Истории, рассказанные таксистами, почему-то надолго зацепляются в памяти. И неважно, готов ли пассажир, проголосовавший на дороге, слушать длинный рассказ, прерывающийся на поворотах и светофорах. Главное, что дорожная история будет иметь продолжение. И кто-то за рулем, вот так же остановившись взглядом на рекламном щите с улыбающейся маленькой девочкой, даст этой истории новую жизнь. Возможно, в другом времени и с новыми именами.
А было все совсем недавно. В такой же унылой, слякотной Москве. Александр ехал из автосервиса. Наконец, можно снова подрабатывать частным извозом! И вот она, поднятая рука. Это была довольно симпатичная женщина средних лет. За несколько лет «дорожной жизни» Александр научился разгадывать «клиентов» с расстояния. И тут он сразу заметил, что женщина хоть и была красива, но истерта тем мужским вниманием, которое превращает обаяние в распущенность.
- На Белорусскую! – бросила она, закуривая сигарету.
Александр приоткрыл окно. Ментоловый дым смешался с сырым тяжелым воздухом.
- У вас есть дети? – неожиданно спросила она.
-Есть, сын, - сказал Александр, включив «дворники», - в институте учится.
Водитель начал было рассказывать о своих отношениях с сыном, о любимой жене и поисках работы…
- А вы не возьмете на воспитание мою пятилетнюю дочь? – небрежно оборвала женщина.
Скрип тормозов, недовольные сигналы сзади. Но руки крепче сжали руль, и снова в движении.
- Вы в своем уме? - сглотнул Александр, - готовы отдать дочь первому встречному? А где она сейчас?
- В Жуковском, в каком-то детском легочном пансионате, - женщина стряхнула пепел в оконную щель.
- А что, она больна?
- Нет, просто туда было удобнее пристроить. К сожалению, ее там больше не хотят держать. Возьмите, я буду платить вам по 300 долларов в месяц…
Водитель замолчал. Вспомнилось, как плакала его маленькая сестра, когда ее в детстве одну оставляли в больнице. И, не отдавая себе отчета, он нацарапал стершимся карандашом на каком-то чеке свой домашний телефон.
- Позвоните. Поговорите с моей женой Надей. Как она скажет, так и будет.
Странную попутчицу звали Инесса. Она вышла у Белорусского вокзала, а Саша еще долго стоял, не выключая мотора, и думал. «Дворники» монотонно слизывали грязную воду со стекла.
На следующий день Инна со своей дочкой Аней появилась в доме Александра. Как только девочка вошла в квартиру, всем сразу показалось, что этот дом как будто ждал ее. Ожили старые игрушки сына, пылившиеся много лет на шкафу, зазвучало пианино, на котором почти никто не играл. Стало ясно, что Аня останется здесь жить. Через неделю девочка называла Надю и Сашу – мама и папа. А ее настоящая мама ушла к своим мужчинам, веселью, работе от случая к случаю. Платить она забывала. Но вскоре, не чаявшие души в девочки приемные родители уже этого не замечали. Инесса приезжала по выходным. Иногда без спроса оставалась жить несколько дней, опустошая по ночам холодильник. Но потом исчезла. О ней было слышно два года. Аня уже ходила в школу, училась музыке и английскому языку. Приемные родители одевали ее с иголочки, и давно свыклись с мыслью, что «дочка» останется с ними навсегда. Маму они не искали, да и Аня почти не вспоминала о ней.
Инесса напомнила о себе сама.
- Я еду в Москву за Аней! – как приговор прозвучал голос в трубке, - она теперь будет жить со мной и мужем в Афинах.
Оказывается, все это время Инесса прожила в Греции. Двоюродная сестра нашла ей там жениха, который оплатил ей тур в Афины. Но впоследствии жених отказался от невесты – видимо, она не оправдала его надежд. Инна долго прожила у сестры и уже собиралась возвращаться в Россию, как вдруг подвернулся другой жених. Он не только воспринял Инессу всерьез, но даже согласился взять в дом ее русскую дочь.
Мама не знала, как Аня 1 сентября первый раз пошла в школу, как ездила летом на море и выращивала с Надей «анютины глазки» на даче. Как много друзей было у нее в России, и как мало ей нужно было, чтобы чувствовать себя счастливой – просто родительское тепло. Но решительная Инна «резала по живому». На уговоры Нади и Саши оставить ребенка у них она только качала головой и говорила, что в Греции с русским ребенком у нее будет больше прав.
По дороге в аэропорт Аня была бледная и тихая. Так и не сказала ничего. Только перед самым расставанием повернулась к Наде: «Мама, почему мне надо уезжать?»
Надежда полгода не могла прийти в себя. Слонялась по беззвучной квартире, как будто навсегда потеряла очень близкого человека. Она ходила по комнатам и всюду встречала на фото Анютины глазки. Надя по-прежнему ездила на дачу и сажала любимые цветы «дочки». В засушливые дни она поливала их из детской леечки. А вдруг Аня приедет и захочет увидеть свои любимые разноцветные лепестки!
Поначалу девочка звонила из Греции, но потом и эти короткие переговоры прекратились. Видимо, Инна не хотела, чтобы у ребенка осталось чувство привязанности к родине…
А Саша по-прежнему занимается частным извозом. И немало пассажиров уже слышало эту грустную историю. Кто-то верит и участливо слушает, кто-то, уткнувшись в мобильник, думает о своем. Но Саше это совсем не важно. Главное, чтобы его история имела хоть какое-то продолжение…