Однажды как-то году в 1985-87 в выходной, отдыхая на лоджии в ожидании обеда, я читал центральную военную газету «Красная Звезда». Только было, собрался я принять предобеденную порцию чая по-капитански, как мое внимание привлекла одна заметка.
Описанный в ней случай сам по себе был великолепен, но в гораздо больший восторг меня привело название этой публикации. Я даже растерянно посмотрел на стоящий передо мною стакан – опустошил я его уже или нет? Потому что такое может привидеться только после чрезмерного злоупотребления этим божественным напитком. Но стакан был полон…
В заметке рассказывалось о том, как в одном отдаленном сибирском гарнизоне вдруг пропала телефонная связь. А поскольку эта связь была не только единственным средством боевого управления, но и единственной ниточкой, связывающей ту воинскую часть с внешним миром, то ее было решено срочно восстановить.
Технически это сделать было несложно, так как «ниточка» эта представляла собой элементарную полевку, то есть провод, протянутый прямо по земле через, как говорится, леса, горы и долины до ближайшего командного пункта, и наиболее вероятное, что с ней могло произойти, - это самый банальный обрыв. Правда, расстояние до этого ближайшего командного пункта составляло не один десяток километров по тайге. И для того, чтобы найти повреждение, нужно было пройти «по всему проводу» и ощупью или визуально проверить его.
Но сибиряки – люди привычные, для них сто верст - не расстояние. Поэтому были выделены два солдата-связиста, тщательно проинструктированы на предмет бдительности (например, появления вражеских диверсантов, замышляющих что-то ужасное, и для этого испортивших связь) а также встречи с другими обитателями сибирской тайги, вооружены катушкой с телефонным проводом, ведром, в которое за неимением более подходящей тары были сложены комплект инструментов и сухой паек, и отправлены по этому проводу, как по нити Ариадны.
Было лето. Погода стояла замечательная. Светило яркое, теплое и ласковое солнце. Дул легкий освежающий ветерок. Пели птицы. Из-за деревьев то и дело выскакивали то косуля, то заяц… Но они так пугались грозного вида защитников Родины, что тут же скрывались в лесной чаще. Наши воины провожали их дружным улюлюканьем. Настроение у них было прекрасное – кругом нетронутая природа, никакого тебе начальства рядом, никто не дергает, ничего не требует… Живи и радуйся!
Неспешной походкой они уже преодолели километров пятнадцать по тайге, делая длительные привалы на каждой более-менее подходящей для этого полянке. Провод пока был цел, и где может оказаться этот злосчастный разрыв, а следовательно, сколько им еще идти, одному Богу было известно. Ну, а поскольку прогулка по лесу нравилась им куда больше, чем нахождение в родной части, они не собирались никуда спешить, и шли, что называется, нога за ногу.
Примерно в обеденное время они сделали большой привал с основательным приемом пищи. Нужно отдать должное, начпрод (начальник продовольственной службы), собирая их «в поход», расстарался и ничего не пожалел. Похоже было, что он даже притащил им «харч» из собственного дома, так как солдатский паек такого просто не предусматривал. Помимо прочего тут были и вареные яйца, и свежие помидорчики с огурчиками, и хороший кусок свежайшей и ароматнейшей буженины, и еще теплая жареная курочка…
Для привала наши воины выбрали замечательное по своей живописности и уюту место на берегу лесного озера. Сначала они вволю накупались – когда еще представится такой случай, - а потом, еще больше нагуляв и без того неплохой аппетит, попытались уничтожить свои продовольственные запасы. Но, несмотря на постоянно просящие пищи молодые и здоровы организмы, осилить подарок начпрода им полностью не удалось – к курице они даже не притронулись.
Подкрепившись, защитники Родины устроили небольшой – минут на тридцать-сорок – перекур с дремотой. Затем, ничуть не заботясь об экологии, бросили прямо так, не закапывая, и даже не потрудившись хотя бы завернуть в бумагу (поскольку газета у них была всего одна, и в нее они завернули оставшуюся курицу, положив ее в ведро с инструментами), остатки свей трапезы, и направились дальше.
Но если они от своего плотного обеда испытывали несказанное удовольствие, то у других обитателей тайги, до чьего обоняния дошел великолепный запах мяса и курицы, и которые травке и кореньям предпочитали именно мясо, этот запах вызывал удовольствие не «постфактум», а в предвкушении наслаждения, возбуждая прямо, как ни странно, звериный аппетит.
Буквально через полчаса наши путешественники достигли небольшого взгорья, начисто лишенного древовидной растительности примерно в радиусе полукилометра. Прямо посреди этого поля росла одна-единственная хилая сосенка высотою метров пять-шесть и больше не было ничего, даже кустов. Метрах в десяти от этой сосенки и обнаружился разрыв провода. Как он тут образовался, было непонятно. Но в задачу наших связистов не входило выяснение причин. Им нужно было «найти и устранить!» Чем они, собственно, тут же и занялись.
Увлекшись ремонтом, они не заметили, как по их следам из чащи вышел здоровенный бурый медведь, на несколько секунд остановился, принюхался, присмотрелся, оценивая обстановку, и уверенной походкой хозяина тайги направился к нарушителям спокойствия. Присутствие незваного гостя наши воины обнаружили лишь тогда, когда тот был уже в нескольких метрах от них, встал на задние лапы и издал протяжный рев, видимо, для приветствия.
Неправильно истолковав медвежье высказывание, наши воины на мгновение застыли на месте, но уже в следующий момент их прыти могли бы позавидовать даже герои фильма «Пес Барбос и необычайный кросс».
Одному из солдатиков хватило доли секунды, чтобы осмотреться, оценить обстановку и принять решение. Он пулей кинулся к сосенке, в один прыжок взлетел на самую ее макушку, тем самым, склонив ее чуть ли не наполовину, обвил ее руками и ногами и замер, зажмурив глаза.
Второй тоже попытался вскарабкаться на сосенку, но, поняв, что Боливар, то бишь деревце, двоих не выдержит, не придумал ничего лучше, как вытряхнул все содержимое из ведра, надел это ведро себе на голову и лег на землю, изображая то ли мертвого, то ли спящего, то ли пьяного, то ли подтаявшего снеговика.
Медведь подошел сначала к деревцу, потерся об него, видимо, таким образом нагуливая аппетит, или пытаясь скинуть с него зачем-то забравшуюся туда пищу, потом встал на задние лапы и попытался снять ее. Наш древолаз, хоть никогда не верил в Бога – так уж был воспитан, - вспомнил всех святых и стал истово молиться (правда, перекреститься так и не смог).
Видимо, Бог услышал защитника Родины, простил ему неумение молиться и невозможность креститься, так как все равно руки были заняты, решил, что он еще пригодится для более важных дел, и не позволил медведю дотянуться.
Но медведю этот вариант не понравился, тем более что рядом лежало еще что-то тоже похожее на пищу. Он неспешной походкой подошел к нашему «снеговику», который так и лежал, не дыша, потрогал ведро и не понял, с чем имеет дело. Мотнув в недоумении головой и обойдя вокруг лежащего на земле «предмета», медведь вновь приблизился к нему и еще раз поскреб ведро, - тот же результат.
В растерянности он сделал еще пару кругов, вновь поскреб ведро, но ничего не изменилось – ведро так и оставалось железным и издавало неприятный скрежещущий звук. Медведь встал на задние лапы, издал душераздирающий рев, потом «приземлился», еще раз поскреб ведро, но оно не испугалось даже неистового рева! Медведь попытался его загипнотизировать, уставившись на железяку немигающим взглядом, но ведро не поддавалось.
Произведя гимнастическое упражнение, медведь приподнялся на задних лапах и с силой ударил передними в землю рядом с ведром. От силы удара закачалась даже находящаяся в десяти метрах сосенка, чуть не скинув с себя «наседку». Но «снеговик» так и лежал, не подавая признаков жизни.
Медведь, чуть придавив ведро лапой, попытался оторвать от него кусок зубами, но и это не получилось, а, несмотря на приятный запах, вкус оказался намного хуже. Тогда он вновь поднялся на задние лапы, издал еще более устрашающий рев, сделал еще один «круг почета», повернулся к ненавистному ведру задом, выразил через задний проход все, что он об этой железяке думает, и медленно, обиженной походкой направился обратно в лес, с расстройства даже забыв про курицу!
Заметка эта в «Красной Звезде» называлась «СОВЕТСКИЕ ВЕДРА – САМЫЕ ЛУЧШИЕ ВЕДРА В МИРЕ!»
03.11.05.