Тогда я ещё не поняла, что обмен получился неравноценным , и альбом мой лишился очень редкой марки. Это была старая мрачноватая коричнево-красная марка, посвященная 70-летию Сергея Мироновича Кирова, видного деятеля советского государства. И как она оказалась в моем альбоме – я тоже не помню. Может, бабушка привезла, а может, я сама выменяла у кого-нибудь на фантики или значок какой-нибудь.
Понятия о ценности этих знаков почтовой оплаты тогда у меня были весьма и весьма приблизительными. Ни мама, ни отчим в марках не разбирались, а отец, известный ленинградский филателист Симонов Виктор Трофимович, уже несколько лет жил с другой семьей на Мельничном Ручье под Ленинградом. Когда мама видела, как я в лупу рассматривала эти маленькие квадратики, она пожимала плечами и говорила –
- Не понимаю… Ну была бы мальчишкой… А то девочка ведь… Наверное, это всё-таки передаётся по наследству…
Почему я их рассматривала в лупу? Не знаю… Просто видела, как это делали взрослые офицеры, у которых были толстые альбомы с марками, и обезьянничала. Да и само изображение на марке интересно было рассмотреть увеличенным. Зубцемер я впервые увидела у дяди Игоря, который от кого-то из мальчишек узнал , что тети-Динина Ленка собирает марки и пригласил меня к себе.
Марки у него были в черных целлофановых упаковочках - клеммташах в красивых одинаковых кляссерах. Мои же держались на маленьких полосочках. Тех , что остаются по краям марочного листа. Я кусочек такой полосочки складывала пополам и приклеивала одним концом к обратной стороне марки, а другим к альбомному листу, такому в мелкую синюю клеточку. Альбом мой имел несколько разделов, каждый из которых начинался надписями, которые я сама придумывала и старательно выводила разноцветной тушью – Животные. Цветы. Города. Труд рабочих. Картины. Портреты. Я гордилась таким порядком в моем альбоме.
Марку на страничке «портреты» дядя Игорь увидел сразу. Осторожно пинцетом приподнял её, она легко соскользнула с полосочки и легла на белый листок под лупу. Я молча наблюдала за руками взрослого филателиста. Вот он достал прозрачную полосочку-линеечку, на которой были выведены как бы марочные зубчики , и стал прикладывать к ней мою марку. Любопытство моё было накалено до предела и я, не выдержав, спросила
- А что вы делаете, дядя Игорь?
- Проверяю зубцемером , правильные ли зубцы и уголки у твоей марки.
- А зачем?
- Они должны быть все целыми и безукоризненными.
Это я хорошо запомнила. Но вот то, что он сказал потом, повлияло на моё дальнейшее коллекционирование далеко не лучшим образом.
- Пожалуй эта марка мне больше всех понравилась. Хочешь я за неё тебе дам вот эти ?
И он раскрыл один кляссер, в котором марки не были упакованы в клеммташи, а просто так вставлены в прозрачные полоски-кармашки. Это были огромные квадратные серебристые монгольские марки с угловым изображением или коней или всадников, сейчас уже не помню. Но тогда они просто потрясли моё воображение. Вдобавок он мне дал кучу почти одинаковых марок ,на которых были нарисованы огромные семерки. На каждой было написано или «мясо», или «нефть», или «зерно», а на дальнем плане нарисованы всякие фабрики, комбайны, машины и подъёмные краны. Дядя Игорь сказал, что ничего, что они с печатью. Состояние у них отличное и клеевая сторона хорошо сохранилась. С печатью марки гораздо ценнее, чем без неё. Когда-нибудь они будут редкостью, потому что с такими семерками марки уже никогда выпускаться не будут. Ещё он посоветовал мне никогда не приклеивать марки к листу, а хранить их в клеммташах и кляссерах. Да кто бы мне тогда купил такую редкость в далёком селе у озера Ханки.
Я бежала домой, прижимая к себе альбом, в котором марок на добрые двадцать штук стало больше. С тех пор я стала особенной коллекционеркой в нашем гарнизоне. Заимев карманные деньги, я шла на почту и, купив новых марок, просила проштемпелевать их.
- Зачем?,- недоуменно спрашивала почтальонша тётя Вера
Я терпеливо объясняла, что марки с хорольским штемпелем когда-нибудь станут очень ценными, и тётя Вера старалась ровненько оставить штемпель на уголочке так, чтобы было видно название населенного пункта. Сколько их в моей коллекции ! Вот серия, посвященная столетию Московского зоопарка. Тетя Вера долго вертела их под штепелем, примериваясь оставить оттиск так, чтобы морду животного не задеть. Поэтому они у меня все с разных углов проштемпелеваны. На марке с изображением нашего уссурийского тигра надпись «хороль» примостилась на хвосте, а у белого медведя на передних лапах.
О неравнозначности обмена я поняла уже, когда постигла все тонкости филателии. Очевидно, марка с портретом Кирова относилась к редким разновидностям и определить её можно было, только тщательно измерив зубцы марки. А вот тот факт, что моя детская коллекция оказалась вдесятеро, если не больше, удешевленной благодаря такому совету , конечно, навсегда останется на совести взрослого филателиста.
Потом я очертила себе временной отрезок с 1961 по1991 год и начала серьёзно собирать хронологию. Обида на взрослого подвигла меня на то, что почти все марки в моей основной коллекции негашеные, да ещё многие из них в квартблоках – по четыре неразделенных марки. А из детской коллекции, увы, многое не сохранилось…
Сын, пока понял, что к чему, тоже распоряжался ею примерно так же , как и я…