Любовь — есть победа воображения над разумом.
Генри Луис Менкен
ОН и ОНА
Многое в нашей жизни происходит неожиданно. Можно сказать, что все мы играем отведенные нам роли. Играем в соответствии с внутренними правилами и этикой восприятия дорог, которые нас выбирают. Вопрос только в собствен-ной честности и открытости. Но и он звучит философски, ибо роли, как и актеры, бывают разными. Без черного не раз-личить белого. Говоря о природе этих явлений, нельзя не вспомнить тот факт, что в русском языке не существует рифм на слово «истина». А это означает только одно — у каждого она своя и каждый сам рифмует свою душу. Самое инте-ресное, что все это постоянно меняется и оттачивается, либо застывает и притупляется. Завтра утром можно проснуться сумасшедшим, можно проснуться великим, а можно не проснуться вообще. Внезапное озарение способно заставить вас рисовать, писать, убивать, исповедовать… Впрочем, у каждого своя игра… Моя же история о любви. История очень похожая и очень не похожая на все те истории, которые уже случались. Ибо «все реки текут в море, но море не пере-полняется: к тому месту, откуда реки текут, они возвращаются, чтобы течь опять…». Ибо все это когда-то уже было и, все это повторится вновь…
Над столицей Франции занималась утренняя заря. Город спал крепким предрассветным сном. Всего через два-три часа улицы наполнятся движением спешащих по своим делам людей. Это будет очень скоро, а пока Он шел, не разби-рая дороги, то и дело останавливаясь для того, чтобы написать на помятом листе бумаги одному ему понятные слова. Безусловно, это была музыка… Безусловно, это были стихи… Во внешнем облике и одухотворенности незнакомца не-трудно было угадать черты русского человека.
Почему русского? Да потому, что по-настоящему «сходят с ума» только русские. Несмотря на то, что язык чувств одинаков на всех континентах, все-таки есть в русском языке своя особенность, и особенность эта в «проистечении бо-лезни» русских поэтов…
Одетый во все черное, отрешенный от мирских проблем, влюбленный, Он гармонично вписывался в пейзаж цвету-щего и дышащего весной Парижа…
ДВА АНГЕЛА
Два ангела сели на плечи мои —
Один цвета снега, другой цвета ночи.
И долог мой путь по дорогам любви,
И путь мой до смерти намного короче.
Два ангела, каждый их них по себе,
Конечно же, стоит во многом другого,
Ведь оба готовят подарки судьбе,
Ведь оба явились по милости Бога.
И тот, что белее — романтик во всем,
А тот, что чернее — прагматик по сути.
Я часто плыву, очарованный сном,
Я часто тону среди быта и мути.
Два ангела машут крылами во мне
И этим мешают взлететь в поднебесье.
Рождаются ритмами строки в огне,
Но также сгорают безмолвные песни.
Два ангела сели на плечи мои —
Один цвета снега, другой цвета ночи.
И долог мой путь по дорогам любви,
И путь мой до смерти намного короче.
Ангелы бывают разными. Прежде чем получить крылья и белый струящийся свет, все они проходят семь кругов беспокойного земного лада. Все они имеют черные цвета одежды. Являясь чернорабочими в миру, они по-своему греш-ны и святы. Перерождение цветов происходит в тот самый момент, когда грехи и обиды забываются теми, кто остается на этой работе — работе жить… Ведь «…если какой человек ест и пьет, и видит доброе во всяком труде своем, то это — дар Божий…». Ангелов не выбирают. Ангелами становятся. Все это происходит в тот самый момент, когда внезапно открываются внутренние врата души человеческой. Когда на небе собственного сознания проступает Имя Имен — ключ ко всем тайнам слов… Знамения становятся пророчествами. Разгадка тайны пророчеств кроется в смерти Поэта. Поэт не тот, кто пишет стихи, а тот, кто подписывается под ними, живет ими, оберегая территорию собственной души, не давая ее в обиду и выращивая на поле единой души колосья. Колосья станут хлебом. Хлеб накормит голодных. Го-лодные согреют верой идущих следом. Из всего этого вырастет большое дерево надежды. Каждый имеющий глаза и уши срежет с этого дерева по дудочке. Полетит по земле музыка. Растают вечные льды. Переродится изо льда во влюб-ленные пары Атлантида. Прилетят ангелы, и узнаем мы царствие Божие. Великую религию вечной любви… Что потом? А вы не догадываетесь? Завтра утром — все сначала…
Это будет утром. Когда Она проснется, его уже не будет. Не будет никогда, ибо Он останется в ней навсегда…
В это время суток сон особенно крепок. Ей снится голубое бездонное небо, по которому плывут необычайно краси-вые облака. Внизу на зеленых коврах стоят в загадочном ожидании березки… Непонятная внутренняя радость наполня-ет все тело сладостным ощущением слабости. Слабости перед великой поэтической страной. Ей снится, как Он несет в руках белые ромашки, переходя по радуге через петляющую между берегами реку. Вот он застыл над течением и под-бросил цветы вверх…
Она отчетливо вспомнила миг, когда впервые увидела его. Он показался ей странным, а может быть, Она просто от-выкла от русских людей. Ведь с тех пор, как семь лет назад Она вышла замуж за богатого француза и покинула Россию, многое изменилось. Страна во всем стала другой. Ежегодные поездки на Родину, в лучшем случае, ограничивались по-ходами в театры и дорогие рестораны. И, конечно же, подарками родным и близким с непременными вечерними воз-лияниями и утренними головными болями.
Так вот, на одной из таких вечеринок Он и появился. Давнишняя приятельница сказала, что Он очень интересен, да-же талантлив, но при этом по жизни за ним неотступно следуют различного рода неприятности. В его глазах было столько грусти, что ей невольно захотелось поговорить с ним. Поначалу трудно было разобрать слова, которые Он про-износил. Трудно оттого, что мысли в его голове явно опережали речь. Да и говорил Он как-то особенно быстро, прогла-тывая окончания.
Продолжением было большое количество выпитого. Она уснула на диване, так и не дослушав его эмоциональный рассказ, перемешанный с какими-то стихотворными вкраплениями. Когда она проснулась, его уже не было. Возможно, его не было вообще, если бы не лист бумаги с неровными буквами…
* * *
Говорят, все проходит, и молодость тоже
От гранита однажды отсеет песок,
И чем меньше живем, тем на больше моложе,
Тем острее желанье подставить висок.
Пистолетная трель, как дуэльная сказка,
Неизменно в конце все стихи воскресит,
И сорвет с подлецов неприкрытые маски,
И под трюмами лжи разорвет динамит.
Только что-то не так, коль на кладбище стоны,
Коль за лямки невзгод тянут быт бурлаки…
Отрезвляющий взгляд чудотворной иконы,
Не способен с креста снять распятой строки…
Говорят, все пройдет. Все, конечно, проходит,
И уходит наверх по ступенькам небес.
Если хочется спать, значит вновь в непогоду
Будет болью сорить опадающий лес.
Осень или весна? — У любви нету сроков.
Прокурор-календарь всех сравняет в строю.
Не дождавшись звонка, мы уходим с уроков,
Чтоб утратить невинность в неравном бою.
И погибнуть за пух тополиный со снегом,
Проникающим в самую плоть облаков.
Я бегу от себя. Задыхаясь от бега,
Я плутаю в немыслимых связях веков.
Говорят, все проходит, и молодость тоже
От гранита однажды отсеет песок,
И чем меньше живем, тем на больше моложе,
Тем острее желанье подставить висок.
Никто не знает, а кто знает, тот не помнит, откуда взялось и куда ведет это странное и пространное понятие — Вре-мя. Дело не в разбрасываемых и вновь собираемых камнях. Мы рождаемся и умираем, а Время остается. И наше время в этом громадном понятии Времени вообще — просто ничто. Книги, дошедшие до современников, вряд ли смогут вы-разить тиканье часов, пульсом стучащее в голове рождающегося и льдом застывающее в сердце умирающего. Все это так. Но внезапно на экране внутреннего зрения начинает крутить свои удивительные пленки нестареющий киномеханик по имени Память… Все когда-то было, неважно с кем, почему, зачем… Приходит понимание непонятого и восприятие невоспринятого. Услышав голос в душе, просыпаются ясные и простые строчки….
Чем же они ее задели? Какая-то странная тоска проникла в грудь и не желала уходить ни под каким предлогом. Кто Он? Ей захотелось увидеть его любой ценой. Она смутно понимала, что рискует увлечься этим чувством. Понимала и то, что не увлечься им тоже не может. Как быть? Написать письмо? Но как его передать… Нет, пожалуй, лучше погово-рить. Она даже не помнила, как Он выглядит, но зато очень хорошо представляла его красивые умные глаза, его гипно-тизирующий взгляд…
Как ни удивительно это покажется, но найти человека в столице не бог весть какая проблема потому, что в большом городе много людей и им тесно в этом самом городе…
Они встретились в Измайловском парке у каруселей. Долго говорили, гуляли и, сами того не замечая, оказались в объятьях друг друга. Он поцеловал ее в губы. Голова закружилась, и чарующая слабость растеклась по всему телу…
Она почему-то вспомнила школу, точнее, романтику первой дружбы и первой любви. Ей показалось, что все верну-лось назад и даже время как-то остановилось в золотых кленовых листьях, которые на миг перестали танцевать, падая с небес на землю…
Романтика, помноженная на мысли о прожитом, всегда рождает странное чувство по имени Печаль.
И Она вновь услышала стихи…
ПЕЧАЛЬ
Кружит кленовый лист. В парке звучит рояль…
Кто же из нас артист — я иль моя печаль?
Боже, как хочется жить. Жить, не выживать.
Боже, как хочется шить. Шить, а не расшивать.
Смотрит рассвет в окно. Спит на траве роса,
Что моим снам дано — немощь иль голоса?
Боже, как хочется плыть. Плыть, не уплывать.
Боже, как хочется быть. Быть, а не отбывать.
Маятник мир везде делит на «так» и «тик»,
Сколько моей звезде — тысяча или миг?
Боже, дай силы греть. Греть, а не согревать.
Боже, дай силы петь. Петь, а не отпевать.
Спит на березках грусть. Сладок их сон весной.
Кем одинока Русь — осенью или мной?
Боже, как хочется знать. Знать, не познавать.
Боже, как хочется дать. Дать, а не отдавать.
Кружит кленовый лист. В парке звучит рояль…
Кто же из нас артист — я иль моя печаль?
«Если за нами будущее, значит мы не последние». Граница между прошлым и будущим — настоящее. Нас пугают страшными судами. То, что было вчера, вряд ли повторится завтра. Сегодня мы, не думая, делаем. Однако само собой напрашивается: «Зачем? И за что нас судить?». Если кто и есть судья — так это собственная совесть. Не страх за со-вершенные поступки, а именно совесть. Если, Там наверху (внизу), знали наш характер, то зачем создавали соблазн пе-реступать черту? Рожденный убийцей не может быть священником. Да и любая проповедь является истинно таковой только в том случае, если она исповедь. Небо — не Бог. Небеса — не бесы. Так кто Там, над нами? Кто Там, под нами? Будущее наступит завтра, прошлое было вчера. Сегодня — жизнь. Свобода выбора на отрезке между рождением и смертью. А завтра? Завтра мы точно не будем последними, поскольку за нами в очереди стоит будущее.
Московские каникулы французской музы продлились весьма недолго. Провожая, в аэропорту Он подарил ей не-обычной красоты розу. Слов прощания практически не было. Она очень хотела запомнить его взгляд. Именно глаза вы-зывали в ней трепетное и необычно тревожащее душу чувство. Вот и сейчас, после того как Она пересекла нейтральную полосу, ей отчетливо представились его глаза. Она обернулась и почувствовала, что ей уже никогда не уйти от этого взгляда. Он смотрел ей вслед, не зная, как быть, куда идти… Чувство потери чего-то очень важного вызывало в нем смутную тревогу. Как любой творческий человек, Он был сильно подвержен депрессии. Люди, впервые встречавшие его на своем пути, были удивлены колоссальной энергетикой этого человека. Мало кто видел цену этого состояния. К счастью, Он не употреблял наркотиков. Хотя с алкоголем у него были редкие, но меткие знакомства… Он не знал меры, и если уж начинал веселье, то продолжал его до полного отключения. С утра сильно мучился, переживал, вспоминая хронологию бурной ночи, а затем уже долго не прикасался к зеленому соблазну. Лекарством же от депрессии были его стихи. Порой они приходили сразу, порой Он мучительно долго вынашивал в себе слова и строчки, но, тем не менее, Он жил и творил свою жизнь по законам этой поэтической игры — страдая от суеты и поднимаясь над суетой.
«Вот и окончилось… Любимая… — думалось ему в этот миг,— неужели все?.. Нет, не все… Есть же эта планета — Париж!».
* * *
Милая моя, живу тобою,
Всем нелепым слухам вопреки.
Я всегда готов к любви, и к бою,
И к неровной поступи строки.
Мы с тобой, похоже, не похожи
На других, кто окружает нас,
Вместе с солнцем по душе и коже
Проступает небо твоих глаз.
Милая моя, дышу мечтами,
Будням отдавая чары сна.
Жизнь — Нева… Свободными мостами
Сводит и разводит нас весна.
Мы с тобой в течении теченья
Омутом поэзию храним.
Я в тебе черпаю вдохновенье,
Бесшабашно примеряя нимб.
Милая моя, живу тобою,
И, надеюсь, вечно буду жить
Этой настоящею любовью,
Этим чувством, что дает творить.
Корни слов, по всей видимости, уходят очень глубоко в благодатную почву языка, несмотря на то, что сначала было именно слово, а уж потом язык… Творец создавал земных тварей по собственному образу и подобию за тем небольшим исключением, которое зовется плотью. Бог есть дух. Дух вселяется в каждого из нас и зачастую пытается истребить плоть, которая приспосабливается к окружающей среде и не дает духу возможности жить по совести. Ибо быт ломает многих, разделяя человечество на тварей и творцов. Не задушишь собственную душу, не затопчешь собственное слово, не насту-пишь на горло собственной песне — значит, и место твое определено будет в раю… Нет людей безгрешных. Есть люди, которые сознательно или несознательно переступают черту порока. «Быть или не быть?» — если хотите, можно сказать и так. Да и порог этого порока находится внутри человека. Оставаться на границе невозможно. Твое место либо слева, либо справа. Шагнул за черту — и вот они, новые горизонты.
Он не спеша вышел из здания аэропорта. Внезапно вспомнив о том, что в ночь перед отъездом Она долго сидела на кух-не с шариковой ручкой в руках, Он подумал: «Она что-то оставила». Наверняка есть какая-то тайна. Дорога до однокомнат-ной квартиры, служившей еще вчера шалашом для двух сердец, несмотря на томительную протяженность, заняла не более получаса.
Квартира еще дышала ее запахом. Он медленно прошел на кухню. На столе ничего не было, кроме одиноко лежащей ручки. Достав сигарету, Он прикурил и подошел к окну. Красивая московская осень плакала слезами падающих золотых листьев. Невольно в памяти стали всплывать подробности их встреч и особенно вчерашний вечер, и ее вопрос: «Навсегда ли это?».
НАВСЕГДА
Между нами теперь города
И часы неустанных дорог.
На вопрос: «Все у нас навсегда?»
Я отвечу тебе: «Да, мой Бог».
Нелегко тебе было со мной,
И теперь, когда твой самолет
Набирает разбег, тишиной
Я дышу, но печаль не пройдет.
Мало времени? Верь, иногда
Это лучше любых докторов.
Я же знаю — у нас навсегда
Не бывает без музы стихов.
В них на небе сияет звезда,
Как маяк, моему кораблю.
Милый, ангел! У нас навсегда.
Я люблю тебя. Слышишь? Люблю.
«Хочешь развеселить Бога? Расскажи ему о своих планах». Течение жизни всегда выбирает наиболее извилистые и кру-тые маршруты. Существует альтернатива жизненным испытаниям, а именно — сны и мечты. Есть, правда, возможность вообще уйти от реальности, окунувшись в мир сумасшествия и непризнания окружающей среды. К сожалению, в этом слу-чае эта среда ограничивается стенами Дома скорби. Чудеса, безусловно, бывают, но проявляются в худшем. В лучшем и наиболее памятном событии это чудо произошло с Сыном Божьим. Однако человеку свойственно верить в лучшее, а это значит, что жизнь не так уж печальна, и в ней всегда найдется место сказке, какой бы нереальной эта сказка не казалась.
Он обвел взглядом кухню и вдруг заметил, что большой отрывной календарь перевернут, а обратная сторона его испи-сана красивыми круглыми буквами. Сердце готово было вырваться из груди…
«…Бессонница… Желанный голод… Трясет…
Сжимается сердце так, что кажется больше уже не стукнет вновь, дышать и смотреть на яркий свет не могу, а ведь так люблю Солнце…
Ты остаешься здесь, а меня уносит самолет, билет на который я купила сама, по своему собственному желанию. Вот только почему? Шокирующий вопрос, не правда ли? Я поднимаюсь в небо, и, кажется, хочу остаться здесь, потому что покой — только вокруг, в этом голубом пространстве, не имеющем четкой границы. Это обман, сказка, в которую не надо верить, надо жить, наслаждаясь, что дается свыше эта чудесная возможность просыпаться вновь и даже видеть сны! Как все волшебно, нереально или только кажется мне… Я улетаю от любимого… Оставляю тебя в этом нашем сумасшедшем городе, где многое происходит именно сегодня. Будет ли завтра? Конечно! И обязательно — светлым и добрым. Опять сказка, мечта… Все равно верю.
Родной мой, беспокойный мой человек, ты зажат жизнью в очень жесткие рамки…
Ты, мой талантливый, сильный и надежный, стоишь перед всеми этими испытаниями. Что дает тебе силы не сло-маться? Нести этот крест? Помнишь, однажды ты сказал, что Бог не посылает человеку больше, чем он может выне-сти? Твой ли это случай? И почему именно сейчас появилась я в твоей жизни? Что я могу сделать? Чем облегчить твои страдания? Успокоить — не могу. Я — не спокойна. Я почти безумна. Но спасибо тебе еще и за то, что у тебя хватает сил и ума, чтобы не дать мне совсем захмелеть. Ты даешь «пригубить» себя, но это — лишь легкое головокружение и почти ясное сознание. Я хочу быть пьяной от тебя так же, как от твоих стихов. Я пью их по глотку, медленно. Хочу, чтобы они растекались по всем моим сосудикам, проникая в кровь с силой наркотика, насыщая ее безумством порочных желаний, рождая опасные фантазии безрассудства.
Как человек я вижу в тебе гения, но как женщина я чую в тебе мужчину, желания которого еще спят… Заразившись тобой, хочу болеть долго. Не буду искать лекарство. Пока. Знаешь, лечит сама жизнь. Более того, лечишь ты сам. Гово-ришь, не время… Я слушаюсь тебя, потому что именно сейчас, как никогда, хочу быть желанной, уютной, мягкой и ласко-вой. Я буду беречь свой огонек, буду искать вновь и вновь любые возможности, чтобы видеть тебя… Ты — мой свет, твои стихи — мой воздух…
Спасибо, что ты есть теперь у меня. Я понимаю, что тебе во сто крат сложнее, чем мне. Так сложилось… Не могу простить себе, что была слишком строга к тебе, когда ты срывался, убегал, оставлял меня… Пойми, просто я избалована вниманием к своей персоне, живу в «тепличных» условиях, улыбаюсь, просыпаясь утром и засыпая вечером. Меня окружа-ет иной мир. Прости мне мои капризы. Я понимаю тебя, хочу понять… Все делаю для этого…
Милый, не разменивайся, не растрачивай себя понапрасну. Ведь так много еще у нас впереди любви…»
Он подошел к столу, взял ручку, затем, вытащив из кармана листок бумаги, начал писать.
* * *
Как всегда мало времени,
чтоб объяснить все словами.
Между нами теперь —
ожидание сроков и виз.
Те, кто рядом с тобой…
я бы с ними махнулся местами,
Да простит мне судьба
мою боль и невинный каприз.
Нету силы понять,
рифмой чувства «ломают» сознанье,
И уверенность в том,
что так быть не должно, но ты есть.
Я иду по листам,
я теряю терпенье с вниманием,
Я уверен в тебе,
и я знаю, что ты где-то здесь…
Мы столкнулись случайно,
но все решено кем-то свыше,
Вдруг подул ветерок
и давай с силой бури кружить.
Не нужны нам слова,
ведь имеющий уши услышит,
Что способность летать
нам дается с возможностью жить.
Деньги — великое изобретение человечества — мерило и источник вражды, основание и разрушение любой системы отношений. Люди убивают, продают, покупают и вновь продают за деньги все, даже собственные души. Не нужно родиться умным или красивым, нужно родиться богатым, а уж если не родиться, то стать таковым. Вот так кратко характеризуется кредо всех или почти всех поколений, живших и живущих на нашей зеленой планете… Великая тяга к обогащению имеет под собой глубокие корни, которые не может истребить ни время, ни явление пророков, ни жертвы, приносимые на алтарь цивилизации. Сравниться по вкусу с деньгами может только власть. Коктейль денег и власти — страшнейшее орудие и величайшее благо. Деньги и власть — наивысшее воплощение свободы.
Он задумался о том, что же делать дальше. Он не имел возможности бросить все и уехать вслед за любимой. Во-первых, на нем замыкался целый круг бытовых проблем, связанных с неприятностями внутри его большой семьи. Но это еще пол-беды, так как решение в данной ситуации проглядывало: были друзья и родственники. Во-вторых, не хватало денег для поездки. Это было основной причиной. Он никогда не нуждался в деньгах, то есть они всегда у него появлялись и также легко исчезали, не задерживаясь. Зарабатывание денег никогда не было его целью. Он мог легко скопить миллионы благо-даря своему незаурядному таланту изобретателя различных финансовых схем, но легко дарил идеи друзьям. Он любил сам процесс — процесс интеллектуальной игры. К тому же Он был очень суеверным человеком, считающим, что самое важное в жизни — идти к цели, не размениваясь на мелочи. Деньги, машины, квартиры это лишь материал, способный сбить с дороги, ведущей к цели, а цель — это прямая линия к себе, к словам, которые жили в нем и, замысловато переплетаясь, выходили стихами на белый снег бумажных листков.
* * *
Я раскину руки свои крестом…
Ну, давай смелее, чего ты ждешь?
Оставляя радости на потом —
По Руси, по матушке пост и дождь.
Хлещет болью взгляд сквозь январский снег.
Кто придумал мир, пусть в нем и живет.
Покажите мне — кто здесь человек?
Что первично: дух в тебе иль живот?
Молодой вдовой избираю ночь,
Месяц ясный, солнышку передай,
То, что ради света его не прочь
Я однажды ад поменять на рай.
Поменять вериги враз на шалаш,
«Завернув часть шкуры через ребро»,
Бенефис в лесу: сотворим шабаш,
За билет — тридцатничек серебром.
Их избрали Там... У них полон рот.
Рваной плотью лижет огонь тоска...
Не суди меня, я совсем не тот,
Я храню в себе гордость мужика.
Не жалей меня, а без страха сбрось
Околдованность, время двинув вспять,
Запали строку, возьми в руки гвоздь,
И они помогут меня распять.
Я раскину руки в ответ крестом…
Им ли заново строить Божий храм?
Клином клин — все это поймем потом,
Когда тишиной обнажится срам,
Когда ты уснешь на моих руках…
Никому тебя не отдам вовек.
Приходи, стряхнув заблуждений прах,
Я с тобой, любимый мой человек.
Успокойся, милая, и не плачь,
Не учись к ненужному привыкать.
Я в любви живу… Ей я не палач.
Разрушают мир, чтобы мир создать.
Родина — обширное понятие. Что такое Родина? С чего она начинается? Из чего она состоит? Вряд ли кто-то даст чет-кое определение, и уж тем более определит ее границы. Россия — два слова РОСС и Я. Кто такой Я, — думаю вполне по-нятно любому россиянину, ставящему перед собой подобный вопрос. А вот с РОССом не все так просто. Этот РОСС не имеет очертания, не имеет вкуса и запаха, но при этом любого русского видно издалека. Настоящие русские настолько пре-даны своей Родине, вне зависимости от места своего проживания, что их мучает хандра — странная болезнь людей стран-ной, а точнее — внестранной национальности…
Дома, в пригороде Парижа, ее ждал любящий муж и романтический ужин. Все время своего перелета она думала о том, как ей жить дальше. Рисковать своим благополучием Она не хотела. Муж во всем доверял ей и никогда не ограничивал ее расходы. Жила Она исключительно для себя, совершая ежедневные поездки по ресторанам, клубам, магазинам и фитнесам на подаренном к семилетию их совместной жизни спортивном, цвета неба, «Мерседесе-купе». Никаких забот и проблем Она не знала, а посему очень дорожила этим сказочным миром. Однако Она не хотела терять и свое волшебное увлечение. Выход виделся ей один — они будут любовниками. Будут встречаться в разных странах. Если необходимо, Она даже готова оплачивать его командировки. Красиво… Как в кино… Вот оно счастье.
Самолет приземлился вовремя. Она включила мобильный телефон и набрала его номер. Они были очень счастливы в эту минуту. Он попросил ее взять ручку и начал диктовать.
* * *
Ты идешь по осеннему парку,
Там, где готикой листья шуршат,
А в России сегодня не жарко,
Заморозил ноябрь листопад.
Там, во Франции, как-то иначе,
Жизнь и быт, и природушка-мать.
Над водою березки не плачут,
Да и клен не спешит опадать.
Здравствуй, милая! Что тебе снится?
Отчего голос грустно звучит?
Как спокойна она, заграница?
Так спокойна, что сердце болит.
Понимаю со слов, ясно вижу:
Карнавалы версальских чудес,
И еще, среди марок престижных,
Твой небесно-стальной «Мерседес».
Это шутка. А если серьезно —
Так тоскливо, мой бог, ангел мой,
Что и небо России беззвездно,
И до ночи не тянет домой.
Без тебя в доме нету уюта,
Одиноко и нечем дышать,
Я считаю часы и минуты,
Я мечтаю с тобой полетать.
Мои крылья меня поднимают,
Поднимают они и тебя —
Ведь границ для любви не бывает,
Да и жить тяжело не любя.
Клен с березкой обвенчаны словом.
Есть в стихах потаенная суть.
Оттого-то мне снова и снова
Сладость с болью вонзаются в грудь.
Ты идешь по осеннему парку,
Там, где готикой листья шуршат,
А в России сегодня не жарко,
Заморозил ноябрь листопад.
Божья невеста — кто она? Бог не может быть одинок. Создавая свои творения, Он вкладывает в них Любовь. Значит, и невестой Божьей может быть та, которая эту Любовь порождает. Любовь бывает разной, а если быть точным, Любовь не может быть одинаковой. Что значит — «я люблю Родину»? Что значит — «я люблю женщину»? «Родина» и «женщина» — слова одного рода. Так же, как слово «мама». Вот оно, триединое начало. Вот то, ради чего мужчины идут на жертвы. Идут на риск.
Он совершенно бессмысленно шатался по городу. Прошло достаточно много времени. Луна любопытным немеркнущим глазом смотрела на Землю и блуждающего по ней Поэта. Он остановился на пороге казино. Игра — страшная вещь для творческих людей.
Его хорошо знали в этом заведении. Он сел за стол и поставил небольшую ставку с бонусом. Те, кто считают, что в ка-зино невозможно выиграть, ошибаются. Выиграть можно — тяжело уйти с выигрышем. Однако в этот день случилось неве-роятное. С первой же раздачи ему выпала максимальная комбинация — флеш-рояль. Флеш-рояль с бонусом. И Он ушел с выигрышем. С выигрышем в сто пятьдесят тысяч долларов. Его удивил не выигрыш, а сам факт того, что деньги появились в тот самый момент, когда они должны были появиться — будто это сказка. Значит, это судьба, которую мне выбрали на-верху. Мой роман кому-то очень интересен. Кому-то — Богу или дьяволу? Дороги не выбирают — по ним идут», — поду-мал Он.
Все остальное произошло достаточно быстро — виза, билет, номер в гостинице в центре Парижа…
АПРЕЛЬ
Апрель возвысит Русь,
Мечты подлечат грусть,
Полночные звонки развеют сны,
Твой голос прозвучит,
И сердце застучит,
Преддверием иной, большой весны.
С берез на землю сок:
Ему, похоже, срок…
Так отчего ж и мне себя не лить?
Оттаяли года,
Пропали холода,
И я пришел сюда тебя любить.
Как хорошо, что здесь,
У жизни это есть.
Давай сойдем с ума на ложе снов,
Я не могу молчать,
Я так хочу летать,
Я ко всему давным-давно готов.
Душа… Дух… Непонятая сила, способная управлять сложным механизмом по имени Тело. Тело человека, тело живот-ного, тело растения, тело камня, тело огня и воды. Всем этим управляет что-то или кто-то. Люди, от незнания или всезна-ния, называют это Богом.
Научно доказано, что после смерти тело человека становится легче на несколько граммов. Все остается на месте — го-лова, ноги, руки, — все, но отсутствие этих нескольких граммов делает тело безжизненным.
Каждый раз, когда я стою около гроба, меня мучает один единственный вопрос: «Куда и в кого ты вселишься, Душа?» Будет ли это младенец, или же это будет больной, находящийся в коме? Будет это бездомный щенок или колосс, проби-вающий шелуху мертвого семени? Ответ знает только Бог.
Все это время они постоянно созванивались. Она говорила ему о том, что не может без него жить и готова к разводу, что они не живут с мужем. Она лгала ему. Лгала чем дальше, тем больше. Он верил и готовился к сказке. Ему хотелось в пол-ночь влезть на балкон ее квартиры с букетом роз. Адрес был известен, расчет проникновения на восьмой этаж был точен. Он позвонил ей на домашний телефон. Она пожаловалась ему на одиночество…
Дальнейшие события походили на кошмар. Он подтянулся на перилах, и в этот момент на балконе появился супруг… От неожиданности пальцы Поэта разжались и он полетел вниз…
На асфальте распростерлось безжизненное тело молодого человека, а вокруг него в беспорядке рассыпались необычайно красивые черные розы.
ПОСЛЕДНИЙ ТРАНЗИТ
Кто был рядом со мной? Кто меня ненавидел?
Разве это сегодня хоть что-то решит?
Я вчера получил в канцелярии МИДа,
Подчиненного Богу, последний транзит.
Взял билет в суматохе и душу отправил.
Вам же с телом проститься придется сейчас.
Вот таким я был внешне, но внешность оставил
И, надеюсь, хоть что-то оставил и в Вас.
Моя жизнь на земле, вопреки всем рассказам,
Не такой уж нелепой и грешной была —
Я любил, и любовь заменяла мне разум,
И по жизни дорогами к свету вела.
Жажда истины — суть продвиженья к прогрессу,
Он у каждого свой и у каждого есть.
Время выполнить долг, отслужив свою мессу,
Сохранив от соблазна предательства честь.
Бросьте горстку земли, я хочу это видеть,
Чтоб почувствовать тяжесть утраты меня.
Свечи в Ваших руках на моей панихиде —
Это больше, чем вечная память огня.
Многое в нашей жизни происходит неожиданно. Можно сказать, что все мы играем отведенные нам роли. Моя история о любви. История, очень похожая и очень не похожая на все те истории, которые уже случались. Ибо все это когда-то уже было, и все это повторится вновь…
ЗАВЕЩАНИЕ
Милый друг, не грусти. Улыбнись.
Без меня продолжается жизнь.
Лучше вспомни, как ради стихов,
Я кружил в хороводе грехов.
Вспомни, как я любил говорить,
Вспомни, как я умел не любить,
Ненавидеть, не верить, прощать,
Вспомни, как не хотел умирать:
Колокольной звенящей строкой,
Полноводной бурлящей рекой.
Как я клялся тебе, что вернусь,
Лишь немножко подлечится Русь.
Милый друг! Перестань горевать.
Мне уже не впервой умирать,
И рождаться зимой, в январе,
И влюбляться весной, на заре.
Мои песни — небес голоса,
Я ушел их пропеть в небеса,
Но пусть клен не скучает весной,
Его листья навеки со мной.
Пусть березка не верит ветрам,
А снегурочка жарким кострам.
Я приду и со всем разберусь,
Слышишь, добрая матушка-Русь?
Милый друг! Я тебе помогу
Отыскать все иголки в стогу,
Ты лишь сам умирать не стремись,
Ничего нет прекрасней, чем жизнь.