Эх, вспомнишь молодость. Весело было. Когда я выздоравливал в академке, то работал в совхозе ночным сторожем на травосушке. Приезжал на работу в восемь вечера и уезжал домой в восемь часов утра. Ездил на мотоцикле. Много было приключений , связанных с гитарой и мотоциклом . Ява темно-красная 350 кубов, два горшка. Красотка. Стекло снял, дуги оставил. Вся в никеле. Классические дутые, плавные формы. Дизайн 50-ых годов.
Моя точка охраны, хотя и была при птицеферме, но у края леса, идущего до Брянска, и лес этот был местами глухой и дикий. Сам агрегат по переработке травы в муку был из каких-то железяк, закопченной бочки и горелки, а рядом под навесом хранилась травяная теплая душистая мука в мешках. Ее-то я и охранял. Крестьяне очень эту муку уважали и пытались спереть, а я их должен был удерживать от этого уважения. Сзади травосушки зеленой стеной стоял лес.
В те времена лес да поле заменяли мне телевизор и радио. Вечером на закате сидишь и слушаешь, как птицы поют. А то вдруг! Чу! Издали с ветром доносит тайное и волнующее, сакральное Уу..Уу.. Кукушка кукует, а может кто-то дует в огромную деревянную дуду.. Несколько жуткий звук. В нем эхо древности, нетронутых лесов, воспоминания о первозданной природе, когда тут волки и медведи бродили ту, ну а может быть лешие и друиды.
Что не говорите, но замирает сердце при первом этом Уу, как только услышишь. А многие суеверные еще боятся, что куковать будет коротко. Потому и замирают, чтобы не спугнуть.
Это конечно не правильно, что говорят «ку-ку». Она же Уует. Однако, не приживется в русском языке такое слово.
Я тогда даже песню написал самодеятельную. Кукушечка называлась. Одно время это был хит у местной молодежи. Помню только строчки припева: «Кукуй кукуй кукушечка, кукуй кукуй голУбая, кукуй кукуй кукушечка, судьбину мою пророчь, Кукуй кукуй кукушечка, кукуй кукуй голУбая, гони всю нечисть прочь”….
Не скажу что в молодости я очень трусливый был или шибко смелый, но один ночью в лесу с мотоциклом и гитарой это все же картина не совсем обычная. Была у меня и скрипка.
В то время существовали пирамиды по 10 рублей по почте посылать. Вот я и выиграл в пирамиде денег, на которые купил скрипку и смычек от виолончели. Он был огромный, но дешевле скрипичного. Я сильно натирал его канифолью, но это мало помогало. Звуки виолончельного смычка ночью – мороз по коже.
Поскольку на гитаре я играть умел, то на скрипке думал, что сам научусь. Подбирал разные мелодии, но до конца выучил только песню «Девочка Надя, что тебе надо? Ничего не надо кроме шоколада»… На скрипке нет ладов. До сих пор не понимаю, как я там в ноты попадал?
Так вот представьте картину. Тревожная, пряная, сырая, волнующая июньская ночь. Звезды, то ярче, то блекнут, как дырочки в темно-синей занавеске. Дышат. Все расцветает и набухает. Все пахнет, шевелится, стрекочет. Где-то ветер шумит и вздыхает в верхушках елей. Движется земля, черви из нее вылезают, где-то шубуршаться мыши, лягушки прыгают.. Чу!- хрустнет ветка. И при этом при всем полная темнотища вокруг и желтое пятно света. Это лампочка фары моего мотоцикла. В полутени я сижу на бочке и играю на скрипке «Девочку Надю».
Звук раздается такой, как будто в лесу кота кастрируют. Те, кто заблудился той ночью и выходил из леса к травосушке случайно, наверное, в ужасе убегали до Брянска. Ночь. Мотоциклетная фара. Бочка. Паренек пилит скрипку. Звуки “ИИИииииииии, уиииииии….аииииииии”. Сюр полный! Шагал отдыхает.
Устав играть, я засыпал на теплой бочке, а потом падал сонный вниз. Странно, но не ушибся ни разу.
Иногда в немузыкальные дни я делал нору в травяных мешках и спал в ней, заткнувши вход, как рак-отшельник, мешком снаружи. Под утро было очень холодно, и я вылезал и бегал вокруг бочки, делая физкультурные упражнения.
И вот первое проявление солнца! Наверное, во всем мире нет более простой красоты и более неземной, чем восходящее солнце. Оно появляется как бы нехотя, медленно и осторожно выглядывая. Восток светлеет. Тьма неба чуть промокает серым с зеленцой. Еще все спит. Самая холодина. Как ночь, так почти все птицы спят, а как заутреет, так расчирикиваются. Дальние луга и поле седые от росы в полутьме. Дальше тьма размывается и отступает в вышину, к куполу неба, к полярной звезде, а на востоке все светлее. Зарево света. Слоев нет. На закате бывают слои облачности, на восходе нет! Земля стремительно поворачивает погреть свой бочок под светило. И вот появляется желтый глаз солнца. Все озаряется, все играет и все парит. Все отогревается от утренего холода. Ура! Жизнь! Жить будем. Я прыгаю от холода, чтобы согреться. Чай в термосе уже холодная водица, но мне и так тепло! Я уже нюхаю солнце, его лучи, как яичницу. Я отдежурил. Завожу мотоцикл и с радостным «дрын-дын-дын» катаюсь кругами по травосушке. Пошел плотный поток машин по шоссе вдали. Загудели тяжеловозы, зашелестели шины. Оживает, просыпается страна. День наступает. Я привязываю гитару и скрипку, надеваю огромный синий шлем и еду домой спать в блаженнейшую белую кровать с мягчайшим матрасом. Вы не спали на мешках? Тогда вам не понять.
Счастливы провожающие закаты и встречающие рассветы.