Очень страшная история
По мотивам фильма Джеймса Вана «Пила»
Действующие лица:
МИХАИЛ ДЕМЕНТЬЕВ (35 лет).
АНДРЕЙ КОРОЛЁВ (27 лет).
СВЕТЛАНА ДЕМЕНТЬЕВА (30 лет).
ИВАН (25 лет).
ЧЛЕНЫ СЪЁМОЧНОЙ ГРУППЫ.
АКТ 1
Сцена погружена в темноту. Слева доносится чьё-то хриплое дыхание. Справа – всплески воды и звуки прикосновения металла к металлу. Так продолжается полминуты.
Звучит фрагмент песни Макса Фадеева «Господи»:
Падают стены, опущены головы, выключен свет.
Их имена обозначит на плитах холодный рассвет.
Как полустёртые мутные призраки в тягостном сне,
Словно распятые, эти ладони скользят по стене.
Выпиты, выпиты вены из белых растянутых рук.
Не развести темноту обессиленным даже для мук.
Нехотя, нехотя, тают остатки изломанных лиц.
Снова танцует в разбитых глазах повелитель наш, принц.
Слышишь, Господи, Господи!
Господи, Господи!
Господи, Господи!
Господи, Господи!
Умоляю, останови эти руки!
Умоляю, и не молчи, ты же можешь!
На колени медленно-медленно встану…
АНДРЕЙ: Аааааа! (слышен резкий всплеск – Андрей выскочил из ванны, в которой лежал. Несколько быстрых шагов. Звон натянувшейся цепи). Ооооо! Моя нога! Что это? (нашаривает в темноте цепь). Какого хрена?! Кто-нибудь, помогите!
МИХАИЛ: Кричать бесполезно.
АНДРЕЙ: Кто здесь? Где ты прячешься? Что тебе от меня надо?
МИХАИЛ: Только чтобы ты перестал орать. Подожди, кажется, я нашёл выключатель.
Михаил включает свет. Андрей прикрывает глаза ладонью. Видно, что оба мужчины прикованы цепями к трубам в разных концах грязной комнаты. Стены комнаты выложены кафелем. У задней стенки, ближе к Андрею, стоит загаженный унитаз. На бачке унитаза грубо намалёвано сердце. Над ним, почти под потолком, висят большие круглые часы. А посреди комнаты, головой к стене, лежит мертвец. В левой руке у него зажат пистолет, в правой – диктофон. Голова мертвеца окровавлена. Его окружает большая лужа крови.
АНДРЕЙ (открыв глаза): Дерьмо!
МИХАИЛ (садится на корточки у стены): И не говори.
АНДРЕЙ (указывает дрожащим пальцем на труп): А это ещё что?
МИХАИЛ: Должно быть, парень заигрался с оружием.
АНДРЕЙ (пристально смотрит на Михаила): Это он нас сюда притащил?
МИХАИЛ: Вот у него и спроси.
АНДРЕЙ: Слушай, ты! Ты что, не видишь, в какую задницу мы попали? Как можно быть таким циничным? Кто ты вообще такой?
МИХАИЛ: Ах, ну да. Мы же не знакомы (встаёт). Меня зовут Михаил Дементьев. Можно просто Миша. Извини, поручкаться не получится.
АНДРЕЙ: Андрей Королёв. У тебя есть какие-нибудь мысли об этом всём?
МИХАИЛ: А тут и думать нечего. Бандитский наезд. Какие-то лихие ребята захотели наших денег. Киднеппинг, вот как это называется.
АНДРЕЙ: Во-первых, киднеппинг – это похищение детей. А во-вторых, у меня нет таких денег, на которые могут позариться бандиты.
МИХАИЛ: Странно. Тогда, должно быть, ты связался не с той женщиной.
АНДРЕЙ (изменившись в лице): С чего ты взял?
МИХАИЛ: Если ты не представляешь для них финансового интереса, значит, ты наставил кому-то из них рога. Можешь не отпираться. Я вижу, что попал в точку.
АНДРЕЙ: О чём ты? Для кого – «для них»?
МИХАИЛ: Для грёбаных гангстеров, которые преподнесли нам эти сраные «гостинцы» (трясёт цепью).
АНДРЕЙ: Да почему ты так уверен в том, что это сделали гангстеры?
МИХАИЛ: Больше некому. Ты знаешь, кто я такой?
АНДРЕЙ: Где-то я тебя видел. Михаил Дементьев… Михаил Дементьев…
МИХАИЛ: Ну? Кто такой Михаил Дементьев?
АНДРЕЙ: Мужик, прикованный за ногу к трубе.
МИХАИЛ: Тоже верно. А кроме этого?
АНДРЕЙ: Ну не знаю я! Что ты за шишка? Коммерсант?
МИХАИЛ: Бери выше.
АНДРЕЙ: Депутат?
МИХАИЛ: Выше.
АНДРЕЙ: Преемник Президента России?
МИХАИЛ: Перебор.
АНДРЕЙ: Дурацкая игра. Колись.
МИХАИЛ: Медиа-холдинг «Дельта».
АНДРЕЙ: Круто. Ты там работаешь?
МИХАИЛ: Это мой холдинг.
АНДРЕЙ: Да ладно!
МИХАИЛ: Не веришь? Тоже мне, Станиславский нашёлся! А мне плевать, веришь ты или нет! Я знаю, кто я такой, и чего я в жизни достиг. Беда в том, что не я один это знаю…
АНДРЕЙ: Да нет, я не то, что бы не верю, просто сомневаюсь. Президенты медиа-холдингов на метро не ездят. У тебя, должно быть, и «Мерседес» бронированный есть, и охрана… И как при таком раскладе какие-то гаврики тебя похитить смогли?
МИХАИЛ: Сам бы хотел это знать. Охрана… Эти козлы ещё своё получат. Спрашивается, за что я им плачу?!
АНДРЕЙ: А может, это они тебя? Охранники твои? Пригрел на груди змеиный клубок.
МИХАИЛ: Может… Нет, не может. Если это они, что тогда ты здесь делаешь? Ты вообще по жизни кто?
АНДРЕЙ: Актёр.
МИХАИЛ: Кто?!
АНДРЕЙ: Актёр.
МИХАИЛ: Что-то я не узнаю тебя без грима. Актёр Андрей Королёв… Актёра Безрукова знаю. Балуева знаю. Этого… (щёлкает пальцами) Меньшикова знаю. Женю Миронова пару дней назад встретил на презентации. А вот актёр Королёв… (разводит руками) хоть убей, не вспомню!
АНДРЕЙ: Издеваешься, да? Ну не «звезда» я, так и что? Простой актёр из небольшого театра. Балуев! Меньшиков! Они, что, ангелы какие-нибудь?
МИХАИЛ: Без обид, Андрюха. Вот ты сам сказал только что: «простой актёр». Зачем браткам, – или моим охранникам, если это они, - брать в оборот простого актёра? Если бы они сюда Безрукова или Миронова швырнули – это понять можно. Но ты-то им зачем?
АНДРЕЙ: Действительно… Квартира однокомнатная. Машины нет. Денег тоже нет… совсем! Какие-то странные бандиты. Может, спутали с кем-то? (с надеждой смотрит на Михаила).
МИХАИЛ: Доигрался ты… актёр. Точно, трахнул жену какого-нибудь блатного, вот и кукуешь теперь тут вместе со мной.
АНДРЕЙ: Да никого я не трахал!
МИХАИЛ: Что, совсем?
АНДРЕЙ: Я не о том. Не было у меня замужних. Я уже два года с одной женщиной встречаюсь. Люблю её. И верность ей храню.
МИХАИЛ: А может, у твоей женщины ещё один воздыхатель объявился? Да не простой, а (крутит пальцем у виска) сумасшедший. И решил, значит, от тебя избавиться. Таким вот оригинальным способом.
АНДРЕЙ: Слушай… Она мне рассказывала про какого-то чокнутого хмыря. Говорила, с первого курса за ней бегал. Потом пропал куда-то… Объявился, значит, зараза! Стой, стой, стой, стой! (машет руками). Ты только путаешь всё! Если это сделал тот псих, зачем тогда ты здесь?
МИХАИЛ: Точно. Нелепая выходит ситуация. Два человека, никак не связанные между собой, оказываются в какой-то дыре, закованные в кандалы. На полу валяется труп. Кстати, надо ещё выяснить, что это за труп. Только как это сделать, мать его за ногу!
Андрей пытается дотянуться до трупа. Цепь натягивается, и актёр невольно делает шаг назад.
АНДРЕЙ: Вот именно. За ногу. Слушай, может это охранник твой?
МИХАИЛ: Нет. У моих «беретты», а у этого в грабле какое-то дерьмо доисторическое. Это, видимо, наш с тобой предшественник. Эти козлы его грохнули, а пистолет в руку вложили. Типа, самоубийство.
АНДРЕЙ (испуганно): Так что, с нами то же самое будет? (присаживается на корточки).
МИХАИЛ: Я-то откуда знаю?! Это от многих факторов зависит. Первое – кто с нами это сотворил. Второе – что ему нужно. И третье – как мы себя поведём. Знаешь, что меня сейчас больше всего волнует?
АНДРЕЙ (шёпотом): Что?
МИХАИЛ: Как нам отсюда выбраться. Пока они не пришли.
АНДРЕЙ: Кто – они?
МИХАИЛ: Какая, к Дьяволу, разница? Пока их здесь нет, мы вместе хоть что-то придумать сможем. Когда придут, уже не поговоришь. Опыт нашего соседа (кивает на труп) мне подсказывает, что лучше не дожидаться. Согласен?
АНДРЕЙ: Да.
МИХАИЛ: Для начала давай испытаем цепи. Вдруг проржавели. Давай, вставай и тяни!
Пленники начинают двигаться навстречу друг другу, пытаясь порвать цепи. Они напрягаются до предела, приседают, помогают себе руками. Так продолжается полторы минуты. Потом Андрей хватает с пола обломок кирпича и начинает колотить им по своей цепи. Михаил отпускает свои оковы и поворачивается к Андрею.
МИХАИЛ: Хватит. Бесполезно.
Андрей отбрасывает камень, садится прямо на пол и тяжело дышит.
АНДРЕЙ: Курить… охота. У тебя есть?
МИХАИЛ: Вроде, было (суёт руку в карман брюк). Так, здесь нет. (проверяет другой карман). Ага, вот. Так. Это ещё что такое? (достаёт из кармана пулю и кассету).
АНДРЕЙ: Что там?
МИХАИЛ: Пуля.
АНДРЕЙ: Зачем тебе пуля?
МИХАИЛ: Она мне и не нужна. Её подбросили. Её и ещё кассету. Диктофонную. С надписью «Прослушай меня».
Андрей торопливо обшаривает карманы и находит такую же кассету.
АНДРЕЙ: Ха-ха. И у меня есть.
МИХАИЛ: Тоже хочет, чтобы её прослушали?
АНДРЕЙ: Ага. Но как?
МИХАИЛ: На мизинчике покрути.
АНДРЕЙ: Опять издеваешься?
МИХАИЛ: Это не я издеваюсь. Это над нами издеваются. Диктофону-то тут откуда взяться?
АНДРЕЙ: Но если бы его не было, зачем подкладывать нам кассеты?
МИХАИЛ: Зачем вообще запирать нас здесь? Но ты, наверное, прав. Будем искать (озирается по сторонам. Андрей тоже).
АНДРЕЙ: Смотри! (указывает на труп). Диктофон у него!
МИХАИЛ: Ты сможешь его достать?
АНДРЕЙ: Попробую (ложится на пол и пытается дотянуться до диктофона. Безуспешно).
МИХАИЛ: Попробуй рубашкой.
АНДРЕЙ: Это как?
МИХАИЛ: Сними её и зацепи диктофон.
АНДРЕЙ: Понял. (встав на колени, снимает рубашку, сворачивает её в жгут и снова пытается достать диктофон. С пятой попытки это ему удаётся).
МИХАИЛ: Молодец!
Андрей подтаскивает прибор к себе, встаёт, вставляет кассету и включает воспроизведение.
ХРИПЛЫЙ ГОЛОС: Андрей! Должно быть, ты сейчас гадаешь, – какая роль отведена тебе в этом спектакле, и главное – кто режиссёр. Я слегка приподниму занавес. Сегодня ты – жертва. Да, Андрей, твоя жизнь подходит к концу. Печально, конечно, но с этим ничего не поделаешь. Зато у тебя есть уникальный шанс – сыграть эту роль так, как ты сам захочешь. Здорово, правда? Никто не станет вмешиваться в творческий процесс. Не будет ни одного «Не верю!». Неизменным останется только финал. Всё остальное зависит от тебя (запись обрывается).
АНДРЕЙ (проводит рукой по волосам): Ни хрена себе…
МИХАИЛ: Да уж. Брось мне диктофон.
АНДРЕЙ: Лучше ты брось кассету.
МИХАИЛ: Почему?
АНДРЕЙ: Если не поймаешь, он разобьётся, и ты не узнаешь, что на твоей.
МИХАИЛ: Верно. Лови (бросает кассету Андрей ловит её, вынимает из диктофона свою, вставляет кассету Михаила и включает воспроизведение).
ХРИПЛЫЙ ГОЛОС: Господин Дементьев, не так ли? Можете не отвечать. Я знаю, что это вы. Я всё про вас знаю, Михаил. Вы привыкли к беспрекословному подчинению окружающих. Привыкли давать задания. Но сегодня вам самому придётся подчиниться. Задание простое – убить Андрея (Андрей вздрагивает). Как вы это сделаете, мне всё равно. Возможно, вам и не придётся нажимать на курок. Главное, чтобы господин Королёв отправился в мир иной до шести часов сегодняшнего дня. Если этого не произойдёт, вы оба останетесь здесь умирать. Как это случилось с мужчиной, тело которого вы видите на полу. В его крови было столько яда, что бедняге не осталось ничего, кроме как застрелиться.
Зная вас, я могу предположить, что вы проигнорируете мои слова. Поэтому знайте, Михаил, что у вас есть дополнительный стимул. Если вы не убьёте Андрея Королёва до шести часов, умрёте не только вы сами, но и ваша жена Светлана. Подумайте об этом, Михаил. Следуйте за своим сердцем… (запись обрывается).
МИХАИЛ (смотрит на часы): Вот это уж точно – ни хрена себе. По крайней мере, понятно, зачем нужна пуля.
АНДРЕЙ (кладёт диктофон на пол): Ну и что будем делать?
МИХАИЛ: Думать.
АНДРЕЙ: О чём?
МИХАИЛ: О том, как мне застрелить тебя, будучи прикованным к трубе и не имея возможности дотянуться до пистолета.
АНДРЕЙ: Да ты совсем охренел! (швыряет в Михаила диктофон. Дементьев уворачивается, и прибор разбивается об стену).
МИХАИЛ: Остынь. Не собираюсь я тебя убивать. Думать надо о том, как слинять отсюда.
АНДРЕЙ: Пока не пришёл этот псих?
МИХАИЛ: А он не придёт.
АНДРЕЙ: Подожди-ка. Ты что, знаешь, кто это? И молчал? Прикидывался дурачком?
МИХАИЛ: Я понял это только теперь.
АНДРЕЙ: Будь добр, поделись своими соображениями.
МИХАИЛ: Потрошитель. Ты что-нибудь слышал о нём?
АНДРЕЙ: Читал про его проделки. Это он зарезал человека колючей проволокой?
МИХАИЛ: Не совсем так. Тот парень сам себя зарезал.
АНДРЕЙ: Как это – сам?
МИХАИЛ: Потрошитель соорудил лабиринт из проволоки в подвале заброшенного дома. Потом похитил какого-то мужика, напоил снотворным и привёз в подвал. Парень пришёл в себя в окружении сотен витков «колючки». А рядом лежал диктофон с кассетой. Потрошитель предложил своей жертве найти выход из лабиринта. Дал на это два часа. К двери, ведущей наверх, был подключён часовой механизм, и ровно через два часа она должна была захлопнуться навсегда. Так и произошло. Правда, к тому моменту в подвале уже не было человека.
АНДРЕЙ: Он что, сумел-таки выбраться?
МИХАИЛ: Он умер. Превратился в кровоточащую мясную тушу.
АНДРЕЙ: Господи…
МИХАИЛ: Это ещё не всё. В прессу просочилась информация только о первой жертве. Были ещё двое. Второго Потрошитель сд\жёг. Точнее, устроил всё так, что тот бедолага тоже вроде как спалил себя сам. Третьей – это была девушка – повезло. Хотя, это ещё с какой стороны посмотреть…
АНДРЕЙ: Она осталась в живых?
МИХАИЛ: Да. Ей удалось выполнить задание Потрошителя. Оно было довольно простым – добыть ключ от механизма, который этот нелюдь надел ей на голову. Да только ключ этот находился в желудке у парня, лежавшего на полу позади неё. Потрошитель сказал ей, что парень мёртв. Но когда она распутала верёвки, которыми была связана, и взяла в руки нож, «мертвец» вдруг открыл глаза. Он был жив, понимаешь?
АНДРЕЙ: И что она сделала?
МИХАИЛ: Вспорола ему живот! Ей нужен был этот чёртов ключ, потому что в противном случае адская машинка разорвала бы её голову пополам. Мужик был накачан наркотиками и ничего не почувствовал, но разве в этом дело? Она убила его, чтобы спасти свою жизнь.
АНДРЕЙ: Маньяк отпустил её?
МИХАИЛ: Отпустил. Правда, легче ей от этого не стало. Она до сих пор там – в замкнутом пространстве, рядом с распотрошённым трупом.
АНДРЕЙ: Тронулась?
МИХАИЛ: Ага. В «дурке» теперь отдыхает.
АНДРЕЙ: Погоди… Ты сказал, что писали только о первом убийстве. Тогда как ты узнал об остальных?
МИХАИЛ: Среди моих знакомых есть милицейские начальники. От них я всё и узнал. Другое дело, что мне не позволено было пускать это в печать.
АНДРЕЙ: Значит, нас поймал Потрошитель…
МИХАИЛ: Я в этом не сомневаюсь. И это очень скверно. Но, с другой стороны, шанс у нас всё-таки есть.
АНДРЕЙ: О чём ты говоришь? Он отпустит только одного! Тебя! И то, лишь в том случае, если ты меня грохнешь!
МИХАИЛ: Вот именно. Я же не смогу выполнить этот его каприз, швырнув тебе тебе в лоб эту чёртову пулю. Следовательно, он хочет, чтобы я каким-то образом добрался до пистолета. А значит…
АНДРЕЙ: Значит, это возможно!
МИХАИЛ: Потрошитель очень логичен. Он всегда рассчитывает всё до миллиметра. На определённом этапе я должен освободиться от оков. Весьма вероятно, что когда это произойдёт, мы сможем найти способ выбраться из этого проклятого места.
АНДРЕЙ: Но как, чёрт возьми, ты сможешь освободиться? Цепи слишком прочные. Трубы тоже не поддадутся.
МИХАИЛ: Обратимся к опыту предыдущих жертв. Он всегда объяснял им, в чём заключается задание. И оставлял небольшие подсказки…
АНДРЕЙ: Надо ещё раз прослушать запись!
МИХАИЛ: Увы, не получится. И виноват в этом ты.
АНДРЕЙ: Ты тоже виноват. Отпускаешь дурацкие шуточки, вот у меня нервы и не выдержали. Чёрт, что же нам делать?
МИХАИЛ: К счастью, я кое-что запомнил. Его последние слова были: «Следуй своему сердцу».
АНДРЕЙ: Думаешь, это и есть подсказка?
МИХАИЛ: А что же ещё? Насколько можно судить, этот тип не из тех, кто станет заботиться о чьих-то чувствах.
АНДРЕЙ: Ты уже понял, куда приведёт эта подсказка?
МИХАИЛ: Догадываюсь. Сердце находится в левой половине груди. Значит, и то, что он имел в виду, тоже находится слева (смотрит налево). Гляди! Вот оно, сердце! (показывает на унитазный бачок). Ты, вроде, должен туда добраться.
Андрей подходит к унитазу и засовывает туда руку. На лице актёра появляется крайне брезгливое выражение.
МИХАИЛ: Что-нибудь есть?
АНДРЕЙ (вытаскивает руку, покрытую экскрементами): Кроме дерьма, ничего.
МИХАИЛ: В бачке посмотри.
АНДРЕЙ: Мог бы сразу сказать (срывает крышку бачка и достаёт оттуда кусок материи, в который что-то завёрнуто. Андрей кладёт свёрток на пол и разворачивает. В руках у него оказываются две пилы и кожаный бумажник. Открыв портмоне, актёр некоторое время рассматривает его содержимое. Потом, повернувшись так, чтобы его не видел Михаил, прячет бумажник в карман).
МИХАИЛ: Что там?
АНДРЕЙ (взяв в каждую руку по пиле и весело размахивая ими): Ножовки! Ну всё, теперь мы свободны! (начинает пилить свою цепь).
МИХАИЛ: Не хочешь дать мне вторую?
АНДРЕЙ: Ах, да, извини (запускает вторую пилу по полу, по направлению к Михаилу. Дементьев тоже начинает пилить).
Через некоторое время становится ясно, что их занятие бесполезно. Михаил кдадёт пилу на пол и садится рядом. Андрей продолжает пилить. В конце концов, его пила ломается. Он в ярости швыряет её в сторону. Ножовка попадает в стену над Михаилом. Раздаётся звон разбитого стекла.
АНДРЕЙ: Проклятье! Зачем он вообще их здесь оставил?
МИХАИЛ: Из того, что мы знаем о Потрошителе, можно сделать кое-какие выводы. Мы не нужны ему свободно разгуливающими по комнате (пауза). Он хочет, чтобы мы отпилили себе ноги. А потом – перегрызли друг другу глотки.
АНДРЕЙ: Это ещё зачем?
МИХАИЛ: А ты уверен, что я не убью тебя, когда расстанусь с ногой?
АНДРЕЙ: Знаешь, уверен. Ты не производишь впечатления человека, который на это способен.
МИХАИЛ: Ты прав. Я не хочу тебя убивать. Этот кретин поставил меня в ужасное положение. Он хочет, чтобы я убил человека. А если я этого не сделаю, смерть ждёт меня самого. И Светку. А ведь она – самое дорогое, что у меня есть. Так нечестно! (смотрит вверх) Слышишь, ты, так нечестно!
АНДРЕЙ: Да ты, я вижу, совсем раскис. Не надо. Мы выберемся.
МИХАИЛ: Как? Ты, кажется, ничего не понял. Это же Потрошитель! Он сумасшедший, он действует по своим безумным законам. Ему плевать, выйдем ли мы отсюда, и если выйдем, то в каком состоянии! Он даже не наблюдает за нами. Предоставил нас самим себе…
АНДРЕЙ: Вот в этом ты, наверное, ошибаешься. Если он не наблюдает, то как узнает, выполнил ты его задание или нет? Он должен быть где-то рядом.
МИХАИЛ: Должно быть, сидит в унитазе! А впрочем, нет, ты бы его заметил. Здесь даже окон нет, так как ему на нас посмотреть?!
АНДРЕЙ: Зеркало! Должно быть, оно двустороннее. Мы видим отражающую поверхность, а с другой стороны она прозрачная. Этот гад стоит там и смотрит сюда. Как в фильмах про полицейских.
МИХАИЛ: Где ты увидел здесь зеркало?
АНДРЕЙ: Да оно же прямо над тобой.
Михаил делает несколько шагов вперёд, поворачивается и смотрит наверх.
МИХАИЛ: Так вот что это звякнуло (нагибается, подбирает осколок зеркала и вертит его в руках). А знаешь, ты угадал. Оно действительно фальшивое.
АНДРЕЙ: Этот ублюдок должен быть там!
МИХАИЛ: Значит, разбив это чёртово зеркало, мы сможем увидеть лицо Потрошителя…
АНДРЕЙ: Да, сделав это, мы сумеем заглянуть в его наглые поросячьи глазки. Ему станет совестно, и он нас отпустит. Здорово, правда?
МИХАИЛ: Не валяй дурака. На самом деле это ничего нам не даст. Кроме возможности поговорить с ним. Я предложу ему выкуп. Главный вопрос сейчас – как разбить зеркало?
АНДРЕЙ: Твоя пила! Брось её мне.
Михаил запускает ножовку по полу к Андрею. Актёр хватает её и заносит руку для броска.
АНДРЕЙ: Прижмись к стене.
Михаил подходит к стене вплотную, садится на корточки и закрывает голову руками. Андрей бросает пилу. Зеркало разбивается.
МИХАИЛ (встаёт): Он там?!
АНДРЕЙ: Нет. Там никого нет.
МИХАИЛ: Пустая комната?
АНДРЕЙ: Ну, не совсем. Там установлена видеокамера.
МИХАИЛ: Камера?
АНДРЕЙ: Ага. Он нас снимает. Улыбнись.
МИХАИЛ: Снимает? Не думаю. Скорее всего, камера транслирует происходящее здесь туда, где находится Потрошитель. Нам попался очень ленивый маньяк! (смеётся).
АНДРЕЙ: Точно! Или крайне занятой! (смеётся).
АКТ 2
Михаил и Андрей сидят на полу, не глядя друг на друга.
АНДРЕЙ: Армавир.
МИХАИЛ: Рига.
АНДРЕЙ: Архангельск.
МИХАИЛ: Калуга.
АНДРЕЙ: Ах, вот ты как. Ну ладно. Анапа!
МИХАИЛ: Астана.
АНДРЕЙ: Ну хватит уже на «А»!
МИХАИЛ: Да и вообще хватит. Что-то мы отвлеклись от основной темы.
АНДРЕЙ: Не хочется об этом думать…
МИХАИЛ: Придётся. Время идёт. Час всего остался.
АНДРЕЙ: Чёрт, ну и засада.
МИХАИЛ: Воронка.
АНДРЕЙ: Что?
МИХАИЛ: Воронка. Я знал одного человека… он называл подобные ситуации именно так.
АНДРЕЙ: Подобные? Да это уникальная ситуация! Я до сих пор поверить не могу, что такое возможно!
МИХАИЛ: Вот-вот, я как раз об этом. Когда происходит то, чего не может, не должно быть, - это и есть «воронка». Когда всё против тебя, когда случаются невероятные гнусные совпадения, когда никто не может… или не хочет помочь, - вот, что это такое. И кажется, что сам Дьявол смотрит тебе в глаза из тьмы, ехидно улыбается и манит тебя когтистым пальцем. И даже не Дьявол, а что-то гораздо более мерзкое. Что-то такое, для чего и слов подходящих нет. Оно не смотрит – оно таращится. А когда оно говорит, можно услышать бульканье только что высосанной крови. Эта тварь словно соткана из бледного тумана. И она знает только одно слово…
АНДРЕЙ: Какое?
МИХАИЛ: «Дай!!!».
АНДРЕЙ (вздрагивает): Что на тебя нашло?
МИХАИЛ: Просто хочу, чтобы ты понял. Я говорю о том зле, которое есть в этом мире. Его можно представить в виде монстра, что держит в своей пасти старую ржавую воронку. А в ней бестолково барахтаются маленькие человечки. Эти несчастные хотят только одного – выбраться из воронки. Но никому из них это не удаётся. Постепенно они достигают дна и исчезают в пасти чудовища. А кто-то заботливый, кто-то очень добрый, время от времени подбрасывает в воронку пригоршню новых жертв.
АНДРЕЙ: Мне страшно…
МИХАИЛ: Мне тоже. Но именно это случилось с нами.
АНДРЕЙ: Знаешь, Миша, теперь, когда ты всё это сказал, я кое-что понял о себе самом. Вся моя жизнь – одна сплошная воронка.
МИХАИЛ: Каждый день маньяки похищают?
АНДРЕЙ: Это всего лишь логическое завершение паскудной жизни хронического неудачника. У меня же ни хрена не было! Ни ролей достойных, ни заработка нормального, ни перспектив… Могло быть – а не было. Всегда в последний момент что-нибудь срывалось. Ты даже не представляешь, сколько раз. Помнишь, в «Каштанке» пацан над собачкой издевался? Привязывал кусок сала к верёвке, а когда псина это сало съедала, выдёргивал его прямо у неё из желудка. Со мной почти то же самое. Я ведь ни разу сало не съел. Только понюхать успевал. Едва что-то хорошее намечаться начинало – бабах! – жизнь бьёт ключом по голове. Те самые совпадения, о которых ты говорил.
МИХАИЛ: Неужели в театре всё так плохо?
АНДРЕЙ: Это смотря, в каком театре. И кому. В нашем, например, только худруку хорошо. Сам посуди – за каждую новую постановку он получает три штуки баксов. Помимо ежемесячной зарплаты, которая у него тоже будь здоров. И это ещё не всё. За каждый показ любого из его спектаклей нашему дорогому режиссёру положены три тысячи рублей. А количество этих показов определяет он сам! Бывает, в месяц по двадцать раз подряд что-нибудь своё в репертуар пихает. Ему-то, не спорю, хорошо. Неправильно это. Ведь главный в театре кто? Актёр, конечно. Я в театре главный!
МИХАИЛ: А актёры, выходит, нищенствуют?
АНДРЕЙ: Ну, не все. Есть у нас несколько человек… удачливых. В рекламе снимаются, в кино иногда. Неплохую прибавку к зарплате имеют, не то, что я. Мне-то, чтобы пятихатку лишнюю поиметь, мешки с арбузами на рынке таскать приходится. Или на стройке по ночам дежурить, чтоб кирпичи не растащили.
МИХАИЛ: Слушай, ну так же нельзя. Почему в рекламу не пошёл? У других ведь получается.
АНДРЕЙ: А у меня – нет. Думаешь, я не пытался? Тысячу раз, наверное. Нигде не срослось. В одной конторе говорят – типаж не тот, в другой голос мой не подходит, в третьей такие копейки платят, что проще два дня арбузы потаскать. До смешного доходило. В одном агентстве мне прямым текстом сказали: «Вы, господин Королёв, слишком красивый»! Им, оказывается, был нужен лох-неудачник с большими зубами, оттопыренными ушами и базедовой болезнью. Так что ж мне теперь – операцию делать? А заодно имя сменить. На Васю Пупкина. Чтобы, так сказать, полностью отвечать современным требованиям.
МИХАИЛ: А в кино не пробовал пробиться?
АНДРЕЙ (махнув рукой): Чего я только не пробовал… На всех киностудиях побывал. Там ещё хуже было. А знаешь, почему? Я ведь почти все пробы проходил. Только проекты, в которых я должен был участвовать, закрывались один за другим! Представляешь? Казалось бы, вот оно, счастье – меня утвердили на роль. И тут выясняется, что продюсер с деньгами сбежал. В другом месте павильон со всеми декорациями сгорел. В третьем – режиссёр заболел. Думали, дождёмся, пока поправится, и будем работать, так эта сволочь возьми, да и помри! И так везде. В последний раз обломался так, что решил с киношниками больше не связываться.
МИХАИЛ: Что случилось-то?
АНДРЕЙ: Короче, снялся я в сериале одном. Детектив про ментов. Роль небольшая, на три серии всего. В третьей как раз моего героя убивают. Знаешь, что там после монтажа осталось? Сцена, где меня в труповозку грузят. Остальное вырезали нахрен. Чтобы хронометраж соблюсти, мать его так! Такое вот кино, господин Дементьев.
МИХАИЛ: Парадокс какой-то…
АНДРЕЙ: Воронка. Так ведь ты сказал? Что бы я ни делал, как бы ни старался, результат всегда один. Полный крах. Одинокие слёзы и бутылка водки на столе. Подруга моя семь раз от меня уходила. Правда, потом возвращалась. Жалела. А ведь это хуже всего! Жалость – она ведь от слова «жалкий»…
МИХАИЛ: Я тебя понимаю.
АНДРЕЙ: Да как ты можешь понять? Ты же медиа-магнат! Миллионер! Разве ты питался когда-нибудь три недели одной только жареной картошкой? Арбузы грузил на базаре? Бутылки по помойкам собирал? Ты просыпался каждое утро с мыслью, что ты совсем никому не нужен, даже себе самому?
МИХАИЛ: Успокойся, Андрей. Я не всегда был миллионером. Начинал внештатным корреспондентом в провинциальной газете. Эх, провинция… Вот уж, где Дьявол прописался. Тебе, Андрюха, ещё повезло, что в Москве живёшь. Худрук у них плохой! Знал бы ты, что на периферии творится. Там актрисы с прекрасным драматическим талантом, отыграв спектакль, едут танцевать стриптиз в жалком подобии московских клубов. А теперь представь, каково простым людям.
Когда мне было двадцать, я больше тысячи в месяц не зарабатывал. Три недели одной картошкой? Бывало и такое. Только вот масла у меня не было, варёной давился. Всё на свете тогда проклял – и город, в котором жил, и работу свою, и себя самого. Думаешь, я кому-то нужен был? Думаешь, я сейчас кому-то нужен, кроме этого безумного клоуна? И что у меня в жизни есть?
АНДРЕЙ: Ну как это? У тебя есть жена. Работа. Да не просто работа – целая империя, где император – ты сам. Грешно при таком раскладе подобным образом ставить вопрос.
Пауза.
МИХАИЛ: В последнее время мне всё чаще снится один и тот же сон. Будто я сижу за столом в своём кабинете и ем стодолларовые банкноты. Беру их палочками с большого серебряного блюда, макаю в соевый соус и отправляю в рот. А когда на блюде остаётся последняя купюра, портрет Франклина на ней вдруг оживает. Он начинает расти, поднимается надо мной и откусывает мне голову.
АНДРЕЙ: Ни хрена себе…
МИХАИЛ: Я много думал о смысле этого сна. Вроде бы, всё понятно. Мир бизнеса – бушующее море, где все друг друга жрут. И теоретически мой сон должен являться аллегорией этого абстрактного утверждения. Но иногда мне кажется, что на самом деле всё обстоит иначе. Что дело, которым я занимаюсь, так же бессмысленно, как поедание кусочков бумаги. И ещё – что в конце концов оно меня погубит.
АНДРЕЙ: Сейчас тебе об этом не стоит думать.
МИХАИЛ: Нет, как раз об этом и стоит. Дело идёт к развязке. После того, как ты рассказал о своей жизни, я понял, чем руководствовался Потрошитель. Он недаром выбрал именно нас. Миллионера, у которого есть всё, что только можно представить, и патологического неудачника, который уже и представлять разучился. Не обижайся – ты ведь и сам такого мнения о себе.
АНДРЕЙ: Да ладно, что уж там…
МИХАИЛ: Понимаешь, к чему я веду? Сукин сын чертовски умён. Он своего рода гений насилия. Эйнштейн изощрённого садизма. Потрошитель не убивает сам. Он даже даёт своим жертвам шанс на спасение. Правда, сейчас надежда есть только у одного, но дело не в этом. С каждым разом он придумывает всё более хитрые комбинации. Увеличивает количество действующих лиц, усложняет задания. Неизменным остаётся одно – он всегда знает всё о своих жертвах.
АНДРЕЙ: Ну и что с того?
МИХАИЛ: Важно прочувствовать психологическую подоплёку происходящего. Потрошитель подобен театральному режиссёру. Он ставит спектакли для себя самого и с каждым разом вносит всё больше разнообразия. Я знаю, почему здесь оказались именно мы! Тебя он выбрал потому, что ты актёр. Настоящий, профессиональный лицедей. Для Потрошителя это очень важно. Он уже использовал простых людей и теперь хочет видеть, как будет вести себя тот, для кого актерство стало профессией.
АНДРЕЙ: А ты тогда здесь при чём?
МИХАИЛ: Всё дело в том, что я – твоя противоположность. В глазах Потрошителя, да и в твоих собственных, как я понял. Мы – люди из разных миров, носители разных статусов. А он поставил нас в одинаковое положение. От всего, что здесь происходит, этот ублюдок получает дикий кайф. Теперь понимаешь?
АНДРЕЙ: Понимаю, что ты неплохой психолог. Я думаю, ты верно обо всём догадался. Но не могу взять в толк, чем твоя догадка может нам помочь.
МИХАИЛ: Знание – сила, друг мой. Если Потрошитель знает о нас так много, что может из этого следовать?
АНДРЕЙ: Погоди… Это значит, что он лично знает нас. А мы – его.
Михаил: Вот именно! Эта гнусная тварь – кто-то из наших знакомых. Или даже друзей. Он всё время был рядом, понимаешь? Ждал удобного момента, чтобы однажды осуществить свою безумную затею.
АНДРЕЙ: Дождался.
МИХАИЛ: Мы должны его вычислить.
АНДРЕЙ: Но как?
МИХАИЛ: Он – наш общий знакомый. Чёрт, это ж всех перебрать придётся…
АНДРЕЙ: Ну да. А время идёт. Да и потом – что нам это даст?
МИХАИЛ: Ну как же? Поняв, кто он, мы сможем его шантажировать. Заставим его выпустить нас.
АНДРЕЙ: Ты сам-то понял, что сказал? Мы ведь не сможем ему об этом сказать. А если и сможем, – тогда он точно нас не выпустит. Оставит здесь подыхать.
МИХАИЛ: Неважно. Лучше сдохнуть, чем идти у него на поводу.
АНДРЕЙ: Подумай о своей жене!
МИХАИЛ: Хороший ты парень, Андрюха. Если выберемся отсюда – я тебе помогу. Не придется больше неделями картошку жрать. О жене, говоришь, подумать? Да ерунда это всё. В порядке она. Этот гад понты кидает, чтобы меня контролировать. Не мог он с ней ничего сделать. Кишка тонка!
АНДРЕЙ: Он смог.
МИХАИЛ: Что? Откуда ты знаешь?
АНДРЕЙ: В мешке, где лежали пилы, был ещё бумажник. Твой, наверное. А в нём – полароидный снимок. Женщина с заклеенным ртом, закованная в наручники. Вот, посмотри (достаёт из кармана бумажник и бросает Михаилу). Должно быть, это Светлана.
Поймав бумажник, Михаил достаёт фотографию. Бросив на неё только один взгляд, поворачивается и начинает бить кулаком по стене.
МИХАИЛ: Чёрт! Будь ты проклят! Будь ты проклят, гад!
АНДРЕЙ: Надеюсь, ты не меня имеешь в виду?
МИХАИЛ: Да при чём здесь ты? (садится прямо на пол, подбирает фотографию и начинает вертеть её в руках). Вот что теперь делать? Что?
АНДРЕЙ: Не знаю…
МИХАИЛ (смотрит на оборот снимка): Ого!
АНДРЕЙ: Что там?
МИХАИЛ: Здесь написано: «Иногда с закрытыми глазами можно увидеть больше, чем при свете дня».
АНДРЕЙ: Как мне надоел этот бред.
МИХАИЛ: Это не бред. Должно быть, очередная подсказка. Что можно увидеть с закрытыми глазами?
АНДРЕЙ: Ничего.
МИХАИЛ: Ты не прав. Так можно увидеть сон. Но не сразу. Поначалу перед глазами только темнота… Я понял! Нужно выключить свет!
АНДРЕЙ (аплодирует): Потрясающе, мистер Холмс!
МИХАИЛ: Напрасно иронизируешь. Что-то должно обнаружиться (встаёт и выключает свет. Становится видно, что небольшой участок стены рядом с Михаилом покрыт фосфоресцирующей краской). Ну, что я говорил (стучит по этому месту пальцем). Там пусто! Точнее, наверное, не совсем пусто. Там то, что поможет разгадать код.
АНДРЕЙ: Надеюсь, там найдутся сигареты.
МИХАИЛ (включает свет): Я бы тоже не отказался (поднимет с пола пилу и бьёт её рукояткой по стене. Пробивает дыру и запускает туда руку. Достаёт небольшую металлическую коробку).
АНДРЕЙ: Подарок от дядюшки Потрошителя?
Михаил открывает коробку и достаёт оттуда сотовый телефон.
АНДРЕЙ (присвистнув): Надо позвать Супермена.
МИХАИЛ: Вряд ли получится кого-то позвать. Думаешь, он бы нам это позволил?
АНДРЕЙ: Ну, попытаться-то стоит. Кстати, там сигарет нет?
МИХАИЛ (заглядывает в коробку): Есть. Как раз по количеству присутствующих.
Телефон в руке Михаила звонит. От неожиданности медиа-магнат роняет его. Некоторое время он смотрит на телефон так, словно боится прикоснуться к нему.
АНДРЕЙ: Возьми трубку! Это он! Это Потрошитель!
МИХАИЛ (поднимает на Андрея совершенно безумный взгляд): Откуда ты знаешь?
АНДРЕЙ: А кто ещё может сюда звонить? Он же сам оставил здесь телефон. А теперь увидел, что мы его нашли, и позвонил. Возьми трубку, Миша!
МИХАИЛ (положив коробку, поднимает телефон, подносит к уху и нажимает на кнопку ответа): Алло?
ХРИПЛЫЙ ГОЛОС: Добрый вечер, господин Дементьев. Признаюсь, вы меня разочаровываете. Прошло уже столько времени, а вы даже не попытались выполнить поставленную задачу. Должен напомнить вам – от этого зависит ваша жизнь и жизнь вашей супруги. Возможно, вы решили, что фотография – искусно выполненный монтаж? Уверяю вас, она настоящая. И сейчас вы в этом убедитесь.
Пауза
ГОЛОС СВЕТЛАНЫ: Миша! Миша, это ты?
МИХАИЛ: Да! Света, что случилось? Где ты?
ГОЛОС СВЕТЛАНЫ: Дома. Какой-то тип ворвался в квартиру! У него пистолет! Он говорит, что ты должен что-то сделать для него, иначе он меня убьёт! Миша, чего он хочет?
МИХАИЛ: Я… не могу сказать.
ГОЛОС СВЕТЛАНЫ: Пожалуйста, сделай так, как он хочет. Он убьёт меня, понимаешь? Он сумасшедший! Он…
ХРИПЛЫЙ ГОЛОС: Не сомневайтесь, господин Дементьев, моя рука не дрогнет. Светлана умрёт быстро и безболезненно. Вас же ждёт долгая мучительная смерть от голода, жажды и безысходности. Но – только в том случае, если вы не найдёте способ расправиться с Андреем до шести часов. Поторопитесь, Михаил. Осталось совсем немного времени.
МИХАИЛ: Послушай, ты! Я могу дать тебе деньги! Много денег! Отпусти мою жену! Тебе не обязательно даже приезжать сюда, просто скажи Светлане, где это место. И оставь номер счёта, на который можно будет перечислить деньги. Миллион долларов тебя устроит? (поворачивается к Андрею). Он отключился…
АНДРЕЙ: Не захотел взять миллион. Действительно, сумасшедший. В милицию попробуй позвонить.
Михаил пытается набрать 02. Но тут же выясняется, что все цифровые кнопки на телефоне выведены из строя.
МИХАИЛ: Как же быть?
АНДРЕЙ: Похоже, придётся нам всё-таки умереть. Давай хоть покурим, хоть веселее будет.
Михаил прячет телефон в карман, берёт с пола коробку, достаёт оттуда две сигареты и зажигалку.
АНДРЕЙ: Есть Бог!
МИХАИЛ: А я, вот, в этом уже не уверен. Постой-ка! Ты ведь актёр.
АНДРЕЙ: Уж в этом можно не сомневаться. А что?
МИХАИЛ: Смерть сумеешь изобразить?
АНДРЕЙ: Запросто. Дай мне чёрный балахон и косу, и через пять минут о пощаде молить будешь.
МИХАИЛ: Я не об этом. Притвориться, что ты отбросил коньки, сможешь? Сейчас.
АНДРЕЙ: Да не вопрос. Зачем только?
МИХАИЛ: Я тут подумал, – Потрошитель ничего не делает зря. Раз он сказал нам, почему застрелился этот мужик, значит, я зачем-то должен это знать. Вспомни, что он сказал об этом.
АНДРЕЙ: «В его крови было столько яда, что у него не осталось иного выхода, кроме как застрелиться». Кажется, я понял, что ты имеешь в виду.
МИХАИЛ: Именно. Я сделаю вид, что хочу убить тебя этим ядом. Смажу мундштук сигареты отравленной кровью. Потом незаметно поменяю её на обычную сигарету, которую брошу тебе. Ты покуришь и сделаешь вид, что умер. Хрипы, судороги, пена изо рта… Короче, не мне тебя учить. Пусть он подумает, что я-таки отправил тебя на тот свет. Он ведь, возможно, это и имел в виду. А пистолет и пуля – ложный след, чтобы нас запутать.
АНДРЕЙ: Здорово придумал. Давай.
МИХАИЛ: Сделай вид, что ты отвлёкся.
Андрей садится на край ванной и опускает голову, глядя в пол. Михаил опускается на корточки и, дотянувшись до кровавой лужи, окунает в неё кончик сигареты. Затем, так, чтобы не попасть в объектив камеры, прячет отравленную сигарету в нагрудный карман рубашки. Кладёт вторую сигарету и зажигалку в коробку.
МИХАИЛ: Андрей!
АНДРЕЙ (подняв голову): Что?
МИХАИЛ: Держи! (бросает ему коробку. Поймав её, Андрей достаёт сигарету и зажигалку. Закуривает. Выкурив половину, хватается за горло. Выронив сигарету, падает на пол, начинает корчиться, словно в предсмертной агонии, и через некоторое время замирает. Михаил встаёт так, чтобы попасть в поле зрения камеры).
МИХАИЛ: Видишь? Я сделал это! Андрей мёртв! Выполняй своё обещание! Отпусти меня!
Раздаётся громкий треск. Тело Андрея сотрясают настоящие судороги. Актёр выгибается и кричит.
АНДРЕЙ: Электричество! К цепи подведено напряжение.
Разряды прекращаются. Андрей с трудом поднимается и садится на пол.
АНДРЕЙ: Так мы не договаривались.
МИХАИЛ: Откуда я мог об этом знать? Ублюдок всё предусмотрел (смотрит на часы). А ведь уже шесть. Господи, что же теперь будет?
Телефон снова звонит. Михаил достаёт его и нажимает ответ.
ХРИПЛЫЙ ГОЛОС: Ваше время истекло, Михаил. Вы больше никогда не увидите свою жену. Прощайте.
МИХАИЛ: Будь ты проклят! (Швыряет телефон в стену). Нет, я этого так не оставлю. Один выход всё-таки есть. Он всегда был, но я, дурак, тешил себя надеждой, что можно иначе… Нельзя! Только так. Что ж, ладно… Я умру, но она будет жить. Будет! Будет! Будет!
АНДРЕЙ: Что ты задумал, Миша?
Михаил берёт в руки пилу и приставляет её к своей прикованной ноге.
АНДРЕЙ: Остановись! Ты уже ничего не изменишь! Время вышло. Потрошитель, наверное, уже убил её. Это страшно, но то, что ты хочешь сделать, ещё страшнее. Не губи себя, Миша!
МИХАИЛ: Обо мне беспокоишься? Ты лучше подумай о том, зачем мне это. Мне всё-таки придётся… Ничего личного. Он не оставил мне выбора.
АНДРЕЙ: Убить меня хочешь? Отпилишь себе ногу и пристрелишь жалкого неудачника? Давай! Я не против. Всё равно отсюда не выбраться, так лучше уж сразу. Только чего ты добьёшься? Надо было сделать это сразу, как только мы нашли пилы. А теперь поздно. Время не повернуть вспять!
МИХАИЛ: Нет… Нет! (Вскакивает и выключает свет. Раздаётся скрежет пилы и дикий вопль Михаила. Некоторое время тишину в комнате нарушают только эти звуки и крики Андрея: «Нет!», «Хватит!», «Умоляю тебя, перестань!»).
МИХАИЛ: Теперь… всё. Сейчас это закончится. (Слышно, как Михаил ползёт по направлению к трупу).
АНДРЕЙ: Это бесполезно! Убьёшь меня, и что дальше? Ты никому не поможешь, даже себе! Истечёшь кровью и сдохнешь, придурок хренов!
Слышно, как Михаил вставляет в пистолет пулю.
АНДРЕЙ: Ты просто сошёл с ума!
МИХАИЛ: Прости…
Раздаётся выстрел, а следом – шум падающего тела.
МИХАИЛ: Всё…
Некоторое время ничего не происходит. Потом открывается дверь с левой стороны. Свет загорается. На пороге комнаты стоит молодая симпатичная женщина. Это Светлана.
Светлана подходит к лежащему без сознания Михаилу и склоняется над ним.
СВЕТЛАНА: Миша, ты ещё жив?
Михаил открывает глаза и поднимает голову.
МИХАИЛ: Я знал, что мы… снова встретимся… в Раю.
СВЕТЛАНА: Ты называешь это Раем? Оригинальный взгляд на вещи.
МИХАИЛ: Что… я всё ещё в этой дыре? А ты как здесь оказалась?
СВЕТЛАНА: Ты неверно ставишь вопрос. Следовало бы спросить «Как я здесь оказался?». Поверь мне, я знаю ответ.
МИХАИЛ: Так это… ты? Моя жена – Потрошитель?
СВЕТЛАНА: Ну что ты? Потрошитель, конечно, замешан в этом, но только косвенно. Он многому научил меня. Жаль, что мы с ним не знакомы. Ты должен был всё понять, едва увидев меня, но сделал абсолютно неправильный вывод. Даже обидно. Мой умный и одарённый муж принял меня за какого-то гнусного маньяка.
МИХАИЛ: Зачем ты это сделала?
СВЕТЛАНА: Деньги! Деньги, Миша, деньги. У тебя их было очень много, и все они теперь станут моими.
МИХАИЛ: Сука!
СВЕТЛАНА: Ещё какая. Твоя сладкая сука Светочка. Я знаю всё, что ты мог бы сейчас сказать. Ты же любил меня! Души во мне не чаял! Каждую пылинку с меня сдувал! Но ты никогда не задумывался о том, нужно ли мне всё это. И никогда не задавал себе вопроса – люблю ли я тебя. Ты даже мне его не задавал. Думал, что всё само собой сложится так, как угодно тебе. А так не бывает! Любой стратегии препятствуют форс-мажорные обстоятельства. И для тебя таким обстоятельством стала я.
МИХАИЛ: Но зачем? Ведь эти грёбаные бабки… они и так были твоими! Я давал тебе столько, сколько ты хотела. Неужели ты не могла смириться с тем, что изначально они принадлежали мне?
СВЕТЛАНА: Другой мужчина – вот в чём вся соль. Я не люблю тебя, Миша. Никогда не любила. Больше скажу, – ты был мне противен. Я терпела адские муки, когда ложилась с тобой. Ты же как зверь. Удовлетворяешь свои инстинкты и ни секунды не думаешь о том, что если я и получаю с тобой удовольствие, то только случайно. Так было, Мишаня. И больше не будет никогда.
МИХАИЛ: А ведь я почти догадался. Только… что тебе сделал этот несчастный парень?
СВЕТЛАНА: Вот у него и спроси.
АНДРЕЙ (поднимаясь): Это был холостой патрон.
МИХАИЛ: Ты… с самого начала… Ну и ублюдок…
АНДРЕЙ: Деньги, Миша, деньги. Сам посуди, – ну что я в жизни видел? Да, я живу в Москве, играю в известном театре, а толку? Никто меня не знает. И денег всегда с гулькин нос. Живёшь, как собака, и думаешь – что же делать? И тут приходит она (кивает на Светлану). И всё раскладывает по полочкам. Делать-то на самом деле нужно то же, что и всегда. Играть спектакль, но не для полного зала, а для одного человека. Для тебя. Притвориться твоим товарищем по несчастью, подружиться с тобой ненадолго. И под конец сыграть смерть. Знаешь, это мечта любого актёра. В Голливуде за это частенько «Оскар» дают.
Иногда нужно делать такие вещи. Чтобы не оказаться на дне. Кстати, мне однажды должны были дать роль Сатина. Ух, как я бы его сыграл! Все бы заговорили об Андрее Королёве. Но не сложилось. Как всегда. А это, может быть, был единственный шанс.
Теперь я смогу навсегда забыть об этом. Ничего личного, Миша. У каждого свой бизнес.
МИХАИЛ: Сколько же она тебе посулила?
АНДРЕЙ: Пятьдесят тысяч. Зеленью, конечно.
МИХАИЛ: Вот он, мой Франклин… Только вместо головы – ногу… (умирает).
СВЕТЛАНА: О чём это он?
АНДРЕЙ: Да так. Сон ему снился про Бенджамина Франклина.
СВЕТЛАНА: Странно, что он вообще мог видеть сны.
АНДРЕЙ: Слушай, как ты к нему относилась – это твои проблемы. Я свою миссию выполнил (достаёт из кармана ключ и отпирает замок на своей цепи). Уфф! Задолбался (растирает ногу). Money, money, money… Must be funny. Подумать только – пятьдесят тысяч долларов! Ты мне сейчас их отдашь, или как?
СВЕТЛАНА: Сейчас. Вряд ли ты захочешь ещё раз меня увидеть.
АНДРЕЙ: Это верно. Не люблю подлецов. Хотя, я и сам теперь такой же.
СВЕТЛАНА (достаёт из кармана пачку денег и протягивает Андрею): Пересчитывать будешь?
АНДРЕЙ: Ну что ты. Я тебе верю. Что такое жалкие пятьдесят тысяч для новоиспечённой миллионерши? Слушай, а ты не боишься, что я тебя сдам?
СВЕТЛАНА: И себя заодно? Ты ведь не свидетель, а соучастник моего преступления.
АНДРЕЙ: Ну да. Соучастник. Ловко ты всё обставила. Я только одного не пойму. Мишка-то сам себя ухайдокал. А вот этого – кто? (показывает на лежащий в центре комнаты труп). Откуда он вообще здесь взялся?
СВЕТЛАНА: Пускай он это сам тебе расскажет.
АНДРЕЙ: Не понял. Ты что, убить меня вздумала?
СВЕТЛАНА: Разве я похожа на убийцу? Дело в другом, Андрюша.
Лежащий на полу мужчина встаёт и срывает с головы корку запёкшейся крови, которая оказывается резиновой накладкой. «Мертвец» потягивается и с улыбкой смотрит на Андрея.
СВЕТЛАНА: Познакомься с Ваней, Андрей. На самом деле ты его должен благодарить. Это ведь он всё придумал (подходит к Ивану и обнимает его сзади за талию).
ИВАН: Привет, Андрюша. Как жизнь?
АНДРЕЙ: Я в шоке.
ИВАН: Нет, в шоке ты был чуть раньше (поднимает руку, в которой зажат небольшой пульт. Нажимает кнопку и начинает дёргаться, изображая человека, попавшего под электрическое напряжение).
АНДРЕЙ: Обязательно было это делать?
ИВАН: А как же? Здесь тебе не театр. Всё должно быть по-настоящему. Согласись, здорово придумано?
АНДРЕЙ: Да, в своём деле ты мастер.
ИВАН: В каком таком деле?
АНДРЕЙ: Убийства несчастных миллионеров.
ИВАН: А вот это ты зря. Я не убийца.
АНДРЕЙ (хмыкнув): А кто же ты? Соблазнил его жену, подбил её на эту аферу. Разработал садистскую комбинацию и угробил несчастного мужичка. Как это всё называется?
ИВАН: Это, Дрюля, называется «драматург». Ты, помнится, недавно разглагольствовал о том, кто главный в театре. Так вот я тебе скажу – без нас ни актёрам, ни режиссёрам делать нечего. Не будь Шекспира, Чехова, Уильямса, - чем бы все занимались? Вот ты говоришь – убийство. А убивать ведь тоже можно по-разному. Можно в подъезде трубой по голове дать. Безвкусно, неинтересно. Изюминки нет, въезжаешь? А то, что сделали мы трое – настоящий шедевр. Жаль, что за это не дают премий.
АНДРЕЙ: А ты недалеко ушёл от Потрошителя.
ИВАН: Но всё же я его превзошёл! Уверен, что этот псих никогда до такого не додумается. Хотя, в любом случае, данный эпизод припишут ему.
АНДРЕЙ: Ладно, хватит уже. Хочу поскорее убраться отсюда. Хочу есть, хочу принять душ, хочу покурить. Потом отосплюсь, как следует – и, здравствуй, новая жизнь!
ИВАН: Покурить сейчас можешь (достаёт пачку сигарет, вынимает одну и протягивает Андрею. Актёр извлекает из кармана зажигалку, прикуривает и с наслаждением затягивается).
АНДРЕЙ: Слушай, Ваня, а ведь ты кое в чём прокололся. Вот смотри: рано или поздно здесь кто-нибудь появится. И вызовет ментов. Они найдут только один труп. И кассеты, на которых сказано, что трупов должно быть три – Быстров, его жена и я. У них возникнут вопросы. Куда пропал убитый актёр? Почему жена Быстрова жива? И самое главное, – что это за молодой человек занял место рядом с безутешной вдовой? Не такой уж ты хороший драматург, Ваня.
ИВАН: Ну почему же? Я всё предусмотрел. Светлане удалось развязаться и ударить маньяка утюгом. Она стала искать, чем бы его связать, а негодяй пришёл в себя и сбежал. Так ведь всё это было, да, милая?
СВЕТЛАНА: Именно. Такого страху натерпелась!
ИВАН: Когда Потрошителя, наконец, поймают, он не сумеет доказать, что не делал этого.
А вот убитый обезумевшим господином Дементьевым актёр Королёв никуда не делся. Он так и остался лежать там, где его настигла смерть, прикованный за ногу к трубе (достаёт из кармана пистолет и приставляет ко лбу Андрея. Недокуренная сигарета выпадает у актёра изо рта).
АНДРЕЙ: Суки… (плачет). Твари! Сволочи!
МИХАИЛ (подняв голову): Ещё какие.
АНДРЕЙ: Нет… (падает в обморок).
МИХАИЛ: Ну чего вы стоите? Воды! Быстрее! Нам тут только настоящего трупа не хватало!
СВЕТЛАНА (подбежав к ванне): Стакан! Нужен стакан!
МИХАИЛ: Кто-нибудь! Принесите стакан! Скорее! Человеку плохо, сами, что ли не видите?!
Внезапно по всей комнате начинают открываться двери, которые раньше были замаскированы под участки стены. Из дверей выбегают разные люди – мужчины и женщины. У одного парня в руке стакан. Он протягивает его Светлане. Она наполняет стакан водой, подбегает к Королёву и выплёскивает воду андрею в лицо. Актёр приходит в себя.
Из окровавленных лохмотьев на штанине Дементьева появляется абсолютно здоровая нога. Михаил встаёт, подходит к Андрею и присаживается рядом с ним на корточки.
МИХАИЛ: Ты как?
АНДРЕЙ: Миша? Странно, что ты здесь. Ты принял мученическую смерть. Тебе место в Раю.
МИХАИЛ: Надеюсь. Но до этого ещё далеко. Всё в порядке, Андрей. Мы живы. Вставай (протягивает Королёву руку и помогает ему подняться).
Встав, Андрей видит окружившую их толпу.
АНДРЕЙ: Да что здесь, чёрт возьми, творится? Кто эти люди? (Михаилу) Кто ты такой?
МИХАИЛ: Один из тех, кого ты ненавидишь. Режиссёр. Ты был у меня на пробах в прошлом году.
АНДРЕЙ: А я всё думал, – где же я тебя раньше видел? Решил, что по телевизору, ты же бизнесменом назвался. Вспоминаю те пробы. Ты меня тогда зарубил. Только это сейчас неважно. Объясни мне, что здесь происходит?
МИХАИЛ: Самое главное уже случилось. Мы только что сняли замечательный фильм. И ты, Андрей, сыграл в нём главную роль.
АНДРЕЙ: Фильм? Ты снял фильм на грошовую видеокамеру?
МИХАИЛ: На самом деле здесь очень много камер. Они расставлены по всему помещению. Всё, что здесь происходило, было заснято с нескольких десятков ракурсов. Осталось только смонтировать. Мы сняли великолепную картину всего за несколько часов.
АНДРЕЙ: Ну, черти! (начинает хохотать). Всё-таки, не зря я ненавижу режиссёров! Как хотите, так нас и гнобите! Ну кто так снимает? Где репетиции, где дубли? Где сценарий, в конце концов?
МИХАИЛ: Таков уж мой творческий метод. Всё должно быть максимально приближено к реальности. Ты думал, что помогаешь настоящим преступникам, и только поэтому сделал всё так, как я того хотел. Ты не играл. Ты был самим собой – отчаявшимся человеком, согласившимся участвовать в преступлении, чтобы изменить свою судьбу.
АНДРЕЙ: Господи, ну неужели нельзя было по-человечески всё сделать? Разве я не смог бы всё это сыграть? Ты верно сказал – я так от нищеты охренел, что согласился на это. И кто я теперь? Думаешь, я смогу теперь себя уважать?
МИХАИЛ: Успокойся, Андрей. Это ведь было не на самом деле.
АНДРЕЙ: Но я-то об этом не знал! Я же думал, что всё по-настоящему. Я по ночам просыпался с мыслью: «Андрюха, ты хоть понимаешь, на что идёшь?». И успокаивал сам себя, – дескать, ничего страшного, один раз можно. В конце концов, кто мне этот мужик, что я должен его жалеть? А потом проклинал себя за это. Никто не умер, а я всё равно себя убийцей чувствую. Ты хоть представляешь, что ты со мной сделал, экспериментатор хренов (бьёт Михаила кулаком в лицо).
МИХАИЛ (схватившись за ушибленную скулу): Молодец. Я бы на твоём месте тоже, наверное, так поступил. Теперь тебе легче?
АНДРЕЙ: Немного. Давно мечтал ударить режиссёра.
МИХАИЛ: Видишь, как здорово? Две мечты исполнились в один день. И в кино снялся, и режиссёру по морде съездил. А теперь мы все вместе поедем на банкет по случаю завершения съёмок.
АНДРЕЙ: Банкет? Какой банкет? Мне бы сейчас верёвку покрепче. Хотя, ладно, чёрт с вами. Нажраться, как следует, после такого не помешает. Глядишь, и начну по-другому смотреть на вещи. Только прошу – о фильме больше ни слова. А тебе, Миша, или как тебя там на самом деле, я сегодня ещё начищу фотокарточку.
МИХАИЛ: Ну что поделаешь… Искусство требует жертв. Дамы и господа! Встречаемся через час в ресторане Дома Кино. А пока – все свободны!
Занавес
Ростов-на-Дону, 2006 год.