Любовь к жизни
(к жизни - по-новому…!)
Обычно, после четверга всегда наступает пятница… Так оно и было, ровно в двенадцать часов по полуночи закончился четверг и аккурат наступила пятница. Да, да, именно пятница, так как она всегда наступает именно после четверга. Чего здесь непонятного? Наступает четверг, а потом наступает пятница. Но это не факт, что после пятницы обязательно наступит суббота, это уже для кого как…
Это был тот день, ради которого стоило просыпаться! Это был – самый счастливый день! В этот день у Пьера проснулось особенная любовь к жизни. Ведь именно в пятницу Пьеру всегда очень везло, а в эту пятницу ему "повезло" (или не повезло) просто сказочно. В эту пятницу он так чисто сработал, чистая работа всегда доставляла ему истинное удовольствие, от чего душа Пьера плясала, а потом вдруг взлетала под облака. Нет! Выше облаков!
Пьер с наслаждением прогуливался по палубе теплохода, любуясь закатом на море… (это установлено совершенно точно, что человек без устали может долго смотреть на три вещи, на огонь, воду и как кто-то работает). Но сейчас перед Пьером было именно море, ровное, синее, бескрайнее и холодное, такое холодное, что попади в него кто случайно, от силы минут сорок и выдержит, а утром его скушают за завтраком рыбки.
- Как это трогательно… Господи, что за дурацкие мысли лезут мне в голову - выбросил Пьер через леер окурок и посмотрел вниз, от чего его передёрнуло. Там, внизу, ниже ватерлинии был совершенно другой и неведомый мир, в котором не было, да и не могло быть простых человеческих радостей и простого человеческого счастья, которым он всегда радовался. Там было царство Непнуна и подводников, тихое, жуткое, холодное и безмолвное.
Пьер Боэр непотопляемый невзгодами пушистыми дорожками шел весело в жизни. Правда, отдав совесть на откуп сознательности, не воспевал он пороки общества в храме справедливости и извращенной честностью как-то не отличался. Он считал, что в нём ровно две тонны таланта. А талант в работе, штука великая! Он даже был не талантлив, а - гениален. Ведь гениальность, это, прежде всего простота, всё гениальное просто, нужно только додуматься. И он это – сделал! Он не грабил банки и не ломал сейфы, всё было гораздо проще, проще пареной репы.
Полгода назад Пьер устроился работать кассиром на ювелирную фабрику, зарекомендовав себя с хорошей стороны. Ему доверили получать в банке зарплату рабочим, за которой Пьер исправно ездил на фабричной машине с двумя охранниками, те всегда дожидались его у ворот банковского подъезда. Пьер долго и тщательно готовился именно к "последнему" рейсу. В этот раз охранники его… просто не дождались. Именно в этот раз в его руках оказались ключи от банковской ячейки с редкими драгоценностями на просто страшную сумму, такую немыслимую, от которой не только дух захватило, от которой можно запросто задохнуться. С фабрики кое-что требовалось доложить в банковскую ячейку, но Пьер умудрился произвести обратные действия.
Машина с охранниками как всегда остановилась у подъезда, скромный кассир Пьер из неё вышел и больше охранники его никогда не видели. Нет, он не растворился в воздухе вместе с деньгами и бриллиантами и не просочился в вентиляционное отверстие, а переоделся в вотер, пардон, клозете до неузнаваемости и просто вышел на улицу.
Охранники его долго ждали… А когда хватились, то выяснилось, что кассир давным-давно все деньги уже получил. Дальше за дело взялись сыщики, но по месту его паспортной регистрации оказался маленько другой, похожий на него человек, который потерял паспорт, но так и не заявил о пропаже, как-то некогда было о ней заявлять, всё недосуг. Так служба безопасности фабрики оказалась, мягко говоря – в дураках, а полиции предстояло теперь искать ветра в поле. Составили фото-робот, объявили план перехват… Может быть всё так и заглохло, но сумма была слишком высокая, что зацепило престиж полиции по самое не балуйся и она взялась серьёзно за дело. Были у неё свои методы, осведомители, иногда это - срабатывало.
Наша жизнь из встреч соткана как полотно. Одни встречи бывают к хорошему, а другие не очень. Одним встречам мы радуемся, другим огорчаемся, а некоторые встречи в нашей жизни и вовсе случайные. Увидим мы человека на улице, узнаем, но к нему не подойдём, для него так и останемся незамеченными. А почему, собственно, не подойдём…? Потому, что в данной ситуации нам это не нужно, как-то "в напряг" подходить.
***
Примерно так случилось и с Пьером. На теплоходе по приметам заметил его один бдительный "гражданин" и дал знать куда следует. А там, то ли он, то ли не он, пускай дальше решает полиция. Главное, что его заметили, в то время, когда он пристально любовался закатом. Полиция тихо подсела на теплоход в следующем французском порту, тут же начав проверку, которую Пьер нутром сразу почувствовал, от чего на душе у него стало, как бы это сказать – не совсем хорошо. У него было то состояние, которое называется – "Боюсь и радуюсь…". Он боялся за настоящее, и радовался светлому будущему. Хотя говорят, нет будущего без настоящего.
До того момента, когда он почувствовал, что на борт лайнера подсела полиция, им просто одолевали грёзы. Ему так хотелось зажить по-новому, так захотелось дожить этот несчастный остаток жизни, чтобы потом не было мучительно жалко за зря прожитые годы, чтобы не бояться за будущее и не считать эти копейки, ой, извините меня, франки… Купить себе замок где-нибудь в Англии, построить шикарную яхту по индивидуальному проекту, и забыть о прошлом, как о страшном сне, от чего его любовь к жизни утроилась с новой силой.
- Только бы не попасться, ведь там так отрихтуют и расколют на раз два, и тогда всё, тогда будет полный конец моим грёзам и новой жизни! - поглотила его свежая тема, с головой окунув в морскую пучину.
Почуяв неладное, Пьер взял кейс и исчез из своей каюты. Посему на месте его не оказалось, что у полиции вызвало сильное подозрение, и она взялась за поиски данного пассажира конкретно, начав детально обследовать теплоход, от носа до кормы, от нижнего кильсона до топа мачты. Интерес к поискам у полиции разгорелся, и агенты, азартно засучив рукава, старательно взялись за дело.
Тем временем за бортом теплохода стало темно, чайки за кормой от теплохода отстали, была только черная страшная бездна, да шум воды от винтов. Над морем ярко светила луна в ожерелье гробового молчания звёзд, немых свидетелей происходящих событий.
Пьер удалился в корму лайнера, прошел в отсек служебного помещения, и предварительно постучав в дверь, тенью юркнул в каюту к матросу. Матрос был один и слегка пьян. Удивившись незваному гостю, он оторвал взгляд от бутылки, осторожно и боязливо Пьера спросив:
- Чего случимшись? Что произошедше…? - кинул он по-французски, - расскажи, хороший рассказ бьёт сразу по нервам! - привстал со шконки моряк.
- Вы хотите сильно разбогатеть? - спросил Пьер матроса, задав разящий вопрос прямо в лоб, от чего мариман как подкошенный снова опустился на шконку.
- Да!!! - тут же вырвалось у него.
- Тогда дело в следующем… - спокойным голосом начал Пьер.
Он стоял, и какое-то время переводил свои мысли в слова. Моряк был молодец, он быстро всё понял.
- Я сейчас вас привяжу фалом, и вы вывалитесь в иллюминатор, зависните там над водой, а когда уйдёт полиция, я втащу вас обратно - обвязывал незваного гостя матрос, принайтовывая другой конец фала в каюте к трубе. Он слегка покосился на кейс гостя.
- Я его уберу в надёжное место… - завязывал матрос непростой морской узел. Тот узел отличался лишь тем, что его можно развязать под нагрузкой, потянув за свободный конец.
Пьер вывалился в открытый иллюминатор и повис на верёвке над бездной, он висел над черной и страшной холодной водой, прислонившись спиной к кораблю, смотрел на ледяную черную воду. О, Боже…! Как же ему было страшно. Его взгляду предстали: Лунная дорожка сверкающая серебром и далёкий таинственный звёздный свет. Холодный ветер от хода щемил его душу, вода бурлила, а внутри теплохода были: кейс, мечты и полиция, и всё это так сильно перемешалось, переплелось и запуталось…
Тело от верёвок заныло, Пьеру от волнения захотелось курить, но самое плохое, в его голову стали закрадываться просто жуткие мысли! - А вдруг оборвётся верёвка, и я ровно через секунду окажусь совершенно в другом мире. Но сначала меня обожжет ледяная вода, а потом, если я вынырну на поверхность, то увижу только быстро удаляющиеся огни теплохода, которыми он будет стрелять в тёмную ночь, мои драгоценности будут тю-тю и никто, никто больше мне не поможет. От этих мыслей Пьеру стало вдруг плохо, а тут ещё это дикое желание выпить и закурить его так сильно захлёстывало, как волны во время прибоя.
- Да… Вот как может закончиться не очень желанная встреча… - болтаясь на верёвке рассуждал про себя Пьер. На душе у него стало совсем хреново, вид у него был затрапезный. - Да, видать, я, отковался от жизни, но если же пронесёт, ох я и напьюсь же сегодня… - в ужасе продолжал любоваться луной Пьер.
А полиция тем временем добралась и до этой каюты. Агенты зашли к матросу, беглым взглядом окинули кубрик, спросили, не видел ли он подозрительного мужчину и не найдя ничего интересного, тихо закрыли за собой дверь. Матрос, перекрестившись уже было, со шконки вскочил и ринулся вытаскивать гостя, как дверь в каюту снова открылась.
- Скажите, а что там у вас за верёвка в иллюминаторе? - подозрительно спросил полицейский, от чего моряк сначала оторопел, а потом дернул рабочий конец фала, и верёвка с жужжанием быстро выскользнула в иллюминатор.
- Да так, ничего… - ответил матрос, потирая руки, - просто старая снасть там болталась…
Дверь снова тихо закрылась.
Бумажный самолётик, запущенный чьей-то лёгкой рукой за бортом теплохода ещё долго парил в воздухе, и его полёт был так же высок, как любовь моряка к новой жизни… по-новому!
Матрос представил себе шикарную яхту по индивидуальному проекту, сделал пару глотков двойного бурбона, дождался, когда уйдёт полиция и отправился за спрятанным кейсом.
В эту пятницу Пьеру крупно не повезло, а суббота для него так и не наступила…
Андрей Днепровский – Безбашенный. (A. DNEPR)
15 апреля 2007г