Они стояли на обочине дороги и мокли под унылым дождем: он, она и собака. Да, еще два огромных рюкзака. И безнадежно «голосовали». А машины неслись мимо, обдавая их колючими брызгами. Мимо… И опять мимо…
И я сначала тоже пролетел, отметив мысленно: «Чокнутые!». Мне было грустно, и попутчики не помешали бы, но куда их, с таким-то грузом да еще с собакой в мой маленький «гольф»?! И они устало опустили руки, и фигуры их, размытые дождем, через секунду скрылись из вида.
«…Под животом моста, мы пили с ней вино, могли бы лет до ста мы целоваться, но…»,- душевно выводил под перебор гитары мой вечный попутчик Олег Митяев. Я затормозил и развернул машину…
- У нас собака,- сказал он, когда я распахнул перед ними дверцу. Большая немецкая овчарка при этом нервно зевнула, как будто понимая, что речь идет о ней, и из-за нее может все сорваться.
- Вижу, - сказал я, открывая багажник, где должно было быть старенькое байковое одеяло, но парень уже отвязывал от рюкзака скрученную рулончиком подстилку. «Ну, вот, - подумал я,- конец чехлам». К моему удивлению, парень расстелил подстилку не на заднем сиденье, а на полу и пес быстренько лег между сиденьями. Как он там уместился?... Загадка. Ребята втиснули в багажник рюкзаки и влезли в машину. И тут же, как будто кто-то где-то только и ждал этого момента, с неба посыпался уже не дождь, а мокрый снег, огромными белыми хлопьями.
Лера
Ее никогда не понимали ни родители, ни однокурсники. Про нее говорили: белая ворона! Наверно, отчасти они были правы. Ну не интересны ей были тусовки и посиделки в баре между лекциями. Она жила другим. Дорогой… Она ждала каникул. Часами могла рассматривать атлас автодорог, прокладывая новые маршруты. И мечтала о том, как вскинет на плечи тяжелый рюкзак и выйдет на шоссе. «Автостоп не для девушки!»,- говорили ей. А она упрямо делала свое дело. И ей везло на дороге с водителями, которые подбирали этого цыпленка. Не обижали. А у нее появился такой нюх на людей, что она уже даже не боялась.
Антон
Он не имел никакого понятия ни об экипировке автостопщика, ни о правилах поведения на трассе. Он даже не был знаком ни с кем из тех, кто, надев оранжевую куртку, мог практически без денег запросто проехать из одного уголка страны в другой. Он хотел попробовать сам, но боялся. И однажды понял: надо просто остаться без средств к существованию, чтобы все пути нормального проезда были бы просто отрезаны. Это произошло случайно. Его банально ограбили в Великом Новогороде, куда он приехал на экскурсию. Помыкавшись по вокзалам, где, как известно, без денег билетов не дают, Антон вышел на трассу М10…
Немецкая овчарка по кличке Дым
Кажется, в другой жизни у него было совсем другое имя. Впрочем, о другой жизни он старался не вспоминать, потому что от этих воспоминаний начинало колоть где-то под лопаткой. И тогда он начинал нервничать и поскуливать. Все реже и реже в тревожных снах приходил к нему Человек, от которого пахло апельсинами: хозяин любил эти непонятные оранжевые мячики. Человек смеялся, и шутя давал понюхать псу яркую корочку. И пес нюхал, смешно морща нос, не желая обижать того, кого любил больше своей собачьей жизни. …Кажется, в другой жизни у него было другое имя. Но он его забыл. И когда эти двое на дороге назвали его Дымом, он откликнулся: имя было похожим. И еще… Он не мог больше жить без своего Человека.
Мужской разговор
- Ребята, вы только не молчите,- попросил я, приглушая звук приемника,- водители любят, чтобы попутчики развлекали их разговорами. Они немного помолчали, собираясь с мыслями, а потом стали наперебой рассказывать о том, как оба порознь заболели этим странным «видом спорта» под названием автостоп, который в 90-е годы снова стал популярным в нашей стране. Как постигали эту науку – застопить попутку. Как учились обходиться в пути самым минимумом вещей. Как искали по городу подходящую для автостопа «снарягу». - А познакомились просто,- сказал Антон.- Я мотался по северу, от друзей из Архангельской области выбирался. И где-то на дороге в кафешке увидел ее. Сразу понял, что того же поля ягода, что и я. И так страшно за нее стало. Разговорились. Оказалось, что оба из Питера, и оба вот такие, неприкаянные… Стали вдвоем ездить. А потом Дым вот появился. Он к нам на окраине Москвы прибился. Люди рассказали, что хозяин у него погиб, а он, вот, выжил, но никто за ним не приехал. Его подкармливали, но в руки он никому не давался. И нам бы не дался, наверно. Просто, похоже, мы его имя угадали. Лерка позвала тихонечко – «Дым!», - а он как кинется к нам. И больше не отошел ни на минуту… Ездить с ним, конечно, труднее, чем вдвоем, но оставить не можем. И бросить это дело тоже не можем. Так и катаемся.
- О, Лерка уснула,- Антон бережно поправил голову любимой на своем плече.
- А сейчас куда направляетесь?,- спросил я в полголоса.
- К морю!
- К морю? В феврале?- с сомнением переспросил я.
- А какая разница, в какое время года…- Он помолчал. – Мне с ними в любое время года везде хорошо. Тем более у моря…
Они вышли из машины у развилки: мне нужно было в старинный городок Торопец, к маме, а им – прямо – более тысячи километров до моря. Отдохнувшие и повеселевшие, они долго махали мне вслед. Дым тоже махал хвостом. Я спрятал подальше листочек с питерским номером телефона. Я думаю, он мне пригодится.
…А до Торопца я не добрался. С полдороги повернул и помчался назад, в Питер. Я ехал к той, с которой так глупо расстался в угоду своим амбициям. «Поймет и простит»,- думал я, представляя, как расскажу ей про этих двоих, нет, про троих, которым так хорошо и у моря холодного зимой, и на пустой дороге под снегом и дождем. И мама тоже поймет и простит, за то, что не доехал…