Поезд отправлялся в 6.48 утра.
Все вещи были заранее приготовлены. Поднялась я в 5 часов утра, поэтому времени, чтобы умыться и одеться было достаточно.
Отец позвонил на мобильный и сообщил, что уже остановился возле подъезда. Я плюхнулась на переднее сиденье, поставив дорожную сумку между ног, а дамскую сумочку и пакет с сервизом положила к себе на колени. Машина тронулась с места. Отец был молчалив, и я попыталась пошутить. Но он не реагировал.
На вокзале мы были за полчаса до отправления. Мы подошли посмотреть расписание движения поездов.
- 2 платформа,- сказал отец.
- Ты уверен? Нужно по номеру поезда смотреть,- сказала я, но отец придерживался другого мнения.
Мы подошли ко второй платформе. На терминале значилась только электричка, но отец все равно повел меня по лестнице. Конечно же, никакого поезда там не было. Мы спустились обратно. Отец хотел, было идти снова к расписанию, но я потянула его по переходу дальше.
- Пошли, на терминале увидим. Времени все равно еще достаточно до отправления.
На следующем терминале я увидела «Симферополь-Москва» и время отправления «6:48».
- Нам сюда,- сказала я, но отец остановил.
- А вдруг нет. Доставай билет.
Я покорно показала билет. Номер поезда совпал.
Проводник проверил билет и пропустил меня в вагон. Я поднялась и помахала отцу рукой. С детства знакомый запах путешествий дохнул на меня из глубины вагона. Кто-то не любит этот запах, а мне он нравится.
Мое девятое место было занято пожилой женщиной, которая сидела и что-то увлеченно писала. Я поздоровалась, она кивнула.
- Я сейчас допишу и уступлю Вам место,- сказала она.
Я кивнула в ответ и поставила вещи на боковое сиденье. Билеты на 29 декабря было купить неимоверно сложно. На вечер мест не было, поэтому пришлось брать на утро. Я посмотрела по сторонам. Все боковые и верхние полки были свободными.
Отец за окном знаками спросил, «Боковая?». Я отрицательно помотала головой и указала за свою спину. «Верхняя?»,- тогда спросил он, подняв указательный палец вверх. Я опустила палец вниз, и он понял, что мой ответ значит «нижняя». «Почему ты здесь?»,- спрашивал он знаками. Я отодвинула занавеску и показала, что там сидит женщина. Мы попрощались, и отец ушел. Через пять минут он позвонил на мобильный и спросил, почему я не на своем месте.
- Потому что там сидят!
Женщина, лет шестидесяти, в халате и домашних тапочках, тут же отреагировала:
- Я сейчас встану! Еще пару минут.
Отец пожелал мне удачи, и я положила мобильный в сумочку.
В соседнем купе тоже что-то увлеченно писали. Мужчина заметил, что я смотрю, и спросил:
- А Вы взяли уже миграционную карту?
- Нет. А где ее брать? Я первый раз границу пересекаю.
- Тогда скорее идите к проводнику!
Получив карту, я тоже села ее заполнять. Когда я достала из сумочки паспорт, чтобы вписать в карту номер, моя попутчица, заметив это, громко спросила:
- Нужно номер паспорта писать?
- Конечно!- ответил мужчина из соседнего купе.
Моя попутчица закончила заполнять карту и понесла ее показать мужчине из соседнего купе. Я начала устраиваться на своем месте, с интересом слушая разговор.
- Ну, Вы и написали!- воскликнул мужской голос.
- Неправильно? Меня не выпустят за границу?- спрашивал женский голос.
- Почему же? Выпустят. Но я не гарантирую, что впустят обратно,- усмехнулся мужчина.
Попутчица вернулась, положила карту на стол и начала поправлять матрас. Я скосила взгляд на миграционную карту, чтобы удовлетворить свое любопытство. Она перепутала несколько граф: там, где должно было стоять гражданство, она написала пол, на месте подписи – дата… Мне показалось это забавным.
Я разложила матрас, застелила простыней и легла поспать, как это делали все остальные. Но мне не удалось. С окна ужасно дуло. Я закрыла коричневой шторкой окно и еще замуровалась собственной курткой. Приподняла подушку и легла ниже. Промучившись так два часа, мы остановились на границе.
Таможенники несколько раз прошлись по вагону, потом махнули рукой – да ладно!.. Быстро, не вчитываясь, проставили нам штампы на миграционных картах и вернули паспорта. Но стояли мы еще долго.
Когда поезд тронулся, сон как рукой сняло. Я села, обхватив колени руками, и не знала, куда бы себя деть. Не хотелось ничего: ни кушать, ни пить, ни читать книгу, которую я взяла с собой.
Моя попутчица быстро распознала во мне слушателя. Она начала рассказывать о своей жизни, а временами задавала мне вопросы.
- А у Вас есть дети?- спросила она.
- Да,- ответила я.- Моей дочке в январе 6 лет будет.
- Такая молодая мама,- произнесла она удивленно, мне даже показалось – немного с укоризной.
- Не такая уж и молодая… Мне 29 лет.
Эта информация ее удивила еще больше.
Она рассказала, что едет из Крыма в гости к своей племяннице, у которой еще ни разу в жизни не гостила. Обычное дело – раньше все некогда было. В Курске она должна была еще 4 часа пробыть на вокзале, чтобы пересесть на другой поезд. Я даже восхитилась ее мужеством – в одиночку ехать туда, где раньше не была, да еще в ее возрасте.
Попутчица одну за другой выдавала истории из своей жизни, а я пыталась сложить эти пазлы в одну картинку.
- У Вас двое детей?- уточнила я.- Сын и дочь?
- Да,- как-то грустно ответила она.- Было двое… Моя дочечка умерла, когда ей было 33 года…
Я растерялась. Мне стало неудобно за свой вопрос – влезла в чужую жизнь, чужую личную драму, чужую боль… Я молчала.
Женщина решила первой нарушить тишину:
- Она умерла от рака…
Я не перебивала ее рассказ вопросами. Мне было жаль ее, ее дочь, ее внука, оставшегося без матери.
- Я всегда думала, что у нее с мужем все в порядке. Она ведь никогда не жаловалась… Но на 9 дней он привел в дом другую женщину…
Она рассказывала, и временами ее глаза становились влажными от слез. Я даже не знала, хорошо это или плохо – разбередила старые раны или дала выговориться? Может быть, ей и поделиться было не с кем…
Потом она рассказывала о своем муже, сыне алкоголике, судьбе уже взрослого внука, о зяте. Временами я путалась, о ком она говорит в данный момент, но продолжала слушать.
- Вот так и получилось,- подвела она итог,- дочь, которая всегда говорила: «Не волнуйся, мамочка, когда ты станешь старенькой, я заберу тебя к себе», умерла, а сына – как будто и нет вовсе…
Она замолчала. Мы приближались к Курску.
Попутчица вытащила два больших чемодана.
- Столько гостинцев везете?- улыбнулась я.
- Не только. Еще и вещи свои взяла. Племянница говорила, ничего не брать с собой, но я так не могу. Уже привыкла ко всему своему.
Она сложила и сдала постельное белье, свернула матрас и начала одеваться. Когда она закончила, я ее не узнала. Передо мной стояла шикарная женщина среднего возраста в дорогом красивом зеленом пальто и шапке из натурального меха. Я не могла поверить, что она только раскрывала передо мной душу… Дорога сводит совершенно разных людей.
Поезд остановился в Курске. Мы пожелали друг другу удачной поездки и веселого празднования Нового года, и она ушла.
Несколько минут я еще находилась под впечатлением и просто сидела. А потом мне показалось, что это здорово ехать одной в купе. Я достала книгу и еду. Затолкала в себя пачку колец кальмаров, которые запила парой глотков томатного сока. Аппетита не было совершенно. В конце концов, я с отвращением отложила еду и принялась за чтение «Медеи и ее детей». Прочитала несколько страниц, но внимание было какое-то рассеянное, строчки приходилось перечитывать по несколько раз. Вскоре мне это наскучило, но поезд все продолжал стоять на станции. Ничего не хотелось делать. Просто хотелось скорее оказаться в Москве.
Я посмотрела на девушку из соседнего купе, которая сидела, закутавшись в одеяло, на нижней боковой полке. Она остановила проводницу:
- Так холодно! Просто нестерпимо!
- Что же Вы хотите? Вагон старый - 74 года!
Поезд медленно отъехал от станции. Я обрадовалась, что никто не подсел. Но не прошло и двух минут, как в проеме показалась запыхавшаяся и раскрасневшаяся девушка, которая выдохнула в мой адрес «здрасте», и плюхнулась на полку напротив. Я с интересом наблюдала за ней.
- Я чуть-чуть посижу, а потом разденусь,- зачем-то сообщила она мне.- Я так замерзла!
Я пыталась вникнуть в книгу, но продолжала посматривать на нее.
- Извините, сколько белье стоит?
Я сказала цену.
- Представляете, я уже думала, что опоздала на поезд! Меня проводник из другого вагона впустил, и я несколько вагонов насквозь прошла.
Я улыбнулась в ответ.
- Извините, я Вас отвлекаю. Вы читаете.
- Да отвлекайте,- сказала я.- Может, время быстрей пройдет.
- А Вы откуда едете?- поинтересовалась она.
- Из Харькова.
- Представляете, я уже вышла из дома, подошла к такси и вспомнила, что забыла дома сумку с деньгами, документами и билетом!- продолжала она делиться впечатлениями.
Она посидела еще несколько минут и решила снять шубу. Переоделась в короткие спортивные штаны с заниженной талией. У нее оказалась очень красивая стройная фигура, плоский живот, ровные ноги и грудь среднего размера. Овальное симпатичное лицо с правильными чертами, полностью без косметики, обрамляли русые волосы, едва доходящие до плеч. Раньше мне казалось, что самые красивые девушки в возрасте двадцати лет, но сейчас считаю, что женщины тридцати-сорока лет значительно интересней. Их красота становится более изящной, более утонченной, более зрелой. Я подумала, понравилась бы она моему парню? И решила, что да.
Девушка оплатила белье и развернула матрас. Пока стелила, она заметила, что дует с окна и от стоп-крана, который как раз оказался прикрепленным над ее местом возле окна. Какой логикой пользовались люди, установившие стоп-кран в третьем купе, не понятно…
Моя новая попутчица завесила стоп-кран шубой.
- Как бы случайно ногой его не дернуть,- сказала она.
Я улыбнулась:
- Я бы точно дернула…
- Говорят, что это удовольствие очень дорого стоит.
Она стянула с самой верхней полки еще один матрас и закрыла им стоп-кран. С другой стороны она завесилась собственной шубой.
- Симпатичная холобуда,- сказала я.
- Ага! И теплее должно быть!
Она легла головой к проходу и предложила мне сделать то же самое. Я переложила подушку и улеглась на живот.
Девушка позвонила по мобилке. Из обрывков разговора, которые до меня долетали, я поняла, что она говорит с сыном. Когда она закончила, я спросила, сколько лет ее сыну.
- Шестнадцать,- ответила она.- У них сегодня в школе дискотека…
Мы заговорили о детях. Мне нравилось с ней беседовать, потому что она рассуждала очень умно, учитывала психологию ребенка.
- А сколько Вашей дочери?- спросила она.
- Шесть лет почти.
- Шесть лет – это хороший возраст,- сказала она.
Я снова открыла книгу, а она повернулась на бок, лицом к стене, собираясь поспать. Девушка полчаса поворочалась и, в конце концов, села.
- Улицкая, да?- спросила она, кивнув на мою книгу.
Согласившись, я показала обложку.
- Я у нее только Сонечку читала,- сказала она.
- Понравилась?
- Да. А как вам Медея?
Я пожала плечами:
- Мне нравится, как написано. Но сама книга, как будто ни о чем…
Она снова улеглась. Я то читала, то просто лежала. Скука покрывала весь поезд невидимой пеленой. Кое-где иногда были слышны разговоры, но они быстро прекращались, и вновь наступала тишина.
Поезд остановился в Орле. Моя попутчица встрепенулась:
- Говорят, что здесь очень красивый вокзал. Посмотрим?
- Давайте!
Мы ринулись к нашему окошку, подняли коричневую шторку и выглянули. Кроме рельс, других поездов и редких людей мы не увидели ничего интересного. Но продолжали смотреть в окно, как будто ожидая, что сейчас что-то изменится.
- Наверное, с другой стороны,- сказала я.
Мы уже собрались перейти на другую сторону, как на нас упала белая занавеска, вместе с металлическим стержнем, на котором она крепилась. Мы засмеялись. Но когда попытались вернуть стержень на место в углубления в окне, то оказалось, что он короче сантиметра на два. Мы несколько раз подергали стержень каждая в свою сторону, пока не поняли, что он короткий. Проходящая мимо женщина сказала:
- Да занавеска, наверное, не висела!
- Может, правда не висела?- спросила моя попутчица.
Я сначала задумалась, а потом воскликнула:
- Да она же на нас упала!
Мы засмеялись. От холода и скуки, похоже, начинали тупеть…
В конце концов, мы притулили занавеску к окну и, придерживая снизу, быстро прикрыли коричневой шторкой.
- Фух!- произнесли мы одновременно, обулись и пересели на боковые сиденья.
Вокзал мы смогли увидеть, только когда поезд тронулся. Небольшой аккуратненький симпатичный вокзал – пришли мы к выводу, вернувшись на свои места и закутавшись в одеяла.
Моя попутчица ехала в Москву, чтобы отпраздновать Новый год с друзьями.
- Я сказала им купить тигровые креветки, а что с ними делать - еще не придумала. Вы не знаете, какой-нибудь интересный салатик с креветками?- спросила она.
Я задумалась, но ничего в голову не приходило.
Позвонила ее мама, которая долго кричала что-то в трубку, а девушка слушала, улыбалась и успокаивала.
- Что-то случилось?- полюбопытствовала я.
- Мама положила деньги не на свой номер телефона,- сказала девушка.
- Много?
- Немного - 50 рублей. Спрашивала, что теперь делать? А что теперь делать? Ничего. Кому-то подарок на Новый год,- улыбнулась она.
Я нацепила наушники и включила мп3-плеер. Отвернулась к стене. «Ну, давай же, засыпай!»,- просила я себя, но сон не приходил. У меня ужасно замерзли сначала ноги, а потом – голова, нос заледенел. Я вспомнила, что у моего свитера есть капюшон и с удовольствием натянула его на голову, совершенно не заботясь о том, как я при этом выгляжу. Когда я обернулась, то увидела, что попутчица надела свою шерстяную шапку. Мимо прошло несколько человек – тоже в шапках и шарфах. Все мерзли, все скучали, все хотели скорей попасть в Москву.
Я совсем скрючилась под одеялом. Продолжала слушать музыку. Но разве можно назвать это «слушать», если я песни использовала, как меру времени, отсчитывала по три песни и смотрела время. Которое ползло, злорадно насмехаясь над всеми нами…
Чтобы размяться, я решила сходить в туалет. Вагон оказался полупустым – были заняты только нижние полки, верхние и все боковые оставались пустыми. В основном, ехала одна молодежь. Я шла по вагону, смотрела на несчастные лица и думала, что на поездах ездят хорошие люди. Кто-то едет к любимым, кто-то к своей семье или родственникам, кто-то к друзьям. Но все они что-то делают ради других. Особенно сейчас, в такой мучительно долгой дороге в Москву.
Я вернулась, снова нацепила наушники и попыталась уснуть. Покрутилась минут сорок и села. Моей книги не оказалось на столе. Я посмотрела на мою попутчицу – она ее читала.
- Я думала, Вы спите. Ничего, что я взяла?
- Читайте, конечно. Мне уже не хочется.
Мы обсудили один психологический момент из книги, и я снова отвернулась, чтобы маяться. Потом снова села, снова легла…
Попутчица предложила мне угоститься своей едой, но я отказалась – своя осталась практически нетронутой. От долгого лежания энергия не тратилась, и кушать совсем не хотелось.
- Да когда мы уже приедем?!- воскликнула вдруг она.
- Это потому что мы на дневном едем. Если бы на ночном – поспали бы ночь и уже приехали.
- А я не могу ездить на ночном,- ответила девушка.- Всегда беру билеты на дневные, потому что не получается спать в поездах. Но так долго я еще никогда не ездила!
Я снова слушала музыку, поглядывая на время, каждую третью песню.
Мы остановились в Туле. Поезд затормозил так, что едва удалось остаться на матрасе и не упасть на пол. Задремавшая попутчица сразу проснулась и громко воскликнула: «Мы горим! Вагон горит!». Я чувствовала запах чего-то паленого, но особого внимания не обращала.
- Наверное, в котле вода выкипела,- спокойно сказала я, пожав плечами.
- Так он же может взорваться!- продолжала она кричать.
Люди вокруг засуетились. Видимо, тоже испугались, что котел может взорваться. Я почувствовала, что страх пришел и ко мне – глупо было бы так умереть. Пока мы с попутчицей молча боялись, глядя в лицо друг дружке, запах постепенно начал исчезать. Мы упокоились.
Поезд подолгу останавливался на каждой станции, но в Туле мы стояли особенно долго. Хотя, возможно нам так просто казалось – последняя остановка перед Москвой все-таки. Попутчица не выдержала и, в свойственной ей манере, воскликнула:
- Сколько мы еще будем стоять?! Может, поезд сломался?
Я ничего не ответила в ответ. Мало ли что горело в вагоне. Может, и правда сломался… А тут еще на вокзале объявили об отмене какого-то поезда, который должен был отправляться из Тулы.
- И что же делать людям, которые должны были ехать на этом поезде?- спросила я мою попутчицу.
- Не знаю. Ждать следующего. Или как-то по-другому ехать. Или никуда не ехать.
Я подумала, а если бы отменили мой поезд? Что бы я делала? Билетов не было до самого Нового года, поэтому и пришлось ехать на дневном 29 декабря. Я бы тогда осталась дома? Мне стало так нехорошо от этой мысли, что вся нестерпимость этой поездки показалась такой мелочью…
Когда поезд тронулся, вокруг послышались вздохи облегчения и фразы: «Слава богу, не сломался…». Я улыбнулась. Моей попутчице удалось напугать весь вагон.
Еще час мы пытались уснуть, закутавшись в одеяла с головой. Становилось все холодней и холодней.
Я вдруг вспомнила, какой салат можно было бы посоветовать моей попутчице. Обернулась сказать, но она спала. Подумала, что скажу ей позже, но так и не сказала – забыла.
- Еще целых полтора часа!- сокрушенно воскликнула попутчица.
- Да нет же! Всего лишь полтора часа!- радовалась я.
Я уже представляла, как меня встретит любимый человек, как мы будем радоваться друг дружке! Представляла, как мы проведем первый вечер вместе, а потом ночь… Я уже не могла не улыбаться.
Чтобы скоротать оставшееся время, мы снова начали разговаривать. В конце концов, познакомились. Хотя в этом, в принципе, не было никакого смысла. Ее звали Наташа. Оказалось, что мы обе имеем медицинское образование. Только она работает врачом, а я в медицине уже давно не работаю. Говорили обо всем на свете.
- Можно, у Вас спросить? Сколько Вам лет?- мое любопытство взяло верх над приличием.
- Можно. Мне сорок,- ответила Наташа.
Она совсем не выглядела на сорок. На тридцать, а то и младше. Я снова подумала о моем парне: понравилась бы она ему, с учетом ее возраста? И решила, что сорок лет для него все-таки слишком…
За полчаса до прибытия мы решили слегка подкраситься.
- И будем это делать очень-очень медленно,- сказала я.
Мы засмеялись. Конечно же, накрасились очень быстро, хотя и со смехом – не очень удобно краситься в поезде, рука так и пляшет по лицу.
Потом мы засунули нашу холодную верхнюю одежду под одеяло, чтобы не замерзнуть, когда выйдем из поезда.
Последние пятнадцать минут, Наташа все время поглядывала на часы, а я спрашивала: «Сколько?». Мы смеялись, но не могли заставить себя перестать смотреть.
- Все, больше не будем смотреть время…- заявила моя попутчица.
Я удивленно приподняла брови.
- … так часто,- закончила она свою фразу, и мы покатились со смеху.
Сложили постельное белье. Наташа скосила взгляд на мою аккуратную стопку белья. Сама она просто сложила все в кучу как попало.
Поезд снова резко затормозил и остановился. Мы приехали на конечную станцию. Мы были, наконец, в Москве!
Пожелав друг дружке удачи и хорошо отпраздновать Новый год, мы двинулись к выходу из вагона. Наташа вышла первой и встала чуть в сторонке в ожидании встречающих. Я вышла следом и сразу увидела любимого человека. Когда мы с ним спускались в подземный переход, я последний раз обернулась и посмотрела на Наташу. В другой жизни мы могли быть подругами. Наверное, я даже буду скучать по ней…
Долгая дорога в Москву подошла к концу, оставляя за собой воспоминания о случайных попутчиках, о городах, мелькающих за окном во время поездки, в которых я не была, о хороших людях, которые ездят на поездах…
16.04.2007г.