«Я вернулся сюда!»
Как часто он думал о том, что когда он вернется сюда, его поразят перемены вокруг. Или же не поразят потому, что их не будет. Так и вышло. Наверно даже десятилетия нечего не изменит в этих краях. А он был здесь в последний раз всего пять лет назад.
Даже дорога по которой он идет. Даже пыль, которая оседает на его ногах, после его шагов.
Дорога петляет среди каменистых гряд. Белая от мельчайшей пыли известняка, каменные глыбы которого вперемежку с чахлой растительностью встречаются довольно часто вдоль дороги.
Дорога то поднимается на гребень холма, то извиваясь бежит вдоль каменных нагромождений, набросанных небрежной чередой рукой неведомого великана и уже потемневших от толщи времен и мха у самого основания.
Очень часто эти нагромождения с острыми краями напоминают крючковатые, узловатые пальцы с непонятным предупреждением устремленные в небо. Из-под трещин этих гигантских каменных деревьев тянулись к солнцу тонкие стебли северных, подкрашенных красным цветом северных звезд соцветия маргариток. Они яркими всплохами закрывали собой темно-серый цвет трещин и распадов.
А вот дорога выпрямилась и теперь тянется вдоль полоски моря, которое внезапно вынырнуло из-под самых ног у пологой скалы и окунуло порывом ветра, вырвавшимся из-за скалы.
Море. Этьен почувствовал его сырой, свежий вкус, наполненный мельчайшими частицами соленой влаги. Здесь, в Нормандии возле моря вкус воздуха другим и не может быть.
С очередного холма стала видна улочка, сложенные из известняка дома. Покрытые бурой черепицей крыши. По склону к морю сбегали ровной чередой разделенные на квадраты полоски земли, засаженные овощами.
Жизнь здесь размеренная, узнаваемая изо дня в день. И чаще всего слишком похожая на все остальные жизни за этими домами-креспостями. Заборы наглухо, жизнь наглухо. И нет интереса к другому состоянию, к другой жизни.
Этьен спустился в лощину, мимо зарослей боярышника. Под ногами шуршал влажный песок. Утихнувший недавно, поток стаявший воды оставил в лощине свой след обрушенными сучьями деревьев, остатками прошлогодней листвы, древесным мусором.
Разросшийся одинокий куст сирени прикрывал дальше дорогу. Тонкий аромат слабофиолетовых цветов поднимался к небу.
Этьен почувствовал знакомое жжение в груди.