Прожив во вдовстве долгих десять лет, Федор Прокопьевич Коротяев - Прокопыч - решил жениться.
Дама сердца - молодящаяся Аннушка - на предложение Прокопыча ответила согласием. В ЗАГСе барышня, принимающая заявления у молодоженов, с сомнением посмотрела на парочку, которой на двоих было лет 120, но день регистрации брака назначила, и событие в назначенный день и час произошло.
Свадьбу играли на квартире у Аннушки. На торжество собрались гости - друзья со стороны жениха и подруги невесты. Было сказано море тостов, выпито тоже море водки, и громогласное «Горько!» уже не опаляло краской смущенную невесту: она лихо целовала своего тощенького жениха, который тонул в ее могучих объятиях.
Гости гуляли от души, а запарившись от танцев и от поедания виртуозно зажаренных куриных окорочков, отправлялись подышать свежим воздухом на балкон.
В одну из таких вынужденных в большом застолье рекламных пауз Федор Прокопыч, слывший большим юмористом, решил всех разыграть. Он потихоньку собрал свои вещички - ботинки, плащик, шляпу и старый портфель - и со всем этим добром спрятался за спинку большого дивана, подстелив для удобства под бок мягкий полосатый плед.
«Вот рассядутся все, хватятся меня, искать кинутся,- блаженно думал жених, подглядывая в щелочку между диваном и стеной,- Аннушка всплакнет, ан тут я и появлюсь и скажу: «ку-ку!». То-то будет весело». Сон накатил незаметно и уставший за долгий свадебный день Прокопыч сладко уснул.
Тем временем, гости, отдышавшись от плясок, вернулись в комнату и, по-русски, снова упали за стол, где расторопные подружки невесты Аннушки уже поменяли тарелки и приборы. Пиршество продолжилось, но уже без жениха, отсутствия которого до поры до времени никто не заметил.
И лишь когда старый приятель Прокопыча - Матвей Иванович, набрав в легкие воздуха, взревел: «Горько!», невеста стала искать среди гостей своего суженого, тут-то и обнаружилось, что жених бесследно исчез.
Гости кинулись в прихожую, где не сразу, но выяснили, что вместе с женихом исчезли и его вещи. Кто-то выскочил даже на улицу и громко орал в ночи, пугая местных жителей: «Фе-е-дя-я-а!» Все было напрасно. Жених пропал.
Гости вернулись к столу. Невеста в сердцах жахнула об пол хрустальным фужером и, рухнув грудью на стол, горько зарыдала. Все кинулись ее успокаивать, предлагали еще выпить: «Ну не пропадать же добру!».
И то правда,- утерев слезы и сопли решила Аннушка и протянула свою рюмку к горлышку заботливо протянутой бутылки. Спустя час свадьба гуляла с прежним размахом. Мужчины, побросав своих дам, кинулись наперебой ухаживать за соломенной вдовой.
Аннушка раскраснелась от всеобщего внимания и кокетничала направо и налево. Больше всего досталось соседу и другу жениха Матвею Ивановичу.
Под утро, когда пьяненькие гости стали расползаться по домам, Мотя остался, надеясь на продолжение отношений. Он помог экс-супруге убрать на кухню грязную посуду и, сервировав столик на двоих, голубки продолжили знакомство.
После тоста «За дружбу!» - трудно сказать какого по счету - Мотя пошел в наступление, решительно положив мозолистую рабочую ладонь на колено Аннушки.
В ту же секунду скрипнул диван в углу, и из-за спинки его поднялась лохматая голова новоиспеченного мужа.
Глупо улыбаясь, Прокопыч собрался было сказать свое «ку-ку!», но заметил смену декораций, а, самое главное, сладкую парочку, воркующую за столиком и Мотину руку на Аннушкином колене. Лицо у жениха удивленно вытянулось, и, оценив обстановку, вместо «ку-ку!» Федя грязно выругался.
- Ну что, суки, не ждали?
Опешившая невеста и ее ухажер, открыв от неожиданности рты, молча смотрели, как из-за дивана вылезает жених, изрядно помятый, со сбившейся на сторону бабочкой на шее и с ботинками в руках.
- Феденька! Я ведь думала, что ты бросил меня!- заголосила невеста.
- Молчать!- рявкнул возмущенный жених.- Не успел мужик на минуту отлучиться, как ему уже и рога решили наставить. А ты-то, Мотя, сволочь распоследняя!
- Да я, Федя..., - начал было оправдываться друг, но, понимая бессмысленность какого-либо оправдания, махнул рукой.- Прости, бес попутал!
- Сейчас прольется кровь,- пообещал Федя, надевая ботинки,- чтоб неповадно было от мужа гулять!
Аннушка всхлипнула:
- Прости, Феденька! Между нами и не было ничего, скажите ему, Матвей Иваныч! Это ж я с горя, а Мотя утешал.
- Я тебя, Аня, сейчас так утешу, что ты надолго это запомнишь,- грозно пообещал Федя, вытягивая из-под дивана свой плащ, который никак не хотел вылезать.
Федя яростно дергал его за полу, злился и пыхтел. Навалившись на диван, Прокопыч попытался заглянуть за спинку, чтобы выяснить, за что же так надежно зацепился плащ. В это время за диваном что-то застонало, заохало, и из-за спинки показалась встрепанная рыжая голова с остатками перманента.
- Валечка!- всплеснула руками хозяйка квартиры,- что же ты там делала?!!
- Спала,- ответила подруга еще не протрезвевшая и не проснувшаяся окончательно.
- Ты с моим мужем спала?- уже более грозно вопрошала Аннушка.
- Нет, я сама по себе,- ответила плохо соображающая дама.
- Ну, что, Феденька,- язвительно спросила Аннушка,- может, ты объяснишь мне, что происходит? Мы-то с Мотей под диванами не лежали, как ты, так что еще вопрос, чья кровь сейчас прольется!- и удалилась в кухню за скалкой.
- Эх ты, Валя-Валя!- взялся стыдить подругу невесты обрадовавшийся такому обороту дела Мотя.- Так ведь и семью разбить - раз плюнуть.
Подруга, наконец, поняла, в чем ее обвиняют и, тряся перманентом, кинулась в защиту:
- Да я и знать не знала, что туда Федька завалился! Ты что, Аннушка, мы же подруги с тобой! Да разве бы я посмела!
Выяснить, кто первым забрался за диван, так и не удалось. Впрочем, разборки на тему «кто виноват», не долго занимали умы шустрых старичков. Решив, что все были не очень правы, жених и невеста простили друг друга, скрепив примирение поцелуем под визгливое Валино и басовитое Мотино «Горько!»
Эту историю они вспоминают часто - когда шутят друг над другом и когда ругаются беззлобно между собой. Федор Прокопьевич, подмигнув Аннушке, говорит «ку-ку!», а она грозит ему той самой скалкой.