По извилистой улице, канвой которой служили сваренные из крашенного металла одноэтажные хибары, шли двое. Красноватое зарево утреннего светила отражалось в складках их кожаных курток, на потрескавшейся мостовой, и наклонных крышах тянущихся построек.
Поравнявшись с двухэтажным зданием с надписью «кафе», около которого было несколько столиков с круглыми столешницами, они остановились.
-Накатим по сотне, до смены ещё полчаса осталось, - с этими словами один достал из серой тканевой сумки бутыль и два стакана, вложенных один в другой.
-Можно, - ответил его спутник.
Сбив узловатой рукой пробку, первый принялся разливать прозрачную жидкость в расставленные стаканы, а второй достал из кармана завёрнутый в вощёную бумагу шмат вяленого мяса, карандаш и блокнот без обложки.
На соседний столик уселся воробей, и, повернувшись боком к говорящим, уставился на них чёрным, похожим на бусину глазом.
-Я ещё один вариант основного узла начертил, более экономичный, - с этими словами первый, выпив одним махом свою порцию спиртного, и принялся что-то чертить.
Его товарищ, напротив, только чуть пригубил стакан, и тут же поставил его.
-Вчера испытания опять были?
-Да, - не переставая водить карандашом по бумаге ответил первый, а затем перевернул лист так, чтобы было видно второму. Чертёж представлял собой схематичное изображение унитаза, сливного бачка над ним, и маленькой фигуры человека, стоящего ногами в чаше устройства (отношение их размеров позволяли сделать вывод о том, что унитаз был не менее, как метра два высотой, а вся конструкция, вместе с бачком и лестницей, по которой можно было забраться в неё, - метров пять, и для её установки требовалась целая площадка), - вчера помощник главного мастера испытывал. Всё сделали по инструкции. Он залез в объект, потом по его команде подали напряжение на первый контур, после чего он сам резким движением, как положено, натянул верёвку от бачка.
-И что?
-Что, что. Ушёл туда. Так ухнуло - весь цех затрясся. Дым пошёл, а как рассеялся - на месте, где испытатель стоял, пусто, а вокруг на полу, говно валяется... пуда два.
-Дела..., - второй допил своё спиртное несколькими короткими глотками, переходящими один в другой, и, отдышавишись, продолжил:
- А я вот достал ещё масляной краски, новую щетинную кисть и полотно дописываю.
-Как называется?
-Никак. Не придумал ещё.
-Ну и правильно. Есть, чем мясо нарезать?
В ответ его товарищ достал складной нож с деревянной ручкой, фактура которой потерялась в разводах машинного масла. После нехитрых манипуляций на столе оказались два полных стакана и закуска.
Выпили на этот раз вместе, молча.
-А там, куда через унитаз уходят, там как живётся-то? Что там вообще?
-Что, что... Назад не просятся.
-А я могу в этом испытании участие принять?
-Картину сначала допиши.
-Вот я думаю, почему, как он ушёл, осталось говно?
-А что-же ещё? - с этими словами первый, отодвинув рукав, глянул на часы, потом собрал стаканы, и отправил их в сумку, оставив на столе пустую бутыль.
Почти сразу по крышам ударил вой, сначала низкий и резкий, а потом всё более певучий, протяжный и будто плачущий о чём-то. В расползающейся утренней дымке завиднелись полосатые фабричные трубы, стены из тёмно-красных блоков различных оттенков; замигали жёлтые огоньки в редких чёрных оконцах.
-Смена, - сказал второй, заворачивая остатки мяса в бумагу, и посмотрел в сторону здания, на крыше которого среди труб притаилась сирена, призывающая на работу.
Воробей покрутился на месте, глянул ещё раз на собеседников, чуть наклонив миниатюрную голову, вспорхнул и полетел вдоль улицы, низко, и как будто проваливаясь в воздушные ямы, зигзагами. Около очередной хибары он сделал крутой вираж и скрылся в щели между листами металла с облупившейся краской.