17 октябрьских дней
Дико хочется в туалет. Отголоски вчерашних проводов. Времени, чтобы посетить уборную еще предостаточно. ТУ-154 может и подождать.
Я сижу около иллюминатора. Рядом спортсмены, летящие на соревнования. Маленькие стаканчики, блинчики и кусочки хлеба. Желание увидеть монстра, разрывающего в клочья это левое крыло.
Незнакомый аэропорт. Маршрутка за 15 рублей. Длиннющая дорога от Речного вокзала до Щелковской. Естественно, я проехал нужную остановку для пересадки. Пришлось возвращаться на Площадь революции.
Встреча с моей тетей. Она хороший человек, но я не люблю сентиментальность. Долгожданный звонок своему лучшему другу («О, Брут и ты здесь…»). На всех порах в родное и до пожара в горле знакомое Коньково.
Андрюха как всегда приветлив. Особенно сближает второй литр выпитого вина. Покупаем еще столько же. Домой идти почему-то не хочется. Пьем в новой машине Андрея. Я предлагаю покататься по вечерней Москве. Бруда, конечно же, соглашается. Я звоню куда-то в Бийск; я и не предполагал, что в столице такая дорогая сотовая связь. Возвращаемся во двор, слушаем новый альбом «R.H.C.». Вовсе нелогично появляется идея немного полежать и отдохнуть. В следующую секунду мы вскакиваем от сильного холода. Оказывается, прошло четыре часа и сел аккумулятор. Сомнительная дорога в квартиру. Два разложенных дивана. Именно так, начинались эти 17 октябрьских дней в мой 23-й год на зеленой планете.
А ведь я приехал, чтобы поработать в архивах и библиотеках. Жестокая дорога в ИНИОН, что на Профсоюзной. Состояние измочаленного полотенца. Из документов на руках только командировочное удостоверения. Характерный запах умерших животных во рту. Мысли о том, что метро является символом подавления личности (а ехать-то мне целых четыре остановки). В зале с каталогами меня хватило часа на два. Я отправился в буфет и выпил. Нет, не конька, а компота.
Опять посетив своих родственников, я поехал взять реванш за пять вагонов, полученных в экспедиции. Мой знакомый проживал в дремучих Кузьминках. Домой я вернулся около часа ночи. Андрей уже спал. Он продержался аж весь день. Я же за все это время выпил пару банок пива и стопку шила. Кстати, я просто разгромил московских пижонов на их территории. Алтайская школа преферанса оказалась сильней.
Остальные дни в подробностях восстановить не представляется возможности. Хотя основные события столь глубоко засели внутри меня, что до сих пор продолжают греть моё истерзанное Пелевиным сознание.
Точно помню, в четверг было плохое настроение. Или хорошее? Не столь важно. После пива мы пили какую-то термоядерную настойку. По вкусу в ней было градусов 110. Слезки пошли сами собой. Бруда переписывался в Интернете с какой-то бабой - на вопрос «как у тебя дела», он отвечал – «нормально». В принципе после такого диалога уже не возникает друг к другу никакого интереса.
Утро пятницы было окрашено желанием выпить чего-нибудь очень холодного. Днем я съездил в библиотеку Иностранной литературы. Она находится в районе Яузских ворот. Крошечные переулки и улочки, церкви, монастыри и храмы на каждом углу. Колокольный звон, пока еще не по наши жизни. Там я посетил сербскую православную церковь. Сбылась мечта идиота. В десяти минутах ходьбы оттуда расположилась Таганская площадь с огнями казино и игровых клубов. Вот она диалектика столичной застройки. Вечером с Андрюхой пошли в коньковский кабак. Пиво и устрицы – веселее вместе. Утром в субботу Борисыч собирался ехать получать номера на машину. Я торжествовал, что могу пить, а завтра вдоволь поспать.
Я, сука, ошибался. Бруда принял первое политическое решение, и я отправился в 5 утра с ним в какое-то Южное Бутово. Хотя не исключено, что оно было Северным…
По приезду в ГИБДД, я уснул. В машине. Благо опыт в этом уже имелся. (Здесь же вспоминается мутная история, как Андрей, еще, будучи в Барнауле, после очередной гулянки, обнаружил себя в багажнике машины, привезенной на барахолку для продажи). Проторчали мы в этом конченом месте до обеда. Если бы не чувство юмора, обострившееся с похмелья, было бы вообще трудно. Престарелый мужчина с говорящей фамилией Мальчиков всегда был на связи. К тому же хавать в одной столовой с этими ментовскими свиньями – это ниже наших принципов. Единственный плюс во всем этом в том, что мы с Андреем открыли бюро добрых дел и помогали решать людям их проблемы абсолютно безвозмездно. Я до сих пор не понимаю, почему наша с ним фамилия не Wolf (прим. автора: явная отсылка к какому-то герою фильмов Тарантино).
Заехав в Ясенево к родителям Андрея, мы рассчитывали пообедать. Мы не ошиблись. Вечером я отправился на волейбол со своим барнаульским знакомым, который работал на телеканале «Спорт». Играл наш алтайский Университет. МГТУ имени Баумана произвел большее впечатление в сравнении с игрой. Вернувшись домой, я со своим лучшим другом (угадайте кто он…) вновь пошел в тот самый трактир. По-прежнему пиво и устрицы.
В воскресенье утром Андрей решил починить фару. Я прождал этого гребанного мудака полдня. Распсиховался. Уехал один на Чистые пруды. Заодно нашел Историческую библиотеку. По приезду в Коньково Андрей уже был готов составить мне компанию. Хотелось покататься по Москве. Бруда отверг данное предложение, мотивируя это тем, что за рулем не побухаешь. Неделю назад он был менее категоричен…
Куда могут отправиться два интеллектуала-рас****яя в прекрасный октябрьский вечер? Выбор очевиден. На ту самую скамейку, где консультант по черной магии общался с советскими литераторами. Там я испугался лошади, хотя возможно это она струхнула от моего вида. Андрей здоровался с обезьянкой-вампиром, которая отражается в зеркале. Я фотографировал лебедей. Помимо этого мы пили шампанское. Да, конечно, по-гусарски…
Прогулка по Тверской. Коктейли и пиво. В метро Андрей спал. Я же сочинял в его честь стих – искренний порыв, благодарность за великолепно проведенное время и за то, что он есть в этом ****ом мире.
Понедельник – самое время тормознуться. По крайней мере, на день. Мы честно выполнили свой долг перед своим здоровьем и совестью.
Мне закинули на счет 150 рублей. Москва – город добрых и щедрых людей…
После работы в Историчке я исходил весь центр пешком. Особенно впечатлил вид от ворот Храма на Волхонку. Монумент Освободителю в тот дождливый четверг был особенно приветлив. Не исключено, что Александр Николаевич даже улыбался мне. За день до этого я очень хорошо сходил с еще одним экспедиционным товарищем в кафе на Парке культуры. После этого Игнат хотел повезти меня к себе в гости, в итоге я еле-еле дотащил его до нашего с Андрюхой убежища. Утром он починил дверь в туалет, особое ему за спасибо, выпил три бутылки пива и поехал выполнять заказ. Прелесть работы мастера по установке окон состоит в том, что ты дышишь в эти самые окна…
В пятницу я собрался на футбол. Памятник Льву Яшину, скандирование кричалки «Москва без чурок» - Боже мой, я дома. Кстати Динамо обыграло Спартак из Нальчика 1-0. Хотя я болел за ничью…
На стадионе было холодно. Срочно необходимо было согреться. Бруда и его хороший знакомый Артур предложили единственно верный вариант. Именно так начиналась ночь, закончившаяся через 26 часов. Впрочем, возможно она продолжается до сих пор, и началась намного раньше, чем я думаю.
На протяжении многих часов мы пили в каких-то клубах. Конечной точкой стал Б-2. Нас обслуживал Гарри Поттер. Только великий маг мог прочувствовать, что мы хотим уйти не расплатившись. Но, это была не более чем случайность. Артур невменяемый блевал у входа и навсегда отдал кому-то позвонить свой телефон. Бруда выяснял отношения с официантом. Я общался с охраной. Затем мы ехали на такси, водителем которого был христианин Давид. Всю дорого мы вели с ним религиозный диспут. Артур спал на моем плече, Андрей - на переднем сидении…
Около пяти утра мы выгрузили тело из машины. Случайный прохожий предложил вызвать скорую, затем выпить пива, которое было у него в руках…
Такое чувство, что мы не спали вообще. В девять утра я уже открыл первого Kozla. Три Kozla - и ты на рогах, ну чем не рекламный слоган. Татарский бы позавидовал. Андрюха сомневался не долго, Артур неожиданно стал пить лимонад. Затем бруда по телефону решал рабочие вопросы, связанные с необходимостью пропустить Ахмеда в здание. Я до сих пор не понимаю, почему этот бородатый Аслан не взорвал эту постройку.
Днем я уехал на Ходынку. На обратной дороге, выходя из метро, я позвонил Андрею, чтобы узнать хочет ли он пиво. Он отказался. Я купил себе пару бутылок и шаурму. Не нужно объяснять, что я поделился со своим соседом (везет же кому-то с соседями) и тем и другим. Затем, я задал Андрюхе вопрос, ответ на который до сих пор живет в моем сердце. Я спросил «будет ли он пить еще?» Андрей ответил «хотелось бы…»
Мы пили до двух ночи. Беседовали во дворе, фотались на качелях. Бруда ничего этого не помнит. Я же не забыл ничего…
На воскресенье была намечена уборка квартиры. Антиалкогольный день, праведный труд – нас полюбому должны взять в рай.
Я посетил Поклонную гору, затем поехал в район Хамовников. Я так и не попал на матч любимого московского Спартака. Таких, бля, очередей не было даже в конце 80-х за водкой. Зато я получил массу других впечатлений. Советую вам погулять по улице Большая Пироговская – Москва она очень разная и не ограничивается рестораном «Метрополь».
Перед сном мы с брудой пошли в магазин. Вот список наших покупок: Колгейт, минералка, Эвервес, кока-кола, ром, молоко, апельсиновый сок, горошек, пара салатов, Актимэль и журнал. Господа психиатры – нам вовсе не нужна ваша помощь…
Ночью со вторника на среду я должен был возвращаться на Алтай. Таким образом, пить за отъезд надо было в понедельник. Надо так надо. Весь день я гулял по Арбатам. Печальное зрелище. Большего всего запомнились тупики и грязь между Новым и Старым. Напоследок съездил на Щелковское. Попрощался.
Наконец-то мы бавим Баккарди колой. Город забирает силы – здесь быстрее пьянеешь. Еще не добив ром, мы уже пошли за бутылочкой Виски и яблочным соком. Купили с мякотью. Я не помню, как я засыпал…
Проснулись мы часов в семь. На протяжении полутора часов играла одна единственная песня. «Нет, я не плачу и не рыдаю» в исполнении бессмертного Андрея Миронова. Борисыч принял второе политическое решение и поехал на работу вместе с кузьмичами в одном вагоне. Это помимо всего прочего означало, что до Шереметьево придется вечером добираться на метро…
В состоянии сильного алкогольного опьянения я посетил Воробьевы горы. Тоже хотелось дать какую-то клятву. Сталинская высотка, безусловно, ошеломила. А меня удивить трудно…
Остаток дня я смотрел фильмы и мультики. Сил не было никаких. С Андреем мы встретились на Новокузнецкой.
Сидя в аэропорту и попивая нереально дорогое пиво, мы не о чем не разговаривали. Андрей отправлял sms своей будущей жене. Я думал о том… да ни о чем я не думал. На прощанье мы обнялись как настоящая родня. А это стоит много, кто бы что ни говорил…
Как ни странно меня не повязали на контроле. Упав в свое кресло, я тут же отправил Бруде сообщение, что я уже скучаю и молюсь… Естественно, я молился о том, чтобы самолет рухнул. Ну, это стандартная просьба последователей Тайлера.
Приземлившись в Барнауле, я написал Андрюхе, что Бог меня не услышал. Череда мгновений закончилась. Я вновь за своим компьютером. И вновь дико хочется в туалет… 21 апр. 07 г. Суббота.