Журналист Виктор Смольянников не без успеха писал статьи о паранормальных явлениях и публиковал их в различных «жёлтых» газетах. Перед тем, как сочинить какое-нибудь новое происшествие, Смольянников всегда консультировался о подобных случаях со специалистами или хотя бы теми людьми, которые что-то знали о подобных вещах. Так, чтобы написать об НЛО, он расспрашивал какого-нибудь алкоголика, страдающего «белой горячкой». Зато статьи получались правдоподобными. В этом и был секрет его успеха. Жил себе Виктор не бедствовал, и вот, однажды редактор попросил его написать что-нибудь о деревенской магии. Можно было, конечно, отправиться в библиотеку и почитать на эту тему различную литературу. Но журналист предпочитал расспрашивать живых людей, а не пыльные книги. Потому он сходу обратился к своему школьному приятелю, Василию Комарову, который работал продавцом в магазине компьютеров и уже не раз выручал товарища, когда требовались статьи о зомби или вампирах. Действительно, в компьютерных играх можно было довольно подробно осмотреть всевозможную нечисть, а потом написать о ней, проецируя действия игры на городские задворки. Но на этот раз Вася сделал неожиданное предложение:
- Знаешь, Виктор, в деревне, где живёт моя бабка, есть самая настоящая ведунья. Давай я познакомлю тебя с ней.
- Ну, что же, это было бы недурно, - не задумываясь, согласился Смольянников. Перспектива провести пару погожих летних дней на природе, в деревне у приятеля только радовала его. И уже на следующий день друзья, сев «БМВ» Виктора, отправились в село.
Едва добравшись до деревни, журналист понял, что не зря согласился на поездку. Места были крайне живописными: чистое, глубокое озеро, поросшие травой по пояс холмы и дремучий лес, начинавшийся сразу за окраиной села, радовали глаз горожанина. Жившая в деревне мать Васи оказалась доброй, гостеприимной старушкой, которая радушно встретила гостей. Обед в саду, щедро сдобренный самогоном, произвёл на Виктора незабываемое впечатление. Вечерело, и он только вспомнил о цели своего визита.
- Так где же, Вася, живёт твоя колдунья?
- А-а, ты об этом, - сыто и пьяно потянулся Василий. Высокий, худощавый, он почему-то производил впечатление человека утончённого, а орлиный нос делал его похожим на немца. Аристократичной была лишь одна из привычек Комарова: он всегда спал в ночном халате. С немцами же он не имел ничего общего: его дед погиб на Великой Отечественной войне.
- Где же мне найти вашу колдунью?
- Недалеко, - отозвался товарищ. – Только, если зайдёшь к ней, то не говори, что остановился у нас. Моя мать с ней не в самых лучших отношениях. Точнее сказать, вражда старая есть.
И Василий подробно объяснил, как найти дом ведуньи. Виктор выпил на «посошок» стопку самогона, сунул в карман джинсовой куртки фотоаппарат и отправился брать интервью. Хата ведуньи находилась на отшибе, на самой окраине села, близ опушки тёмного леса. Но найти её удалось быстро. Уже внешний вид дома не разочаровал Виктора: покосившееся строение из обмазанных глиной досок. Журналист вошёл на тесный дворик и громко постучал в дверь. Открыла ему баба лет сорока, одетая по колхозной моде в цветастую юбку, потрёпанную кофту и белый платок на русой голове. Обычно деревенские женщины стареют раньше городских, но ведунья (если это была она) сохранилась хорошо. Будучи большим поклонником женского пола, Смольянников сразу оценил её фигуру. Но совмещать досуг с работой было не в его привычках.
- Чего тебе, - безразлично спросила женщина. Журналист представился и сказал, что хочет написать статью о местной знахарке.
- Это я, - пожала она плечами. – Заходи, пообщаемся.
Изнутри хата была увешана пучками высушенной травы, в углу притулился самогонный аппарат. В комнате царил дикий бардак, из мебели присутствовали лишь стол со стульями да какая-то убогая лежанка. На маленькой газовой плитке кипело какое-то вонюче варево. Хозяйка вытащила из-под стола бутылку сивухи:
- Будешь?
- Не откажусь.
После первой стопки повисло молчание. Судя по всему, слова «статья» и «журналист» ничего этой женщине не говорили. Потому следовало пробудить в ней интерес какими-то другими способами. Помня, что в деревнях обычно все друг друга знают, Виктор сказал:
- Знаете, я у Комаровых остановился. Они говорили, что Вы – колдунья.
- У Комаровых, говоришь, - чуть улыбнулась ведунья. – Да как же без нечистой силы обойтись? Одними отварами только дурак лечить будет. Ты вот попробовал бы мой новый отвар.
И знахарка предложила кружку того самого варева, которое кипело на плите. В трезвом уме Виктор ни за что не стал бы даже брать его в руки, но расторможенное алкоголем любопытство взяло верх. Да и колдунья смотрела так требовательно, что журналист решил не ударять в грязь лицом. Он выпил единым духом кружку до дна, как если это была бы водка.
Смольянникова бросило в жар, и пришла непреодолимая сонливость. Он сидел, упёршись локтями в стол и поддерживая руками голову, ставшую непомерно тяжёлой. Собутыльница рассказывала ему местную легенду о лесном духе. Судя по её словам, это был злой дух: низкая, пузатая колода, покрытая плесенью, которая маскируется под пни. Стоит только коснуться этой колоды, и уже никуда не уйдёшь, станешь рабом этого лесного духа навеки вечные. Так, лет тридцать назад два мальчика забрели в лес, и больше их никто не видел. Перед глазами Виктора на удивление ярко предстала эта картина: мальчики случайно задевают корягу, и та начинает двигаться, непостижимым образом трансформироваться в…во что-то страшное. «За детей этого духа убить мало», - пьяно думал он, и его кулаки сжимались против воли. Ведунья рассказывала, что в войну немецкие солдаты из зондер-команды пошли в лес, и тоже их никто больше не видел. Она говорила что-то ещё, но Виктор уже погрузился в мир ярких картинок, изображавших зверства лесного духа. Из транса его вывели слова ведуньи:
- Но ты не бойся. Иди и убей его.
Услышав такой бред, было уместно засмеяться, но Виктор почувствовал, что с самого детства мечтает расправиться с лесным духом. Не зная толком, где и кого надо убить, он вышел из хаты и двинулся в непонятном направлении. Ноги сами знали дорогу. Затуманенное сознание буквально вопило о том, что Виктор занимается глупостями. Однако Смольянников чувствовал себя снова ребёнком, играющим в увлекательную игру. Тёмной, безлунной ночью журналист плёлся через чьи-то огороды, продирался через кусты, оставляя на колючках клочья своей куртки, и, наконец, вышел к какой-то хате. Возле её стены замер какой-то автомобиль. «Вот дела! Злой дух ездит на машине», - изумился Виктор. Угасшее под действием колдовского варева сознание требовало, чтобы Смольянников остановился и хотя бы постарался понять, где он. Но Виктор лишь решительно вошёл в сени. Он искал злого духа. Словно в детской игре, когда надо зайти в заброшенный дом и пробыть там какое-то определённое время, журналист решил начать поскорее, чтобы поскорее закончить. «Вот это статья получится», - пришли невесть откуда мысли. Но Виктор не стал думать о статье, а просто затопал кроссовками по прихожей. Из темноты перед ним выплыло нечто низкое и широкое и заговорило старушечьим голосом:
- Поздно ты, Витя, вернулся.
- Я за тобой, - зарычал Смольянников, выгоняя из себя последние сомнения. Он изо всех сил ударил нечто в то место, где у людей находится челюсть. Странное создание отлетело вглубь сеней и завозилось на полу. Смольянников был крупным мужчиной и в юности не без успеха занимался спортом. Потому когда он обрушил на поверженного противника каскад ударов ногами, тот мигом затих. Размахивая руками, чтобы сохранить равновесие, Виктор нащупал свинокол, лежавший на подоконнике. Журналист схватил его, как утопающий соломинку. И вовремя: из темноты выдвинулся солдат вермахта в распахнутой шинели. «Значит, немцы стали рабами лесного духа», - догадался Смольянников. Немец тем временем заорал на чистейшем русском языке:
- Витька, ты что творишь?!
- Гитлер капут, - широко размахнувшись, Виктор вогнал свинокол в горло оккупанта по самую рукоять. Оккупант осел на пол, давясь хрипом. Журналист выдернул из раны нож и замахнулся для второго удара. В этот момент его самого согнул пополам приступ рвоты. Смольянников рухнул на четвереньки и до последнего вонзал свинокол в слабо шевелящееся тело лесного духа. Дурнота накатывала волнами, кровь убиваемой нечистой силы брызгала прямо в лицо…Наконец, тяжкой глыбой навалилось беспамятство.
Уже днём сознание вернулось. Виктор лежал в сенях у Комаровых. Его изо всех сил тряс за плечи какой-то мужик в милицейской форме, возможно, местный участковый.
- Вы живы? Что здесь произошло, - порывисто спрашивал милиционер. «Хороший вопрос», - подумал журналист и кое-как огляделся. Вся прихожая была буквально забрызгана кровью и рвотой. Возле входа в комнаты лежал Василий в распахнутом ночном халате. Его горло было неровно перерезано. С другой стороны сжалось в комок тело его матери. Оно было буквально искромсано, а из одной из ран торчала рукоять ножа для забоя свиней.