Недавно я убил кошку.
Не специально. Не преднамеренно. Я раздавил ее, возвращаясь с работы по сумеречному городу.
У кошки и у меня не было шансов. Две тени в доли секунды вылетели со стороны сквера слева по ходу машины. Первая, - кошка, бросается неизбежно по колесо, вторая, - собака, ее от машины отделяет метр, ставший для твари судьбоносным. Потому что в следующее мгновение делаю резкий маневр влево, пытаясь пропустить кошку между колесами.
Чуда не произошло, кошка скрылась под колесом, машину тряхнуло, в салоне музыка, поэтому я не слышу вопля. Потом еще раз, – теперь заднее прошло по распластанной на асфальте тушке.
Испытал некоторое волнение, не сильное, но – волнение. Была мысль остановиться. Тут же отогнал, – для чего? Докончить тварь, чтобы освободить от страданий, отвезти в ветклинику? Второй вариант в голову не пришел, это потом, когда начал вспоминать произошедшее, свои реакции и ощущения, и новые мысли наслаивались на уже бывшие впечатления.
Смотрю в зеркало, тело лежит на дороге пушистым комочком, хвостик дергается в конвульсиях. В зеркало заднего вида картинка вполне эстетична, – я не вижу выдавленных из пасти кишок, порванной шкуры и вывалившихся органов, торчащих из еще живого организма ребер. Над тем, что еще несколько секунд назад было кошкой, склонилась собака. Догнала.
Несколько секунд… грань между жизнью и смертью…
Я вынужден оторваться от картины позади меня, чтобы не убить уже человека, не дай бог – ребенка. Вслух матерюсь. Перед глазами стоит картина, - подыхающая раздавленная кошка и склонившаяся собака над ней.
Вспомнилась авария из далеких армейских времен, когда мотоцикл с молодыми людьми, парнем и девушкой, на повороте по касательной зацепил армейский грузовик. Зацепил головой девушки, она была без шлема, мотоцикл и парень остались в порядке. Шофер грузовика среагировал сразу, как только мотоцикл вылетел на поворот, - жался к обочине, но – тщетно.
Девушке раскроило череп, ошметки мозга остались на бортах грузовика, ее сбросило с мотоцикла, череп раскололся, из него потекла какая-то жидкая масса, и вот они, - извилистые тела мозга, быстро набегающая лужица крови (кровоизлияние скоро прекратилось, - смерть наступила мгновенно, сердце остановилось, остановилась и кровь в артериях и венах).
Еще несколько секунд назад она была красива, это угадывалось по стройной фигуре, прекрасным загорелым ногам, правая часть лица была почти нетронута – гладкая загорелая и очень ухоженная кожа, голубой глаз, безжизненно глядящий в синюю даль неба, пепельные волосы. Левая, напротив, была изуродована, - кожа содрана полностью о борт грузовика, глаз вытек, почти от виска кости уже гнет, мелкие ошметки разбросаны тут и там, под черепной коробкой – пустота, слишком большая по площади рана, мозги теперь вытекли уже полностью, остатки черепа не удерживают их.
Я смотрю на парня девушки, - он в шоке, стеклянный взгляд, почему-то смотрю вниз на ширинку и вижу, что он обмочился.
Евтей, водитель машины, отходит в сторону и обильно несколько раз блюет на асфальт, извергая серого цвета массу непереваренной утренней гречки. Я достаю сигареты, что становится общим сигналом к перекуру.
Через час мы едем уже на другой машине, вышедшей за нами из части, Евтея увозит ВАИ. Не месте аварии кто-то из наших командиров и труповозка и еще какие-то машины.
- Надо было вы……ать ее, пока теплая, - говорит Шнека, наиболее циничный и юморной из нас, кто-то начинает смеяться в глубине крытого тентом кузова, по-моему, Рожков, но его быстро осаживают. В отличие от Шнеки он слабый, поэтому ему не позволяют лишнего и бьют всякий раз, как только находится повод.
Рожков хочет казаться крутым, злобным и циничным даже сейчас, но это настолько уродливо, насколько уродливо вообще явление, – интеллигент в армии, тем более, интеллигент, сломавшийся и морально подстраивающийся под общий уровень.
Мысли вернулись в настоящее, я вышел уже на магистральную трассу, остановился на ближайшей заправке и закурил.
Возможно, это кошка какого-нибудь ребенка, тогда я сделал страшное дело, поскольку детские переживания по чьей-то смерти не сравнимы ни с чем. Хорошо, если затянется через год, а помнить питомца точно будет всю жизнь. Кошку жаль не очень, ребенка – сильно.
Я сентиментален, поэтому ком подкатывает к горлу. Вспоминаю животных, бывших в моей жизни. Прощание с ними помню до сих пор, а тогда оно было трагедией.
Пытаюсь сосредоточиться просто на факте уничтожения живого существа. Есть люди, которые сознательно наезжают на выбегающих на шоссе собак и кошек. Получают удовольствие от безнаказанного убийства. Отбросы. Столько отбросов среди нас.
Кошка – грациозное хитрое и привлекательное животное. Не принося особой практической пользы человеку, живет в доме или квартире. Не в конуре, как собака. Хотя собака – охраняет. Значит, пользы от нее больше.
К кошкам отношусь лучше, чем к собакам. Убил бы собаку, - не было бы никаких сожалений. Даже по отношению к ребенку. Не люблю собак. Хотя польза от них есть. Не люблю в душе. Где-то очень глубоко. Особенно – бойцовских. Часто и их хозяев. У них много общего. Трусость и тупость, компенсируемые агрессией.
Значит, собаку можно завалить и специально. Поскольку, грань между случайным и преднамеренным наездом очень небольшая. Можно ехать, и не заметить. Можно заметить, но не успеть среагировать. Можно заметить и не захотеть среагировать. Можно среагировать еле заметным движением руля в сторону, чтобы наехать нарочно.
Любят не за приносимую пользу. Но если не любят, и при этом нет пользы, - такого не прощают вообще.
Теперь я не жалею о том, что случилось. Жалеть – глупо. Жизнь преподносит уроки. Значит, мне надо пройти через убийство. Чтобы подготовиться к чему-то большему. Более серьезному. Что-то для себя понять. Какая-то клеточка мозга должна была сегодня умереть. Разрушиться – синаптическая связь. Энграмма. Вместо нее должна появиться другая. Так проходит процесс перерождения. Изменения самого себя.
Когда на что-то долго не можешь решиться, судьба сама толкает тебя навстречу.
Я быстро успокаиваюсь. Событие на дороге перестает беспокоить меня. Настроение хорошее.
Бросаю окурок в урну. Ко мне бежит рабочий мойки, объясняет, что здесь нельзя курить, - заправка. Объясняет вежливо, мне это приятно. Не терплю хамства. И не умею часто среагировать мгновенно на него, как многие люди. Бываю незащищенным. От наивности, наверное, и излишне позитивного настроя к людям.
В следующее мгновение я твердо решаю. Да, это надо сделать. Другого пути нет. Все возможности исчерпаны.
Мы разговаривали много раз. Передайте мне это и это. Подпишите бумаги. Откажитесь от притязаний. Перестаньте душить. Бесполезно.
Он – вор. Мыслит только категориями отката. Быдло и хам. Врет постоянно. Нельзя договориться, - не держит слово.
Искали доводы. С цифрами в руках. Деловые. Житейские. Доводы пользы для общего дела.
Для таких – доводы бесполезны.
Но я уже все решил.
Достаю телефон, быстро нахожу заветный номер по категории «деловые услуги». Отвечают быстро, после первого зуммера, мне всегда нравятся такие быстрые ответы на звонок.
- Да, - сухо уверенно и спокойно, вместе с тем, какая-то стальная непоколебимость и сила есть в голосе.
- Рамзай, добрый день, есть заказ для Вас.
Это, кодовое слово, означающее, что звонит не случайный, а осведомленный человек.
- Вам позвонят в течение получаса, скажут, где и когда передадите детали заказа. Не выключайте телефон и находитесь в «доступе». Сами на этот номер больше не звоните.
- Хорошо. До встречи.
Я трогаюсь с места и выхожу на трассу. Дело начало делаться. Спасибо тебе, Кошка! Спасибо и прости!