Сегодня он пришел пьяный. Или не пьяный, а какой-то обдолбанный. Потертая кожаная куртка, к джинсам внизу пристала какая-то рвань. Молча вошел в квартиру, тихо ругаясь, нашел выключатель. Врубил свет в прихожей. Тишина.
Минут через пять я выползла из постели, выглянула в дверную щель. Стоит, уткнувшись лицом в стену. Волосы свешиваются и закрывают поллица. Куртка валяется на полу, рубашка порвана на спине. И какие-то грязные разводы на ней. В мазуте он купался, что ли.
- Сокровище мое, в чем мораль? Сегодня даже не суббота. С чего я лицезрею тебя в таком виде?
Молчание.
- Эй? Ты звуки различаешь?
Ноль ответа. Он что, на автопилоте стоит?
Подошла, потрясла за плечо. Хриплый голос из-под волос мне ответил:
- Сегодня как раз суббота, меньше пить надо.
Черт. Ну вот только он так может стрелки переводить. Я, конечно, понимаю, что сегодня 11е февраля, среда, все нормуль, но это же надо мне так ответить? Юмор у него иногда все-таки подводит. Ладно, что с него возьмешь, с пьяного-то. Надо бы его в душ сводить и спать уложить, не оставлять же тут стоять на ночь.
Отказался снимать одежду. Пришлось искупать прямо в джинсах – рубашку я с него все же стащила. Ну ничего, не в первый раз ему. В ванной посмотрела на него – глаза укуренные, волосы висят сосульками, но слова выговаривает членораздельно. Правда, несет всякую чушь.
- Ну может, расскажешь мне, с какого перепугу решил нажраться?
- Тебе от этого легче станет? Иногда в жизни бывают моменты, что вот ну никак не остаться трезвым. Вот и у меня сегодня так вышло – только не надо мне говорить, что я мог бы избежать этого. Кстати, я и не пил.
- Не пил, говоришь? Что же тогда на тебя так повлияло? Клей «Момент»? Бензин?
- Пара бутылок пива. А потом – трава, обыкновенная трава. Знаешь, меня забрало. Я не ожидал.
- А чего ты хотел – мешаешь все подряд, вот в мозгах коктейль и получается. Между прочим, мог бы и мне принести, раз уж так вышло. Давай, шевели ногами, сейчас надо забраться в уютное логово, которое ты называешь постелью, и задрыхнуть до утра.
Как бы не так. Он полночи доставал меня разговорами.
- Слушай, а зачем ты наклеила на потолок звезды? – с месяц назад меня прошибло романтическое настроение, и я решила обклеить всю квартиру светящимися в темноте наклейками. До него это дошло только сейчас.
- Я чаще вижу потолок, чем ты. Так что надо же как-то развлекаться.
- Да, я понимаю. А зачем так много? Лежишь, как в космосе.
- Сколько было, столько и наклеила. Красиво. Ладно, давай спать уже.
- Сон – это смерть души.
- Слушай, в следующий раз неси траву сразу домой. Тебе, видимо, вегетарианские продукты потреблять вредно.
- А почему они зеленые?
- Кто, продукты? трава?
- Звезды.
- Потому что...да спи, в конце-концов!
Пауза минут на сорок, я уже успела вырубиться и сосредоточенно смотрела очередной психоделический сон. Из которого он меня вырвал ударом по спине.
- ...! Охренел ты, что ли? – я подскочила на кровати и в следующую секунду увидела, что он сидит и тупо пялится перед собой. Взгляд сумасшедший, дикий, как у зверя, загнанного в угол. Губы шевелятся. Руки беспокойно бегают по одеялу.
- Что, любимый, опять кошмарики мучают? А не надо пакостью мозг кормить, он этого не любит.
Его зрачки сужаются, я всматриваюсь ему в лицо, понимаю, что он меня не слышит. Такое с ним иногда случается. Лунатизм. Точнее, лунатики ходят по ночам, а он просто садится на постели и смотрит в пространство, тихо шевеля губами, и докричаться до него невозможно, как ни старайся. В такие минуты мне страшно за него, ведь мужчины такие слабые. Я держу его за руку, она холодная, как лед, и удары пульса такие четкие, резкие. Сердце колотится. Как странно – если кровь бегает быстрее, то кожа не должна покрываться инеем. А он просто остывает под моими руками. Сильный мускулистый мужчина сейчас слаб и беспомощен. Ребенок, потерявшийся в сумерках своего сознания. И я не могу ему помочь...как и он не может помочь мне, когда я в астрале.
Он тяжело дышит и дрожь пробегает по всему телу. Я стараюсь согреть его, набрасываю на него гору подушек и одеял, но холод идет словно изнутри, и мне самой становится холодно. В глазах у него светится какой-то странный свет. Мне так всегда хотелось узнать, понять, прочувствовать его до последней клеточки, но я понимаю, что это невозможно и он сам вряд ли этого хотел бы.
Никак ему не помочь, никак. Он не помнит этого наутро, да, утром он проснется бодрый и свежий, как всегда, и будет ходить по квартире, распевая идиотские песни во всю мощь своих легких, откроет окно, начнет делать сумасшедшие акробатические упражнения на лоджии (вроде подтянуться 100 раз в минуту на балконе соседа сверху), будет доставать меня фразами типа: «Добрый вечер вампирам, пора просыпаться», или «Если ты не встанешь сейчас, то я тебя ...» (дальше вариации на тему садомазохистических фантазий, некоторые периодически претворяются в жизнь, как то: однажды он принес из холодильника лед и высыпал хрупкие крошащиеся кубики прямо мне под одеяло). А я буду щуриться на яркий солнечный свет, прятать голову под подушку, надеясь урвать хоть еще немного сна и встану ближе к обеду, с кругами под глазами и буду хмуро глотать утренний чай и дуться на него...но сейчас я держу его голову на коленях и ласково перебираю его отросшие волосы, глажу виски, где так бешено бьется пульс, и в эти минуты он полностью мой, а главное, не может причинить мне никакой боли. Кроме той, что я испытываю за него.