В цехе компьютерной сборки, там, где работал Владимир, было много эмигрантов из России. Но он не спешил входить с ними в тесный контакт, памятуя о своих первых экзальтированных знакомствах, когда терял голову от недостатка общения. Потом все утряслось и стабилизировалось, но на сердце остались рубцы и ссадины от человеческой грубости и подлости. Замкнувшись на своей семье, Владимир ограничил круг своих знакомых до двух-трех человек. Да и то - вряд ли это были друзья-товарищи, а так - с кем поболтать о пустяках, распить бутылку импортного пойла.
Когда же огорошила беда, к нему пришли многие, даже те, кто казался ему неприятен. Но Владимир был благодарен всем, ибо многое осознается и передумывается в беде. В самой страшной беде...
Потом, нанеся официальные визиты, от него опять отстали. Покатились рутинные дела и, казалось, все забыли о его существовании. А Владимиру было тяжело. Он мучился и негодовал на самого себя, стремясь побороть горячую и неуемную плоть. Но все его мужское естество молило и требовало простую женскую ласку, такую незаметную и незаменимую.
Он не ждал серьезной перемены и не думал о повторном браке. В голове и на сердце стало пусто, будничное течение вело вдаль по жизненным ложбинкам. День за днем, билл за биллом - очаровательная скукотища! Вот только дочь растет быстро, проблема за проблемой. Как их решать!..
Но еще, пожалуй, Павел. Тот был, как угорь, липкий и приставучий. Лет на пять моложе, он вел себя, будто хорошо выдрессированный жеребец. Ему каким-то неуловимым чутьем удавалось унюхивать свежую молодку или едва появившуюся вдовушку. И он тут же начинал трезвонить, приставать со скабрезными, сводническими связями.
Вначале Владимир все гневно отвергал, потом его отказы становились более мягкими, а в конце концов, прямо на поминках, Пашка, которому не грех было расписать его похабную физиономию за подобное предложение, враз и объявил ему о том, что есть одна женщина, так, мол, и так...
Владимир сделал вид, что не расслышал очередной его выверт, хотя слышал и понял прекрасно. Он рассуждал так: лучше окунуться в какой-нибудь флирт с однодневной бабочкой, чем плескаться на дне бутылки. Черт с тобой, проклятый сводник!..
В тот день работы было немного, и они слонялись без толку, копошась над ненужными расписными бумажками. Павел юлил и загадочно моргал. Владимир уже догадался, что теперь тот его просто так не отпустит.
- Ну, выкладывай, что сказать хочешь! - сухо и неприязненно бросил он.
- Знаешь что, Володя, - прошепелявил тот. - Что я хочу...
- Знаю!
Павел громко захохотал, но внезапно остановился.
- Ну, ты просто провидец!
- Никакой я не провидец, а только основательно изучил твою натуру...
- Дело в том, что та женщина, о которой, как ты помнишь, я тебе докладывал, она...
- Павел, какая еще женщина?
- Ну... зовут ее Рита... Рита-Рита-Маргарита... Ей что-то около сорока, и ты ее, между прочим, видел. Глаза голубые, волосы белые, рост приличный, а грудь...
- Мастак ты в этом вопросе, - перебил Владимир, слегка сощурившись.
- Да хватит, Володя, хватит тебе в трауре ходить! Ты же не персидская дева... Она хочет с тобой встретиться.
- А зачем тебе это все нужно? Зачем?.. Ты что, имеешь бизнес сутенера?
- Ну почему ты грубишь? Воля твоя, конечно, а я все-таки считаюсь твоим другом...
- Считаешься... - вяло повторил Владимир.
- Да-да, представь себе, и никуда тебе от меня не деться!
- Это почему же?
- Потому что я несу за тебя моральную ответственность, - гордо отрапортовал Павел.
- Ты намекаешь на то, что я остался один, бедный, несчастный... Не сварю себе, не постираю, не поглажу...
- Вот-вот... Ты вырвал то, что вертелось у меня на языке. И тебе непременно нужна хозяйка... Ну, может быть, не так скоро и не так официально, а просто так, - он особо выделил последнее слово.
- А как же моя дочь? - возмутился Владимир. - Ты о ней-то подумал или как?
Павел замешкался.
- Да... Уж эта вечная проблема... Ну, видишь ли... Как говорят, стерпится - слюбится. Она у тебя уже почти взрослая. Поймет... Погоди еще годик - и тебе придется поручкаться с ее кавалерами, а может быть, и намного раньше.
Владимир хотел что-то возразить, но внезапно остановился и густо покраснел.
- А как ты хотел! - продолжал изгаляться Павел. - Они давно уже знают, что откуда растет и куда что впадает. И ничего ты ей, дорогуша, не сделаешь. Природа-мать все за себя сама скажет и она как надо ляжет...
- Ну-ка замолчи, философ хренов! - заорал Владимир и быстро схватил его за грудки. - Ты что несешь?
- Что ты, что ты? - перепугался Павел. - Ты ведь знаешь, я очень уважаю и тебя, и твою дочку... Просто Маргарита просила, а я уж так...
- Ладно, - глубоко вздохнул Владимир и, сжав Пашкину рубашку, резко его оттолкнул. - Еще раз такое про Аню от тебя услышу - пеняй на себя, прибью!..
- Ну, ты не больно уж важничай тут! - заартачился Павел, отойдя чуть поодаль на спасительное расстояние. - Это тебе не слободка Бердичевская, а Америка! Здесь если что, быстро привлекут...
- Тебя, кстати, тоже, за моральное разложение, - вставил Владимир и усмехнулся. Злость его потихоньку проходила, и какое-то сонливое чувство, граничащее с жалостью и любопытством, стало овладевать им. Ведь этот Пашка не такой уж и плохой человек, и относится к нему по-дружески. Вот только подход у него свой, изуверский. - Ну, ладно, изверг, говори, что она хотела, твоя Маргарита...
- Вот это другое дело! - обрадовался сникший было Павел, потирая руки. - Это я понимаю. Сделаем так... У нее, стало быть, день рождения...
- Как? Сегодня?..
- Да нет же! На самом деле, через месяц, а может, через полгода... Это она нас с тобой будет так обманывать. А мы, будто ничего не знаем, будем обманываться. И пусть все идет само собой. День рождения у подруги... Друг привел друга, поговорим-потанцуем... Ты купишь цветочки за пять долларов, сам знаешь, как они все на это дело падки. Ну, еще тортик, шампанское...
- А ты?
- Ну и я что-нибудь... Приду со своей новой знакомой. Это для тебя ровным счетом ничего не значит. Мы немного посидим и...
- И что?..
- И, так сказать, исчезнем! - утвердительно произнес Павел, искоса поглядывая на реакцию Владимира. - Ну, послушай... Ты ведь не увалень. Ты прекрасно понимаешь, как нужно себя вести дальше.
- Послушай, - голос Владимира дрогнул. - Я, конечно... Ну, в общем, ты, вероятно, прав и все такое прочее... Но я вообще ее не знаю, и это мне напоминает приход в публичный дом...
- Ха! - закричал, как зарезанный, Павел. - Ты?.. Это говоришь ты? Да ты хоть знаешь, что такое публичный дом?.. Это же... Это - кусочек рая, вот что! - выдавил он гордо. - Это место для нимф, понял? Там все чисто и красиво. И Маргарите, честно говоря, до этих нимф далековато. Но, извини, ты ведь тоже не Ален Делон...
Владимир молчал, понимая, что все больше и больше начинает зависеть от этого ничтожного человечка.
"Сейчас или никогда, - подумал он. - Пусть будет Маргарита. Пусть будет кто угодно, лишь бы отойти и забыться. Хотя бы на время..."
Он поднял глаза на Павла и уронил резко и коротко, стараясь держать себя в руках:
- Адрес!..
(Продолжение следует)