АНОМАЛИЯ
1.
Вьюга бесновалась, разрывая в клочья последнюю надежду на теплую зиму. Хлопья снега летели почти параллельно земле, из-за чего казалось, что ночной город пронзают сотни крошечных белых пуль, остывающих на одежде редеющих пешеходов. Лика шла сквозь этот расстрел, зябко кутаясь во вполне осеннюю шаль. На душе скребли кошки. Сегодня ее тренер, - а она была центровым игроком волейбольной команды - преподнес ей неприятный сюрприз. В предстоящей игре с петербуржским «Скифом» она будет довольствоваться местом в зрительном зале стадиона. Все дело в том, что растяжение связок, полученное Ликой в ноябре, еще напоминало о себе на тренировках – гримаса ее боли делала лицо тренера хмурым и беспощадным, и он неумолимо отправлял ее на скамейку запасных.
Когда до дома оставалось пара кварталов, Лика свернула на проспект Озерного – ей вдруг по-детски захотелось порадовать себя взрослыми удовольствиями – бутылкой «Мартини» и орешками кешью. В супермаркете было сравнительно пусто – время, когда все возвращались с работы, уже прошло, а время полуночников еще не наступило. Купив вермут и банку снэка, Лика вновь очутилась в мире, где приходилось ориентироваться, смотря себе под ноги – ветер непрерывно гнал белую шрапнель прямо ей в лицо. Через полсотни шагов ее догнало одинокое такси. Водитель с прибалтийским акцентом предложил подвезти. Лика не стала отвечать, что уже почти дома, а просто ускорила шаг, таксист покачал головой и уехал, проклиная погоду и свою холостяцкую жизнь.
Вскоре показались очертания родной многоэтажки. Расположившись буквой «П», она закрывала Лику от ветра, маня теплом горевших окон. Когда она проходила первый подъезд, от него отделилась темная фигура и тенью последовала за ней. Лика достала ключи и поднесла их к двери подъезда. В ту же секунду она услышала глухой стук чего-то тяжелого по своей голове, и потеряла сознание.
Придя в себя, Лика по началу не могла понять, что произошло. В правой руке она все еще сжимала ключи, но почему она лежала у дверей своего подъезда, оставалось для нее загадкой. Лишь обнаружив пропажу сумочки, она поняла, что ее ограбили. Медленно ощупала затылок с неприличных размеров шишкой. Встала, и, пошатываясь, вошла в дом.
В квартире, не смотря на то, что еще не было десяти вечера, храпел пьяный Олег. Не став его будить, она прошла в ванную. Скинула пальто и шаль. Черное платье неброско подчеркивало ее атлетическую фигуру. Красивое лицо слабо бледнело под слоем румян. Лика поспешно умылась холодной водой и прошла на кухню. Плакать не хотелось. Слезы застыли на полпути к векам, и растворились в вакуумной пустоте, которая царила в сердце.
С календаря, отпечатком вчерашнего дня, краснело праздничное число – двадцать третье февраля. Это был день настоящих мужчин.
2.
Патрику казалось, что весна никогда не наступит. Он много раз представлял себе, как весеннее солнце растапливает лед, сковавший подступ к его избушке, как килотонны снега превращаются в воду и испаряются под милосердными лучами, давая ему, наконец, возможность поехать в город. А в городе все уже давно заждались – сухая лаборантка Даша, Иннокентий Гаврилович, руководитель лаборатории Харьковского НИИ палеоэнтомологии, аспиранты всяких там вузов, люди из Москвы.
Патрик подошел к окну – из него, насколько простирался взгляд, была видна заснеженная тайга. Он нарисовал на стекле цветок. Совпадая с линией горизонта, цветок казался чудовищным гибридом, распустившимся, опережая свое время далеко вперед. Патрик подошел к столу и включил чайник. Сел, закурил, выпустив первое кольцо дыма в фотографию на столе. На фото был он, его жена и маленькая Сашенька. Кольцо разбилось, обволакивая фотографию в рамке зловещими клубами дыма.
Хотелось ехать до чертиков. К тому же, не с пустыми руками – в них у него находилось неопровержимое доказательство, что Penicilidia dufouri из семейства кровососок летучих мышей действительно зимой впадает в анабиоз, а не отживает свой век за короткий сезон, как предполагалось ранее. Научный интерес заключался в том, что вышеупомянутая кровососка ведет свое происхождение еще с древнего палеолита, паразитирует исключительно на рукокрылых, что, в свою очередь означает, что неизвестный доселе вид ископаемых летучих мышей относится к этому же периоду. Конечно, материал не сенсационный, но споров вокруг себя он собрал немало. Патрик вдруг вспомнил, как на симпозиуме в Питере он выступал с докладом на эту тему. Как одним из первых предвидел грант для своего НИИ. Тогда у него пересохло в горле, голос выходил сиплым и жалким, ему приходилось откашливаться и просить воды.
«Семейство Nycteribidae – говорил он, - охватывает… кхе, кхе… пятьдесят видов бескрылых кровососок, живущих в шерсти летучих мышей. Их окраска рыже-коричневая. Движутся они…кхе, кхе..с большой быстротой… снимок демонстрирует самку - через тонкие стенки брюшка видна личинка. Она развилась из яйца внутри тела самки и после выхода сразу же окукливается в пупарий…»
Он подумал, что в принципе пупарий – забавное слово, если не имеешь представления, что оно означает. Забавным было и то, что его диссертация целиком и полностью зависела от насекомого длиной пять миллиметров. Патрик затушил окурок и включил ноутбук – ему вдруг захотелось простого человеческого общения. Позвонил домой. Инга ответила не сразу.
- Здравствуй, родная. Включи, пожалуйста, компьютер.
- Ну ты посмотри на него! Два дня от него ни слуху, ни духу, а теперь вот нате – включай комп!...Ты бы хоть о дочке побеспокоился, олух недоделанный.
Патрик закрыл глаза и стиснул зубы. Кроме гранта, ему надо было предвидеть и это.
- А что с Сашей?
- Дочка вся простыла, чихает, а ему хоть бы хны. Земля еще не видала таких гадов, как ты!... Ну что ты молчишь, что ты молчишь, хоть бы оправдываться начал, своих блох в пример приводить…
- Инга, это не блохи…
-… А мне плевать, слышишь, плевать мухи это или кто-то еще! Уже месяц ребенка не вид…а то поним… тут и все.. – спутниковая связь отчего-то вдруг стала давать сбой. Патрик был несказанно этому рад. Закурил еще одну сигарету, посмотрел на фото. То немногое, что связывало его с женой, было воплощено вот в этой вот девочке, одетой в желтую курточку. Он погладил ее изображение большим пальцем. Болеет, ну это конечно, плохо, нехорошо это… Но ведь не гриппом же, а простудой. Из-за чего было так на него орать, Патрик не понимал. Впрочем, свою жену он не понимал уже не первый год.
Патрик затушил второй окурок в пепельнице в виде смешной черепашки. Одел второй свитер, куртку и унты. Вышел из избушки – не взяв ничего для исследований, они были закончены. Ему просто хотелось прогуляться по морозному, свежему воздуху, поразмыслить о той невозмутимой тяжести, которая сопровождала участившиеся в последнее время перепалки с Ингой, о предстоящем фуроре в городе, о своей больной дочери.
Снаружи было свежо и холодно. Патрик по колени вступал в мягкий, пушистый снег. Высоко в небе светило жизнерадостное зимнее солнце, он зашагал в сторону еловой опушки в ста метрах от его домика. В ушах звенел ветер.
3.
Ночной город пульсировал огнями светофоров и ночных клубов. По улицам ездили редкие машины – в основном, такси. Погода признавала только шипованую резину. Шел снег, пушистой стеной меняя серый облик города на благородные белые одежды.
Непривычный холод разогнал всех жителей по уютным, отопляемым уголкам. На этом неплохо наживались владельцы кафе и закусочных. Сутенеры же, наоборот, терпели финансовый крах. Их придорожный бизнес был заморожен до первого потепления.
Столбики термометров показывали – 28, замерзающий, влажный воздух обжигал легкие и ледяной маской норовил лечь на лица прохожих. Одинокие, холодные трамваи невесело ползли по рельсам. В них ежились редкие пассажиры. Кондукторам было чуточку легче – обдаваемые исчезающим теплом, они прохаживались по квадратным тушам, собирая положенную дань государству.
Холод вступил в свои права всего месяц назад. За это время обездоленные приспосабливались, как могли. Бомжи, которым не хватило места в приютах, ночевали в нишах между последними этажами высотных зданий и их крышами. Те, кому посчастливилось скопить достаточно денег на бутылку, засыпали под лестницами в подъездах, сотрясая морозный воздух надрывным, пневмоническим кашлем. Кому-то из них везло меньше – их замерзшие тела бригады скорой помощи отвозили прямиком в морг. Наркоманы набивались в однокомнатные сквоты и, уколовшись, засыпали прямо друг на друге. Проститутки принимали одиноких клиентов в блатных квартирах, другие ездили по участившимся вызовам в сауны.
По прогнозам вечно ошибавшихся синоптиков, морозы должны были продлиться еще до середины марта. Город медленно готовился к двухмесячной снежной блокаде. Город ждал тепла