Она хранила эти кассеты в шкафу, под стопкой постельного белья. Немного – всего две кассеты. Но там было все, чего ей хотелось. Она не была совсем уж извращенкой – нет-нет! Ей была омерзительна мысль о сексе с животными, она категорически не одобряла групповухи, а геи и лесбиянки порождали в ее душе легкое замешательство. Но ее привлекало насилие.
Ее насилуют в темной подворотне. Она – жертва садиста. Она – невольная героиня порнофильма. Она – пленница папуасов-извращенцев. Она…
В старой потертой сумочке она хранила свои «игрушки». Нет, она не ходила по секс-шопам. В сумочке лежали два баллончика из-под спрея, дюжина прищепок, несколько колечек и цепочек. Всего-то! Но для просмотра фильма этого было более чем достаточно.
Она вставляла кассету в магнитофон, задергивала шторы и раздевалась до пояса. Да, именно так – до пояса. Когда человек раздет полностью – он просто гол. Ему нечего стыдиться, он таким появился на свет. А когда с тебя срывают кофточку, а потом - по одной - вываливают из лифчика груди, и лифчик висит где-то на талии безобразным хомутом – это унизительно. И ей это нравилось.
Она стояла посреди комнаты, обнажив одну – пока одну – грудь, и смотрела, как темнеет и съеживается сосок. Холодно. Она любила, когда в квартире холодно – соски реагировали быстрее. Потом, чуть позже, она превратит этот твердый комочек в мягкую, пышущую жаром плоть. Это было насилием над привычными 36,6 и ей это нравилось.
Прокрутка. Стоп. Прокрутка… Вот оно.
Мужчина в маске привязывает жертву к столу. Она умоляет его о пощаде на незнакомом языке. Фальшивит, все неискренне, сыграно из рук вон плохо, но это неважно. Важно то, что делает палач. Он бьет жертву по щекам. Девица вскрикивает. Опять фальшь. Еще пощечина. Еще, еще… Ага! Лицо девицы покрывается пятнами, и она вскрикивает уже натуральней. А садист вошел во вкус. Звук телевизора приглушен, но звуки пощечин гораздо громче пошловатого музыкального сопровождения. Он хлещет ее по лицу. В ее глазах легкое недоумение. Всё. Эпизод сыгран. Девица томно стонет и похотливо открывает ротик.
Мужчина в маске берет коробку и, не торопясь, вытаскивает из нее пыточные инструменты. Это настоящие «игрушки», стоящие бешеных денег и сделанные специально для обнаженных женских частей тела.
Прокрутка. Стоп. Теперь можно присоединиться к парочке на экране. Та, с открытым ртом и распухшими щеками будет лежать, привязанная к столу, а другая – у себя в комнате на диване. Она повторяет движения мучителя: синхронно с ним берет прищепку и защемляет сосок. Обе стонут. Второй сосок. Это больно. И это им нравится.
На прищепки вешаются цепочки. На таком поводке он водит жертву по комнате. На четвереньках. Соски онемели и не чувствуют боли. Надо снять прищепки. Мужчина мнет пальцами сплющенный, налившийся кровью сосок. Она повторяет его движения. Снова больно.
И сладко.
И невыносимо терпеть.
И взрывается плоть.
И уносится к потолку стон.
И вздох.
И немножечко стыдно.
И так хорошо…
Телевизор выключен. Она все еще тяжело дышит. Надо переодеть трусики – промокли…
* * *
Она возвращается домой. Устала - на работе был суматошный и нервный день. Недовольный начальник. Недоделанный отчет. Пришлось задержаться.
Вагон полупустой. Час пик уже давно миновал.
- Поезд следует до станции «Университет».
Ну что за невезуха! Предатель-поезд не довез всего одну остановку. Ну что ему, трудно было, что ли?
На платформе скапливаются люди. Все ждут. Бежит таймер.
-Отойдите от края платформы! Поезд проследует без остановки!
-Наверное, что-то случилось…
-Авария…
-Бардак…
-Мать вашу…
Она окидывает взглядом нервничающую толпу и решительно протискивается между темных курток – пропустите, пожалуйста!
До дома можно дойти пешком. Чуть дольше, чем от следующей остановки, но не критично.
Свежо. И совсем темно – скоро зима.
- Разрешите, я вас провожу?
Она оглядывается. Парень смущенно улыбается.
- Я видел, вы тоже поезда не дождались, - парень хорошо одет и вежлив.
- О-кей, провожайте.
- С этими поездами в последнее время…
- Да-да, это ужасно…
- А как рано темнеть стало…
- Да-да, конец октября…
- А вы далеко живете?
- Мы уже почти…
- Пикнешь, ссука, убью.
Она хорошо разглядела лезвие ножа. И поверила. Он толкнул ее в подворотню и прижал к грязной стене дома.
-Чем быстрее ты все сделаешь, тем быстрее пойдешь домой. Поняла?
Она кивнула.
Ей в ладонь ткнулся вялый и на удивление маленький член.
Через пять минут все закончилось. Он застегнул джинсы и исчез в темноте.
Она еще немного постояла, глядя на свою перепачканную спермой ладонь, и засмеялась.
Она вышла из подворотни, перешла улицу и купила в ларьке бутылку водки.
Чтобы помыть руки.