В знак уважениея к Рисалят-ада
Сегодня у нас в школе выпускной вечер.
Весь город почти неделю готовился к предстоящему празднику. Родители выпускников улыбаясь поздравляли друг друга и закупали напитки, угощения для застолья. Джаркент - маленький город. Я пробегала босиком все его улицы. Здесь все и всё друг про друга знают. В актовом зале уйгурской школы очень шумно.
Одноклассницы заказали себе наряды из Алматы. На мне скромное розовое платье, которое сшила Назира, из отреза шёлка, пролежавшего в её сундуке несколько лет. Одноклассница Гульбану, проходя мимо посмотрела на меня с усмешкой. Она всегда называла меня серой мышкой.
- У Хуснихан шесть платьев, а прелести в ней нет на одно платье. Есть такая уйгурская пословица – произнесла негромко Назира, заметив мою растерянность.
Я через силу улыбнулась ей. Назира всегда находила подходящее народное сказание или пословицу к месту. Другая одноклассница, которая стояла рядом специально толкнула меня локтем, и презрительно фыркнула. У меня не было подруг в классе. Единственным человеком, с которым я общалась, была соседка, которая переехала год назад в город Урумчи. Отец мой - простой водитель, и мы всегда жили скромно.
На сцену поднялся директор Масим – ака* и новая завуч школы Маджнанбюви – ада*. Все присутствующие зааплодировали.
_______________
Ака* - уважительное обращение к мужчине старшему по возрасту (уйгурский язык)
Ада*- уважительное отношение к женщине старшей по возрасту. (уйгурский язык)
- Сегодня знаменательная дата в Вашей жизни, – начал говорить директор. Все присутствующие утихли. После красивой речи директора, завуч школы начала зачитывать по - очереди имена выпускников, громко произнося имена их родителей. Директор выдавал на руки аттестаты. Зал то затихал, то аплодировал. Наконец подошла очередь и до меня.
- Поздравляю тебя Гузаль! – пожимая мне руку произнёс Масим – ака. Я смущённо улыбнулась.
- Поздравляем так же родителей Гузаль - отца Наримана – ака, и мать Амаджан-ада, - произнесла Маджнанбюви-ада, читая имена в свидетельстве о моём рождении. Она не знала всех присутствующих по именам, так как приехала в наш город полгода назад и за два дня до выпускного вечера собрала у нас свидетельства. Завуч захлопала в ладоши. Зал молчал. Я стала искать глазами отца. Он стоял в нескольких метрах от сцены, опустив голову. На лицах присутствующих было смущение. Я посмотрела на Назиру. Меня охватила холодная дрожь. Мне казалось, что я медленно проваливаюсь сквозь сцену. Назира резко встала, и сдерживая слёзы почти выбежала из зала расталкивая по пути людей. Я выпрыгнула со сцены и побежала за ней. Оказавшись на улице, увидела удаляющийся силуэт Назиры. Она шла неспешно, закрыв лицо руками, и всхлипывала. Я медленно следовала за ней. Я не знала, что должна делать в эти минуты. Не замечала бегущих мимо детей. Не видела домов старой постройки. Перед моими глазами, ускоренными кадрами бежало моё прошлое… Когда мне исполнилось два года, мать бросила нас с отцом. Вышла замуж и уехала.
О том, как она счастлива, отец слышал от общих знакомых. Отец начал пить. Он вырос сиротой, и у него не было родственников. Я помню, как соседские женщины заплетали мне косы, и забирали в свои дома, чтобы накормить и умыть. Отец пропадал неделями. Появлялся грязный и уставший. Садился на колени передо мной, и рыдал, закрыв глаза.
-Чужое горе на подоле, а своё на сердце, - говорил он, полупьяный, уткнувшись лицом в мои детские ладошки.
Так мы прожили с отцом пять лет. Потом в нашу жизнь вошла Назира. Она моложе моего отца на десять лет. В нашем полупустом доме появились на подоконниках цветы. Простыни и полотенца запахли ромашкой, а через два года Назира родила сына - Таира. Отец запрещал произносить вслух имя бывшей жены. «Кого нет перед глазами, того нет в сердце» - сказал он однажды, когда я попросила рассказать о матери. Все эти годы мать не искала нас. Я не помню её. Люди говорят, что она была очень красивой женщиной. Несмотря на обиды, непонимание и осуждение людей - я ждала, что когда-нибудь увижу свою мать. Мне часто снился один и тот же сон. В этом сне - женщина, которая называла себя моей матерью, гладила меня по голове и, крепко прижимая к себе, целовала. Я смутно видела лицо этой женщины. Она говорила мне какие-то слова. Я не помню этих слов. Помню лишь, то что я спрашивала её о Солнце. Я искала на улицах Джаркента женщину, похожую на ту, что во сне. Но, ни разу не встретила кого-то близко похожую на ту, что являлась в мои сны. Так прошло ещё десять лет.
А сейчас, я иду вслед за плачущей Назирой мимо старой мечети. Она построена два века назад. Без единого гвоздя. Это самая главная достопримечательность Джаркента. В этой мечети помимо прошлого, живут летучие мыши.
- Ада! – окликнула я негромко Назиру. Она остановилась, но не обернулась. Словно ждала чего-то. Между нами было около двадцати шагов.
Я уважала Назиру все эти годы. Слушалась. Помогала по дому. Но что-то мешало нам почувствовать друг друга матерью и дочерью. «Мачеха горше желчи» - повторяла каждый раз в спину Назире соседская старуха. На что Назира ответила всего один раз – «Змея жалит редко, а человек постоянно». Назира любила моего отца. Все эти годы я называла её – ада…Она окликалась. Не требовала большего.
-На ком отец твой женился та и мать тебе, - говорила мать Назиры, укладывая меня спать. Но я не могла понять её слова. И продолжала называть Назиру – ада.
В эти минуты, я чувствовала её боль. Все годы любить меня как родную дочь, и услышать, как называют при людях имя той, женщины, что бросила две родные ей души.
- Подождите! – крикнула я, увидев как Назира побежала. Назира не остановилась.
- Мама! – крикнула я испуганно. Моё сердце не билось так никогда в жизни. Я произнесла это слово впервые. Я не знала, как правильно произносить это слово. Назира остановилась. Медленно обернулась. Глаза её были полны слёз. Мы стояли и смотрели друг на друга. Между нами было пять шагов не больше.
- Что ты сказала? – шёпотом спросила Назира.
- Ма - ма! – произнесла я тихо, по слогам. Назира медленными шагами подошла ко мне и остановилась. Между нами оставался всего один шаг.
- Повтори ещё раз, – попросила Назира. Я плача, бросилась к ней с криком: Мама!
Мне хотелось произносить это слово громче и громче. Я поняла, что сейчас ближе Назиры для меня нет никого на свете. Мои слёзы впитывались в атлас её пёстрого платья. Мне казалось, что в эту минуту у нас одно большое на двоих сердце.
- Гузаль, доченька, – говорила она, рыдая вместе со мной.
Мы стояли, обнявшись долго. В этот миг я поняла, что женщина, которая приходила в мои сны – была Назира.
Держась за руки, мы вошли в актовый зал. Увидев нас, люди затихли. Все в городе знали, что Назира была моей мачехой. Все кроме завуча. Мы шли, взволнованно через толпу, которая покорно отступала. Когда мы оказались рядом со сценой, одна старушка еле ступая, вышла из толпы, и, поцеловав меня, заплакала. Одна из девушек посмотрела на меня с усмешкой. Я растерянно посмотрела на Назиру.
- Кто поклонился тебе, тому и ты поклонись: он не раб твой; кто нос задрал, и ты подними: он не Бог твой, – сказала Назира сдерживая слёзы. У нас еще остался запас слёз накопившийся за все эти годы, который мы должны были сдерживать при людях. Я поклонилась старушке, и ещё крепче сжав руку Назиры, поднялась на сцену. Подойдя к микрофону, я увидела в толпе людей отца. Он стоял в стороне от всех и чего-то ждал. Я улыбнулась ему. Он улыбнулся мне в ответ.
- Я имею честь представить Вам своих родителей. Мой отец Нариман – ака. А это моя мама... Это самая лучшая мама на свете, – произнесла я уверенно, как никогда в жизни.
Зал аплодировал стоя. Назира улыбалась со слезами на глазах.
На следующий день, Назира распорола одну из подушечек, что зашивала её мать несколько лет назад. В Джаркенте есть обычай аккуратно складывать разные вещи в тканевый мешочек и делать подушечки. Через годы эти мешочки распарываются и как сюрприз из них появляются нужные вещи. В очередной подушке оказался отрез синего шёлка. Назира улыбнулась, и, накинув мне на плечи ткань сказала:
- Сошьём тебе платье к дню рождения.
Я сдерживала слёзы, чтобы Назира не заплакала вместе со мной. В этот момент мне хотелось благодарить всех ангелов за то, что они послали в нашу жизнь эту женщину.
Я положила в тумбочку свидетельство о рождении. Это всего лишь свидетельство о том, что я появилась на свет. А жизнь была - в каждом окне нашего дома, и в каждом завтраке, что готовила все эти годы Назира. Боль, которая долгие годы жила в моём сердце - умерла. «Когда приходит радость, печаль уходит. К счастью путь короток, да идти долго» - любила повторять Назира. Я знаю, что её сердце тоже успокоилось.
Я засыпала счастливой, впервые за всю свою жизнь. За окном моим шептались листья, язык которых я понимаю с детства.
- Счастье - когда есть мама. Мир становится добрее, если есть мама, - шёпотом говорили мне они.
Утро разбудило меня лучиками солнца, танцующими на моём лице. Назира зашла в комнату. Я улыбнулась ей.
- Доброе утро моя хорошая, – сказала она.
- Мама, а солнце большое? - спросила я потягиваясь.
- Кунни етак билан япкили болмас*, – ответила Назира, на нашем родном уйгурском языке. Я вспомнила, что именно эти слова она говорила мне во сне…
Я приподнялась с кровати, открыла окно и посмотрев в небо повторила про себя:
Солнце подолом не заслонить…
Кунни етак билан япкили болмас*- Солнце подолом не заслонить (уйгурский язык)