Если кто-нибудь видел, как "помирает" брат ведьмы, тот знает, что всё это сплошной спектакль.
Ведьмы и их братья - бессмертны.
Ну разве что - некоторым из них надоедает летать на метле или в ступе, и они перебираются на ковёр-самолёт. Вот и вся разница.
Такие ведьмы не в почёте у своих товарок. И чуть ли не причисляются к лику святых.
Настоящие ведьмы от них шарахаются, как от ангелов.
Такая вот ерунда.
Но в данный момент хуже моего положения я себе не представлял.
Я должен был явиться к "помирающему" брату ведьмы в виде осла, да ещё и трепыхающегося под терновым седлом, на котором восседала старуха.
О, небеса! Физическая боль, причиняемая шипами терновника, дополнялась душевными муками!
Доколь я должен страдать на земле Бардухании от глупости и юродства злых демонов?!.
В довершении ко всему эта ведьма не выдумала ничего иного как дать мне в качестве вечернего (впрочем, единственного за двое суток пути) корма - вместо душистого сена - терпкие отвратительные синевато-чёрные плоды вышеупомянутого тернового куста!..
Кто лишил разума эту дряхлую, но полную коварства колдунью?
Наконец мы преодолели ужасный путь и добрались до хижины без крыши, окон и дверей.
Внутри - среди хлама, тряпья и рыбьих скелетов величиной с морду осла - валялся старец с довольно живыми глазами.
- Это ты... Ханабурд?.. - проскрипел старикашка.
- Кто же ещё, мой уродец! - со злобным смехом отвечала ведьма.
- Вот и дождалась ты... когда я не могу встать и задать тебе достойную трёпку...
- Ха! Ну, положим, тебе и раньше не удавалось это сделать!
- Вай, что ты говоришь, бесстыжая?! А кто скрутил тебя в жгут восемьдесят девять лет тому назад? А? А потом окунул шестьдесят шесть раз подряд в расплавленый свинец?
- Врёшь ты всё! Постыдился бы гостя!
- Хе-хе-хе!.. Этого осла, что ли?.. Эй, ослик, не повезло тебе, бедолага... Берегись! Эта карга и не на такое способна... Глупый ты ишак! Приглядись! Неужели ты не видишь, кого напоминает тебе эта мартышка?..
- Всё! Заткни свой беззубый рот и помирай! А я забираю твою рухлядь! Она пригодится мне для костра на Лысой горе!..
- Делай, что хочешь... Лишь бы глаза мои тебя не видели... Ослик, ослик... какой же ты ишак!..
Всю ночь я размышлял над словами старичка. Чем-то он мне приглянулся. Всё-таки мужчины - более благородные существа... Женщины страшны своим непостоянством... Мужчины же глупы, но прямолинейны... Но что имел ввиду старик? И ведь верно, эта самая Ханабурд, воистину, мне кого-то напомнила... но кого?
- Эй, малец! - подозвал меня сосед с третьего этажа дядя Гриша. - Вот тебе рупь, вот - банка. Сгоняй за пивом, сдачу оставь себе.
- Дядя Гриша, мне не дадут.
- Дадут. Там в ларьке - Алла, скажи - для Гриши. Я её предупредил.
Я побежал в пивной ларёк - всего каких-то три дома, и назад.
Дядя Гриша и его папа - дядя Миша - ждали меня у подъезда.
- Молодец! - дядя Гриша потрепал меня по щеке.
Рука у него была сухая как сломанная ветка.
Они взяли банку и зашли за дом.
Вдруг из окна раздалось:
- Будьте вы прокляты! - это кричала тётя Виола, жена дяди Гриши. - Пьяницы! Алкоголики несчастные!.. Вай-вай-вай!.. Чтоб у вас ноги отсохли, как у меня!
Тётя Виола была инвалидкой. Раз в неделю, по субботам, её спускали во двор и катали в коляске.
- А про тебя я всё матери расскажу! - крикнула она мне.
- Что? - пробормотал я.
- Всё!
- А я-то чего? Меня попросили, - тихо оправдывался я.
- Сволочи! - кричала тётя Виола и рыдала на весь наш квартал.
Но мне почему-то не было её жаль.