- Ну, говори свои желания, старик...
- Первое - иди во-он в ту рощицу и сорви мне молодильную грушу. Второе - поймай шалахулу. А про третье я потом скажу.
- Что такое или кто такой шалахула? Впервые слышу это слово!
- Не скажу, - отвечал старик, - одно могу открыть по секрету, она без хвоста, и туго тебе придётся. За хвост кого хочешь можно поймать, а вот, когда без хвоста!..
- Ладно... исполню я твои желания, правда, и представить себе не могу, как. Но для ловли шалахулы мне понадобятся: фрик, грик и трик, - сказал я.
- А это что такое? - удивился брат Ханабурд. - Впрочем, не отвечай, сейчас принесу...
Старик заковылял к своей хижине без крыши, окон и дверей, а я тем временем направился к рощице, которая при ближайшем рассмотрении оказалась не такой уж и безобидной и светлой.
В ней росли огромные пни, а вместо листьев были мшистые лианы.
Не успел я приблизиться к одному из этих пней, как он изогнулся и отшвырнул меня к следующему, тот, в свою очередь, отбросил меня к третьему.
Это продолжалось бы до скончания века, если по воле провидения я не уцепился бы за чахлое грушевое деревце, на единственной ветке которого висел невзрачный плод.
Надо полагать, это и была та самая молодильная груша.
Я протянул руку, чтобы сорвать её, и вдруг услышал:
- Только попробуй!
Я посмотрел по сторонам - никого!
Снова тяну руку.
- Я кому сказала?!
- Да кто это? - разозлился я.
- Ты кого собираешься сорвать, болван?
- Грушу!
- Вот я к тебе и обращаюсь! Или ты думаешь, что я позволю каждому ослу срывать меня по чём зря?
- Ты умеешь говорить по-человечески?
- Я не только говорить, я и охаивать умею!
- Мне всё равно, - сказал я. - Я - несчастный карлик. Всё равно... Охаивай!
Я сдёрнул грушу с ветки и что есть мочи помчался назад.
Всю дорогу, пока я уворачивался от пней, груша верещала и выкрикивала разные непотребные слова, самыми благозвучными из которых были:
- Уродец! Сын своего сына! Порождение ада! Словоблуд! Гиена! Оборотень! Пёс!..
И так далее...
Старик тут же проглотил молодильную грушу и, по его утверждению, помолодел лет на пятьсот. Честно говоря, я этого не заметил...
Мой дедушка любил торговаться на базаре, который назывался "Колхозным рынком".
Другие рыночные площади он не посещал.
Это было двухэтажное здание, второй этаж которого выходил на просторную площадь с рядами фруктовых ларьков. Здесь продавались яблоки, груши, дыни, арбузы, персики, абрикосы, виноград, кишмиш, другие сушёные фрукты, мёд и восточные сладости: кислый лаваш, сладкая хурма, чурчхела и всё остальное, от чего легонько кружилась голова и обильно выделялась слюна.
Кстати, на рынке позволялось пробовать товар.
Любимое - "Попробуй, так проходи!" ласкало мне слух. Я с удовольствием забрасывал себе в рот чищенный фундук или кишмиш и шёл дальше! Где вы ещё такое увидите?
Помимо всего прочего я любил посещение базара и за спектакли, которые разыгрывались дедушкой напару с ничем не подозревавшими продавцами.
- Почём? - спрашивал дедушка у грузина, к примеру, торговавшего изюмом.
- Пять!
- Два, - реагировал дедушка.
- Э! Что ты такое говоришь? Э! Что он говорит? Четыре пятьдесят!
Дедушка надбавлял немного - десять копеек.
- Э! Ты что? - поражался крестьянин. - Четыре и ни копейкой меньше.
- Два двадцать, - без тени смущения произносил дедушка.
Изумлению грузина не было предела. Казалось, его не только ограбили средь бела дня, но и зарезали любимую лошадь!
- Три девяносто!
- Два двадцать пять.
- Три семьдесят!!!
- Два тридцать.
- Три пятьдесят!!!!!
- Два тридцать.
- Три тридцать!!!!!!!!
- Два тридцать.
- Три!!!!!!!!!!!!!!!!!!!
Тут следовал тактический ход дедушки.
- Два девяносто.
Торговцу ничего не оставалось, как согласиться.