Отцы и дети

Nadia Dennis
Иван Сергеевич шел, шел. Ходил, расхаживал. Говорил, рассуждал. Умничал. Шел в комнату. Попал в другую. Нашел выход; надпись: «аварийный». Аварийней нельзя. Фанера мокрая, тяжела. Бетон-заграждение, кирпич кучей, кирпичная кучи; куча кирпичей; э-э-э... цементные блоки, холод-мороз-слякоть; красный «кирпич» - проезд запрещен... кому дело. Под мостом вонища, вверху гремит, а под низом свекольного цвета метра в полтора пронзенное стрелою сердце газбаллоном нааэрозолено. Пальтовый воротник (цыгейка натур.) да шапки мордоотворот-козырек заиндевели и набухли, вот паскуды, уж морда обескуражена в погоде. Зудел мочеточник, мошонка горела. Нос пылал, перчатки хоть брось. Кишка бурлила. Облегчиться нет времени. Пробежали мимо, с гиком, прыщи-недотыкомки. Ха, голос. Дочка-алимент, шарфик розовый мохнат.. Назад, бордовое седце. Молил; угрожал, хвалился и хвастался. Схватил за шарфик-эластик. Вошла в грудь волосатую свекольно-стальная стрела. Бздынь. Утянул, скрутил. Задрал... углом зырк: не видно за углом-горизонтом, не оглянулись те в бегах за травкой. Вопрошал, вопрошал,.т.к. знать надо. Как без? Алимент-деньги на что? Обучили, воспитали? Царапки, злоба. Гвозди-ногтики, волчьи зубишки Глазки узкие, не в тот портрет. Пятнадцать (шестнадцать, кстати) лет псу-врагу под хвост с мамашей. Жизнь-унитаз. Драл пальтишко; распахнул-разорвал. Варежку колючую в ход. Грязные штанишки. Схватил за персики, ногтем ковырнул пупок. И как пошел драть серьгу за серьгой, и драл, и драл, кричал про алименты. Курить бы, да некогда. С номерком на ноге потом. В зубах акрил, под ногтем серьга. Пришли и пух-перо выдрали из костей и тканей, и в протокол занесли все, что сумели, и алиментам конец.