…У дворцовой гауптвахты, перед вечерней зарей, обыкновенно играла полковая музыка. Это привлекало гуляющих в саду, разумеется, и нас, неизбежный Лицей, как называли иногда иные нашу шумную, движущуюся толпу. Иногда мы проходили к музыке дворцовым коридором, в который между другими помещениями был выход и из комнат, занимаемых фрейлинами императрицы Елизаветы Алексеевны. Этих фрейлин было тогда три: Плюскова, Валуева и княжна Волконская. У Волконской была премиленькая горничная Наташа. Случалось, встретясь с нею в темных переходах коридора, и полюбезничать.…
Однажды идем мы, растянувшись по этому коридору маленькими группами. Пушкин, на беду, был один, слышит в темноте шорох платья, воображает, что непременно Наташа, бросается поцеловать ее самым невинным образом. Как нарочно, в эту минуту отворяется дверь из комнаты и освещает сцену: перед ним сама княжна Волконская. Что делать ему? Бежать без оглядки; но этого мало, надобно поправить дело, а дело неладно!... Пушкин…хотел написать княжне извинительное письмо. Между тем она успела пожаловаться брату своему П.М. Волконскому, а Волконский – государю.
Государь на другой день приходит к Энгельгардту (тогдашнему директору лице).
«Что ж это будет? – говорит царь. – Твои воспитанники не только снимают через забор мои наливные яблоки, бьют сторожей…, но теперь уже не дают проходу фрейлинам жены моей»…
Тут Энгельгардт рассказал подробности дела, стараясь всячески смягчить вину Пушкина, и присовокупил, что сделал уже ему строгий выговор и просит разрешения насчет письма. На это ходатайство Энгельгардта государь сказал: «Пусть пишет, уж так и быть, я беру на себя адвокатство за Пушкина; но скажи ему, чтоб это было в последний раз. Старая дева, быть может, в восторге от ошибки молодого человека, между нами говоря», – шепнул император, улыбаясь Энгельгардту. Пожал ему руку и пошел догонять императрицу, которую из окна увидел в саду…
И.И. Пущин. Из «Записок о Пушкине» (1, с. 188-189)
И вот такого-то царя
(В сравнении все познается)
Он критикует почем зря.
Ах, юность. Вечно ей неймется.
Кипит, торопится, шумит
И делать выводы спешит.
Да будь здесь Палкин Николай,
Не обошлось бы дело шуткой,
Большой бы вышел нагоняй –
Был этот царь донельзя «чуткий».
P.S.
Николая Первого Пушкин не критиковал ни разу, даже наооборот,
а Александра Первого - многократно, причем подчас в оскорбительной форме,
а похвалил всего раз или два. Напр. Он взял Париж, Он основал лицей...
11.03.06