Чуть больше года с того дня, когда рухнул мир. С момента смерти чуть больше года. Жизнь так же бьет ключом и всё так же по голове. Когда наносят раны любящему человеку – они не заживают. Вроде затянется корочкой, а кто-то добавит, или жалостью сковырнет и снова боль душит.
Под сдавленный стон сквозь стиснутые зубы прикроешь ладошкой рану и можно жить дальше... Можно стянуть сердце скотчем, чтоб не рвалось на части. Можно бархоткой стиснуть горло, чтоб не вырвался крик... Много, что можно сделать… Главное, не забыть надеть маску безразличия, чтоб никто не догадался, никто не вздумал пожалеть, подсунуть жилетку: «На! Поплачь!» Все с садистским удовольствием лезут туда, где болит. С инквизиторским старанием выпытывают подробности, срывают запёкшиеся корочки обнажая розовую, нежную плоть.
Время не лечит. Не верьте! Нет! Время только залечивает. Остаются шрамы, остаётся боль. Есть племена, которые украшают своё тело рубцами, а мы…
Шрамы на сердце – может быть, вот он, эталон нормальности нашего времени.