Владимир Петрович

 
 Дежурство однозначно плохое, тяжело вздохнув, выговорил Владимир Петрович. Владимир Петрович – солидный доктор, которому уже за пятьдесят. Дежурить ему уже тяжело, да и давно не интересно. Единственное, что его волнует в ночных дежурствах – это только заработанная плата, или как он сам говорит «бабки». В отличие от нас, молодых врачей, которым ещё интересно работать Владимир Петрович, как я уже говорил, устал, и ему всё это уже надоело. Да и как не устать, ведь подходили к концу сутки, а мы даже не прилегли, и не присели. Время было что-то около четырех часов ночи. Зима. За окном холодно и очень темно, в отличие от ярко освещенной операционной, где лениво «шлёпая» мехами работал аппарат искусственной вентиляции легких. Напротив Владимира Петровича стоял молодой ассистент, пытаясь, чем мог угодить оперирующему хирургу, тем самым облегчить участь учителя. Операционная сестра молча, и с привычной ловкостью выполняла свою работу. Анестезиолог – молодой врач, недовольный тем, что ему пришлось ночью работать, сидел на стуле, понурив голову, периодически её, поднимая, контролировал ход наркоза. Его анестезиологическая сестра, женщина уже в возрасте, хорошо знала своё дело и не давала анестезиологу повода для беспокойства.
 Операция уже подходила к концу, и Владимир Петрович, упершись своим грузным животом в операционный стол, предвкушал, что он скоро выйдет из операционной, и, напившись холодной, минеральной воды ляжет вздремнуть. По-видимому, эти приятные мысли и побудили его вновь нарушить молчание. Хорошо понимая, что все устали, он почему-то начал мечтать вслух:
 - Прейдёт время, и такая операция будет стоить очень дорого! Наверное, миллиона два или два с половиной, это уж точно! Эти слова были брошены в равнодушном исступлении, и по внешнему виду Владимира Петровича было видно, что они не на что не претендуют. Да, и, по-видимому, останутся незамеченными. Как будто после этих слов, поняв свою значимость, в операционной все оживились. Даже аппарат искусственной вентиляции легких, казалось, «застучал» охотнее.
-Да… - многозначительно протянул Владимир Петрович, и хотел, было прогнать подобные мысли из головы, как вдруг анестезиологическая сестра, так, невзначай, скорее машинально, по ходу дела, поинтересовалась:
- А сколько же будет стоить наркоз на такой операции?
- Тысяч двадцать, не больше, – серьёзно ответил ассистент, завязывая швы на коже.
  Шутка удалась, но никто не ожидал последующей реакции: анестезиолог вдруг вскочил со стула с удивительной резвостью, которая ему была не характерна, особенно по дежурству. Вскочил и начал бурно выражать своё недовольство. Такого темперамента, речевой активности, он никогда до этого не проявлял.
- Как двадцать тысяч? – сказал он, а скорее прошипел, впиваясь взглядом в ассистента. – Вы у меня больше наркоза никогда не получите! – Вы у меня еще попросите релаксацию! - Я Вам покажу. – Я вам дам двадцать тысяч! - волновался он. - Я с Вами никогда не буду дежурить!
Да, такой обиды он не ожидал, но уже был конец операции и хирурги, закончив оперировать, вышли из операционной. Ещё долго чертыхаясь и ворча, анестезиолог колдовал над больным, выводя его из наркоза.
 Незаметно рассвело Владимиру Петровичу так и не пришлось отдохнуть. Выпив из холодильника холодной минеральной воды, он пошёл в приёмный покой смотреть больного, и заодно рассказать о случившемся происшествии.
 Утром, на «пятиминутке» все от души смеялись. Усталость уже не была для Владимира Петровича такой сильной, и дальнейший рабочий день не казался ему таким серым и скучным, как предвещало начало ночного дежурства.