Поучитесь же на примере инжира: как только его ветви становятся мягкими и пускают листья, вы знаете, что лето близко. Так и вы, когда увидите, что это происходит, знайте, что он близко, у дверей.
Евангелие от Марка 13:3 – 37.
Сегодня последний день зимы; люди выразили всю свою, может быть, заслуженную, ненависть к ней, отняв у нее последние два дня; но зима словно бы не поняла этого презрительного намека и продолжала бродить по улицам добрую половину весны, никому не нужная нищенка, всеми гонимая. Что будет делать в этот день Март? – думала я, выходя на рассвете из своего дома. И вот, возвращаясь в сумерках домой, я увидела его, во второй раз за этот год; он сидел на скамейке, и черный плащ, черная шляпа с широкими полями в призрачном свете сумерек обозначали высокую, стройную фигуру юноши. «Март! Здравствуй!» – хотела крикнуть я, обрадовавшись ему, но вблизи его веяло такой странной, задумчивой тишиной, что я промолчала и, тихо остановившись за его спиной, смотрела, что он делает. В руке его был тополевый прутик, который он, видимо, только что подобрал, наклонившись к земле, лицо его, всегда как будто хранившее тень чистоты, бледности, холода и нежности – тень нестаявшего снега – было так глубоко задумчиво, что он даже не заметил моего присутствия, глаза его были опущены, и я не могла разглядеть их. Он так медленно, задумчиво чертил на снегу, что, может быть, не вполне замечал, что что-то делает; затаив дыхание, со смутным, волнующим предчувствием, я заглянула за его плечо и разглядела написанное по латыни слово «спасение». Кончив чертить, Март вдруг отбросил прутик в сторону и, подняв голову, встретился со мной глазами. В сумерках казалось, что бледное, строго-задумчивое лицо его, скрытое дымкой тьмы, было освещено таинственным источником света, словно бы за моей спиной занимался рассвет и бросал на него свой пробуждающийся отсвет. В темных, глубоких глазах его словно бы горел отсвет пламени, охватывавшего его ум и сердце, поднимающегося из глубины его существа еще неназванным, неугаданным вдохновением. Когда я очнулась, никого уже не было; я быстро оглянулась по сторонам и по звуку удаляющихся шагов догадалась, что он только что свернул за угол дома. Наверное, он, как и в прошлый раз, даже не заметил меня в своей задумчивости. Март всегда был немного дик в своей мечтательности, но не замечать друзей – новая привычка. Я хотела пожать плечами, как в прошлый раз, но что-то остановило меня. Я все еще стояла, прислушиваясь к тишине уже замерших вдали шагов; рядом со мной на снегу словно бы горело начертанное рукой весны: «спасение».