На площади все было как обычно. За исключением, естественно, одного – какого-либо присутствия жизни. Как-то сиротливо стояли два рейсовых автобуса в ожидании пассажиров, которые никак не хотели появляться, распахнул свои двери небольшой цветочный магазинчик, в котором ждали своих покупателей замечательные цветы и букеты. Небольшой ларек с закусками, в котором обычно работали эмигранты с юга и где так любили перекусить вечно спешащие куда-то горожане. Все это создавало какую-то сюрреалистическую картину – вот только что все дышало, двигалось, переживало и торопилось и вдруг, остановилось. Исчезли повара из закусочной, исчезла цветочница, которая всегда предлагала купить букетик для любимой. Исчезли все эти сосредоточенные и так напрягающие в повседневности лица... Не было этой ежедневной толкучки у метро, все было свободно и, одновременно, одиноко. Эти цветы в магазинчике как-то жалобно смотрели на Алекса и словно просили:
- Забери нас с собой, не оставляй одних…
В эти минуты Алексу очень хотелось пожалеть себя, поплакаться кому-нибудь. Ему было страшно оставаться одному, но он не давал этим чувствам свободы. Понимал, что если поддаться им сейчас, они уже не отпустят его и он превратится в такой же унылый пейзаж.
Перейдя площадь, Алекс остановился у ларька-закусочной. В животе у него звонко булькнуло. Casio на руке показывали, что уже миновал полдень. А ведь я с утра так и не завтракал. Изучив меню, он открыл дверь и вошел внутрь. В нос ударил приятный запах всевозможной выпечки, с мясом и с сыром, с курицей и с рыбой. Выбирай что хочешь. Жаль не разогреть в микроволновке, но зато все было еще свежим. Алекс выбрал пирожок с мясом и с удовольствием проглотил его. Пока он завтракал, глаза его уставились на вход в метро, пару дверей были открыты, а одна под действием ветра слегка болталась, как бы приглашая его войти.
Придерживайте двери рукой, перед идущим за Вами следом пассажиром, вспомнил Алекс постоянные напутствия из громкоговорителей на эскалаторе. Настроение после пары хычинов поднялось, и он направился к манящей его двери.
Когда Алекс распахнул ее, в лицо ударил ветер, который поднимался откуда-то из недр метрополитена. Ему казалось, что он слышит привычный шум. Гвалт очереди перед турникетами, разговоры у окошек с жетонами, повизгивания турникетов, когда кто-то стремился пройти «зайцем» или очень торопился и входил в турникет, когда жетон еще не успевал попасть во чрево этого монстра. Вот сейчас к нему подойдет неопрятная тинэйджерка или забутыльного вида мужичок и будут просить пару рублей на жетончик, спешащий за ним пассажир, подтолкнет его в спину и наступит сзади на ботинок, даже не подумав извиниться. Но все это осталось вчера, а сейчас он слышал только шум ветра, который поднимался из туннелей и приносил с собой запахи подземелья.
Подойдя к турникетам, Алекс по привычке потянулся за проездным-карточкой. Не найдя его в кармане, он уже было чертыхнулся, когда сообразил, что он ему и не понадобится. Около турникета № 5 он задержался, помахал рукой кабинке, где должна была сидеть контролерша, и перемахнул через его вертушку. Когда Алекс учился в университете, они с однокурсниками часто так перепрыгивали через эти вертушки, и контролерша всегда им вслед выражала свое недовольство через громкоговоритель. Такая уж у нее была работа. Как же она нас тогда называла? Алекс никак не мог вспомнить это слово, которое раньше у них всегда вызывало улыбку и даже стало нарицательным в их компании. Но когда он подошел к эскалаторам, улыбку с его губ сдул поднимавшийся снизу ветер.
Алекс стоял на самой верхней ступеньке эскалатора и смотрел вниз. Четыре неподвижных лестницы спускались в темноту. Там внизу ничего невозможно было рассмотреть, казалось, что эскалаторы просто проваливаются в какую-то дыру. Сколько по ним спускаться? И что там его ждет? Алекс очень боялся об этом думать. В обычной жизни никогда не задумываешься об этом. Просто не успеваешь: пару минут на спуск с бесплатной газетой в руке и музыкой в ушах, на платформе, проталкиваясь сквозь бесцветную толпу, и ты уже в поезде. Осторожно, двери закрываются. Поехали. Потом все в обратном порядке. И так каждый день. Это уже привычка, обыденность. Забываешь, что все это глубоко под землей, нет никаких страхов, нет чувства опасности. Сейчас же, все было по-другому. Алексу предстояло спуститься туда в одиночестве, и что самое неприятное – в кромешной темноте. Вряд ли, там, на платформе горели какие-нибудь лампы. Пришла мысль раздобыть где-нибудь фонарь, но где его сейчас искать? Это долго, а ведь интересно, что там внизу? Может сразу после эскалаторов он упрется в стену или даже найдет там людей?
Алекс начал осторожно спускаться. Особо неторопливые люди почти бегом спускаются вниз по ступенькам, причем эскалатор еще и движется вниз. Но Алекс не торопился, ладошка его скользила по резиновым перилам, а ноги отсчитывали ступеньки. Первый десяток позади, второй. Чем ниже он спускался, тем темнее становилось вокруг. Солнечный свет, освещавший стеклянный вестибюль, сюда добирался с трудом. Алекс на всякий случай вытащил зажигалку. Преодолев половину пути, он оглянулся. Увидел рекламные щиты на балюстраде, ярко освещенные солнцем, это немного успокаивало его, он всегда мог повернуть назад и вновь оказаться на свежем воздухе, на солнце. Да и пока еще было не особенно темно, оттуда сверху все казалось намного страшнее.
Сколько он спускался? Наверно, минут пять. Когда оставались последние метры, Алекс периодически щелкал зажигалкой, стараясь угадать, где кончаются ступеньки. Эти вспышки искр слегка ослепляли его, когда он задирал голову, потолка уже было не различить. Алекс чуть замедлил спуск, внутри него все сжалось. Рука сильнее и сильнее сжимала зажигалку, покрываясь холодным потом. Ступеньки стали более пологими, а ладошка соскользнула с перил. Он спустился. То, что стена не опущена, Алекс уже понял. Здесь было так же, как и везде, пустынно и заброшено. Освещая путь зажигалкой, он сделал несколько шагов вперед на платформу. Остановился и прислушался. Ничего, тишина, если не считать едва уловимого гудения ветра где-то в тоннелях и вентиляции. Алекс размышлял, на каком удалении отсюда он смог бы расслышать движение поезда метро или чьи-нибудь крики? Он чиркнул зажигалкой, но зажечь ее не успел. Какая-то тень метнулась к нему. Алекс успел только истошно завопить, когда его повалили на мраморный пол.
Продолжая кричать, Алекс поднялся и бросился назад к эскалаторам, в темноте он со всего размаху врезался в ограждение балюстрады, упал, перевернувшись через голову. Боли он не чувствовал, в голове был только страх и стремление быстрее убраться отсюда. Он вскочил на ступеньки и, перепрыгивая через одну, побежал вверх. Долго нестись он так не смог, начал быстро выдыхаться, а глаза смотрели только вверх, на свет в конце этого вертикального туннеля. Алекс чувствовал, что его преследуют. Оглянуться он боялся, но еще страшнее было то, что его догоняют. От ужаса руки отказывались слушаться и постоянно срывались с перил, он цеплялся за все, от чего можно было оттолкнуться, но силы оставляли его. Когда же он, наконец, споткнулся и упал, то невольно обернулся.
Мужчина был всего в нескольких ступеньках позади него, через секунду он уже настиг Алекса и схватил руками. Остекленевшими глазами Алекс уставился на него. Мужчина бормотал что-то нечленораздельное, а Алекс не мог оторвать взгляда от струйки слюны, которая стекала у незнакомца по подбородку. Сумасшествие – вот, что Алекс увидел в нем, этот человек был, без всякого сомнения, безумен. Его глаза горели, он уже отпустил Алекса, перебрался через него и бросился дальше, вверх по эскалатору. А Алекс остался лежать на ступенях, его всего трясло от пережитого, тело было каким-то ватным и чужим. Он смотрел вслед этому человеку, мужчина продолжал подниматься. Двигался он быстро, перебирая руками и ногами, иногда переходя на бег, спотыкался и падал на четвереньки. Наверно, он долго не мог найти выхода, думал Алекс. Стрекозел. Внезапно он вспомнил. Вот как нас называла тогда контролерша.
- Ага, опять стрекозлы полетели, - неслось им вслед, когда они с друзьями перепрыгивали через турникеты и устремлялись к поезду.
Когда мужчина поднялся на самый верх, он, так же, не оглядываясь, рванул куда-то вперед и скрылся из виду.
Сколько пролежал, скованный ужасом, Алекс не знал. Осторожно поднявшись, он почувствовал слабость во всем теле, дрожь все не унималась, но оставаться здесь на полпути к выходу совсем не хотелось. Медленно с частыми остановками и периодически оглядываясь назад, Алекс благополучно поднялся наверх.