4. Дневник ангела, который захотел стать демоном

... Красивый почерк...
...Запись в дневнике от 11 марта N года:

« ... Этим страницам суждено увидеть и услышать то, что никому не могу до-верить я, человек, которого покинули в большом и пустом мире. Этим страни-цам суждено никогда не быть прочитанными. Эти страницы обрекаю я на долгое заключение. Эти страницы обречены чувствовать мою боль. Моя боль – их боль. А боль – велика. Помоги мне, помоги выдержать пустоту мира моего. По-моги мне. За окном льет дождь. Мокрые улицы топорщатся ветками голых то-полей...»

...Запись в дневнике от 13 марта N года:

«... Мечты не сбываются. Хотелось бы научиться исполнять чужие меч-ты, но для этого нужно уметь читать мысли, или хотя бы внимательно слушать голоса, что витают в воздухе. У меня проблема – я их слышу, но не могу разобрать слов. Они шепчут мне о чем-то. Они плачут. Они иногда кричат. Они иногда замолкают, и мне становится страшно – полная тишина колпаком накрывает мою пустую комнату, где нет никого, кроме меня. Эти голоса – признак какой-то психологической болезни. Я схожу с ума. Я медленно схожу с ума. Это страшно...
... Дождь вечен. Небо всегда будет плакать от горя над разбитым сердцем покинутого ангела...»

...Запись в дневнике от 17 марта N года:

«... Дождь вечен. Небо всегда будет плакать от горя над разбитым сердцем по-кинутого ангела... Серые сумерки ползут по мокрым улицам, обволакивают холодным туманом стены домов, вылизывают мостовые. А дождь все никак не может закончиться. Отчего небо плачет? Отчего так часто оно грустит? Отчего сердце ангела неспокойно? Отчего ангел сменил белую одежду на черный сюртук и черный плащ? Отчего он забыл о людях? Отчего он стал жестоким?»

...Запись в дневнике от 21 марта N года:

«... Мой ангел-хранитель давно молчит. Раньше я слышала где-то в глубине своего сознания ласковый и теплый голос. А теперь я не слышу ничего. Точнее слышу – полнейшую тишину. Мне страшно – даже ангел-хранитель покинул меня. Он устал от моих жалких мыслей. Он забыл обо мне. Хотя я часто слышала – как люди называли меня ангелом. Может он обиделся? Не знаю. Я переживу его отсутствие. Он никогда мне особо не был нужен. Он часто всего боялся. Он даже не умел мне помочь. А порой мне это было просто необходимо. Где же ты, мой ангел-хранитель?...»

...Запись в дневнике от 26 марта N года:

«...Мне одиноко и больно. Мое сердце готово разорваться от этой странной бо-ли. Как быть ангелом в этом мире? Я хочу стать демоном, да простит меня Господь за эти слова. Хочу, чтобы мое сердце не знало боли, не чувствовало ее. Хочу, чтобы сердце мое стало камнем и перестало биться. Хочу, чтобы чувства покинули меня. Хочу просто существовать, дабы не видеть и не слышать голо-сов. А голоса становятся все громче. Они просят меня о чем-то. Они умоляют. Они кричат и плачут. Вновь и вновь я слышу их горькие всхлипы. Что со мной? Я ничего не сказала родителям. И не скажу. Они сразу потащат меня к доктору. А я терпеть не могу мистера Андре Лопена. Он такой противный, толстый, и всегда курит трубку. Но... Моим родителям все равно. Они не любят меня. Я для них просто кукла. А я не хочу быть куклой. Сейчас мне шестнадцать, но я знаю, что прожила уже гораздо больше. Меня снова отсылают в пансионат мисс Бекин-сейл, в это ужасное заведение. Я не хочу туда ехать. Там страшно. Воспита-тельницы издеваются над девочками, запрещают им читать книжки, ставят коленями на горох при малейшем неповиновении. Это больно. Я один раз провинилась и всю ночь мучалась. Кровоподтеки долго не сходили с кожи. Мне больно. Идет дождь. Опять идет дождь. Окно умыто его слезами. Я плачу в ответ. И голоса в моей голове тоже плачут. Где же мой ангел-хранитель, где же ты?...»

...Запись в дневнике от 5 апреля N года:

«... Столько времени прошло. И вот я возвращаюсь к страницам своего дневника. Боль не утихла, наоборот, она стала намного сильнее. Нет сил ее удерживать внутри себя. Когда же, наконец, чувства мои ослабеют, а сердце перестанет биться. Не знаю. Хочу этого безумно. А может быть, единственный выход – умереть? Нет. Скорее всего, есть другой путь забыть о людях. Они часто при-чиняют мне боль. Ангел плачет и хочет стать демоном. Люди, что вы делаете? Люди, зачем вы так со мной? Сердце ангела разрывается от горя. О, Боги, помо-гите окаменеть моему сердцу...
...Дождя сегодня нет. Но на улице стоит мрачная пасмурная погода. В до-ме холодно, несмотря на то, что горит камин. Отец заперся в библиотеке и работает над своим очередным романом. Он не пускает меня в библиотеку, потому что боится, вдруг я испорчу какую-то дорогую вещь. А моя мать сидит у ка-мина и смотрит на пылающие поленья. Ей все равно. Она никогда не обращает на меня внимания. Никогда не целует перед сном. Только миссис Хендерсон, гувернантка, обращается со мной ласково. Но она всегда уходит по вечерам и вы-ходным домой, к своему мужу и детям. Она говорит, что очень их любит. И они об этом знают. А мне никогда никто такого не говорил. Я не знаю любви. Тяжело так жить. Но я не хочу умирать. Я вырасту и у меня появятся дети. Я буду их любить очень сильно, и говорить им об этом. И никогда не буду запираться в библиотеке, или сидеть у камина и просто таращиться на огонь. Я буду с ними. Я буду для них. Для них мое сердце будет биться в груди. А сейчас я хочу его остановить. Голоса не дают мне покоя... Уходите...»

...Запись в дневнике от 30 апреля N года:

«... Я вновь долго не садилась за дневник. Произошло много всего. Время пролете-ло незаметно. Голоса не утихают. Умер отец от сердечного приступа. Так ска-зал доктор. Но это не так. Он был здоров. Я знаю, что его убили. Хоронили отца в закрытом гробу. Почему? Потому что иначе все бы увидели раны на его горле и груди. Моя мать убила моего отца. Я все видела. В тот день снова шел дождь. Отец снова сидел в библиотеке, работал. А я спряталась в одном из шкафов, хотела посмотреть на него в щелочку, хотела просто побыть рядом. Я видела, как мать зашла в комнату, как она подошла к отцу, спросила его о чем-то... А потом вытащила из корсета длинный острый нож (я часто видела его на кухонном столе) и... Это было ужасно. Она резко воткнула нож ему в горло. Хлынула кровь. Рекой. А она вынула нож и пронзила его сердце. Отец страшно дернулся и ... умер... Моя мать с улыбкой стояла над его трупом и, я просто не могла поверить своим глазам, улыбалась. Страшно. Я скорчилась в шкафу, боясь даже вздохнуть. Вскоре она ушла. Я просидела там еще долго. Мои руки дрожали, мне было холодно. В щелочку мне был виден край стола, лужа крови, растекшаяся по паркету, и рука отца, безвольно свесившаяся вниз. Потом в библиотеку вошла Марта с подносом. Время полуденного чая. Я услышала ее пронзительный крик, и глухой звук падения. Я выбралась из своего убежища и кинулась в свою комнату. Там я долго плакала в подушку. Мне было жаль отца. И я боялась вспоминать ту страшную улыбку. Улыбаться можно по-разному. Какой мерзкой бывает иногда улыбка... На похоронах капал дождь. Как будто небо плакало над закрытым гро-бом. Все эти люди в черном... Они пришли попрощаться, но я знаю, что все им наплевать на отца. Моя мать стояла у гроба и картинно рыдала, говоря, что любила его. Все ей верили и утешали. Но я знала, в чем дело и боялась к ней при-ближаться. Люди вокруг удивлялись. Что вы делаете, люди...
Перестань же, наконец, плакать, небо. У тебя тоже разбито сердце?...»

...Запись в дневнике от 20 мая N года:

«... Я уезжаю в пансионат на все лето. Мать решила заставить меня занимать-ся даже в каникулы. Она уволила мисс Хендерсон. Жаль. Теперь у моей матери есть любовник. Как смешно. Его зовут Рихард, он немец, и он моложе нее на 15 лет. Но мне все равно. Я сходила в библиотеку, попрощалась с портретом отца, что висит над каминной полкой. Мать хочет его выбросить, поэтому я в по-следний раз смотрела в глаза своего отца. Я уезжаю. Прощайте дом, сад, и днев-ник. Я вернусь только через год. Тогда мне будет уже 18 лет. Я буду взрослой. Я не знаю, что меня ждет. Пусть будет, что будет. Загадывать нельзя. Будущее – невозможно изменить, не зная, что ожидает нас в нем.
Дождь перестал. Выглянуло солнце. Блеклое, тусклое, задохнувшееся в об-лаках, серых от дыма. Карета уже подана, и кучер ждет сигнала к отправле-нию. Я уезжаю. Вещи собраны и здесь меня ничто не держит. Прощайте...»

... Дальше запись прерывалась на несколько лет. Я отложил дневник, чтобы через несколько минут снова взять его в руки, и откинулся в кресле. Страшная ис-тория. Я взял дневник вновь и открыл его наугад. Мне попалась запись без даты:

«...Завтра день моей свадьбы. Мое платье уже готово. Но я не могу на него даже смотреть. Оно белое. Белоснежное. Цвет невинности. Но мне от этого не легче. Завтра я выхожу замуж за старого друга семьи. Ему пятьдесят лет. А мне двадцать. Он стар и противен. Этого брака хочет моя мать. Но ей все рав-но, что я чувствую к этому человеку. Да, не о таком я мечтала. Я надеюсь, что завтра пойдет дождь. Я надеюсь, что ночью будет гроза. Я не хочу, чтобы завтрашний день наступал...»
«... Я с ненавистью смотрю на свое свадебное платье. Через несколько ча-сов мне придется идти в нем под руку с ненавистным мужем. Мое сердце зами-рает от страха. Я не хочу... «
«... Свадьбы не будет. Мой будущий муж умер. За час до начала церемонии его обнаружили в парке на скамье с перерезанным горлом. Я рада этому. И мне все равно. Боже, неужели мое сердце окаменело! Я сказала матери, что рада, потому что он умер. А она ударила меня по лицу и страшно закричала. Я подумала, что ни к чему так кричать, так как и у нее есть один грех, о котором никто не знал, разве что кроме доктора, который уладил дело. Я сказала ей об этом. Она отшатнулась, как будто у ног ее ударила молния. А мне было все равно. Я видела, как она испугалась. И улыбнулась этому. Дьявольская улыбка. Я стала демоном. Голоса в моей голове внезапно смолкли. Необыкновенная тишина. Серд-це еще едва билось в груди. Но скоро я остановлю его совсем. Прощай, ангел. Здравствуй, демон...»

... Страниц десять с этого места были вырваны. Странно, кому это понадобилось. Я вновь углубился в чтение:

«... Я встретила Его. Сегодня в парке. Человек в черном. Бледное лицо. Темно-каштановые волосы, такие легкие, что даже малейший ветерок шевелил их. Тон-кие запястья. Длинные пальцы пианиста или хирурга. Не знаю. Казалось, он ждал меня там. Что-то странное было в его взгляде. Что-то дьявольское. Огонь. Смерть. Страсть. Ненависть. И бесконечная любовь. Мне двадцать пять. Ис-полнилось позавчера. Я стала совсем взрослой женщиной. И, кажется, я нашла Его...»
«... Я поняла, кто Он на самом деле. Я безумно рада. Он остановил мое сердце. Навеки. Но я живу. Чувства мои спрятаны глубоко внутри камня, что представляет собой мое сердце. Я стала такой же, как и он. И я благодарна Ему...»

... Что могли значить эти строчки... Я не понимал. Как остановить сердце, и оставаться при этом живым. Страшная догадка озарила мой мозг – мое сердце уже давно не бьется... Она...

«... Каждый вечер я испытываю жажду. Но ее не может утолить ни одна жидкость. Только живая вода. Кровь...»
«... Мне больше не больно. Я не умею чувствовать. Разучилась. Он долго был рядом, но потом настал момент, когда Он ушел. Я прощаю Его. Пусть Он поможет остальным. Но не всем. Только избранным. Таким, как я...».
«... Мне нравится бродить по темным улицам, под оранжевыми кругами тусклого фонарного света. Или по парку ночью. Там так тихо, и никого нет. Там только ветер летает меж стволов старых кленов и вязов. От земли поднимаются вверх испарения – оседая туманом в ветвях деревьев. Слышишь шорох ветра в листве – и хочется писать стихи...»
«... Я часто брожу по ночам по городу в поисках новой жертвы. Но жерт-вы ли они. Я просто помогаю некоторым обрести свое счастье по ту сторону полуночи. Я нахожу Их – забытых всеми, жалких, потерянных людей, которым нужна Моя помощь. Они подчас бывают прекрасно одеты, богаты, божествен-но красивы, но Им не хватает мира. Я открываю дверь для Них в другой мир. Но, увы, у него только один недостаток – оттуда уже не возвращаются. Единст-венное, что беспокоит меня на сегодняшний день – я никак не могу найти того, кому хотела бы подарить такую же счастливую жизнь, какую когда-то подарил мне Он. Но я хочу этого. Где же ты? Мой единственный и неповторимый, да не будут банальны эти слова...»
«... Сегодня я увидела Его... Это он... Он вернулся...»
«... Как жаль. Я нашла его. Его синие глаза прекрасны. Я почувствовала, что сердце мое хочет забиться, но, увы, не может. Я люблю его. Но наша любовь невозможна. Он – человек, которому суждено умереть в свой час. Эта точка лежит недалеко впереди по времени. Для меня время ничего не значит. Его просто нет. Вечность – вот чему я принадлежу. И я хотела бы, чтоб он разделил со мной вечность. Я все сделаю для этого... Он будет моим. Обязательно будет. Только моим. Моим и вечности...»

... На этой записи дневник заканчивался. Я взглянул на число на последней странице, рядом с подписью хозяйки – четвертое сентября 1924 года. День моего тридцатипятилетия. Я умер, когда мне было тридцать пять. Нет, я вновь родился в тридцать пять. Четвертого сентября. Это день моего рождения. Я всегда отмечаю этот день в одиночестве в каком-нибудь уютном ресторанчике. Там, где царит приятный полумрак, частично разгоняемый неярким светом крохотных бра над каждым столиком. Смешно. В этот день я стал принадлежать вечности, стал ее рабом. Вечность теперь – моя госпожа. Я должен служить ей. Я все понял. Я по-нял абсолютно все. Я понял, благодаря кому стал таким. Но в моей душе не ше-вельнулось ничего, кроме равнодушия. Она остановила мое сердце, когда я этого хотел. Я благодарен ей за это. Она зря думает, что я буду ее винить в чем-либо. Это не так. Она не рассказала все раньше, потому что знала, что я найду дневник и прочитаю его. Так и есть. Хотя. Я не прочь бы услышать эту историю от нее самой. Но пока это невозможно. Что ж, я дождусь ее, по крайней мере, теперь у меня есть повод.