Сегодня заболел Виталик.
Виталик – мой друг. Ему столько же лет, сколько мне. Он живёт у бабушки Катерины, как я – у моего деда. Наши дома – на одной улице.
Вместе с Виталиком мы не боимся сердитого петуха с большими шпорами, а ещё не боимся встречать наших коровушек, когда пастух дядя Коля пригоняет стадо. Дядя Коля всегда весело кричит нам:
- Ну что, ребятки-козлятки! Соскучились по своим кормилицам? Вон, сколько они вам молока несут!
Мы киваем в ответ и бежим каждый к своей коровке. Я не умею свистеть, как Виталик, зато умею подзывать нашу Февраленьку ласковыми словами, которым меня дед научил:
- Пришла, моя коровушка.
Будем мы с молочком.
Иногда Виталик свистит для нашей с дедом Февральки, а я говорю ласковые слова их Зорьке. Так мы играем в «поменялись».
Но больше всего мы с Виталиком любим вместе есть пряники. Мы едим их по-особенному: сначала обгрызаем самое сладкое сверху, а потом съедаем пряничный мякишек.
Вот и сегодня я хотела позвать Виталика есть пряники. А Виталик заболел.
К нам прибежала бабушка Катерина:
- Андрей Иванович! Помоги внучку – горит весь. Врач обещалась после обеда прийти, я соседку за ней посылала. Сейчас приём ведёт. Да ты сам знаешь, у нас Таисья Павловна – одна.
Таисья Павловна – наш добрый врач. Её все в деревне любят. Она, конечно, поможет Виталику, но ведь до после обеда ещё сколько ждать! Сейчас-то утро совсем. Мы с дедом только что из магазина пришли - к открытию ходили. К открытию – это, когда очень рано, раньше всех.
Я люблю ходить к открытию, потому что конфетная продавщица ещё достает из коробок пряники и конфеты, их много-много и вокруг начинает сладко пахнуть. Дед говорит, что я сластёна. Только он сам – тоже сластёна. Мы с дедом любим пить чай с конфетами–подушечками или батончиками. Подушечки никогда не бывают с фантиками, а батончики завернуты и из батончиковых фантиков можно делать секретики.
Ещё мы любим чай с вареньем. Варенье у нас всякое. На целую зиму хватает. Даже и на весну. Когда оно варится, я его деревянной ложкой мешаю. Мне дед разрешает за вареньем смотреть. Я за ним смотрю и облизываю ложку - она сладкая-пресладкая от варенья. Подую-подую на неё и лизну с краешка. Это самое вкусное, что только бывает – варенье с большой деревянной ложки.
А если мы за вареньем вместе с Виталиком смотрим, то я и ему даю ложку облизнуть. Жалко, что ложка для варенья не как та, которой я кашу ем, а большая. Её в рот не возьмешь, я пробовала. Наверно, она для того такая, чтобы мы все варенье не съели, пока за ним смотрим.
- Весь горит, говоришь?
- Горит… - бабушка Катерина вздыхает.
- Погоди маленько. Я тебе сейчас травы в мешочек насыплю, ты ее завари и пить давай вместо воды. Жар она снимет да силу даст. А там и врач подоспеет.
Я, не отрываясь, смотрю, как дед в один мешочек насыпает по чуть-чуть из разных других. Виталик перестанет гореть, раз дед ему помогает.
- Деда, а если Виталик горит, это больно? Это, как дрова в печке? Не дотронешься? – мне страшно за Виталика.
- Заботушка ты моя, жалеешь парня?
- Жалею, деда… - глазам становится горячо, наверно, тоже горят, как Виталик.
- Вот и пожалей... Пожалей... Это человеку, когда нездоровится, всегда помогает.
- А как?
- А так, что, когда жалеешь человека - это добро. Оно от доброго сердечка. А болезнь-немощь приходит от злой силы. Её только добром можно одолеть.
- Дед, твой чай – тоже добро?
- А ты сама скажи. Он тебе сколько раз помогал?
- Много-много раз! Как я сосчитаю?
- А сколько раз не помогал?
- Дед, ты что такое говоришь? Как твой чай может не помочь? Он же такой!.. – я даже причмокиваю, вспоминаю, какой вкусный чай получается у деда.
- Ну, вот…
Дед быстро завязывает мешочек, встряхивает раз и другой.
- Держи, Катерина. Я тут на пяти травах сбор намешал. Да смотри, не передержи на огне, чтоб польза от чая была, а не простое питье.
Бабушка Катерина кланяется деду:
- Спасибо тебе, Андрей Иванович.
Мы провожаем её до ворот, а потом садимся на крылечко.
- Ну, что пригорюнилась, Оленька?
- И откуда только эта злая сила берется? А, деда?
- Откуда? Из злого сердца.
- Из злого? Оно что ли может укусить, как собака, если её дразнить?
- Ну, собака-не собака, а укусить, пожалуй, может. Оно холодное. Ему жалко не бывает.
- А согреть холодное сердце можно, дед?
- Можно. Только для этого большое терпение нужно.
- А у тебя большое терпение?
- Эк, какие ты мне сегодня вопросы задаешь, егоза моя-непоседушка, - дед задумывается…
- А, дед? Большое?
- Ну, пока на всех хватает.
Я глажу дедову руку.
- Хороший ты у меня, деда.
И опять думаю про злое сердце.
- А злое сердце почему такое?
- Потому, что люди любить разучились.
- Виталик же не разучился! Он бабушку Катерину любит, и Зорьку, и пряники. Тогда почему он горит?
- Так ведь злое сердце может быть у совсем другого человека. Ты видела, какие чёрные тучи бывают на небе?
- Видела. Это, когда гроза.
- Чёрные тучи над всеми ходят, если уж соберутся. Не делят людей на хороших и плохих. Вот так и злая сила.
- Как гроза?
- Как гроза, Оленька…
Мне становится страшно. Я прижимаюсь к деду и вдруг вспоминаю:
- Деда! А после грозы всегда бывает солнышко!
- Правильно. Солнце – это добро. Ты вот друга твоего пожалела, считай, что тучи прогнала и снова для него солнце светит.
- Для Виталика?
- Для Виталика.
- Прямо у него в комнате?
- Прямо в комнате.
Теперь мне не страшно. Виталик больше не будет гореть. Мой же дед – самый хороший на свете! Его чай вылечит Виталика. И доброе сердечко, про которое дед сказал, что от него - добро. Я знаю, у кого такое есть. Доброе сердечко есть у моего деда, у бабушки Катерины, у бабы Мани, у Таисьи Павловны, у дяди Коли… Так ведь в нашей деревне ни у кого холодных сердцев нет!
- Дед! А если я в каждый двор забегу и попрошу, чтобы Виталика пожалели, он ещё быстрее перестанет гореть? Да? У нас же ни у кого нет холодных сердцев!
Дед улыбается:
- Вон, как ты рассудила… Нет, значит, ни у кого холодных сердцев? Ох, умница ты моя. Не говорят так: сердцев. Ну, да не это главное. Подрастёшь ещё, грамоте научишься. А вот, что в деревне нашей добрые люди живут – это ты верно заметила. Только уж ты сегодня-то по всем дворам не беги. Справимся мы с Виталиковой болезнью. А вот кабы лютая болезнь объявилась… - дед замолчал…
- Тогда – по всем дворам. Да, деда?
- Да, Оленька.
- А бывает такое, чтобы гроза никогда не заканчивалась?
- Нет, не бывает.
- Значит, всегда сильнее солнышко?
- Всегда.
- Значит, добро всегда сильнее злой силы? – я беру деда ладошками за щёки и смотрю-смотрю ему в глаза.
- Всегда, Оленька. Только об этом никогда не надо забывать. Особенно в грозу.
Дед поднимается с крыльца.
- Ну, что? Пойдем-ка и мы с тобой чайку заварим.
Я иду в дом.
Теперь я много чего знаю.
Гроза – это тучи на небе. А бывает такая гроза, от которой можно заболеть. Она от злой силы, а лечить надо добром. И дедовым чаем.
А ещё я знаю, что холодное сердечко можно отогреть, как птичку, которая зимой в мороз около наших ворот упала. Замёрзла, бедная, а мы с дедом её подобрали.
А ещё скоро-прескоро Виталик перестанет гореть. И мы с ним будем по-особенному есть пряники. Сначала самое сладкое сверху, потом мякишек...