Славный был вечер!
Они сидели на обширной веранде, открытой вечернему ветерку: в одинаковых белых маечках, свободные от условностей - загорелые и крепкие соседи. Было по-летнему душно. Вокруг лампочки на потолке кружилось великое множество ночных бабочек, мотыльков и жучков. Самые отчаянные из них со стуком бились о плафон, а некоторые, попав в нокдаун, умудрялись пикировать в стаканы с вином. Хозяйн стакана бережно, мизинцем вынимал неудачника и щелчком отправлял на штрафную площадку: в темные кусты - обступившей веранду - буйной растительности. Темнота за верандой отвечала тихим шелестом и теплым и терпким ароматом южной ночи. Вдалеке влюбленно ухал филин.
- Вот я и говорю, - продолжал Нико. - Сколько лет я не был в Росcии... Конечно, язык до Самары доведет, но... И потом, как этот самолет себя поведет... Вон, по телевизору то и дело передают...
- Скажи прямо, что боишься, - ухмыльнулся Яша. - Хоть раз в жизни надо же полететь! Между прочим, на этом рейсе наш Гарик летает, ты понимаешь или нет? Стал бы Гарик летать, если б это было опасно? Ни за что! Ты понимаешь или нет?!
Это «Ты понимаешь или нет» у него шло через слово.
- С Гариком - плохой пример, он еще тот рисковый! - осклабился Абессалом.
- Да понимаю! - отмахнулся Нико. - И не боюсь я вовсе! Поездом просто спокойнее: посидишь, с людьми поговоришь, то услышишь, это скажешь... А в самолете что? Не успели поздороваться, вжык - и тама!.. Никакого удовольствия...
- Тама ли - еще вопрос! - разливая вино, философски заметил Абессалом. - Я тоже люблю поезд. Вот, когда Брежнев был царем, по месткомовским путевкам куда только не ездил! И тебе Прибалтика, и Москва, и Ленинград! По полцене! Не знаю - у кого там и где был застой, но у меня был водоворот: я в жизни столько не двигался!..
- А видел-то чего? - Николай перегнулся и захватив пучок петрушки, завернул его, макнул в солоницу и стал размахивать перед крупным носом Абессалома. - Кроме магазинов и очередей, ничего ты не видел! Ты...
- Печенку он загубил в этих поездках! Ему же больше всех надо, - вставила слово жена Абессалома, вышедшая с тарелкой тушеной курицы. Поставив еду на стол, она пристукнула-придавила мужа по голове ладонью, что означало «Чтоб тебе провалиться!», вырвалась от приобнявшего, было, за талию, мужа и вернулась в дом.
- Хо-хо-хо, как эти женщины все одинаковы...
- Хватит вам! - подытожил Яша. - Я вот что скажу: позвоню Гарику и тот тебя чин-чином доставит до Москвы, а там скажешь адрес. Всего-то делов, ты понимаешь или нет? А вино Гарик пронесет.
- Зелень захвати, зелень. Там витаминов не хватает!
- Подливки ткемалевой, - Сандро любит, ты понимаешь или нет?
- За твоего внука, Нико! За маленького Николая!..
***
...Аэропорт встретил Нико утренней свежестью. Сонные собаки брели по привычным маршрутам, хотя, какие там сонные! Скорее всего, здесь никто никогда не спал. Здесь сутки не делились на день и ночь, превратившись на часы отлетов и прилетов.
Дворники подметали. Машины подъезжали и отъезжали. Громко и привычно горлопаня, о чем-то спорили два носильщика. За зданием аэровокзала призывно гудели турбины самолета...
Нико робко, озираясь по сторонам в поисках Гарика, вошел в здание, неуклюже пронеся через стеклянные двери чемодан и маленькую, пластмассовую канистру.
Он сразу увидел Гарика. Тот стоял напротив входа, облокотившись о стойку.
- Ну вот и ты! Здорово, Николай!
Они обнялись. Гарик был в летной форме, как всегда франтоват, выбрит и свеж.
- Ну как ты, Нико? Как семья? Слышал - внук у тебя родился! Поздравляю! Николай второй будет? - смеялся Гарик.
- А ты как? - спросил Нико, ухмыляясь своей удаче, что быстро нашли его.- Ты-то как, Гарик?
- Я? Да я нормально! Летаем по-старому. Наталья привет передает. Ну, пошли!
Гарик был из того же села. Закончив школу, он сразу же пропал куда-то, и вынырнув через несколько лет, стал щеголять в красивой летной форме и не менее красивой женой - Наташей. Потом он периодически появлялся - сухопарый, с благородной сединой в висках, вечно веселый и озорной, привнося в сонное состояние односельчан искру чего-то нового, неизведанного и далекого. А может, осколок давно забытой, несбывшейся мечты... После его отъезда в селе еще долго витал этот веселый дух, аромат столичной жизни и авантюрная бесшабашность воздухоплавания, подхватившая и заразившая всех. Не без помощи Гарика уехал учиться в Москву, а потом женился и осел там первенец Нико - Сандро...
...Гарик подхватил канистру и стремительно пошел к стойке, там уже начиналась регистрация билетов.
- Жди здесь, - сказал он. – Пойдешь со всеми вместе. Как сядешь в самолет, я тебя найду.
- Я, это... - что-то хотел сказать Нико, но Гарик уже исчез вместе с канистрой.
...Подойдя к трапу самолета, Нико внимательно и ревниво осмотрел лайнер в поисках каких-то возможных неисправностей.
«Ну и махина!» - уважительно подумал он.
Его неприятно поразило, что шины у самолета были достаточно истрепаны. Даже нити кое-где торчали из-под черной, обожженной резины.
- Слушай, дорогой, - доверительно тронул за плечо усатого грузчика, - а эти колеса не старые? Даже на моих жигулях стоят лучше, чем эти...
- Эээ, что ты! Они еще сто лет будут служить! - лихо ответил грузчик, не переставая забрасывать чемоданы в брюхо самолета.
«Тебе-то что! Ты на земле остаешься, а мне подниматься туда!» - подумал Нико с легкой укоризной - за такое легкомыслие...
...Поднявшись по трапу, он попал в узкий проход между креслами и стал с прищуром искать свое место. Еле втиснувшись, он сел у иллюминатора. «Мало места, чтобы народу набили больше» - подумал он опять ревниво. - Это же надо, какая, должно быть, тяжесть!»
...Было ужасно жарко, и он немедленно вспотел.
В задних рядах заплакал ребенок.
Через пару минут к свободному месту рядом, подошел аккуратно одетый худой мужчина среднего роста, с тонкими усами и рыжими бакенбардами.
- Здравствуйте, - достойно склонив голову на бок, вежливо поздоровался он, заглядывая в глаза. - Позвольте представиться: Эммануил Погосян, бизнесмен.
При этом он переложил черный кейс в левую руку, галантно, насколько это позволяли кресла, вывернул правую и крепко пожал.
- Нико Горели, - ответил Нико, имитируя вставание, - ветеринар.
- Очень, очень приятно! - потряс руку еще раз Эммануил. Потом осмотрел сиденье, смахнул невидимые крошки и сел так осторожно, как будто его ожидало не мягкое сиденье, а подложенная кем-то кнопка.
Нико глянул в иллюминатор. Самолет потащили к взлетной полосе. Он прислушивался к новым звукам: из кабины пилотов слышались переговоры, что-то пищало и щелкало. Загорелась надпись «Пристегнуть ремни»... При движении крылья самолета подрагивали, и он опять ощутил робость и страх перед предстоящим полетом. «Вот так бы и катил он до самой Москвы!» - подумал он тоскливо, и взялся за ремни безопасности.
Сосед лихо пристегнулся, и видя, как Нико борется с ремнями, со словами - «Позвольте помочь, уважаемый», быстро подрегулировал и защелкнул их.
- Ну вот! - довольным видом произнес он, потянувшись к иллюминатору и обозрев обстановку. - Через два часа пятнадцать будем в Домодедове!
- Или в «доме» у моего деда... - попробовал мрачно пошутить Нико.
При этих словах Эммануил резко повернулся к нему.
- У вас случайно нет аэрофобии? Поверьте мне, уважаемый Нико, - начал он горячо, прикладывая сухонькую ладонь к сердцу. - Это очень надежный аппарат! Это же детище Туполева!
- Дети, понимаете, тоже бывают разные...
- Ну нет, дорогой, у такого отца плохих детей не может быть!
Нико не ответил: как раз в это время турбины взревели и самолет начал, подрагивая и перепрыгивая бетонные кочки, стремительно набирать скорость. Нико придавило к креслу и он действительно ощутил, какая мощь несла всех вперед и вверх. После короткой пробежки самолет резко взмыл в воздух и стал набирать высоту. У него сразу заложило уши и он не слышал половины того, что говорил сосед. Зажав нос, он продул уши, как учил Абессалом.
-...на цельнометаллические самолеты, - услышал он сразу соседа: Эммануил продолжал лекцию, патетически закатывая к плафонам большие, черные глаза.
Мысль, что он, Нико, находится в этой алюминиевой коробке, на высоте девять километров, где невиданно холодно и безвоздушно, приводила его в трепет. Подумать только! Он прикрыл глаза, пытаясь нагнать дремоту, но было бесполезно, да и сосед не умолкал.
- ...скорость отрыва и высота принятия решения. Самое ответственное - взлет и посадка, так, что, уважаемый Нико, полдела сделано! А вы знаете, здесь, на высоте девять тысяч метров, всегда больше радиации. Когда часто летаешь, надо учитывать это обстоятельство, но у меня есть прекрасное противоядие! - он подмигнул.
Эммануил запустил руку во внутренний карман полосатого пиджака и, оглянувшись по сторонам, достал тонкую, изогнутую полукругом, фляжку, а из другого кармана - карамельки с яблочным джемом.
- Разбавим минералкой, а то слишком крепкий, - прошептал он. - Этиловый, чистый! Как слеза!
«А правда ведь, немного подкрепиться не помешает», - подумал Нико.
- Спасибо - сказал он. - Эх, были бы мы сейчас в моем подвале, не цедили бы по каплям.
- Дорого яичко к Христову дню, - резонно заметил Эммануил.
Разлив по стаканчикам с половинкой минералки, они беззвучно чокнулись и выпили.
Даже у привычного, к спиртному, Нико перехватило в горле. Было ощущение, будто жидкость проливалась-просачивалась сквозь углы рта.
-Ух!- мотнул он головой и шумно выдохнул.
Эммануил выпивал медленно, делая маленькие глотки. Выпив, он сел прямо, как жокей, прислушиваясь к происходящим в организме - изменениям. Через несколько секунд он расслабился, крякнул, и перегнувшись, весело посмотрел в иллюминатор.
- Кучевая облачность, - доложил он тоном экспериментатора. - Главное, что б в Домодедове была видимость допустимая.
Они закусили карамелью. Эммануил постучал по карману, где лежала фляга.
- Раньше у меня была такая же, но алюминиевая. На авиазаводе ребята делали. Они в них спирт тащили авиационный через проходную, «Массандрой» его звали. А эта, - он хмыкнул, из пластмассы, на детекторе не шумит.
- Вы что, на авиазаводе работали? - уважительно спросил Нико. Тоже летчик?
- Да - важно ответил Эммануил. - В смысле - поправился он, - да, работал на авиазаводе. Я был бухгалтером. Потом эта перестройка-настройка-пристройка... Теперь занимаюсь бизнесом в сфере точной механики, то есть, дистрибуцией часов. Вы любите часы?
Нико был безмерно благодарен Эммануилу за «лекарство»: стало тепло и уютно внутри. Ему показалось, что и вой турбин стал более мягким и ровным. Хотел вежливо поддержать соседа, но он не знал - что ответить на вопрос. Даже не задумывался над этим.
- Не знаю...Часы, как часы...
- Нет-нет, уважаемый Нико. Вот смотрите:
Эммануил встал и полез на полку к своему кейсу. Белая рубашка вылезла из брюк, обнажив бледное, дряблое пузо. Покопавшись, он вернулся и разложил на столике несколько наручных часов без браслетов и отдельно к ним - красивые браслеты из белого металла.
- Вот! - сказал довольно. - Это же - симфония! Вот эти вот - «Сейко», а эти - «Ситизен». У меня компаньон в Дубае, он поставляет. А браслет прикрепить очень просто: берешь вот так, приставляешь к часам вот так, между ушками... - он стал возиться с часами. - Потом берешь...
Нико давно надоела болтовня соседа, но другого выхода не было: он учтиво кивал головой, делая вид, что только для того бросил все и сломя голову, приперся в этот алюминиевый гроб, чтобы узнать - как крепить браслет к часам «Сейко», и можно ли крепить к ним браслет от «Ситизен»...
Спасла его подошедшая к ним бортпроводница - красивая, улыбчивая девушка.
- Как чувствуете себя? - спросила задушевно. Она чуть-чуть косила и это ей шло. - Командир просил вас пройти в пилотскую кабину, - продолжила, улыбаясь.
Но не сразу было понятно - к кому она обращается.
- Меня? - Эммануил приподнялся и нервно поправил узкий галстук.
- Нет-нет, - вас, батоно Нико, приглашают, уточнила бортпроводница.
- К-куда приглашают? - растерянно переспросил Нико.
- В пилотскую кабину. Командир хочет показать свое рабочее место.
Эммануил молча переводил взгляд с Нико на стюардессу, и когда Нико потянулся встать, молча освободил проход.
- Я скоро приду, - сказал ему несколько обескураженный Нико. - Это мой друг детства, Гарик зовет.
- Очень, очень приятно, - Эммануил галантно поклонился стюардессе, по-лошадиному тряся головой, но руку пожал осторожно. - Эммануил Погосян, бизнесмен...
...Войдя в кабину пилотов, Нико попал в царство писков, шипений и коротких, неразборчивых фраз радиоразговоров. Его поразило обилие циферблатов, ручек и рукояток.
Гарик сидел в левом пилотском кресле. Справа от него сидел молодой пилот и попивал кофе. Позади него кто-то копался в каких-то бумажках. Места в кабине было немного. Взглянув вперед, Нико увидел бесконечное, как застывший океан, белое поле облаков, плывущее к носу корабля. Сквозь облака просматривались темные провалы, и тогда становилась очевидной чудовищная высота, на которой они находились.
- Проходи, проходи, Нико, не стесняйся - полуобернулся Гарик. - Ребята, это мой друг детства, Николай. Летит в Москву к внуку.
С ним поздоровались, налили кофе в бумажном стакане, и он, примостившись позади кресел пилотов, стал аккуратно глотать кофе и посматривать уважительно на людей, могущих осиливать и подчинять все этомигающе-шипящее великолепие.
- Сложное у вас дело, ребята, - с робостью отметил он. - Вот так лететь часами и не расслабляться... Автомобиль остановишь, там, выйдешь, потянешься... А тут смотреть все время вперед... А встречные самолеты попадаются?
- Попадаются, а как же, - сказал Гарик, и незаметно подмигнул штурману. - Если успеешь, то и рукой помашешь знакомым. Но здесь правила наоборот: ты облетаешь слева, а он - справа. Ну, как в Японии. Поэтому смотреть надо правее.
- А столкнуться они могут?
- Редко, - усмехнулся Гарик. - Видно же все! Вот, если облачность, то тогда надо смотреть внимательно и держать свою высоту. Хочешь попробовать?
- Я? Нет! Шутишь?! Я уж пойду...
Да садись, не бойся! Я же здесь! Ну давай, проходи.
Гарик встал, и придерживая штурвал одной рукой, потянул обалдевшего Нико к креслу, весело посматривая на пилотов.
Нико занес негнущиеся ноги и сел в кресло.
- Ну вот, весело рассмеялся Гарик. - Теперь пристегне-емся...
- Гарик, ты что со мной делаешь! - Нико безуспешно пытался вырваться с кресла. - Я же ничего не смыслю! Я...
- Не бойся! Главное - держать штурвал ровно, не заворачивая и не толкая. Вот, смотри сюда: это - горизонт, а это - показатель высоты, альтметр называется. Надо следить, чтобы показатели оставались на том же уровне. Периодически будем докладывать штурману о показаниях этих приборов.
Он повернулся к тому пилоту, который копался в бумажках и дал знак рукой.
- Горизонт! - рявкнул тот так, что Нико вздрогнул.
- Ровный! - бодро ответил Гарик.
- Высота! - снова рявкнул штурман.
- Девять тысяч метров! - доложил он молодцом.
Нико вцепился в штурвал мертвой хваткой и чувствовал, как пот течет по затылку, пробираясь ниже. Остатки уверенности, подаренные "Массандрой", давно улетучились.
Некоторое время они летели молча. Ничего с самолетом не происходило. Мирно гудели турбины. Нико выпученными глазами смотрел вперед и чуть вправо, как учили, опасаясь встречных самолетов.
- Ну что, освоился? - спросил Гарик.
- Вроде да, но...
- Вот что, Николай: - Гарик положил руку на плечо. - Я быстренько сбегаю в конец и мигом вернусь, ладно? Как выпью кофе, так бегать начинаю...
Не дождавшись ответа, он хлопнул по плечу и вышел из кабины, оставив окаменевшего Нико один на один со штурвалом, с приборами и со всем этим непонятным и смертельно опасным миром шипения, свиста и разноцветного мигания. От волнения он аж прослезился, но вовремя сдержался: надо было следить за приборами. Одинокая слеза, щекоча, все же поползла по щеке, застряв у сжатых, от напряжения, губ. Пальцы, вцепившиеся в штурвал, побелели.
Он краешком глаза видел, как второй пилот, крепко держа руль, внимательно всматривается вперед, и чуть взбодрился.
- Горизонт! - рявкнул за спиной штурман.
- «Вот горе мне!» - ужаснулся Нико. -Что же надо отвечать? Что же надо отвечать, мать его! Вроде - «Вольно!»
- Вольно! - прохрипел пересохшей глоткой.
За спиной начали кашлять.
- Высота!
- Девять тысяч метров!
«Ох Гарик, Гарик, куда тебя понесло, паршивец! Я бы тебе горшочек принес, на ладонях бы принял твою проблему, лишь бы ты, сукин сын, не уперся в туалет!..»
Белый океан облаков приподнялся, и периодически мимо кабины проносились клочья серого мигания. В эти мгновения Нико ощущал, какая чудовищная скорость их гонит вперед! Он явственно представил, как вылетает навстречу такое же серебряное чудовище, сливаясь с ними в огненном месиве из металла и тел, и у него засосало под ложечкой.
- А он скоро придет? - не разжимая рта и не поворачивая головы, спросил он в воздух перед собой.
- А правда, где же он столько времени? - сказал второй пилот. - Пойду, гляну...
К ужасу Нико он освободился от ремней и тоже вышел из кабины, стараясь не смотреть в его сторону.
Нико показалось, что стрелка альтметра поползла вниз и похолодел.
- Горизонт! - раздалось опять за спиной.
- Вольно!
- Высота!...
Каждый раз, спрашивая, штурман странно покашливал.
«Еще и этот уйдет и хана нам! - похолодел Нико. - Ох Гарик, Гарик! Не зря я тебя мутузил в детстве! Всегда был такой вредный! Что у них, понос, что ли какой приключился?!»
Ему самому ужасно захотелось по малой нужде. Он вспомнил фильм, в котором пилоты отравились и какому-то смельчаку удалось посадить самолет. Но это в кино, а тут сидишь и сам же прешься своимим руками к собственной погибели...
Прошла целая вечность. Рук он уже не чувствовал, - онемели.
- Что, соскучился, пилот?
Гарик со вторым пилотом вошли в кабину, весело посмеиваясь.
- Гарик! Гарик! Дай встать отсюда! - прохрипел Нико. - Возьми эту чертову руль, поганец!
- Вставай - вставай, - смеясь, похлопал по плечу Гарик. - Самолет-то на автопилоте! Ну, пошутили мы, Николай! Поднимайся!
Нико, не веря своим ушам, еле оторвал пальцы от штурвала и вынес онемевшее тело с кресла, многозначительно взглянув на Гарика.
-Ладно! - процедил он, запыхаясь от волнения. - Приедешь домой, там поговорим.
- Да хватит тебе дуться! - примиряюше обнял Гарик. - Сам-то сколько раз меня разыгрывал?! На святого Георгия, помнишь, как вы с Абессаломом меня...
Нико, не слушая его, пошел к своему месту, покачивая головой.
Эммануил в его отсутствие пересел к иллюминатору и сладко посапывал. Нико не стал его будить и сел рядом, но тот проснулся.
- Извините, я перейду на свое место, - сказал он, засуетившись. - Долго же вас не было...
- Не надо, сидите. Я... - он хотел сказать - «Управлял самолетом», но вспомнил про автопилот. - Сидел у штурвала.
- Что вы! - ужаснулся Эммануил. - Какая легкомысленность! Вот, наши летчики всегда нарушают правила полетов, отсюда и печальная статистика...
Они замолчали. Нико думал о пережитом ужасе, а Эммануил - о статистике. А может - о часах.
- Вас будут встречать? - спросил Эммануил.
- Нет. Сын на работе. Хирург он.
- О-о!
Нико вспомнил о своих, и сразу стало тепло на душе.
- А невестка дома, с новорожденным. Внук у меня родился, тоже Николай.
- Ого! Поздравляю!
Эммануил церемонно пожал руку. Потом как-то грустно посмотрел в иллюминатор:
- Всю жизнь работал, работал... - проговорил он печально. - Думал, успею жениться, но как-то не пришлось... Потом стало поздно, как-то...
- Вы же еще молоды! - попробовал подбодрить его Нико. - Вы еще не одну курочку потопчете!
- Эээ... Нет, уважаемый Нико... Человек привыкает к тому, что имеет. Куда там, в моем возрасте нянчиться с детьми... Я... Позвольте передать вашему сыну подарок...
Он достал из кармана часы, которые собирал недавно.
- Вот, они очень надежные.
- Спасибо!
Нико взял часы и бережно положил в карман.
- Приезжайте к нам в Зайцево, Эммануил. У нас красиво. Отдохнете. А может, с какой молодой вдовой познакомим!
Он шутливо ткнул Эммануила в бок и оба захихикали...
- Сейчас поеду к тете Клаве, - мечтательно сказал Эммануил. - Она приготовит мой любимый луковый суп по-французски. Объеденье! Симфония! Вы знаете, его очень легко готовить. Вот, смотрите: на сливочном масле жарите лук и чеснок...
...Самолет стал снижаться. Его прилично потряхивало. Видно - погода в Москве была не очень. Эммануил застегнул ремни и проследил, как это делает Нико. Он то и дело поглядывал в иллюминатор в поисках примет земли.
Они сели внезапно, в последний миг заметив вынырнувшую, из тумана, взлетную полосу. Самолет резко затормозил и покатил к аэровокзалу. Нико облегченно вздохнул и перекрестился. В задних рядах опять заплакал ребенок. Самые нетерпеливые уже вставали, готовясь к выходу.
Эммануил вдруг резко прильнул к иллюминатору, всматриваясь в туман, как Илья Муромец. Потом медленно повернул голову.
- Панику не поднимайте! - прошептал он в ухо озадаченному Нико. - Мы не в Москве!..
- Как не в... А где?
- Пока не знаю, но аэровокзал не тот.
- Угнали, что ли? - забеспокоился Нико.
- Трудно сказать... Уточним «сальдо»... - он опять прильнул к иллюминатору.
«Уважаемые пассажиры! Наш самолет произвел посадку по метеоусловиям в аэропорту Внуково. Прошу не вставать до полной остановки самолета. Температура в городе +18 градусов. Экипаж прощается с вами и желает всего доброго!»
- Извини, дорогой, но мы в Москве - обрадовался Нико, похлопав Иммануила по худой спине. - А я, грешным делом подумал, что не туда рулил, когда сидел за штурвалом...
...Получив багаж и пройдя контроль, они с Эммануилом направились к выходу.
- Нико, Николай, куда ты! Забыл?
Гарик догнал его у выхода и сунул в руки зеленую канистру.
- Ну извини, дорогой, я побежал. Не дуйся и не пропадай! Передай привет Сандро и невестке!
Он пожал обоим руки и растворился в толпе.
Нико хмуро проследил взглядом, но теперь эта история уже не представлялась такой мрачной. Он покачал головой, улыбаясь.
«Вот оболтус! На весь мир ведь растрезвонит!» - подумал он.
Они вышли к стоянке такси.
- Ну, будьте здоровы! Увидимся еще наверное - улыбнулся Эммануил.
- Вот что, Эммануил: - нагнувшись, Нико поднял канистру. - Возьми это вино, дорогой. Когда будешь пить, выпей один тост за моего внука.
Он передал канистру растерявшему Эммануилу, приобнял свободной рукой за плечо и пошел.
Накрапывало.
Эммануил проводил взглядом Нико, и подняв воротник, улыбнулся.
Славный был день!..