Безбожник (атеист)
Трудно сказать, может ли неправильно завязанный узел повлиять на судьбу человека, не верящего в бога. Говорят, может. Возможно узлы тут вовсе и не при чем, но кто его знает… Как правило, узлами пользуются: моряки, такелажники, альпинисты и люди прочих профессий. А человеку, изменившему отношение к вере, эти узлы вроде бы не к чему, не до них ему, не до этих узлов, если только шнурки на ботинках завязывать.
Но всё же, такой случай имел место быть на самой заре советской власти, в Сибири, в Приангарье, в деревушке с братским названием Ухтуй, названной по одноимённой речке, протекающей, если можно так сказать, в пригороде станции Зима.
Время тогда было тяжелое, бедное и голодное. Из обуви были в основном онучи. (Нога обматывалась тряпкой и обвязывалась верёвкой). Молодая советская власть тогда ещё только вставала на ноги, во главе со своим предводителем Ильичем первым. Человеком умным и рассудительным, и да прости его Господи, совершенно неглупым. Тогда молодой республики не нужны были разные конкуренты, мешавшие ей выжить, которые оттягивали на себя умы рабочих и крестьян, без чего воплотить и претворить в жизнь идеи и решения ещё неокрепшей власти, было довольно сложно.
Враждебным элементом в то время была и религия. До сих пор никому не ясно, чем она так помешала Ильичу первому? Но видно, чем-то видать помешала и, наверное, сильно. Советы пошли на неё в бой идеологическим фронтом, наступая и ломая уклады жизни многих людей, особенно зрелого возраста. Стали образовываться кружки атеистов, где членам выдавались одноимённые удостоверения и значки с надписью «Безбожник», что вызывало немало гнева и возмущения среди людей того времени, особенно при появлении этакого откровенного «Антихриста» в общественном месте.
Тогда самый первый безбожник на Ухтуе был молодой, крепкий и красивый парень Кондрат. Никто не знает, что у него в голове творилось, но веяло от него чем-то таким, что было свойственно людям его возраста того поколения. Хоть он и ратовал за правое дело, склоняясь на сторону красных, но видать, не знал, что религия была создана человеком, именно для борьбы со злом.
В начале позапрошлого века от хорошей жизни разросся Ухтуй, да так, что деревенское кладбище оказалось, почти за околицей. Но вот в самом близком к кладбищу доме собралась как-то, честна компания во главе с Кондратом коротать время за хорошей четвертью, наикрепчайшего сибирского самогона, где захмелев, одного из друзей вдруг потянуло на подлую откровенность.
- Кондрат, а Кондрат, а вот скажи-ка ты нам. Ты что, и вправду в Бога не веришь?
- Нет! - твёрдо ответил Кондрат, выдвинув руку вперёд, как с того плаката про пьянство, где человек решительным жестом показывает, что он, не просто просит не наливать, а вообще напиваться не будет.
- А значит и в нечистую силу, бесов, чертей, упырей и прочих аспидов ты тоже не веришь? - продолжал поддевать его расспросами сотоварищ.
- Нет! - стукнув кулаком по столу, резко отрубил Кондрат, поймав себя на мысли, что начинает выдавать желаемое за действительное. Правда, в его голове запоздало мелькнуло - что нет такого коня, на котором можно было бы ускакать от самого себя, но было уже поздно.
- А раз не веришь, то, значит, и не боишься…? - подняв палец кверху, победно умозаключил товарищ.
- Не боюсь, и могу поклясться! И даже на кладбище в полночь сходить! - возвысился над верующими в бога Кондрат.
Дело было к полночи и его сотоварищ, дабы не усомниться и полностью удостовериться в сказанном, вдруг предложил следующее: Поставить бутылку самогонки прямо сейчас на кладбище, на могиле недавно усопшей бабки Авдотьи (которую все в деревне считали ведьмой), а Кондрату забрать эту бутылку ровно в полночь с известной могилы. А то, дескать, так каждый может молоть, что угодно и что ему вздумается. Ну что ж, сказано – сделано.
Старые часы ходики показали двенадцать без четверти, идти было пора. Кондрат встал, под яркую полную луну вышел во двор, немного постоял, закурил, о чем-то подумал и решительной походкой отправился смело на кладбище, доказывать, что он настоящий безбожник, а не просто так «лясы точит».
В полночь на кладбище было страшно, аж жуть! Огромная луна над крестами вселяла такой неимоверный страх, что того и гляди могилы зашевелятся, а кресты на них зашатаются, но Кондрат душою крепился.
До могилы бабки Авдотьи он дошел твёрдым шагом, взял бутылку, развернулся и быстро заторопился обратно. Хоть и страшно было Кондрату, но он виду сам себе не показывал. Потом его шаги стали вроде дублироваться, как будто кто-то шел за ним следом. Он остановился, огляделся, но кругом не было - ни-ко-го, кругом стояла загробная - ти-ши-на.
- Кажется мне со страху, наверное… – подумал Кондрат, и уже не так твёрдо зашагал дальше. Но его шаги стали дублироваться ещё больше, с каждой поступью всё сильней и сильней. Кондрату стало не до сомнений. Теперь за ним гнался вроде как всадник-покойник на лошади, норовя достать его непременно кнутом. Кондрат не то, что бы там побежал, он рванул вперёд и полетел через могилы, и бутылку выбросил по дороге, но это не помогло… Перед ним мелькали могилы, оградки, кресты, под ним пролетали скамейки, разные памятники, пеньки, ветки больно хлестали его лицу, над ним страшно светила луна, а за нам гнался покойник.
И вот уже спасительная дверь в родимую хату, где его с нетерпением ждут, а всадник всё свирепее делается, копыта его коня за спиной землю бьют, конь ему в затылок дышит, всадник кнутом почем попадя достаёт. Рванулся, было, Кондрат в дом из последних сил, захлопнул за собой дверь, но перед тем, как потерять сознание ощутил, что его за ногу так сильно дёрнули, что едва ногу не вывернули...
Долго откачивали Кондрата, потом решили переложить на кровать. Взяли было, да ногу его что-то сильно держало. Посветили керосиновой лампой, а у него с онуча оказывается, верёвка отвязалась и в дверь угодила. Дверь открыли, верёвочку высвободили, Кондрата на кровать потихоньку положили. Кондрат бредил, ноги у него в кровь были разбиты, видно крепко он убегал, у страха-то глаза велики.
Да-а-а-а. Седых волос на его дурной голове заметно прибавилось.
Ох, и смеялись потом, когда он рассказывал, как с кладбища возвращался. Страху-то было… А всё из-за того, что верёвка просто-напросто развязалась, узел не так был завязан на онуче, неправильно и всего делов. А то шаг дублируется, всадник с кнутом гонится... Верёвка просто болталась сзади, а когда он побежал, то и вовсе трепыхаться и доставать стала.
Бедному Кондрату тогда было о чем грустить, как с верой быть, да ещё узлы не уметь толком завязывать...
Андрей Днепровский – Безбашенный.
13 сентября 2002 г пятница