...По весенней распутице охотник уходил из столицы. Навстречу ему, уныло меся грязь, двигались шеренгой панцирники - элита королевской пехоты. Над рядами лилась невесёлая песня:
"...Помнишь, как вошли солдаты в твой дом,
ты встречал рассвет, среди выжженных скал.."
Охотник угрюмо ухмыльнулся "Элита". Он не знал, да и не мог знать, что затея короля обернулась полным провалом - этой ночью принц скрылся, бросив доверенный ему отряд на произвол судьбы. А поутру гвардейцев окружили и разорвали орки. И теперь уже ничто не могло помешать им взять Монтеру в кольцо осады. Охотник был патриотом, но твёрдо знал, что это - не его война, и лишь следущей зимой ему было суждено присоединиться к отряду вольных стрелков - таких же патриотов, как и он сам.
А пока он следовал по северо-западному тракту, туда, где, днях в двух пути от столицы, на берегу льдистого моря раскинулся город гномов - Дварвен.
На закате полыхнуло алым. Охотник оглянулся, замедлив шаг - сплошная стена мертвого, не пережившего стылый февраль леса, находящаяся примерно в полулиге от тракта, вспыхнула вмиг, ярким бездымным пламенем. Магическим. Когда пламя опало, от леса ничего не осталось, и видны были холмы, кутавшиеся в дымке утреннего тумана.
Охотник почесал за ухом, задумавшись "А что же там, за холмами?" и вспомнил виденную в столице карту Миртаны и окрестных земель. Альвенор, эльфийские пределы. "Смертному не дано переступить порог эльфийских пределов" - отчётливо прозвучало в голове. Охотник цинично усмехнулся: "Ох уж эти перворождённые", и добавил вслух: "Ну и не надо".
И продолжил путь. Тракт пролегал через небольшой лесок. Когда охотник приблизился к опушке, раздался недовольный клёкот, и от берез к нему, хлопая крыльями, полетела гурра. О таких тварях охотник слышал от старика-гнома в столице, но живьем ему их видеть не доводилось. Гурра была около двух локтей в длину, туловище было покрыто светлой безволосой шкурой, все четыре лaпы заканчивались острыми когтями, а маленькую змеиную головку, украшенную зубастым клювом, венчала пышная чёрная грива.
Охотник привычным движением снял с плеча арбалет, и выстрелил, не целясь. Каркнув в последний раз, гурра, пронзённая железным болтом, кувырнулась в придорожную грязь.
А охотник пошёл дальше, не убирая арбалета. Уже в лесу, у подножий вековых дубов, ему под ноги попался жерх - птица бесполезная, но обладающая изрядными мышцами и годная в пищу. Ещё один точный выстрел - и пропитание на оставшийся путь добыто.
Смеркалось. Сойдя c тракта, охотник расположился на ночлег на небольшой полянке. Запалил костёр и принялся зажаривать добытого жерха, напевая бывшую в ходу в родных краях "Балладу о Страннике". Раздался шoрох. Охотник положил руку на цевьё арбалета, готовясь стрелять на поражение.
Из чащи вышел леани и, пробормотав приветствие на всеобщем, подсел к костру. Охотник ответил на приветствие в тон, но руки с арбалета не убрал, лишь переложил его поудобнее - от остроухих можно было ждать чего угодно...
21.04.2007