Адмирал Иенсон мрачно смотрел вдаль, на наступающие английские полки. В приближающейся хищной стае под красными знаменами находилась одна женщина – та, которую в народе прозвали сумасшедшей. Разумеется, сумасшедшей она была для французов, а для англичан – святой предводительницей их хищной стаи. Говорят, ей помогает Бог, но Иенсон знал, что Бог защищает только французов, а варвары англичане молятся каким-то крылатым существам. И еще они чтут Девственницу. «Уж не ее ли?» - ухмыльнулся Иенсон и отложил прибор ночного видения. Крутанув глобус с пятью континентами, он в который раз отметил, что почти все материки были окрашены в алый вражеский цвет и лишь остров свободы – Лондон – сиял звездно-полосатым пятном в тропических морях Юга…
Адмирала больше всего тревожили не английские полки, а то, что было над ними. Пока войска двигались по направлению к Лондону – последнему бастиону французов – можно было не бояться за крепость. Против сумасшедшей и ее полков можно было выставить целую армию крепких франков. Но вчера в разгар побоища, из-за леса, откуда ползли варвары англичане, к крепостным стенам Лондона полетели железные ядра. На них сверху сидели крошечные человечки в защитных белоснежных париках и что-то дико орали, наверное, призывали своих крылатых помощников. Ядра врывались в крепость, падали на соломенные крыши домов, крушили фабрики и мануфактуры, вщент разбивали монументы великих борцов прошлого – Диккенса, Людовика Бурбона и Пржевальского. Человечки срывались с ядра и приземлялись внутри крепости. Дальше начиналась сплошная катавасия.
Адмирал мрачно смотрел на анлийские войска и молился. Он знал, что, несмотря на превосходящую мощь англичан, их свободный остров, милая Франция, останется непокоренной. В руки адмирала Бог вложил самое страшное оружие, которое Он задействует в самый опасный момент. Стоит лишь приблизиться сумасшедшей и ее орде к городским воротам, хоть ногой ступить на Висячий мост, ведущий к Тауэру, а оттуда к Вандомской площади с собором блаженного Иллария – он подожжет фитиль…
Англичане рвались к городу, сидя в хорошо укрепленных деревянных конях на колесах. В дрожащем воздухе висели железные шары, полет которых было не остановить. Варварская Англия, черная континентальная напасть, ползла, чтобы осуществить план: сломить последний оплот островной свободы и окончательно укрепить империю англов.
«Да не будет!» - в сердцах воскликнул адмирал Иенсон и поджег фитиль.
В ту же секунду воздух воспламенился на многие мили вокруг, леса и горы, окружавшие Лондон, поднялись в воздух и снова опустились к подножию огромного ядовито-красного Гриба, поднимавшегося над руинами великого города и трупами его врагов. Это был финал самой кровавой битвы в истории Тихого Океана. За ней наблюдали сотни океанических существ, еще больше земных могли бы наблюдать, но не вынесли близости страшного Растения, появившегося на месте Лондона…
Когда миновала первая тысяча лет после Катастрофы, на скалистых берегах Темзы не осталось и капли французской крови. Разгромленный и опустевший город стоял как в первые минуты после взрыва. Французы покинули свой остров и удалились на Запад, к новым островам, дабы смешаться там с потомками англичан, забывших свое родство и принявших веру победившего их Бога. Изменения коснулись и самих гордых франков: блестящая шерсть, которая когда-то покрывала тела жителей Лондона, сошла на нет, а четыре пары ловких многосуставных конечностей с коготками на кончиках, превратились в четыре розоватых, приплюснутых на концах отростка; само же тело уродливо выпрямилось, лишившись округлостей и изгибов. Другая часть победившего народа превратилась в галюциногенных кальмаров и пожирала своих врагов в глубинах, где их орды, вкусив от ядовитого Гриба, превратились в беспалых флюоресцирующих червей.
Эта была страшная Катастрофа, вошедшая в учебники истории как Война Алой и Белой Розы.