия вместе с войсками Восточной империи, могла оказаться в ловушке, между свежим, многочисленным войском Светозара и вполне боеспособными беричскими дружинами, засевшими в Бориславле. Особенно, после безумного штурма города, затеянного императрицей Антонидой, в котором имперцы потеряли треть своих легионов. Слава Спасителю, что арии почти не участвовали в этой бессмысленной бойне. Сейчас войско королевства движется к Щекову, на соединение с северной армией. – Ропот в зале усилился и это обстоятельство, окончательно вывело Роберта из равновесия. – Я собрал вас здесь, вовсе не для того, чтобы выслушивать ваши жалкие бабские стенания. – Король говорил ровно и тихо, однако в его голосе слышалась явственная угроза, поэтому голоса понемногу стихли, и вновь воцарилась тишина. – Я вызвал вас, чтобы объявить свою волю. И воля моя, такова: до прихода войск из-под Бориславля, северная армия должна подготовиться к отступлению. Мы оставляем все беричские земли, а также захваченные территории Хоривского царства. Необходимо направить посланника с соответствующими инструкциями к нашему наместнику в Хорив. Пусть сканды сражаются со Светозаром и Марза-Идилем за эти земли и обламывают себе зубы. Наших скандских наемников, необходимо разоружить и распустить…
- Но, государь. – Не выдержал и оборвал Роберта поднявшийся со своего места Эдвард. – Это неслыханно. Скандские наемники долгие годы верой и правдой служили многим нашим королям, а так же дворянам, и не разу не было случая, чтобы они или мы нарушали условия заключенных сделок, скрепленных клятвой на мече. Если мы сейчас нарушим уговор, никто и никогда более нам не поверит. – Брат Эдварда молчал, но его негодующий взгляд, устремленный на короля, красноречивее слов свидетельствовал о его мнении.
Роберт терпеливо дослушал речь дяди до самого конца, и только убедившись в ее окончании, продолжил свою мысль:
- Так вот, скандских наемников надо разоружить и распустить. Мы не сможем им более платить в соответствии с договором, а отпустить их с оружием, означало бы усилить армии Рагнара и Сигурда, что конечно оказалось бы большой глупостью. Не правда ли, дядя Эдвард. – Принц не нашелся, что ответить и, смутившись, сел. – И так. – Удовлетворенно подытожил король. – Скандов мы распускаем. Следующим пунктом в нашем стратегическом плане, станет сбор всех имеющихся в распоряжении сил в Регене. Нашу столицу, не взять ни Светозару, ни кочевникам Марза-Идиля.
Тут не выдержал уже Этельред:
- Возможно, Реген и неприступен, но как быть с остальными городами, где нет таких великолепных оборонительных сооружений как в столице? Как быть с людьми? Кто защитит их? – В зале послышались одобрительные голоса (большинство дворян, составлявших королевский совет, являлись ленными владетелями городов, которые Роберт собирался бросить на произвол судьбы. Перспектива понести колоссальные убытки от их оккупации иноземными войсками, а возможно и вовсе потерять свои владения, никого из них не порадовала). – Королевство ариев, это не только Реген.
- Я уже говорил вам, что иного выхода у нас нет. – Жестко ответил Роберт. – Либо мы запремся в Регене и отстоим его, либо армии Светозара и Марза-Идиля сметут нас со своего пути.
- А как же наши союзники? Что собирается делать императрица Антонида? – Не унимался Этельред.
- Мы больше не союзники. Поэтому, чем займется Антонида, мне безразлично. – Безапелляционно ответил король. – И хватит об этом. Сядь дядя Этельред! – Он слегка повысил голос, и принцу пришлось подчиниться. – Теперь вы знаете мою волю. Дядя Эдвард, поручаю тебе подготовить план отступления в соответствии с полученными от меня инструкциями и предоставить его мне на рассмотрение не позднее, чем к завтрашнему вечеру. – Эдвард поднялся, поклонился королю и направился к выходу. Уход старшего дяди Роберта, послужил сигналом к окончанию королевского совета.
***
Вечером следующего дня, Роберт собрал в своих покоях малый совет, состоящий из двух его дядьев и их сыновей. Предстояло критически изучить план принца Эдварда, высказать замечания и возможно внести изменения. В этот раз, кроль принимал членов семьи не так официально. По случаю теплого весеннего денька, монарх надел простую черную рубаху с открытым воротом, а к кожаным штанам присовокупил мягкие замшевые туфли, по последней моде на очень высоком каблуке. Из оружия он подпоясался только перевязью с длинным кинжалом, а в руке вместо золотого пернача держал кубок из того же металла, наполненный до краев крепким сладким вином из плисконесской провинции Восточной империи. Впрочем, пернач остался при нем, заткнутый за ремень.
Едва различимые ароматы цветущих деревьев и кустарников, доносившиеся из дальнего леса, и неумолчный гомон птиц, заполняли небольшое, но светлое помещение, и от того казалось, что в Светлом мире наступили спокойствие и полная гармония.
Когда в дверь осторожно постучали, Роберт с сожалением отвернулся от распахнутого настежь окна и уселся в массивное деревянное кресло. Приняв подобающую монарху позу, он спросил:
- Что там, Альфред.
- Сир, пожаловали принцы Эдвард и Этельред с сыновьями. – Почтительно доложил барон Лурский, дежуривший в приемной короля.
- Пусть войдут.
- Слушаюсь, сир.
Дверь распахнулась. Один за другим, в комнату вошли ближайшие родственники короля, в связи с отсутствием у Роберта жены и детей, составлявшие всю королевскую семью. Король коротко кивнул на приветствия и приказал принести свечи, поскольку свет за окном уже начал угасать. Дождавшись, когда слуга выйдет, Роберт протянул в требовательном жесте руку:
- Ну что там у тебя, дядя Эдвард. Давай сюда, взглянем.
Принц нерешительно приблизился к креслу и подал королю один единственный листок пергамента, исписанный его мелким, быстрым почерком.
- И это все? – Изумился Роберт, принимая бумагу.
- Этого вполне достанет, мой король. – Почти шепотом, грустно промолвил Эдвард.
Король удивленно вскинул бровь, но пояснений не дождался и перевел взгляд на пергамент. Быстро пробежав глазами первые строчки, он вдруг принялся торопливо читать текст вслух, сбиваясь на скороговорку:
- Именем королевского совета Королевства ариев в составе… - Роберт пропустил список дворян входивших в королевский совет. – В связи с вновь открывшимися обстоятельствами гибели короля ариев Конрада, а так же … - Он вдруг утратил голос и только беззвучно шевелил губами вслед прочитываемым словам. – Что это, дядя Эдвард?! – Король в бешенстве потрясал листом бумаги. – Я спрашиваю тебя, что это?!
- Ваше величество… - Мягко начал, было, принц Эдвард, но тут вперед выступил Этельред, и бесцеремонно отстранив брата, выпалил:
- Перестань мямлить, Эдвард! – И уже повернувшись к Роберту, яростно выкрикнул. – Ты низложен, предатель! Отдай оружие и пернач, и проживешь еще немного. Во всяком случае, пока король Адельберт не решит твоей участи!
- Кто? – Растерянно задал вопрос Роберт.
- Да, король Адельберт! – С вызовом ответил Этельред. – Ты даже не прочитал хартию совета до конца. По приказу королевского совета, гонцы уже отправились в Реген, чтобы освободить юного принца Адельберта из заключения. Как только его привезут в Щеков, он примет присягу королевского совета и станет законным королем ариев, как единственный прямой наследник злодейски умерщвленного Конрада. – В это мгновение, из приемной послышались громкие пререкающиеся голоса, потом звон оружия и крики сражающихся. Роберт догадался, что его немногочисленные телохранители схватились с людьми принцев. На какие-то секунды, внимание Эдварда, Этельреда и их сыновей отвлеклось на события, разворачивающиеся за дверью. Воспользовавшись этим, Роберт спокойно достал из-за пояса пернач и изо всех сил обрушил его на голову Этельреда. Обливаясь кровью, младший дядя короля, даже не вскрикнув, рухнул на пол. Его сыновья, мгновенно обнажили мечи и уже собирались броситься на убийцу, но их опередил принц Эдвард. Ударом своего меча, он выбил пернач из руки свергнутого короля. Держась за ушибленную руку, Роберт отступил к окну и, высунувшись наружу до пояса, отчаянно закричал:
- Измена! К оружию! Вашего короля убивают!
Эдвард знаком остановил сыновей брата и своих собственных от расправы, произнеся только одно слово:
- Живым.
Вложив оружие в ножны, принцы налетели на Роберта, повалили на пол, после чего связали его же собственной перевязью. К тому времени, сражение в приемной уже давно закончилось смертью рыцарей короля.
Эдвард печально посмотрел на обездвиженного монарха, усаженного обратно в кресло, нагнулся и поднял из лужи этельредовой крови королевский пернач. Аккуратно обтерев его полами собственного плаща, он молча заткнул его за пояс и вышел из покоев Роберта.
***
Роберт провел в заключении уже восемь дней. Нет, его не упекли в темницу и не бросили в подвал. Ему даже оставили его покои, только окна в комнате отставленного короля, приобрели украшения в виде ажурных, однако чрезвычайно прочных стальных решеток – в этом он успел убедиться. С ним по-прежнему обращались как с королем. Кормили самой лучшей едой, поили самым лучшим вином и даже не надели оков. И от этого становилось еще хуже. Уж лучше бы бросили в подвал без света еды и питья. Думал Роберт. Так легче было бы свыкнуться с мыслью о скорой и неизбежной смерти. Королевское обращение вовсе не ввело его в заблуждение и не вызвало ложной надежды на спасение. Даже если бы Эдвард простил ему смерть брата, то племянник Конрада, тринадцатилетний принц Адельберт, никогда не оставит безнаказанной смерть своего дяди и родной матери, принцессы Зельды, сестры Конрада. Когда-то Роберт не решился убить мальчишку, а только заточил его в регенские подземелья, и вот теперь, очень об этом сожалел. Впрочем, Адельберт здесь вовсе не причем. Не будь его, нашелся бы другой претендент на вакантный престол. Это не Адельберт, а Эдвард с Этельредом предали его. Что ж, один предатель уже наказан. Жаль, до всех остальных добраться уже не удастся.
На пятый день заточения, в Щеков от Бориславля пришло королевское войско. Роберт видел через решетку, как во внутренний двор замка въезжали рыцари из свиты Роджера Эстельского, хотя самого герцога разглядеть не удалось. Из этого он сделал вывод, что все близкие к нему дворяне взяты под арест и им грозит если не смерть, то, по крайней мере, опала. Вероятно вместе с войском, в город прибыли и воины-фанатики из ордена Спасителя. Их Роберт тоже видел из своего узилища. Мрачные всадники в алых, забрызганных дорожной грязью балахонах, медленно проехали мимо замкового крыла, в котором размещались его покои. Их командир поднял голову и на мгновение его взгляд, встретился со взглядом бывшего короля. Из-под низко опущенного капюшона, сверкнули колкие глаза, но Захарий сразу же отвернулся и пришпорил лошадь. Что делали воины Спасителя вдали от императрицы Антониды, которую они призваны были охранять, осталось для Роберта неразрешимой загадкой.
В ночь на девятый день, в Щеков вернулись отправленные за Адельбертом посланники. Вместе с будущим монархом, приехал и архиепископ Регенский Эттельстан – какая никакая, а коронация, не могла произойти без главного арийского служителя культа Спасителя. Принц Адельберт, еще не оправившийся от свалившихся на его юные плечи счастья и ответственности, сразу же отправился спать (на следующий день ему предстояло принятие присяги и суд над узурпатором), а Эттельстан, попросил у Эдварда разрешения посетить узника, и в соответствие с постулатами святой церкви, преподать заключенному утешение. Принц не стал препятствовать архиепископу. Все же, Роберт оставался его кровным родственником, да и к тому же, обернись события войны по-другому, стал бы героем, а вовсе не преступником. В этом Эдвард, отдавал себе отчет полностью. Роберт Праведный, просто стал жертвой обстоятельств и заслужил прощения единого бога и сына его Спасителя.
В сопровождении охраны, Эттельстана провели к арестованному. Сославшись на таинство утешения, архиепископ попросил оставить их с бывшим королем наедине и никто не стал против этого возражать.
Церковный иерарх, застал Роберта в состоянии легкого опьянения. Король только, только приступил к своей вечерней порции вина и вполне еще мог соображать трезво, что по нынешним временам случалось с ним не так уж часто. Заметив Эттельстана, смиренно стоявшего у порога, Роберт, деланно рассмеялся:
- А, святой отец. – Он мелко закивал головой. – Святая церковь тут как тут. Как же без вас. Король умер, да здравствует король! – Эхо его злобного крика, гулко отозвалось под сводчатым потолком. – Конечно, новый король обязан дать клятву на верность святой церкви Спасителя. А ведь совсем недавно, вы называли ревнителем веры меня. Даже прозвище Праведный прицепили. Так-то святая церковь ценит своего защитника?
- Вы неправы, сир. – Дослушав тираду Роберта до конца, твердо ответил Эттельстан. Его обширное черное дорожное одеяние заколыхалось, когда он приблизился к широкому ложу короля:
- Напротив, святая церковь, по-прежнему считает Вас своим спасителем. Кто как не вы, освободили ариев от ига Конрада, презревшего веру своего народа и поклонившегося чужеземным варварским идолам? – Роберт рассеяно кивнул. – Именно поэтому я здесь. – Низвергнутый монарх с надеждой взглянул на архиепископа. – К великому моему сожалению, я не могу спасти от смерти ваше тело, но в моих силах избавить его от мучений, и принести покой Вашей душе. – Надежда в глазах Роберта угасла, и все же, он согласно кивнул:
- Я слушаю, Вас, святой отец.
- Вот. – Эттельстан снял с пальца архиепископский перстень с изображением знака Спасителя. – Они обыскали меня, чтобы я не принес Вам оружия, - пояснил священник, - но, конечно же, не догадались, что оружием истинно верующему могут послужить и символы его веры. – Архиепископ нажал на потайной рычажок, спрятанный в витиеватом узоре перстня и крышка перстня, представлявшая собой вырезанное из чистейшего рубина человеческое сердце, заключенное в треугольную золотую оправу, откинулась, открыв взору Роберта, находившийся внутри кольца порошок. Подойдя к столику, на котором в беспорядке стояли бутыли с вином и множество чаш, Эттельстан высыпал содержимое перстня в самый чистый и сухой сосуд:
- Разбавьте его самым лучшим вином, мой король. – Голос архиепископа явственно отдавал печалью. – Этот порошок не только не испортит напитка, но и придаст ему новый необыкновенный, неземной вкус. Допив бокал до конца, под волшебное пение праведников, Вы отойдете в мир иной.
- Благодарю Вас, святой отец.
- Это все, что я могу для Вас сделать, сын мой. – Ласково ответил Эттельстан, почтительно поклонился Роберту и оставил его в одиночестве.
Твердым шагом, король подошел к столу. Никто и никогда, не мог упрекнуть его в трусости. Наполняя кубок лучшим плиссконесским, Роберт спокойно улыбался собственным мыслям.
***
Рано утром, когда рыцари принца Эдварда явились за заключенным, дабы отвести его на судилище, им досталась только мертвая бренная оболочка того, кого еще совсем недавно все называли великим королем Робертом Праведным.
- -
Глава 3: ВАЛЕРИЙ
Военный регент Восточной империи, прибыл в лагерь Светозара глухой ночью в сопровождении всего нескольких самых верных офицеров первого легиона, которым сам ранее командовал. Имперцев разоружили и тщательно обыскали, прежде чем они смогли предстать перед командиром великокняжеских телохранителей Дарстейном. Молодой сканд, бодрый и свежий, будто и не было тяжелого дневного перехода, вышел из своей палатки, грозно положив руку на рукоять меча:
- Который тут посол? – Дарстейн пристально всмотрелся в лица незваных гостей.
Валерий сделал шаг вперед и слегка наклонил голову:
- Я посол.
Командир телохранителей закусил губу, обдумывая, какое решение принять. С одной стороны, раз посланцы приехали, значит, Светозару нужно с ними поговорить, с другой, завтра предстояла битва, и Великому князю следовало, как следует отдохнуть. Недолго поколебавшись, он махнул регенту рукой:
- Идем. – Дружинникам же приказал. – А остальных отведите подальше и глаз с них не спускать. Миролюб и Велимир, со мной.
Пройдя сквозь многочисленные пикеты телохранителей, Дарстейн привел Валерия к шатру Светозара. Стоявшие у входа дружинники, признав командира, беспрепятственно пропустили его к пологу, а Миролюб с Велимиром, преградили регенту дорогу, скрестив перед ним копья. Воин кашлянул, прочищая горло, и тихонько позвал:
- Великий князь.
Почти мгновенно, изнутри шатра, раздался вовсе не сонный голос Светозара:
- Входи, Дарстейн, я не сплю.
Сканд откинул полог и заглянул внутрь:
- Великий князь, прибыли послы Восточной империи.
И хотя Светозар был весьма удивлен таким известием, ответ последовал незамедлительно:
- Впусти их.
Дарстейн вошел в шатер и, придержав полог, дал знак Валерию и его конвоирам. Миролюб и Велимир расступились, пропуская имперца. Шагнув внутрь, Валерий увидел Светозара, стоявшего к нему спиной - Великий князь, только что зажег масляный светильник на походном столике. Обернувшись, Светозар бросил быстрый взгляд на вошедшего, и в нем промелькнуло узнавание:
- Ну, здравствуй, генерал. – Со вздохом произнес князь. – С чем пожаловал? – За это время, Дарстейн успел переместиться от входа за спину Светозара, где и застыл, обнажив меч.
- Приветствую Великого князя беричей Светозара Светлого. – Валерий резко приложил руку к левой части груди, в воинском приветствии легионеров, при этом гулко стукнув по парадной золоченой кирасе. – Светозар молча покивал и вопросительно приподнял брови. – Я, военный регент Восточной империи Валерий Мануилус, вверенной мне властью обязан сообщить тебе, Великий князь, о скоропостижной смерти императрицы Антониды. – Новость поразила Светозара в самое сердце. Он сам собирался оборвать жизнь этого чудовища в обольстительном женском обличии, а теперь лишился такой возможности.
- Когда и как это произошло? – После некоторой паузы спросил он.
- Третьего дня, ночью, императрица закололась кинжалом, вероятно прейдя в отчаянье от известия о высадке твоих и кагана идилей дружин в Дивоморске, Великий князь. – Сухо констатировал регент.
- И чего же ты хочешь? – Поинтересовался Светозар. – Антонида мертва, но живы солдаты империи, растоптавшие мое отечество. Завтра я приду к вам, в битве разобью вашу армию, а всех выживших имперских воинов отдам в рабство идилям. – Великий князь говорил тихо, но Валерий явственно слышал с трудом сдерживаемый гнев в словах Беревского властелина. – К тому же, остался еще один мой личный враг, король ариев Роберт.
- Король Роберт, той же ночью покинул стан объединенного войска ариев и империи, а утром, ушла и королевская армия. – Возразил имперец.
- Что ж, так даже лучше. – Хищно усмехнулся Светозар. – Я разобью ваши армии по очереди.
- Прости, Светлый князь, я знаю глубину твоей скорби, поскольку сам невольно оказался причастен к ней. Однако если ты сможешь, как великий правитель отбросить личные чувства, то поймешь, что не Восточная империя, и не Королевство ариев были твоими врагами, но только их алчные, безумные правители, Антонида и Роберт, ввергнувшие свои и твой народ в пучину кровопролитной войны. Я не могу говорить за ариев, мы более не союзники, но облечен властью и доверием говорить от имени Восточной империи. И я говорю тебе: Восточная империя, в лице ее военного регента Валерия Мануиуса, готова подписать капитуляцию на условиях, какие Великий князь беричей Светозар Светлый посчитает приемлемыми, за исключением утраты государственной независимости Восточной империей и смены официальной веры Спасителя. В качестве шага доброй воли, Восточная империя возвращает Великому князю беричей, артефакт, именуемый лунным мечом Тура, обманом полученный от него императрицей Антонидой.
- Где он? – Встрепенулся Светозар.
- Меч находится в моей ставке под надежной охраной верных мне легионеров. Ему ничто не угрожает. – Заверил Валерий.
- Ему и не может ничего угрожать. – Светозар подхватил с кровати перевязь с мечом, поспешно опоясался ей, закрепил на спине пустые ножны от Турлинга и прикрыл их, накинув на плечи плащ. – Это он, пока на свободе, угрожает всему живому. – Дарстейн, вели седлать коней, и возьми десяток дружинников.
- Но, Великий князь… - Недоуменно начал сканд.
- Не беспокойся, мальчик. Этот воин говорит правду. Я еще не разучился разбираться в людях. – Светозар повернулся к Валерию. – Едем, регент. Прежде чем обсуждать условия капитуляции, я должен вернуть лунный меч в ножны и взглянуть на труп Антониды.
***
До ставки Валерия, Светозар с военным регентом добрались в полдень и сразу же отправились в шатер покойной императрицы, где по-прежнему в золотом футляре на алой подушке покоился лунный меч Тура. Вокруг шатра и внутри него, расположилось множество легионеров, получивших приказ никого не подпускать к артефакту до возвращения Валерия. Всех своих сопровождающих, нетерпящим возражений жестом руки, Великий князь оставил наружи, а когда они с регентом вошли в шатер, то Валерий приказал удалиться и воинам империи. Светозар в два порывистых шага приблизился к футляру и заглянул в него. В это самое мгновение, он услышал, как ему показалось, усталый голос Турлинга:
- Ты победил, смертный, но тебе нечем гордиться. Я не стал помогать тем, кто восстал против моего создателя. Мог, но не стал. О, если б они сражались просто против тебя! Тогда ничто не спасло бы твои дружины. Но нет, они подняли над своими воинствами эту белую тряпку, выступив против вседержителя Тура, и были обречены.
- Слишком много слов. - Спокойно ответил Великий князь и, протянув руку, твердо взял меч за рукоять.
Валерий, не слышавший слов лунного меча и принявший странную фразу Светозара на свой счет, переспросил:
- Что имел в виду Великий князь? – Но Светозар поднял свободную руку, предупреждая последующие расспросы. Великий князь уже собирался убрать волшебное оружие в ножны и даже высвободил их из-под плаща, когда по телу меча пробежала явственная дрожь, и Турлинг заговорил вновь:
- Есть и еще одна причина, смертный, по которой я вынужден вернуться к тебе. – В этот раз, Светозару почудилась в голосе меча неподдельная скорбь. – Там, среди заснеженных вершин Северного хребта, подле Пещеры Огненной колесницы, гибнут старшие дети вседержителя Тура. Я чувствую смерть каждого. Людвиги, порождения мерзкого Чернобога осаждают тайное место. Все жители города Черных камней собрались на последнюю битву. В этот раз, полканитам не устоять без твоей поддержки, смертный. Приди на помощь своим старшим братьям, как когда-то они пришли на помощь тебе. Сбереги Огненную колесницу Тура! Я создан вседержителем, дабы на поле боя повергать врагов его. Подними меня в последний раз, против порождений Темного мира и клянусь, я безропотно покорюсь заточению ножен!
- Я не верю тебе. – Жестко отрезал Светозар, однако уверенности в его словах заметно поубавилось. – После того, что ты сотворил со мной, моей семьей и страной, я уже никогда не смогу довериться тебе, как доверился когда-то в битве у Черного кургана.
- Тогда, полканиты погибнут, а Огненная колесница Тура достанется Чернобогу, и он сможет восстать против вседержителя. – Сокрушенно промолвил меч.
- Увидим. – Возразил Великий князь, вкладывая Турлинг в ножны. Светозар прислушался, но голос волшебного оружия не мог проникнуть сквозь металл ножен. Поправив плащ, так чтобы прикрыть рукоять лунного меча, он обратился к Валерию:
- Не обращайте внимания, генерал. Со мной такое иногда случается. – И сразу же перевел разговор на другую тему. – А где же императрица?
- Я провожу Вас, Великий князь.
***
Тело Антониды, из-за наступившей почти летней жары, пришлось забальзамировать. Валерий собирался отвезти его в Кесориполис и упокоить в императорской усыпальнице. Как, никак, а она все же была монархом, взошедшим на престол Восточной империи с исполнением всех необходимых формальностей, хотя и в результате переворота. Даже святая церковь Спасителя дала свое согласие на ее коронацию, а это очень много значило для простых граждан империи.
В маленькой палатке, под охраной легионеров Валерия, Антонида возлежала в просторном деревянном гробу, обитом гладким шелковым пурпуром, накрытая императорской порфирой. Прекрасное мертвое лицо императрицы, больше ни отражало бушевавших в ее противоречивой душе низменных и высоких страстей. Оно приобрело умиротворенное выражение, от чего казалось склонившимся над гробом Светозару с Валерием, ликом зачарованной принцессы из древних сказок, ожидающей поцелуя прекрасного принца, чтобы восстать от долгого предолгого сна. Словно завороженные, смотрели мужчины на посмертные черты той, что поломала жизни им обоим и не находили сил для ненависти. Только зияющая пустота царила в их, утративших чувства, сердцах.
Первым оправился от наваждения Светозар:
- Идем, регент. – С глубоким вздохом произнес он. – Нас сегодня ждет еще очень много дел.
***
Оказавшись в шатре Валерия (регент не пожелал переселяться в более комфортабельный шатер бывшей императрицы), Светозар сразу перешел к делу:
- И так, два условия выполнены, регент, и я готов перейти к обсуждению условий капитуляции Восточной империи. – Валерий коротко кивнул. – Однако прежде чем мы начнем, я должен убедиться, что все в порядке с моим сыном Творимиром, находящемся в осажденном Бориславле. Кроме того, на переговорах должны присутствовать и все беричские князья, а так же моя дочь Миролина, как предводитель дружины Острова Грез и каган идилей, как мой союзник в этой войне. – Валерий еще раз согласно кивнул. – Поэтому, Вы сейчас займетесь тем, чтобы снять осаду с Бориславля, а я пошлю гонцов в город, к моему сыну и князьям, а также в мою ставку к Миролине и Марза-Идилю. Как только все они приедут в Ваш лагерь, мы сможем начать. Вы, по своему усмотрению, можете выбрать несколько человек, которые вместе с Вами станут представлять на переговорах империю. А теперь, я хотел бы немного отдохнуть.
- Мой шатер, в полном распоряжении Великого князя. – Учтиво ответил Валерий, поклонился и покинул палатку, чтобы исполнить требования Светозара.
***
Однако долго отдыхать Светозару не случилось. Прошло менее часа, когда посланный в Бориславль Дарстейн (Великий князь понимал, что молодой сканд беспокоится о судьбе отца c матерью, потому и выбрал его), вернулся вместе с Творимиром и младшими беричскими князьями. С ними приехали и Трувор с Мечиславом. Среди князей не оказалось только Горислава Брячиславского, принявшего старшинство над беровым родом в отсутствие Светозара. Старый князь тяжело занемог и слег в постель. Временно бориславцами правил его брат Ростислав. Не заметил Светозар среди прибывших и сыновей-близнецов Гремислава. Зато Ольгерд, по-прежнему неразлучный с Творимиром, выглядел мрачнее тучи. Прежде чем обнять сына и переговорить с Трувором и Мечиславом о состоянии дел, Великий князь отвел в сторону Бориславского князя Владислава:
- Здоров ли твой старший сын, Владислав? Он в Бориславле? – Без долгих предисловий начал Светозар.
- Здоров, Великий князь, хвала небесным богам, и в Бориславле. – С некоторым недоумением ответил Владислав. Бориславский владетель, не мог взять в толк, чем так заинтересовал Светлого князя его семилетний наследник.
- Пошли кого-нибудь в город, пускай привезут его сюда. У меня есть на него особенные виды. И не удивляйся ничему из того, что здесь произойдет. – Добавил Светозар, заметив растерянность на лице молодого князя. – Твоего сына, ждет великое будущее. Он еще сослужит большую службу нашему роду. Доверься мне, Владислав и делай, как я говорю. И еще, пусть его сопровождает твоя жена Капитолина.
- Слушаюсь, Великий князь. – Владислав приложил руку к сердцу и слегка поклонился в знак согласия.
Закончив беседу с Бориславским князем, Светозар наконец-то смог уединиться с сыном и своими старыми друзьями, которым он поручил безопасность Творимира. Оглядев сына с ног до головы и одобрительно потрепав его за плечо, он обратился к Трувору с Мечиславом:
- Спасибо вам, обоим за то, что уберегли мое наследие в эти лихие времена. Знал, что только вам могу я доверить свою кровь. – Оба воина молча склонили головы, а Светозар спросил. – Почему я не вижу Долеслава с Велеславом? Здесь нет их отца, а значит, слово Многокабани находится в их устах. Где они? – Мечислав потупил взор, а Трувор отвел глаза в сторону. – Что с ними? – Светозар истолковал поведение старых воинов, как признак случившейся с близнецами беды.
- Погибли они, Светлый князь. – Глухо выдавил из себя Мечислав. – Когда наши дружины уже отступали с внешней крепостной стены Бориславля на внутреннюю, шальной арбалетный болт угодил в Велеслава. Прямо в горло, насмерть. Долеслав бросился за его телом, не хотел оставлять брата на поругание врагам, да опоздал. Имперцы высадились на стену. В общем, порубали Долеслава. Насилу отыскали его среди мертвых.
- Как Гремиславу в глаза смотреть станем? – Трувор обращал свои слова не к Светозару и не к Мечиславу, а словно говорил с высшими силами, не позволившими ему уберечь юных многокабанских княжичей.
- Не корите себя. – Мягко, успокаивающе произнес Светозар. – В том нет вашей вины. Только богиня Доля да ее вещие девы судицы ведают, кода кому судьба голову сложить. А Гремислав все поймет – сам воин. – Он бросил взгляд на Ольгерда, стоявшего в стороне от всех. Лицо мальчика осунулось, заострилось и приобрело мужское упрямое выражение. Со смертью старших братьев, детство навсегда покинуло его. Перед Великим князем стоял уже вовсе не подросток, а зрелый муж, помышляющий о святой мести. Вот только взросление далось ему слишком дорогой ценой. Светозар нахмурился:
– Идемте, я должен поговорить с остальными князями.
- Погоди, Великий князь. – Остановил его Трувор. – Прежде мы должны поведать тебе историю нашего похода к Пещере Огненной колесницы.
По-солдатски немногословно, без лишних эмоций, сканд и Мечислав рассказали Светозару, как нашли умирающего Хранителя Внешнего круга и то, что узнали они от него, а Творимир подтвердил справедливость их слов. Слушавший друзей не прерывая, Великий князь подумал про себя:
- Значит, меч все же не солгал мне. И полканиты, и огненная колесница повелителя богов Небесного мира в смертельной опасности. И все же, сначала необходимо решить свои насущные проблемы. Нельзя идти на Северный хребет, находясь в состоянии незавершенной войны. – В слух же, добавил. – Спасибо, друзья. Нам нужно спешить.
***
Великий князь решил не откладывать начало переговоров до прибытия Миролины и Марза-Идиля в ставку Валерия. Переговоры обещали быть долгими и трудными, а значит, они еще успеют принять в них участие и защитить свои законные интересы. Едва из Бориславля привезли старшего сына Владислава и его жену Капитолину, Светозар призвал военного регента Восточной империи и оповестил его о своей готовности начать переговоры. Не прошло и двух часов, после их разговора, как к Великому князю явился посланец, передавший почтительное приглашение Светлому князю Светозару Беревскому от Военного регента Восточной империи Валерия, пожаловать со своей свитой в большую императорскую палатку для начала переговоров.
Делегация Восточной империи, состояла из самого Валерия, восьми первых легатов, командовавших легионами, участвовавшими в походе сердец, командира урских вспомогательных войск и двух священников Спасителя, самого высокого ранга, каких удалось сыскать при войске, после того, как его покинули воины Спасителя. Имперцы сидели на широких лавках, специально установленных в большом имперском шатре, по левую руку от входа и тихо переговаривались между собой, в ожидании беричских переговорщиков. Для них, по правую сторону от входа, приготовили точно такие же лавки. Когда в шатер вошел Светозар в сопровождении младших князей, сына, а также Капитолины и ее чада, имперцы вежливо поднялись со своих мест и поприветствовали его и его свиту. Ответив скупыми наклонами головы, беричи расселись на предоставленные им места. Не садился только Великий князь. Подняв руку, прекращая тихий гомон голосов в шатре, он произнес:
- С помощью вседержителя Тура и великого Родомысла, подателя благих советов, начнем.
В ответ, имперские священники произнесли подобную формулу, помянув единого бога и сына его Спасителя, осенили собрание его знаком, и ничто более не мешало началу переговоров.
Пока произносились торжественные речи, Валерий с интересом и недоумением наблюдал за единственной женщиной, очутившейся среди переговорщиков. Присутствие маленького мальчика он еще мог понять (в своем небольшом возрасте, он уже вполне мог оказаться полноправным князем), но женщина? Регент отлично знал, что верховная власть в беричских княжествах передается только по мужской линии. Вместе с тем, он видел на лице Капитолины, явные черты имперского происхождения. Он не знал ее лично, так как старшая дочь Клемента II, вышла замуж и уехала вслед за мужем еще до того, как он сам оказался при дворе сего ненавистного ему государя, но сейчас эта догадка показалась ему наиболее допустимой. Возможно, не все князья хорошо понимали язык Восточной империи и Капитолину пригласили в качестве переводчика, наконец, решил Валерий. Его сомнения тут же, самым неожиданным образом развеял Светозар:
- Хочу представить вам, посланцы Восточной империи, Миробора Бориславского, – Великий князь указал на семилетнего мальчугана с серьезным видом поднявшегося со скамьи, - сына князя Владислава Бориславского и княжны Капитолины Кесориполисской, внука покойного императора Клемента II и законного наследника престола Восточной империи.
Имперцы молчали, словно громом пораженные переводя взгляд с Миробора на Капитолину и обратно. Первым опомнился один из священников. Сухопарый, средних лет, наголо обритый мужчина, возмущенно подскочил с места. Широкие рукава его белого балахона, взметнулись вслед за гневным, отрицающим жестом руки:
- Это невозможно! Иноверец никогда не займет трон императоров Великой Восточной империи, будь он хоть трижды внук Клемента! Святая церковь Спасителя ни за что не даст на то своего согласия!
- Успокойся, святой отец. – Осадил священника регент. – Давайте дадим Светлому князю Светозару высказаться до конца.
Церковник был вынужден сесть, но гнев в его взгляде теперь обратился и на Валерия.
- Спасибо, регент. – Спокойно поблагодарил Великий князь Валерия. – Я могу понять возмущение ваших патриархов. – Мягко продолжил он. – У нас, беричей, никто и не подумал бы избрать или передать наследственные права князю, не разделяющему веры в богов Небесного мира. Не стану принуждать к тому и вас. Я принял два условия, выставленные военным регентом Валерием, уполномоченным вести переговоры от лица Восточной империи, и собираюсь свято их исполнять. В чем торжественно клянусь именами богов Небесного мира. Ваша страна останется независимой, и никто не будет посягать на вашу приверженность вере Спасителя. Миробор, наистарший из возможных наследников императора Клемента II и корона империи принадлежит ему по праву рождения. Поэтому, было бы справедливо, если граждане Восточной империи присягнут ему на верность, а он в свою очередь, уважая законы своей новой вотчины, примет веру Спасителя. – Светозар смотрел на имперского священника, но думал о том, какие чувства сейчас испытывает отец Миробора.
Не первый раз в жизни ему приходилось поступаться чувствами своими и чужими, да и, наверное, не в последний.
Священнослужитель, так рьяно протестовавший, растерянно развел руки в стороны. Ему на помощь пришел Валерий:
- Да будет так, Великий князь. – Заключил он. – И пусть для нас это слишком неожиданно, все же твое требование вполне законно и выполнимо. Миробор Бориславский увенчается короной императоров Восточной империи, как только прибудет в Кесориполис и согласно нашим законам и традициям, будет приобщен к благодати святой церкви Спасителя. Клянусь в этом именем единого бога и сына его Спасителя.
После того, как все участники переговоров немного отошли от поистине потрясающего обретения Восточной империей своего нового властелина, они перешли к обсуждению более прозаических деталей будущего мирного договора. Только Бориславский князь Владислав сделался, мрачен и несловоохотлив. Зато жена его, Капитолина, не скрывала своего счастья.
***
На второй день переговоров, когда торг относительно количества крепостей на границах с Хоривским царством, которые сможет сохранить Восточная империя, величины контрибуцийных выплат хоривам и Великому княжеству беричей, сроков восстановления разрушенных имперцами городов, а также обмена пленными, был в самом разгаре, в ставку Валерия приехали Миролина и Марза-Идиль. Высоким договаривающимся сторонам об их прибытии заранее предупредил гонец, поэтому никто не удивился, когда дочь Светозара и повелитель идилей и сакалов, вошли в большой императорский шатер. Через несколько минут, потребовавшихся на официальные приветствия и представления, вновь прибывшие заняли свои места в числе переговорщиков, и дебаты были продолжены.
С появлением кагана, споры перешли к обсуждению положения на границах Восточной империи с Идильским каганатом, а так же относительно судьбы трофейных кораблей, захваченных Великим князем и Марза-Идилем в битве на море Чар. Валерий прекрасно понимал, как важны для его страны эти переговоры, и до приезда Миролины, являлся самым деятельным их участником. Фактически, ему удалось свести до минимума негативные последствия похода сердец для Восточной империи, ограничившись обязательствами снести двадцать семь приграничных крепостей из девяноста четырех, отстроить за счет империи Хорив, Кривов, Нов, Бориславль и Брячиславль (от услуг имперцев в восстановлении Берева Светозар отказался, а Щеков, Днеров, Угрев, Люб, Светославль и Диков, как справедливо заметил регент, разорили вовсе не воины империи), а также выплатить из императорской казны символическую компенсацию на беричские военные расходы. В свою очередь, Великий князь Светозар Светлый, к удивлению многих, поклялся не только не преследовать верующих в Спасителя, но и разрешил миссионерам из числа святых братьев, невозбранно проповедовать в пределах всех беричских княжеств, и даже строить молельные дома, буде наберется достаточно верующих, из числа граждан Великого княжества беричей. Но теперь, когда предстояло сложное противостояние с каганом идилей, Валерий словно впал в блаженное забытье, обещанное служителями Спасителя после смерти всем, соблюдающим заповеди единого бога. И причиной тому, явилась дочь Светозара. Едва взглянув ей в лицо, поднявшись для приветствия, Валерий понял, что уже никогда не сможет вычеркнуть его из памяти. За те короткие мгновения, что Миролина шла к своему месту по левую руку от отца, он успел подумать, насколько нежная, почти детская красота лесной девы, отличается от яркой, но агрессивной, холодной красоты покойной Антониды. А, осознав это, регент почувствовал себя окончательно излечившимся от болезненного, рабского чувства к бывшей императрице. Но, избавившись от одного сердечного недуга, он сразу же подхватил другой, возможно более тяжкий. Любить колдунью с зачарованного острова, неискупимый грех и большая глупость. И все же, коротко остриженные по военной моде огненных волков густые русые волосы, большие, ярко голубые глаза, доставшиеся от отца и сочные коралловые губы, безудержно влекли несчастного полководца в бушующий водоворот чувств. Воронка любви подхватила отчаянно барахтающегося Валерия, недолго покуражилась, покрутив его у самой поверхности, и оглушенного утащила прямо на дно.
В течение трех последующих дней, пока продолжались переговоры, Миролина постоянно чувствовала не себе взгляд имперского генерала и в свою очередь с неподдельным интересом и очаровательной детской непосредственностью рассматривала его. И чем больше она вглядывалась в его благородное мужественное лицо, тем больше ей нравился этот немногословный сдержанный воитель. Он был врагом, она это знала, но ничего не могла с собой поделать. Чувства, давным-давно загнанные ею под кольчугу и зеленый плащ воина Острова Грез, с невероятной силой рвались наружу, сминая и прорывая все преграды, выстроенные лесной девой в собственном сердце. Между ней и Валерием, возникла эфемерная, невидимая другим, но от того не менее крепкая волшебная связь любви.
Между тем, переговоры подошли к концу. По их результатам, Восточная империя, наконец, признала законность прав Идильского каганата на владение восточной частью царства Ура. Западная же часть урских владений, находившихся под протекторатом империи, вновь получала независимость и возвращала свою государственность (чему немало порадовался Марза-Идиль – лучше иметь границу со слабым Папом, чем, с воинственными, амбициозными и мстительными восточными императорами). В качестве компенсации ущерба связанного с военными расходами каганата, Марза-Идиль получал весь имперский флот, захваченный в бою с эскадрой адмирала Панкратия, за исключением флагманской гексеры, отошедшей Великому княжеству беричей в знак уважения к Светозару, своим мужеством и решительностью переломившему ход сражения, взяв этот корабль на абордаж. Подтвердил Валерий и грамоту о независимости Салнитии. Впрочем, у Великого князя имелись свои, серьезные претензии к ее нынешнему правителю Зутунгу, которые он еще собирался ему предъявить. Не обошли вниманием и Остров Грез, хотя соотечественники Миролины официально и не участвовали в этой войне. Империя еще раз письменно уведомила о своем нейтралитете относительно родины огненных волков и лесных дев.
Теперь Восточная империя и Великое княжество беричей находились в состоянии мира, и Светозар мог подумать о том, что делать с ариями, скандами и Пещерой огненной колесницы, а Валерий о возвращении домой. Он так и не решился наедине поговорить с Миролиной. Даже сам себя он обманывал, в том, что спешит домой, потому, что соскучился по родине. На самом деле, и регент знал это, он стремился прочь от Миролины, в отчаянной, но заранее обреченной на неудачу попытке расстоянием излечиться от любви к ней.
После того, как имперская армия была разоружена (оружие оставили только каждому десятому легионеру), под предводительством Валерия и присмотром изрядного отряда идильских всадников, она отправилась в Дивоморск, откуда морем ее собирались переправить в порты империи.
У Миролины же, оставался еще свой собственный невыполненный долг перед отцом и Великим княжеством беричей. Да и огненные волки ее отряда, горели отчаянным желанием скрестить свои мечи с секирами людвигов, осаждающих Пещеру огненной колесницы.
- -
Глава 4: ТУРЛИНГ
Заключив с Восточной империей бориславский мирный договор, Великий князь беричей Светозар Светлый, исполнил едва ли четверть того, что предстояло свершить. Его весьма беспокоил рассказ Турлинга о событиях происходящих на Северном хребте у Пещеры Огненной колесницы, нашедший подтверждение в свидетельствах Мечислава, Трувора и Творимира. Несмотря на то, что часть войска Марза-Идиля отправилась конвоировать разоруженные имперские легионы в Дивоморск, идильская армия по-прежнему значительно превосходила в численности, измотанные продолжительной войной беричские дружины. И, несмотря на все союзнические договоры, Светозар не мог с точностью предвидеть поведение степняков, прознай они о походе единоверцев людвигов против полканитов. Сумеет ли каган сдержать порыв своих воинов, истово поклоняющихся Чернобогу, да и захочет ли? В такой ситуации, Великое княжество беричей, едва избавившись от одной оккупации, рисковало подвергнуться другой, возможно более суровой и беспощадной. Светозар отчаянно возносил молитвы всем небесным богам, чтобы они помогли избегнуть ненужной огласки.
С другой стороны, повести сейчас свои дружины на Северный хребет он тоже не мог. Такое его поведение, при формально продолжающейся войне с королевством Ариев, не могло не вызвать удивления и подозрений со стороны кагана идилей. А без достаточно большого числа воинов, помочь полканитам отбиться не представлялось возможным. Да и время не ждало. Великий князь вовсе не был уверен, что именно в этот самый момент, людвиги не врываются в святая святых цитадели полканитов – пещеру, где уже многие тысячелетия укрыта Огненная колесница вседержителя Тура. Чем больше размышлял он над сложившимися обстоятельствами, тем яснее становилась мысль, что без помощи Турлинга в этот раз ему не обойтись. Мучительно стараясь найти иной выход, Светозар, в конце концов, вынужден был признать это. Однако прежде чем договариваться с мечом, предстояло еще каким-то образом обмануть бдительность Марза-Идиля. Хитрость в таком щекотливом деле претила воинской чести Великого князя, но выбирать ему было не из чего.
На другой день после окончания переговоров, Светозар предложил кагану посетить могилу его отца, Шомук-Идиля, похороненного под бориславскими стенами. Великий князь и сам едва нашел неприметный поросший травой холмик, сильно сглаженный прошедшими над ним за двадцать лет дождями и пролетевшими ветрами. Марза-Идиль, хоть и был взволнован предстоящей встречей с местом упокоения отца, все же заметил, что сопровождавший его Светозар говорит со странным придыханием и не очень уверенно держится в седле, но вопросов ему задавать не стал, опасаясь обидеть мужское достоинство повелителя беричей. Когда же каган тихо стоял над могилой, мысленно беседуя с бессмертным духом родителя, Великий князь и вовсе потеряв сознание, рухнул с коня, так что Марза-Идилю пришлось прервать свои скорбные дела и отвезти его в Бориславль, поскольку свою поездку они предприняли наедине, не взяв с собой даже личной охраны. Светозар слег в постель. Каган прислал ему своего личного лекаря, весьма искусного в излечении недугов, однако ни он, ни беревские и бориславские волхвы, ни даже Миролина, с успехом превзошедшая науку врачевания Острова Грез, не сумели определить причину столь скоропостижно навалившейся на Великого князя болезни.
А между тем, время не ждало. Хотя имперцы под охраной идилей отправились восвояси, арии по-прежнему контролировали Щеков и большую часть западных земель Беревского и Щековского княжеств, а сканды бесчинствовали в северных областях и городах ратиславских владений. Светозар, страдающий от нежданного недуга, призвал к себе Марза-Идиля, просил его, как верного союзника, возглавить их объединенные армии и отправиться навстречу ариям и скандам. С беричской стороны, в поход отправятся все младшие князья, их дружины, дружина Беревского княжества, а также народное ополчение. Себе Великий князь оставлял только сотню личных телохранителей, скалов Гава-Иджила, для охраны Бориславля и воинов Острова Грез (поскольку опасался, что в его отсутствие возможны недоразумения между огненными волками и идильскими воинами). Уклониться от союзнического долга каган идилей не мог, а потому, хотя и без особой охоты, принял на себя предложенное Светозаром бремя. После непродолжительных сборов, идильско-беричское войско двинулось на Щеков.
***
Едва последний воин из армии Марза-Идиля покинул Бориславль через южные ворота, как со Светозаром случилось чудесное исцеление. Отдышка и головокружение пропали, Великий князь поднялся с кровати и сразу же позвал к себе Миролину, Трувора, Мечислава, Гава-Иджила, Творимира и Ольгерда. Впрочем, все они были давно оповещены о предстоящей экспедиции на Северный хребет и ожидали только отбытия идильских туменов. Большого войска у Светозара в распоряжении не имелось (скалов он действительно оставил в основном для охраны Бориславля), а потому, взять с собой пять сотен, две или одну, не имело решающего значения. Исход сражения за Пещеру Огненной колесницы, предстояло решить лунному мечу Тура. Даже теперь, Светозар пытался гнать от себя эту мысль, за прошедшее двадцатилетие казалось окончательно вытравленную из его сознания. В нем еще продолжалась внутренняя борьба между долгом защитить Огненную колесницу от посягательств карликов Чернобога и страхом пускать в ход Турлинг. Даже не смотря на обещания меча. Поэтому с ближними Великий князь говорил немного рассеяно, больше прислушиваясь к своему внутреннему голосу, чем к их советам. После непродолжительной беседы, Светозар объявил всем свою волю – вместе с ним на Северный хребет отправлялись пол сотни его телохранителей во главе с Трувором и Мечиславом, а так же огненные волки Миролины. Творимир с Ольгердом оставались в Бориславле под охраной второй полусотни великокняжеских телохранителей и сакальских воинов.
Марза-Идиль со своим воинством еще не удалился от Бориславля и на несколько часов конного хода, когда восточные ворота Бориславля отворились, пропуская полторы сотни всадников. Совсем недолго проскакав по торной дороге, они повернули на север и скрылись в густых бориславских лесах.
***
Задолго до того как отряд Светозара вышел к берегу Идили, Великий князь распорядился выслать вперед разведчиков из числа огненных волков, во главе с Трувором и Мечиславом, отлично знавшим дорогу к наилучшему месту для переправы. Следопыты тщательно обследовали южный берег великой реки и даже переправились на северный, где властвовала вечная зима. Возвратившись, они рассказали, что не обнаружили ни вражеских лазутчиков, ни секретов. Вероятнее всего, решили Трувор с Мечиславом, людвиги, абсолютно уверенные в том, что дружины Великого княжества беричей слишком заняты противостоянием с Восточной империей и королевством Ариев, посчитали бессмысленным охранять подступы к Северному хребту. С другой стороны, спокойствие на северном берегу, не оставляло иного толкования – война карликов Чернобога со старшими детьми Тура откатилась далеко за пределы Внешнего круга земель полканитов, а значит, времени у Светозара и его воинов не осталось вовсе. Счет пошел не на дни, а возможно уже и не на часы – на минуты.
Едва добравшись до берега Идили, Великий князь приказал строить плоты для переправы (благо у него с Трувором, Мечиславом и Луквольфом такой опыт имелся). Едва постройка завершилась, он приказал, не медля ни минуты выступать. Лошадей пришлось оставить на беричском берегу под присмотром десятка дружинников. Еще пятерых воинов оставили на северном берегу, охранять плоты. Все остальные, ведомые Светозаром, двинулись к тайной тропе, ведущей к Пещере Огненной колесницы.
Оправдались самые мрачные опасения Светозара. Пока поднимались по тропе до границы Внешнего круга, отделенной от начала тропы беспорядочным нагромождением бесформенных валунов, им не встретилось ни одного людвига, хотя Великий князь предпочел бы прокладывать каждый шаг с помощью меча. С превеликим трудом, перебравшись через каменный барьер и вновь отыскав тропу, отряд Светозара снова принялся подниматься вверх, но даже в том месте, где тропа превращалась в настоящую, вырубленную прямо в скале широкую дорогу, беричи и огненные волки не обнаружили ни людвигов, ни даже следов их сражения с полканитами. Скорее всего, подумал Великий князь, оставшиеся в живых старшие дети Тура укрылись в своей горной цитадели.
Однако правда, оказалась еще печальней. Несмотря на то, что врагов по близости не встречалось, дружина Светозара двигалась к своей цели, выслав вперед множество разведчиков. И вот, когда уже до крепости полканитов, по прикидкам Трувора, оставалось часов шесть хода, вернувшиеся из дозора следопыты огненных волков, сообщили ужасную весть – вход в цитадель разрушен. Разом помрачневший Светозар, в ответ только приказал дружине перейти с шага на бег.
Зрелище, представшее перед воинами Великого князя, когда они, едва держась на ногах от быстрого бега, добрались до входа в крепость полканитов, оказалось поистине удручающим. Громадные створки казавшихся несокрушимыми кованых стальных ворот, были с мясом выворочены из скальной стены и бессильно валялись у самого порога, более неспособные защитить древнюю твердыню. А прямо за порогом, там, где брал начало широкий длинный тоннель, ведущий к другим воротам, за которыми начинался путь к самой Пещере Огненной колесницы, начиналось царство смерти. Здесь вперемежку лежали тела людвигов и полканитов, пронзенные мечами, застреленные из луков и арбалетов, изрубленные секирами. Страшное это побоище, уходило вдаль коридора насколько хватало взгляда, и даже из боковых коридоров виднелись изуродованные трупы врагов. И над всем этим кровавым ужасом, явственно витал дух темного бога смерти Флинца.
Светозар обнажил дедовский меч и ступил в проем разрушенных ворот. Турлинг по-прежнему оставался заточенным в ножны у него за плечами. Великий князь решил выпустить его на свободу только в случае явной опасности. Шаг за шагом продвигался отряд по коридору, устеленному мертвыми телами. Светозар замечал, что и в боковых ответвлениях лежали трупы, но не слишком далеко от главного тракта. Скорее всего, полканиты устраивали там засады. Однако, судя по количеству убитых в основной галерее, несмотря на громадные потери (на каждого полканита, приходилось по три, четыре карлика), людвиги упорно следовали к своей цели. Вскоре, дружинники дошли до каменного завала, перекрывавшего коридор и вероятно служившего полканитам баррикадой. За завалом мертвых тел уже не было. Факелы, ранее ярко освещавшие коридор, давно погасли, и дальний конец тоннеля терялся в полной темноте, так что разглядеть вторые ворота не представлялось возможным, поэтому, Светозар приказал зажечь факелы предусмотрительно захваченные с собой. После этого, двинулись с особой осторожностью. Чутье опасности, почти никогда не подводившее Великого князя, настойчиво подсказывало ему о близости врага.
Едва они отошли от покинутой баррикады, на грани слуха появились глухие, едва уловимые звуки, с каждым шагом вперед становившиеся все слышнее и разборчивее. Через некоторое время, уже можно было разобрать, что доносились они со стороны вторых ворот. С ужасом Светозар во второй раз жизни услышал черный язык порождений Чернобога. Знаком он подозвал к себе Луквольфа. Едва маг протиснулся к нему, Великий князь шепотом спросил:
- Скажи, друг Луквольф, о чем говорит эта мерзость?
Луквольф напряг слух, подождал несколько мгновений, потом вымученно улыбнулся:
- Бранятся, подлые. Видать на славу угостили их наши старшие братья сталью.
- Гасите факелы. – Также шепотом приказал Светозар. – Мечи из ножен. Пришло и нам время попотчевать незваных гостей на этом пире.
Свет погас. Подождав пока глаза, попривыкнут к подгорной темноте, Великий князь повел воинов дальше по коридору. Крики людвигов и лязг оружия становились все разборчивей и приближались, однако, с той стороны, где по представлению Светозара находились полканиты, не раздавалось ни единого звука. Отряд Великого князя прошел вторые ворота, так же как и первые вывороченные из стены. Когда до врагов, все еще не подозревавших о присутствии у них в тылу воинов Светозара оставалось по слуху не более двух сотен шагов, он, наконец, решился выпустить на свободу Турлинг. Откинув с рукояти волшебного оружия плащ, Великий князь после мгновенного раздумья, потянул лезвие наружу. Едва меч освободился от плена ножен, как в мозгу у Светозара вновь зазвучала его яростная песнь смерти. В этот раз, он не стал противиться воле оружия Тура. Клинок полыхнул нестерпимым, ярким пламенем, освещая беспроглядную тьму узкого коридора. Неудержимая, первородная сила, заложенная повелителем небесных богов в свой меч, неиссякаемым потоком полилась через рукоять Турлинга в руку Светозара, в единый миг, наполнив и переполнив собой все его существо. Бешенный, нечленораздельный крик сорвался с уст Великого князя, слившись с безумной песнью меча. В этот-то миг, узрели людвиги, кто и что у них за спиной, но для спасения было уже слишком поздно. Воины Светозара, вслед за своим князем, бросились в самую гущу растерявшихся врагов. Многие карлики в ужасе бросали наземь оружие, прося пощады. Одно присутствие Турлинга сломило их темную волю, но ни Светозар, ни дружинники его, ни огненные волки не знали в этот день милосердия. В страхе отступали людвиги перед воином с пылающим первородным пламенем мечом и его дружиной, позабыв о поджидающих позади полканитах. В спину чернобоговым карликам ударил залп стрел воинов Боза не знающих промаха. Спустя несколько минут, вокруг тяжело дышащего Светозара, лежали только бездыханные тела врагов. Бросив меч на каменный пол, он устало опустился рядом с ним на колени. На лице его, не было больше ни ярости, ни ненависти, ни страха. Только усталость да безразличие прочел не нем, медленно появившийся из темноты тоннеля Боз. Его копыта, выбивали из древнего камня спокойную, звонкую дробь, но Светозар не слышал этого звука. Он думал о том, что успел, и еще о том, какова будет расплата за совершенное тогда, на Черном кургане и сейчас, в цитадели полканитов. И знал, расплата будет ужасна и беспощадна.
Турлинг, пропел свою песнь смерти и смолк. Он больше не уговаривал Светозара, а просто ждал, когда тот примет решение, и Великий князь, странным образом был благодарен ему за это. Вокруг этой пары – меча и человека, словно образовался свой собственный мирок, в который не было доступа никому другому. Рядом суетились ближние, что-то говорил Боз, однако звуки не доносились до сознания Светозара. Впервые с того момента, как он стал хранителем Турлинга, Великий князь осознал свою с ним общность. Оба они, и оружие и человек, с первой своей минуты жизни, до той, что наступит за последнею чертой, исполняли чужую волю. И ни у одного, ни у другого не имелось иного выхода, как покориться своему предназначению. Лунный меч, был создан вседержителем Туром, чтобы убивать, а Великий князь беричей Светозар Светлый, чтобы хранить Светлый мир от ярости божественного оружия. Разорвать их рабскую связь не под силу никому во всех трех мирах – эта мысль, вдруг во всей своей безумной, трагической правдивости, предстала перед Светозаром и словно по волшебству передалась Турлингу. Тихим, тихим, едва слышным шепотом он попросил человека:
- Делай свое дело, смертный. Я свое вроде как исполнил.
Светозар кивнул, поднял вдруг враз отяжелевший меч с каменного пола и одним уверенным движением вложил в ножны за спиной, в то же самое мгновение, поняв, что делает это в последний раз. Никогда более, лунному мечу не разить врагов Тура в Светлом мире. Никогда.
Едва Турлинг очутился в ножнах, магия замкнутого круга разрушилась, и на Светозара сразу навалился окружающий его мир. Он услышал стоны умирающих, жалкие просьбы о пощаде добиваемых полканитами карликов Чернобога, а еще, он увидел вокруг себя, великое множество крови, пролитой им при помощи лунного меча, и еще трупы. Множество трупов и друзей и врагов. Краешком глаза, на самой грани зрения, он заметил темную тень, метнувшуюся в начале коридора по которому пришел его отряд. Великий князь хотел обратить на это внимание Боза и Трувора, но милостивая богиня Доля, видя его нечеловеческие страдания, отправила Светозара в блаженное небытие, лишив сознания. Без чувств рухнул он на руки Трувора, и душа его отправилась витать между Светлым миром и небесными чертогами повелителя светлых богов.
***
Очнувшись, Светозар увидел перед собой бородатое, растерянное лицо Трувора с дрожащими губами и вымученной улыбкой. Мгновение спустя, оно уже сияло от неподдельной радости. Сканд приложил к губам Великого князя горлышко большой кожаной фляги, в которой, как было известно Светозару, всегда хранился наилучший эль с родины Трувора:
- На, глотни, мой мальчик. Сразу полегчает. – Голос старого воина предательски дрожал. А Светозар подумал, что давным-давно не видел могучего, сурового северянина таким трогательно беззащитным, и уж подавно забыл, когда тот называл его, сорокалетнего мужчину, повелителя всех беричей, мальчиком. Приподнявшись на локтях и осмотревшись, он обнаружил себя лежащим на заботливо подстеленном, на каменный пол теплом плаще, в комнате повелителя полканитов Боза. Светозар отлично помнил искусные резные барельефы украшавшие ее. Голова Великого князя покоилась на коленях у сидящего, прислонившись спиною к стене Мечислава, а рядом с ними, лежал сам Боз, внимательно вглядываясь в лицо Светозара. Когда взгляд Великого князя приобрел осмысленность, полканит добродушно улыбнулся в густую, но как всегда аккуратно стриженую рыжею бороду:
- Вот теперь, все будет хорошо, младший брат.
Светозар заметил, что из глубокого пореза на лбу Боза, стекает капля густой, темно красной крови. Полканит перехватил его вопросительный взгляд:
- Да, Светозар, - ответил он на невысказанный вопрос Великого князя, - метка от секиры людвига. Но мне она не страшна. Карлики Чернобога не ведали, о том, что мы давно изобрели противоядие, от их подлого оружия. Как ты себя чувствуешь?
Задумавшись лишь на мгновение, Светозар ответил:
- Словно родился заново. – И это было истинной правдой. Будто груз, лежавший все эти долгие годы на его плечах, свалился в момент, когда он осознал общность судеб – своей и лунного меча Тура.
- Вот и отлично. – Заключил Боз. – С людвигами покончено навсегда. Сюда, чтобы захватить Огненную колесницу вседержителя Тура, пришли все до единого воины города Черных камней, и ни один из них не вышел отсюда живым. – Великому князю припомнилась темная тень в конце тоннеля, однако, боясь ошибиться и тем оскорбить Боза, он промолчал. – Но для полканитов эта победа сродни поражению. – Голос Боза стал скорбен. – Нас не осталось и трех десятков. Не хватит, чтобы защитить даже саму пещеру, не то, что Внешний круг.
- Я могу прислать тебе воинов для… - Начал было Светозар, но военный вождь полканитов прервал его. – Я не могу принять твою помощь в пределах Внешнего круга.
- Тогда я построю крепость прямо у начала тайной тропы, и никто не сможет подняться в ваши земли. – Возразил Великий князь.
- Спасибо, младший брат. – Боз с благодарностью склонил голову. – Делай, как знаешь, но я чувствую, что близиться время, когда охранять Северный хребет уже не будет нужды. Для нас, полканитов, печальное время. Но хватит об этом. – Полканит встряхнулся. – Что ты собираешься делать теперь, Светозар?
- Я шел сюда, надеясь помочь вам и просить тебя, вернуть Турлинг в Пещеру Огненной колесницы, но теперь, я передумал. Вовсе не из-за того, что твои воины уже не могут надежно защитить этого пристанища. – Поспешно добавил Великий князь. – Просто я понял, что моя жизнь, до самого смертного часа воедино связана с этим оружием Тура. Думаю, я и раньше это знал, но окончательно уверился только сейчас. Впереди у меня очень трудное решение, но о нем я пока говорить не стану.
- Понимаю. – Тихо вымолвил Боз. – Хочу только сказать тебе, что меч Тура я все равно был бы не вправе вернуть в Пещеру Огненной колесницы. Пророчество исполнилось и исчезло со златых врат пещеры. Обратной дороги для Турлинга просто не существует.
- Что ж, это только подтверждает правильность моего решения. – Светозар рывком поднялся с пола на ноги, а Трувор с Мечиславом, как и в былые времена, стали у него за спиной. – Прощай Боз, может, еще свидимся.
- Прощай младший брат. – Ответил полканит. – Всем нам еще понадобиться вера в лучшее будущее.
Уходя по длинному коридору, Светозар несколько раз оборачивался и неизменно видел стройный конский силуэт с могучим человеческим торсом, облаченным в сияющую огненную кольчугу.
- -
;
Глава 5: ТВОРИМИР
Светозар вернулся в Бориславль, когда первый месяц лета едва-едва вступил в свои права и вернулся весьма вовремя. Только он успел незамеченным проникнуть в княжеский дворец, как прибыл гонец от Марза-Идиля с безотлагательной вестью к Великому князю. Светозару больше не было необходимости прикидываться больным, и он принял посланника в главном зале бориславского замка.
Идильский воин привез важнейший новости с западных границ беричских земель. Из них Великий князь узнал о низложении арийского короля Роберта Праведного, а также его скоропостижной ненасильственной смерти. Новый король ариев, юный Адельберт Регенский, которому еще только предстояло возложить на свою голову королевский венец, от имени королевского совета, приносил извинения Великому князю беричей Светозару Светлому за причиненный его предшественником разор беричской страны, а также слал грамоту, которой подтверждал капитуляцию королевства Ариев и уведомлял Великого князя, что вскорости послы ариев прибудут в Бориславль, для урегулирования всех тонкостей мирного договора. Войска ариев, отступили к своим границам, и большая часть Щековского княжества теперь находилась под контролем союзных армий кагана Идилей. В тоже время, Марза-Идиль сообщал Светозару, что северная часть Щековского княжества и почти все ратиславские земли, заняты скандскими конунгами, против коих он теперь выступает.
Великий князь щедро вознаградил гонца и велел передать своему верному союзнику кагану всех идилей и сакалов Марза-Идилю слова признательности и уверения в его совершеннейшей удовлетворенности действиями кагана. Со своей стороны, он обещал направить в стан Марза-Идиля для ведения переговоров с новым королем ариев Адельбертом своего сына Творимира и дочь Миролину в сопровождении дружины огненных волков. Кроме того, Светозар уведомлял кагана, что сам он, счастливо избегнув нечаянно одолевшего его недуга, собирается выехать в Берев, дабы принять надлежащие меры к восстановлению сей древней столицы беричского народа, где и будет ожидать Марза-Идиля вместе с великокняжескими отпрысками по завершению их миссии в северных и северо-западных пределах Великого княжества беричей.
Отпустив идильского вестника с миром, Светозар поступил по сказанному им слову.
***
Творимир, в отличие от отца, со смертью Роберта утратившего интерес к королевству Ариев, напротив, пылал отчаянной ненавистью к ариям, не столько за разор Великого княжества беричей, сколько за безвременную и жуткую смерть матери. Примерно те же чувства испытывала и Миролина. Поэтому, на переговорах с королем Адельбертом, почти, что ровесником Творимира, и его королевским советом, они занимали позицию куда более твердую, чем даже искушенный в подобных делах Марза-Идиль. В связи с этим, ариям, при всем их желании не удалось выторговать условий капитуляции хотя бы таких же благоприятных, как и у Восточной империи. Королю Адельберту пришлось уступить беричам города Лур и Фогль, а та же все земли вместе замками и крепостями по своей северо-восточной границе до самой реки Нем. На юге же, границы королевства передвигались к притоку Дуя, оставляя территории в пользу пострадавшего в результате похода сердец Хоривского царства. Кроме того, арии обязались выплатить хоривам единовременную контрибуцию, на восстановление городов и экономики страны, а беричам, для тех же целей, обрекались тяжелой данью на семь лет. Получили откуп и союзные беричам идили. Видавший виды каган идилей, был поражен, удивлен и в душе встревожен жесткостью и бескомпромиссностью Светозарова наследника. Уже сейчас, в этом юном, не то человеке, не то огненном волке, читались черты будущего грозного, воинственного и неуступчивого правителя. А по себе самому, некогда бывшему именно таким, каган знал, что все эти качества станут требовать от Творимира деятельного правления и завоевания новых земель. А у кого их отвоевывать, как не у своих извечных врагов степняков, сакалов и идилей? Впрочем, в ближайшем грядущем, его более волновало возможное нашествие ургалов из-за Выжженной пустыни, чем гипотетическое княженье Творимира. Да и когда еще беричи оправятся от последствий этой войны?
***
Покончив с ариями, Марза-Идиль с Творимиром выступили против скандов. Однако буйные и решительные северяне, проявили не меньшее благоразумие и немедленно, едва проведав какое войско идет на них, удалились за Дикое море в свои города, Ольбо, Стольго и Либорг, где чувствовали себя в совершенной безопасности, под защитой укрепленных стен и многочисленных дружин. В очередной раз, разграбив и разрушив северные беричские города, а, также захватив множество пленников среди мирного населения, они избежали заслуженной кары. Творимир понимал, что сейчас не может наказать хищников, но поклялся не забывать нанесенной Великому княжеству обиды.
Оставив на северных границах Ратиславского княжества большие отряды для охраны ратиславских земель от возможных скандских набегов, Творимир, Миролина и Марза-Идиль, повели свою армию на Берев.
***
Проезжая через щековские земли, во время войны как и ратиславские, находившиеся по контролем ариев, Творимир повсюду с горечью наблюдал ужасные следы оставленные походом сердец. Король Роберт, в отличие от Антониды, не слишком отягощал своих лордов и воинов дисциплиной, и потому, на всей дороге от Щекова до самых границ Бориславского княжества, управлявшегося имперцами, не нашлось ни единого уцелевшего городка, острога или села. Арии вели себя на захваченных территориях так, словно собирались извести на них даже память о бывших хозяевах. Все что могло гореть, сгорело, остальное, обугленными остовами лежало в запустении – беричских жителей король Роберт Праведный истребил почти поголовно. А, судя по свежим трупам, на которые то и дело натыкались разведчики, обследовавшие окрестности, там, где проходило войско, где-то еще оставались шайки мародеров и разбойников из числа солдат, отбившихся от феодальных дружин северной армии ариев. Бориславским, брячиславским и беревским землям в этом отношении повезло куда больше. Императрица Антонида, со свойственной ее извращенному, но весьма упорядоченному разуму, рациональной рачительностью относилась и к своей новой собственности и к своим новым рабам. Поэтому, разбивая ночной лагерь, Творимир, Миролина, Марза-Идиль и другие предводители войска могли рассчитывать на крышу над головой, и какую-никакую постель. Однако благополучие этих земель, раздражало Творимира не меньше, а то и больше чем разор щековских и ратиславских. Наследник Светозара понимал, что благополучие это, куплено жителями ценой предательства. Вместо того чтобы стать под знамена его отца, они предпочли рабскую жизнь под гнетом чужеземцев. В основном это были простые крестьяне, рыбаки, звероловы, бортники, их жены, дети и старики, которых сложно упрекать за страх перед захватчиками, но встречались среди тех, кто согласился покориться Восточной империи и люди знатные, зажиточные и ранее уважаемые. О таких предателях не забыл и сам Великий князь. Когда армия идильского кагана, вместе с беревской и многокабанской дружиной добралась до Берева (воины князя Болеслава остались в Щекове, на границе Бориславского княжества, дружина Владислава отправилась к своей столице, а брячиславцы сопровождали Творимира до Брячилавля, где их ожидал тяжело больной князь Горислав), ехавший вместе с Ольгердом в авангарде Творимир, увидел множество копий, воткнутых остриями вверх вдоль, по-прежнему закопченной пламенем пожара, городской стены. На копья были насажены головы. И не смотря на то, что вороны уже достаточно потрудились над ними, Творимир видел, что головы эти ранее принадлежали беричам. Князь Светозар Светлый мог щадить врагов, но не знал пощады к предателям.
Самого Светозара, они застали за довольно странным для Великого князя занятием. Когда Творимир, Ольгерд, Миролина и Луквольф, проезжали в ворота первой внешней стены окружавшей великокняжеские палаты, зоркий огненный волк заприметил одного из плотников в простой полотняной рубахе с закатанными рукавами и таких же портах, но с мечом в ножнах за спиной, не слишком умело, но неистово обстругивающего топором новую балку на крыше караульного помещения.
- Эй, Светозар! – Довольно фамильярно обратился к Великому князю маг, придержав своего коня перед воротами. – Что ты делаешь на крыше? Уж не нас ли высматриваешь? Плохой же из тебя вышел бы дозорный! – Широкая улыбка обнажила длинные острые клыки огненного волка. Светозар не поворачиваясь к ним, в последний раз яростно рубанул непослушное дерево, а после, неожиданно исчез с гребня крыши. Через мгновение, ловко спустившись по свисавшему до земли канату, он возник уже в распахнутых воротах и шагнул навстречу вновь прибывшим, по прежнему с плотницким топором в руке и Турлингом за спиной.
- Если мои руки не будут чем-нибудь заняты, то голова разорвет мое сердце. – Мрачно ответил Великий князь, глядя прямо в глаза Луквольфу и замечая, как улыбка сползает с его красивого лица. – Слишком много призраков среди ночи окружают мой ложе, чтобы даже при свете дня я мог позабыть о них. – Заметив, что огненный волк смешался, Светозар поспешил переменить тон. – И все же, я очень рад, старый друг, что ты, мои дети и Ольгерд, целыми и невредимыми добрались сюда. – Всадники спешились и пошли рядом с Великим князем, держа коней в поводу. – Как видите, в городе еще полным полно работы, но круг золотых богов уже на своем месте, а я даже могу принять вас в тронном зале, если вы того пожелаете. – Подобие улыбки скользнуло по его скорбному лицу. – Идемте.
***
Тронный зал великокняжеских палат, отстроили совсем недавно. Грубая штукатурка на стенах едва, едва просохла, но Светозар все же приказал установить великокняжеские троны на их законные места. Все остальное убранство зала, еще ждало своего часа, чтобы украсить восставшее из пепла сердце дворца, но великокняжеские троны вновь исполняли свое древнее предназначение. Светозар как был, в плотницкой одежде, уселся на свое золотое кресло, положил топор рядом с троном и жестом предложил своим ближним, а так же Марза-Идилю и его полководцам, присоединившимся к ним, садится на лавки из необструганных досок (пока город Бера лежал в руинах, было не до удобств), расставленные вдоль стен зала. Творимир сидел по правую руку от отца, на троне Великой княгини (еще одну утрату принесла Светозару эта война. Во время осады Бориславля в своей постели, тихо и мирно угасла тетка Великого князя, Борислава). Мечислав, Трувор и Дарстейн, привычно заняли места позади своего повелителя. Кроме них, в зале находилось еще десятка два воинов из ближней дружины Великого князя в потрепанных золотых плащах с парящим орлом Тура. Немного, но по нынешним временам и такая охрана была большой роскошью. Людей Светозару не хватало катастрофически, но теперь, когда вернулась его беревская дружина, дело обещало пойти на лад.
- Приветствую всех Вас, в тронном зале Великого княжества беричей. – Торжественно и немного напыщенно произнес Великий князь, и в этот раз, лицо его озарила настоящая, не вымученная улыбка. Едва отзвучали его слова, как в зал вошли слуги и обнесли всех чашами с крепким беричским медом. – Прошу Вас, разделить со мной этот мед, в честь нашей дружбы и моей великой благодарности кагану всех идилей Марза-Идилю и воинам Острова Грез, пришедшим к нам на помощь в тяжкую годину. – Великий князь высоко поднял свой золоченый сосуд, плеснул на пол жертву богам Небесного мира и залпом осушил чашу. Его примеру последовали все присутствующие, включая идилей, только каждый в душе жертвовал хмельную влагу своим богам.
Дождавшись, пока все гости допьют свое угощение, а слуги обнесут их наполненными чашами по второму разу, Светозар продолжил, обращаясь к Марза-Идилю:
- Всем ли довольны мои союзники идили? Достаточную ли компенсацию получила степь за гибель своих всадников на беричской земле? Что скажешь, Великий каган?
- Золото и серебро, не заменят матерям и женам, сыновей и мужей в шатрах. – Степенно ответствовал Марза-Идиль. Он говорил на беричском почти без акцента. Сказывалось время, проведенное каганом в заложниках у Светозара. – Однако благо нашей родины, требовало участия идильских всадников в этой войне. – Идиль поморщился и погладил больную ногу. Ему не очень привычно было сидеть на лавке, и он никак не мог пристроить ногу так, чтобы незаживающая рана, нанесенная отравленным ургальским оружием, не слишком беспокоила его. – Жизни воинам не вернешь, но на то они и воины, на то и война. Мы получили достаточно за смерть наших братьев, Великий князь. Мне не на что жаловаться. Теперь, когда война окончена, мы хотели бы вернуться в степь к нашим шатрам. – В общем-то, кагану идилей не требовалось разрешения Великого князя, чтобы увести свои войска домой, но Марза-Идиль выбрал наиболее вежливый вариант сообщить об этом Светозару. Идильская армия, даже не разбивала своих походных шатров под стенами Берева. Войдя в северные ворота города, они сразу же направились к южным. Им предстоял длинный путь.
Светозар согласно кивнул:
- От имени Великого княжества беричей, еще раз приношу нашу искреннюю и глубокую благодарность союзникам идилям за помощь. И со своей стороны обещаю встать на защиту Идильского каганата, буде кто из внешних врагов, пожелает отнять у идилей их земли или достояние, а Великий каган идилей попросит о том. – В подтверждение своей клятвы, Великий князь вновь плеснул на каменный пол жертву богам и осушил заботливо наполненную виночерпием чашу. Допив, он посмотрел на Марза-Идиля и словно прочел в его невеселом взоре – «Всегда помни об этом, берич».
Каган поднялся на ноги:
- Желаю здравствовать Великому князю беричей Светозару Светлому, а также его семейству. – Коротко попрощавшись, Марза-Идиль со своими полководцами и телохранителями покинул тронный зал.
- Теперь, когда наши союзники, – Светозар не желал называть идилей друзьями и потому выбрал нейтральное слово союзники, - отбыли, нам надлежит безотлагательно заняться и нашими делами. Ольгерд, - обратился он к многокабанскому княжичу, - пришла пора возвратиться тебе к родителю. Ты ныне единственный наследник Многокабанского княженья, тебе нужно быть с отцом. Лучше будет, если останки братьев привезешь Гремиславу ты. Передашь отцу и матери, мою глубокую скорбь по Родославу и Велеславу, а также всем витязям Многокабани, сложившим головы защищая нашу родину. И хотя Многокабань в отличие от других княжеств не пострадала от вражеского нашествия, передай князю Гремиславу, что ему будет отправлена многокабанская доля из выплат Восточной империи и дани Королевства ариев. – Ольгерд, с самым серьезным видом сидевший подле Миролины в кольчуге и при мече, в наброшенном на плечи алом плаще с атакующим многокабанским вепрем, степенно поднялся с лавки и молча поклонился Великому князю в знак повиновения. Казалось еще недавно, он мечтал водить в бой великокняжеские полки, а теперь, в единочасье лишившись обоих старших братьев, остался единственной опорой неумолимо стареющего отца. Тот, старый мальчик-Ольгерд, отбывший со Светозаром в Берев, мог бы роптать на злую долю, теперешний же Ольгерд-мужчина, возвращающейся во Многокабань, знал, что такое ответственность и принимал приказы Светозара с должным пониманием.
- Да и проследить за войском каганата не помешает. Союзники они нам или нет, а старая вражда всегда сильней новой дружбы. Проводишь Марза-Идиля со своей дружиной до самой границы с каганатом, а после на Многокабань повернешь. Потом получишь подорожные грамоты и письмо к Марза-Идилю с моей просьбой пропустить тебя через идильские степи во Многокабань.
Ольгерд еще раз поклонился и сел на место. От взора Светозара не укрылось, как обменялся он тоскливыми взглядами с Творимиром. Мальчики успели сильно привязаться друг к другу за последнее время, и Великому князю не хотелось их разлучать, но так требовало поступить благоразумие и благо государства. К тому же в будущем, Творимир обретет в лице Ольгерда не только преданного друга, но и надежного вассала. А попрощаться они еще успеют. Армия идилей с ее обозами была настолько велика, что ей придется проходить через Берев еще дня два, три. А потом, Ольгерд нагонит Марза-Идиля в пути. Покончив с многокабанскими делами, Светозар обратил взор на Миролину:
- Ну а ты, дочь моя? Что решила ты и все остальные воины Острова Грез? – Сотня огненных волков, отплывшая с Миролиной из Восточной гавани, за время войны поредела почти в половину. Вместе с ней самой и Луквольфом, их теперь насчитывалось всего пятьдесят девять мечей. Война, а вместе с ней приключения, к которым стремились молодые воины волшебного острова, закончилась, и перед ними стал непростой выбор – остаться навсегда на человеческих землях и в пять раз сократить срок своей жизни, или вернуться на Остров Грез, где их без сомнения ожидал строгий суд князя Игвольфа, поле которого, они, как и сам Светозар, вполне могли стать изгнанниками.
Миролина ждала и внутренне страшилась этого вопроса. Ее пугала любовь к Валерию, нежданно вспыхнувшая в ее душе во время переговоров с Восточной империей. Одна часть лесной девы, безудержно рвалась вслед за любимым в Кесориполис, отвергая все доводы рассудка, другая, управляемая холодным разумом, требовала вернуться в священные рощи Острова Грез и там, убаюкать и похоронить в себе опасное чувство. Перед глазами Миролины стоял еще совсем свежий результат единственного, за многие тысячелетия существования Светлого мира, союза лесной девы и человека – брака ее матери и отца. Долг, не только перед собой, но и перед любимым, требовал от нее, разорвать хрупкую нить нарождающейся любви, пока она не превратилась в неразрывные канаты, способные опутать их обоих и задушить в своих узах. Вопрос отца, словно овеществив все ее внутренние страхи и желания, невидимым демоном искушения повис в воздухе тронного зала. Набравшись мужества, Миролина поднявшись с лавки, на едином дыхании выпалила:
- Я возвращаюсь в Туроград. – Светозар, вполне ожидавший такое решение, но не подозревавший о его истинных причинах, печально кивнул. – Мои же воины, вправе сами решать свою судьбу.
Лесная дева уже собиралась сесть на место, почти успокоившись от разрешенного бремени выбора, но богиня Доля решила сегодня сплести свои нити по-своему.
- Я уважаю твое решение, Миролина. – Голос Великого князя звучал твердо, ни чем, не выдавая жестоких страданий, словно звериными когтями, терзающих родительское сердце. – Единственное о чем я прошу, - Миролина подняла взор и встретилась с отцом глазами, - сопроводить меня в моей поездке в Кесориполис. Мне необходимо присутствовать на коронации Миробора, а после, уплатить последний долг, оставшийся после смерти вашей матери и моей жены. – Лицо Светозара, словно превратилось в камень. – Некромант Антониды, наверное, решил, что пески Салнитии помешают мне добраться до него. Если это так, то я намерен его очень сильно разочаровать. Ты, Миролина, будешь на коронации глазами Острова Грез и передашь все виденное князю Игвольфу. - Чтобы не выдать охватившего ее волнения и испуга, лесная дева молча кивнула. – А также, ты представишь мой дом, поскольку Творимир останется в Береве, дабы управлять восстановлением города. – Великий князь, сделал вид, что не замечает пронзительного взгляда сына. Творимиру вновь предстояло остаться вдалеке от основных событий, и он бессильно злился сидя на своем золотом троне. Помрачнели и Трувор с Мечиславом за спинкой великокняжеского трона, предвидя, что и им предстоит остаться в Береве с юным княжичем.
Миролина села на лавку. Хоровод мыслей, возникших после отцовской просьбы, в которой она, конечно, не могла ему отказать, закружился в ее голове и унес ее прочь, далеко, далеко от тронного зала великокняжеских палат в городе Бера. Больше она не слышала и не видела ничего творившегося вокруг.
Луквольф вовремя отвлек внимание Великого князя от лесной девы, чем спас ситуацию:
- Светозар, - боевой маг всегда обращался к нему по имени, на ты и без всяких титулов и велеречий, а Светозар никогда не пенял ему за это, - поскольку Миролина решила вернуться в Туроград, то от имени огненных волков буду говорить я. Мы остаемся с тобой, Светозар и готовы принять присягу верности Великому княжеству беричей. Никто из молодых воинов острова, не желает проверить на вкус правосудие Игвольфа. – Огненный волк усмехнулся. – А мне теперь, станет совсем скучно на нашем славном острове. После того, как я сражался бок о бок с идилями, ходить в ежегодные набеги в степь мне уже не позволит честь, а лазутчиков Восточной империи, после того как императором станет берич, вряд ли сыщешь в наших густых лесах. А у тебя, надеюсь, всегда найдется дело для острого меча и мудрой головы. – Луквольф с улыбкой поклонился.
- Да будет так. – Молвил Светозар. Впрочем, без особого воодушевления. Приютив беглецов Острова Грез, он рисковал еще больше обострить свои отношения с князем Игвольфом, но отказать огненным волкам, проливавшим кровь за беричей и потерявшим в боях многих своих братьев, Великий князь был не вправе. – Тебя Луквольф и воинов твоего братства, я также прошу сопровождать меня в Кесориполис. – Маг еще раз поклонился. – Садись, старый друг. – Дождавшись, когда огненный волк усядется, Светозар продолжил. – Бориславский князь Владислав, вернувшись в свою столицу, получит мой приказ отправить в Берев своего сына Миробора с соответствующим будущему императору эскортом. Как только мальчик прибудет, мы с вами отправимся Дивоморск, где нас будет поджидать захваченная мной в честном бою гексера. Я назвал ее - «Память». Других кораблей нам не понадобиться. Чтобы сразиться с «Памятью», потребуется целый флот, а у нас на данный момент, нет врагов на море Чар (разве что парусники Острова Грез – подумал про себя Великий князь). Я хочу вернуться домой до того, как настанет сезон штормов на море Чар. Путешествие сушей займет слишком много времени, а оно мне очень дорого теперь. Мой сын Творимир, в мое отсутствие, как и прежде, будет править государством при мудром совете Трувора и Мечислава. Дарстейна я забираю с собой. Такова моя воля. – Добавил он, заметив не слишком довольное выражение лиц Творимира и своих старых телохранителей. – А теперь, ступаете, отдыхайте, набирайтесь сил. Они нам всем еще понадобятся. У меня же, еще очень много дел. – Светозар подхватил плотницкий топор, оставленный им у подножия трона, поднялся и двинулся в сторону двери, расположенной позади великокняжеского возвышения, сопровождаемый громким недовольным ворчанием Трувора и Мечислава за спиной.