Сказка для Максима.
Сигарета в зубах. Прищуренный взгляд из-под темных очков. Грубая щетина. Песок в волосах и потертые кожаные штаны. Позади – снова песок, кровь на нем, тела, которые он не предавал земле, рассеченные виски, простреленные груди, кашель, жажда. Впереди – то же самое, еще несколько дней дороги, может, неделя, может, больше, цель, - Большой Город, где его ждет Победа.
В том, что именно он станет первым, у Макса сомнений не было. Это была не самоуверенность, не самонадеянность, это было предопределено. Хотя и не избавляло от испытаний.
В последних его сопровождала старая любимая лошадка Серенькая. И сейчас она покорно стояла рядом с ним, положив длинную добрую морду на его сухое мускулистое плечо, что-то жуя. Это была уже не та стройная, статная гордая кобылка, которую он когда-то приобрел за баснословную цену на одном маленьком ранчо… в то время, когда ранчо еще существовали. Старость уравняла ее с беспородными тягловыми клячами, лишила прежней резвости и озорства черных умных глаз, но представить себе этот путь без нее Макс не мог. Она была – уже если не оружием, то талисманом. Он любил свою старую лошадку.
Вот и сейчас он скормил ей последний кусок сахару и ласково потрепал по холке, задумчиво глядя вдаль. Старая, еще до Взрыва проложенная автомобильная трасса покрошилась и, случись вдруг автомобиль, служить своему основному предназначению не могла. Серенькая и та с трудом по ней передвигалась, поэтому чаще всего он шел пешком, ведя лошадь за уздечку. Другие путники попадались крайне редко, но иногда… да, иногда приходилось плохо. Многие шли в Большой Город за победой, их оружие было лучше, чем то, которым владел Макс, но, к счастью, эти люди чаще всего так боялись соперников, что пытались уничтожить оных на пути к Большому Городу, не понимая, что все в любом случае решится именно там, и если они убьют того, кому предназначено стать победителем, то не будет победителя, только и всего, а их самих это отбросит от становления всего, что было, еще на годы и годы. Они об этом не думали. Они устраивали засады, подстерегали, стреляли из луков, у кого уцелели и ружья, а некоторые просто кидались камнями, и лишь немногие решались на Поединок. Макс отбивал все атаки, и враги об этом знали, некоторые побаивались на него напасть, отсиживались в редких кустах вдоль дороги, Макс делал вид, что их не замечает, и трусов уничтожали Те, Кто Идет Позади.
От прелестей такого маршрута лицо и тело Макса покрывались шрамами, но Серенькая, хвала богам, не была ранена ни разу. Однако идти было трудно, и все чаще приходилось делать остановки. Пейзаж тоже глаз не радовал. В начале пути они шли через лес, где Серенькая лишилась половины своего шикарного хвоста, который повыщипывали тамошние дикари на лески для рыбалки, взамен пообещав пропустить Макса через весь лес и обезопасить их с лошадкой от других племен… это было их первое испытание, и Серенькая, помнится, долго с ним не разговаривала. Затем перевал через горы, где оба чуть не замерзли и, кроме того, Макс был ранен градом льдин, который, сорвавшись впоследствии в пропасть, обрушил на него один из соперников, прыщавый уродливый юнец с лапами тролля, в каких-то омерзительных, грибы напоминающих, кожаных наростах. Это была самая первая атака, Макс мог умереть, но Серенькая вынесла его с гор к людям. Странные это были люди – племя одичавших буддистов, у которых был широко развит культ животных. Они поклонялись и жуку, и жабе, и тиграм, коих в тех местах было великое множество. Как они приветствовали Серенькую, гордо спустившуюся с гор, с Максом, лежащим без сознания на ее спине! Лошадку тут же отвели в покои для отдыха, насыпали лучшего сена, обтерли, почистили, подковали серебряными, - что было очень красиво, но малопрактично, - подковками. Максу тоже помогли, ведь он был с Серенькой! Но уже через пару дней, как только мужчина почувствовал себя лучше, им пришлось срочно покинуть племя, - потому что тигры относились к Серенькой не так подобострастно, и закончиться это могло плачевно. Шли дальше…
А сейчас их путь лежал через когда-то окультуренную людьми прежнего общества пустыню, по магистрали №21, единственной прямой дороге к Большому Городу. По краям - пустыня с чахлыми кустиками, которые неохотно жевала Серенькая во время привалов, кое-где шаткие постройки, где находились, в основном, лавки, торгующие всяким барахлом, собранным после Взрыва, - картины, на которых было изображено всякое, - Макс уже не помнил почти жизнь до Взрыва, так что многие предметы были и ему незнакомы, - а также разные сосуды, в которые все равно нечего было налить, подобия людей, во много раз уменьшенные, но как настоящие, в основном, красивые женщины с грудью без сосков или младенцы в натуральную величину; продавались предметы и полезные, - чехлы, зарядные устройства, разные детали для оружия. Для Максового никогда ничего не находилось, он спрашивал. Оно было очень-очень старое, но все равно принесло бы ему победу. Это ведь было предопределено, не так ли? Много дешевого алкоголя. Иногда еда, но ее следовало покупать осторожно, ведь, мало того, что пища часто была с истекшим сроком годности (Макс однажды видел пакетик арахиса в упаковке, который мог быть произведен только до Взрыва, а это было… кто помнит, сколько лет назад?) или, того хуже, делалась из совершенно непонятных продуктов, - иной раз самые сумасшедшие соперники, опередив его, быстро-быстро разворачивали лавчонку и, прикинувшись продавцами, норовили всучить хоть что-нибудь уставшему путнику, - «А вот купите для своей прелестной жены поясок! Ах, это лошадка? Ну, как уздечка сгодится!», - но все вещи в этих лавках были смертоносными. У Серенькой был нюх на такие подделки, и, если Макс все же притормаживал перед ними, она сердито фыркала и подталкивала идти дальше. А эти лавчонки и сидящих в них, дрожащих от злости и страха соперников методично уничтожали Те, Кто Идет Позади.
Макс все время чувствовал за спиной их бесстрастный пристальный взгляд. Он не боялся, но поторапливался.
- Ну что, милая? – спросил он Серенькую. – Идем дальше?
Лошадка мотнула хвостом, сбивая красивых изумрудных оводов, и они пошли дальше.
День клонился к закату, становились длиннее тени. Пора было думать о ночлеге, хотя вариантов было, в общем-то, немного, - лечь ли посреди дороги, укрыться ли в кустах, накрыв себя и Серенькую попоной, потому что ночью становилось совсем холодно, - все одно. Макс уже и не помнил, когда они в последний раз ночевали под крышей. Один раз зашли в заброшенный дом, который потом оказался живым и голодным существом, и еле унесли ноги. На дороге оно спокойнее, тем более, что все, кто шел, - а кто и куда мог идти? Только в Большой Город, другие перемещения после Взрыва потеряли всякий смысл, - по ночам не решались идти, потому что боялись Тех, Кто Идет Позади. Макс знал, что с ним они ничего не сделают, поэтому спокойно укладывался поперек нанесенных когда-то, уже почти невидимых разделительных полос. Положив голову на теплый бок Серенькой, он смотрел в небо, - а звезды были точно такими, как до Взрыва… насколько он помнил, - и думал. О Большом Городе, о своей победе. Об оружии. Иной раз перед глазами всплывало лицо убитого соперника, начиная от первого прыщавого юноши и заканчивая свирепым заросшим краснолицым мужчиной с великолепным, последней модели оружием, кажется, ордена N, которым тот абсолютно не умел пользоваться. Или взять хотя бы юную узкоглазую девицу, которая казалась очень хрупкой и безопасной, но, тем не менее, чуть не отправила его на тот свет своими метательными ножами. Он придушил ее, и тоже оставил тело на дороге. Эти лица не были угрызениями совести, это как рыбаку, весь день проведшему у воды, мерещится серебристая с искорками гладь и поплавок, пляшущий на ней. И никогда Макс не задумывался о том, что будет после того, как он станет победителем. Он спокойно мог бы умереть после этого, главной была цель.
Так он лежал, поглаживая задумчиво теплый асфальт, когда вдалеке раздался стук копыт. Это был именно стук копыт и ничто иное. Серенькая тревожно зашевелила остренькими ушами, Макс вскочил и, сощурившись, принялся вглядываться в темноту. И вскоре появилось маленькое, как светлячок, пятнышко света, которое начало увеличиваться – не сильно, впрочем, - и вскоре приняло очертания небольшого факела, при помощи каких-то веточек и веревочек привязанного к голове лошади, это был огромный вороной жеребец, как мог оценить Макс, не очень породистый, но молодой и сильный. Сквозь тьму на нем мчала довольно крупная женщина с распущенными каштановыми волосами, свирепыми ноздрями и огромными злыми глазами. На ней было какое-то подобие кожаного лифчика, в котором с трудом удерживалась ее большая грудь, и штаны из того же материала, как у самого Макса, а большего разглядеть и нельзя было. Мужчина невольно залюбовался ею. Хотя в силу нелюдимого вообще характера он скорее сторонился женщин, помня, что они оказывались более жестокими предателями, чем мужчины, что они были лицемерны и, не задумываясь, пускали в ход оружие, которое могли прятать где угодно, мужчины в бою были более честны и открыты, но эта валькирия была прекрасным воплощением самой жизни, жизни не до Взрыва и не после, но какой-то много более древней... Макс любовался ровно секунду, забыл об осторожности и… буквально через эту самую секунду его ударом отбросило в придорожные кусты. Серенькая тревожно заржала, и жеребец на миг, услышав несомненно женские нотки, сбавил ход, но всадница ударила его пятками и они умчались во тьму, оставляя случайным зрителям лишь тающий огонек факела.
Макс с трудом поднялся, - первые секунды он не мог вдохнуть, удар пришелся как раз в солнечное сплетение, - растер грудь, успокаивающе хлопнул по крупу лошадку. Затем перенес все-таки свое нехитрое ложе к обочине дороги, и попытался заснуть. Как ни странно, ему это удалось. Разум его отдыхал, но чувство опасности было настороже, и рядом была печально помахивающая куцым хвостом верная Серенькая, и гнало песок по дюнам холодное дыхание Тех, Кто Идет Позади.
Следующий день не принес никаких новых событий, разве что Серенькая, отбежав в сторонку, где ей кинулся в глаза кустик позеленее, наткнулась на останки какого-то жилища, - шашечки паркета да кусок стены, больше ничего, зато паркет блестел, как только натертый, и стенка была оклеена обоями, на ней были полочка да электрическая розетка. Инстинктивно Макс протянул к ней руку, но тут же отдернул. Достав из кармана зарядное устройство, он воткнул его в розетку и с радостью обнаружил, что та была действующей! Добавив энергии своему оружию, он подозвал Серенькую, и они направились дальше. Вот так каждый раз, - то разрушенный дом, то лабиринты из стен, бывшие, по-видимому, когда-то большими офисными зданиями, то еще что-то, и когда энергия оружия была уже на исходе, появлялась возможность его подзаряжать. Макс считал это само собой разумеющимся, даже не в рамках предназначения, а в рамках всего пути, он не был уверен целиком, но подозревал, что такие же возможности у его соперников. Хотя… однажды он наткнулся на обгоревший труп у брызжущих искрами проводов. Макс еще тогда удивился, почему провода еще действуют, ведь прошло столько лет и… он точно не помнил, но вроде бы то, что поддерживало их работу, должно было иссякнуть. А что касается энергии для оружия, то Максу было даже и проще, у него она тратилась меньше, ведь никто не знал его номера, не писал и не звонил. И он никому не звонил.
Ближе к вечеру пошел дождь, редкое в тех краях явление. Максу и Серенькой деваться было некуда, они шли, оба мокрые, правда, мужчину защищала кожаная куртка и штаны, а лошадка ничего против дождя не имела, но ливень прекращаться не собирался, и они всерьез задумались над тем, как и где будут ночевать.
- Ну что, Серенькая, - посмотрел Макс на свою спутницу, чья грива слиплась и выглядела довольно жалко. – Почему бы тебе не поискать для нас еще какое-нибудь убежище, а? Только чтоб на этот раз там была крыша.
И Серенькая посмотрела на него умными глазами, и, встряхнувшись, скорее, по привычке, чем из желания высохнуть, поскакала вперед, не дожидаясь приглашения. Макс очень быстро потерял ее из виду за стеной воды. Он уже начал беспокоиться, когда она вернулась и негромким ржанием позвала за собой.
- Извини, но я не жеребец и не понимаю, о чем ты, - вполне серьезно ответил мужчина.
Лошадка пошла быстрее, оглядываясь, идет ли он за ней. Макс уже не успевал и, притормозив Серенькую, ловко вскочил в седло.
- Старушка, не хотелось бы тебя нагружать зря, но так мне проще за тобой угнаться, - объяснил он, похлопывая ее по шее.
Та ничего против не имела и безо всяких понуканий, как молодая, помчалась вперед, бодро цокая копытами по мокрой черной дороге, по блестящим лужам, от которых возносилась к небесам свежесть.
Буквально через несколько минут Макс с изумлением разглядел за прозрачными струями очертания какого-то строения, пока еще было трудно сказать, что это, но оно, вне всякого сомнения, было с крышей.
- Ай да старушка! – он обрадовался и удивился, но удивился не слишком, потому что давно подозревал, что Серенькая только что не разговаривает по-человечески, и то, потому что не хочет, а не потому что не умеет.
Деревянный двухэтажный домик выглядел на редкость крепким, но видимых признаков того, что там кто-то живет, не было, - закрытая дверь, заколоченные ставни. Однако на всякий случай, спрыгнув с широкой спины Серенькой, Макс постучался оружием в дверь, - оно было достаточно прочное, не то, что эти последние модели, которые ломались в руках своих обладателей от нажатия чуть посильней, чем дыхание.
- Эй, есть кто-нибудь?
Естественно, ему никто не ответил, и Макс, оглянувшись на свою лошадку, которая с упоением каталась по мокрой земле, - значит, опасности поблизости не было, - приоткрыл дверь и ступил внутрь.
Нет! Это все-таки была ловушка! Дверные петли не скрипнули, значит, тут кто-то…
Но, прежде чем он успел выскочить назад, что-то чиркнуло, и огонек осветил старое бесполое лицо, с внимательной напуганной настороженностью глядевшее на него.
- Ты кто и что тебе нужно? – спросил старческий бесполый голос.
- Я… Макс, я иду в Большой Город, - от неожиданности ответил мужчина, хотя называться первому встречному было не в его правилах. – На улице сильный дождь, и я хотел бы… Я заплачу…
- Ты не будешь нас убивать? – перебило его старое бесполое существо.
- Нет, если вы не попытаетесь сделать то же самое, - полушутливо сказал Макс.
Тут существо почему-то вздохнуло, и жестом пригласило его пройти за ним.
- У нас тут небольшая семейная гостиница, - объяснило оно, шлепая по доскам пола, - Так-то оно путников немного, но сейчас, когда все идут в Большой Город, почти каждую ночь кто-то останавливается. Сегодня вот, тоже, остановилась женщина, тоже в Большой Город, такая крошка! Дела идут на лад. Пошли, я познакомлю тебя с моей семьей.
Дом оказался даже больше, чем выглядел снаружи. Коридоры казались бесконечными, и по бокам все комнаты, комнаты, все темно-коричневое, пыльное, неживое какое-то. Кое-где двери были полуоткрыты, что в них – при чахлом огоньке свечи разглядеть было невозможно, но все больше были заперты. Существо довело его до самого конца коридора:
- Мы обычно сидим в этой комнате, как-то оно и уютнее, и безопаснее, палим камин и говорим о старых добрых временах до Взрыва…
- Вы помните, что было до Взрыва? – не поверил Макс.
- А то! – гордо ответило существо. – Все помним, как было, да что, да почему… Ты заходи, заходи.
Мужчина покорно зашел в указанную комнату. Там действительно горел камин, и вокруг него сидели, неторопливо переговариваясь, люди. Заслышав шаги Макса, они обернулись к нему, жадно разглядывая, нимало не стесняясь своего любопытства. Вначале, по очертаниям силуэтов, он решил, что это на самом деле обычная семья, чудом уцелевшая в мясорубке перемен, но когда глаза его попривыкли к мягкому полумраку, он увидел, что все вытаращившиеся на него глаза, хрипло дышащие груди, трясущиеся пальцы, - одинаково стары. Одни были побольше, другие поменьше, вот и вся разница.
- Это бабуля Мари, это дедушка Рон, это ма, это па, это моя сестренка Лу, это братец Айк, а меня зовут Крис, - махало рукой, называя, существо. – А это - Макс.
- Сколько тебе лет, Крис? - слегка прищурившись, спросил Макс.
- Ой, он еще ребенок, ему только 17, - махнуло рукой существо, которое Крис назвал «ма». – Добро пожаловать, Макс, мы рады тебе. Будешь у нас ночевать?
- Ма, не называй меня ребенком! – возмутился Крис.
- Да, миссис…
- Симс.
- Очень приятно, миссис Симс. Да, хотелось бы у вас переночевать, если не возражаете.
- Ну что ты, конечно, приятно видеть такого симпатичного молодого человека под своей крышей, - беззубо улыбнулась миссис Симс. – Выгляди я чуть помоложе, я бы непременно с тобой пофлиртовала!
- Сара, - с упреком сказал «па», и, обращаясь к Максу, продолжил:
- Понимаешь, она с самого Взрыва не может смириться с тем, что мгновенно состарилась. А ведь старым быть не так уж плохо, правда, отец?
Тот, кто, видимо, был главой семьи, не отвечал, насмотревшись на нового человека, он погрузился в старческую дремоту.
- Деду стукнуло 102 года, когда случился Взрыв, - гордо рассказывал Крис. – И с тех пор он нисколечко не изменился! И мы вот… тоже… состарились и такими остались…
Его голос потух.
- Хм, так, может, вы и не умрете теперь никогда? - с любопытством спросил Макс.
Детишки, слушавшие жадно их разговор, немедленно заревели в голос.
- Ну что ты такое говоришь! – прикрикнула - на него, не на детей - миссис Симс. И схватила детей за руки, и уволокла из комнаты, приговаривая: «Тише, маленькие мои, не плачьте, не слушайте дядю, дядя глупый, если вы будете хорошими детками, вы обязательно умрете…»
- Зря ты так, - незло пожурил па гостя. – На самом деле, быть старым, конечно, хреново, особенно детям. Им же бегать хочется, играть. А им и ходить-то не так легко. Мы-то с Сарой хоть помним, как были молодыми, Крис тоже немного, а им в такой жизни никаких радостей… и утешать нечем, никаких сладостей, никаких игрушек… Вот мы и тешим их тем, что они скоро умрут, а после смерти попадут туда, где все будет по-другому… Я ведь помню, как в мое время…
- Завел волынку, дурачина, - проворчала тучная бабушка, вынырнув из густой протяженности своего маразма. – После ужина расскажешь гостю все, а пока…
И вновь впала в забытье.
- Да, в самом деле, - хрустя суставами, поднялся с кресла старик-па. – Пошли ужинать, у нас, правда, еда домашняя, простая, ну да не обессудь, по нынешним временам и это в радость…
- Кстати, - вспомнил Макс, - у меня там лошадка, ей найдется что пожевать?
- Ага, Крис пойдет кормить коня нашей гостьи, и твоей насыплет сена… Погоди-ка, - замер старик, - у нее конь, у тебя кобыла?
- Кобыла.
- Так это же мы можем тут ферму целую лошадиную устроить! – заволновался па и ухватил Макса за локоть, тот брезгливо его выдернул, но старик и не заметил. – Это ж подумай! Сейчас лошадь встретить большая редкость, так? Сейчас их и нету почти, так? А мы их столько разведем, и продавать будем, и… и…
- Простите, мистер Симс, - холодно сказал мужчина. – Нам надо в Большой Город. Да и не в тех она уже годах…
Глаза па потускнели, и Макс даже пожалел о своем тоне. Может, Серенькой и впрямь было бы лучше остаться тут, в покое и довольстве, за ней бы ухаживали… С другой стороны, но он-то как без нее? И тут до него дошло. Конь второй гостьи? Неужели в этом же доме остановилась та наездница? Вероятность того, что тут появится еще одна женщина еще на одном коне, ничтожно, смехотворно мала. И вот почему Серенькая так быстро нашла это место, она почуяла жеребца! Хорошо хоть за ним, Максом, догадалась вернуться, шлюха бесхвостая…
Макс бранил лошадь не потому, что был зол на нее, а потому, что чувствовал странное возбуждение при мысли о темноволосой наезднице. В нем было и желание разделить с ней постель, и предчувствие сражения, где соперник будет идеально равен, - Макс вовсе не был склонен обманывать себя мыслями о женской слабости, - и живой интерес к ней, ведь среди идущих в Большой Город женщин совсем мало, оружие они использовали в самых банальных, примитивных целях…
На ужин было какое-то мясо, - Макс жевал все, что предлагали, боясь обидеть хозяев и стараясь не думать, чем оно было при жизни, - подобие картофеля, какие-то овощи, просто, но сытно. Подмигнув, па извлек из какой-то печной вьюшки бутыль мутноватой жидкости, ласково шлепнув по заднице и сказав: «Ну, дорогая, сегодня можно!» жене, когда та укоризненно глянула, налил всем, не обделив и детей. Спиртное мгновенно ударило в голову. Вообще-то на пути в Большой Город Макс старался не пить, потому что ему нужнее была трезвая голова и верная рука, чем сиюминутное удовольствие, но в этом доме он действительно почему-то чувствовал себя в безопасности и мог позволить себе одну ночь. Только одну ночь.
Миссис Симс послала дочку отнести ужин постоялице наверх. Вернувшись, девочка с заговорщицким видом сообщила: «А тетя красивая!», и сердце Макса забилось чуть быстрее. Они выпили еще, и вся семья принялась наперебой рассказывать гостю, что же было до Взрыва, каждый стремился поделиться самым дорогим воспоминанием.
Так Макс узнал, что когда-то их планета называлась Земля, что на ней было множество государств, которые между собой враждовали, и из-за них случилась война. Кто-то выпустил ракеты, остальные выпустили ракеты в ответ, - «Мы, как и все, слишком напугались, чтобы в этом разбираться», - смущенно сказал па, - и все погибло. Ну, почти все. А до этого ракеты использовались, чтобы летать на другие планеты. А чтобы передвигаться по земле, использовались автомобили. Кое-что, но далеко не все, Макс помнил и сам, что-то вспоминал сам, по ходу рассказа, а кое-что приводило его в изумление, - Взрыв отнял память почти у всех выживших. И было много всего вокруг, вкусная еда, одежда, прочная, удобная, а не самодельное рубище, а то, что сейчас называется оружием, использовалось исключительно в мирных целях, и называлось…
- А когда все-таки случился Взрыв? – спросил Макс, выпивая залпом еще стакан самогона.
- А никто из нас не помнит, - еще более смущенно сказал мистер Симс. – Сам понимаешь, в нашем-то возрасте…
Далее воспоминания стали еще более путаными, в мозгах стариков смешивалось то, что происходило с ними и то, что они видели на экранах «телевизоров» или читали, накладывались одна на другую эпохи…
Макс отодвинул стул и, пошатываясь, встал.
- Всем спокойной ночи, - хрипловато сказал он, но ему никто не ответил, все были слишком увлечены беседой.
Он поднялся по скрипучей лестнице, опираясь на перила, спотыкаясь, грохоча тяжелыми ботинками, - он вспомнил, такие назывались «армейскими», - и ввалился в свою комнату. Макс не брал с собой светильника, черт бы с ним, не заблудится, не раздеваясь, рухнул на кровать… прямо на чье-то мягкое тело.
Тут же он получил удар в живот такой силы, что свалился на пол, скорчившись от боли. Вспыхнул огонек, и Макс увидел злое, но, несомненно, прекрасное лицо наездницы.
- Сволочь! – отчетливо проговорила она. – Сволочи. Как один.
- Подожди… - проговаривал Макс в промежутках между попытками вздохнуть, - я… нечаянно… не… в свою…
- Сволочь, - повторила женщина, внимательно рассматривая Макса. – Убирайся отсюда.
- Стой, - мужчина наконец-то отдышался и сел возле кровати. – Слушай… Меня Макс зовут, а тебя?
Женщина продолжала его рассматривать, словно примериваясь, не ударить ли еще раз. Макс искренне надеялся, что она примет отрицательное решение. Ему не хотелось делать ей больно. Но, на удивление, наездница не только решила не продолжать бой, но и ответила на его вопрос.
- Эвелина, - помедлив, ответила она.
Макс примерил – это имя не очень шло к сильным ногам, к большим мускулистым рукам, к суровым глазам, в которых не было ни смешинки. Но, с другой стороны…
- А откуда ты?
Снова молчание, оценивающий взгляд, и, как чудо, - ответ.
- Из племени феминисток, это междуречье.
- Я слышал о нем. Я сам недалеко оттуда…
- И я слышала о тебе. Говорят, ты единственный, кто прошел все бои, это правда?
- Да…
- Вооот, - неожиданно снова разозлилась Эвелина и, вскочив с кровати, завернувшись в одеяло, зашагала по комнате. Макс продолжал сидеть на полу. – Вот! Мужчины! Почему ни один не захотел сражаться со мной? Я слаба для них? Но после встречи со мной никто не выжил! Раз вы не хотите со мной драться, я вас буду убивать, как маленьких ничтожных животных!
- Тебе попадались странные соперники, - ухмыльнулся Макс. – Я бы не оставил тебя в живых, не переживай!
- Это мы еще посмотрим, - вдруг улыбнулась Эвелина. – Будешь со мной сражаться?
Разговор принял неожиданный и неприятный оборот, хмель вдруг начал оставлять.
- Может, не надо?..
- Нет уж! Мы оба идем по дороге, чтобы попасть в Большой Город, чтобы стать победителями. Рано или поздно нам придется это сделать, и чем скорее, тем лучше.
Макс понимал, что она права. И вместе с тем она нравилась ему все больше. Такая сильная, такая мужественная, они были даже похожи… Из всего, что он мог с ней сделать, ему меньше всего хотелось ее убивать. Но она была права. Им придется это сделать. Она все равно не поверит, что он избранный.
- Хорошо, я буду с тобой сражаться, - согласился мужчина. Он не имел права на симпатии в этом пути. – Какое оружие?
- Только не основное, - чисто по-женски достала она свое, и нежно протерла экран. – Оно мне еще пригодится.
- Какой у тебя орден?
- Орден Sa.
Ну конечно, женщины, - даже такие воинственные, - предпочитают именно его.
- А у тебя?
- М, - он продемонстрировал свое немудрящее оружие.
- Ха, и ты надеешься выиграть с таким? Не смеши меня. Поэтому, чтобы было честно, драться будем на ножах.
- Хорошо, - покорно согласился Максим. Он потянулся к стакану со спиртным, который хозяйка передала вместе с ужином. – Не возражаешь?
- Выпивай… и уходи, - спохватилась Эвелина, плотнее замотавшись в одеяло. Макс отпил глоток, остальное протянул ей.
- Я не буду.
- Сегодня можно, Эвелина… Сегодня немного можно. Ты же чувствуешь, это безопасное место, смерть сюда никогда не придет, даже за этими стариками. Твой враг только я, а я буду сражаться с тобой на равных, завтра. Ты мне веришь? В этом?
Она задумалась.
- Разве вам, мужчинам, можно хоть в чем-то верить?
- Никому нельзя верить. Мне – можно.
Эвелина почему-то согласно кивнула и отпила глоток, затем еще один. Передала стакан Максу, так, по очереди, они его и прикончили.
Затем она села на кровать, а он все сидел на полу. Молчали, смотрели на луну, у которой был отбит кусочек. На звезды, которые, кажется, были такими же, как и до Взрыва.
- Эвелина, - позвал Макс. – Все-таки, может, не будем драться? Я… не хочу тебя убивать…
Зря он это сказал, это лишь разозлило женщину.
- Мне тоже не хочется тебя убивать, а придется! – отрезала она.
- А скажи, у вас только одни женщины в племени? – неожиданно спросил он.
- Ну… да.
- И ты никогда не общалась с мужчиной?
- Я предпочитаю их убивать, - презрительно дернулись ее губы.
- Послушай… как ты говоришь, я все равно буду завтра мертв. Ты можешь выполнить мою последнюю просьбу?
- ?
- Подари мне одну ночь… Чтобы я ни о чем не жалел перед смертью…
Эвелина замерла, раздумывая. Макс потянулся к ней…
… Потом они лежали, обнявшись, смотрели на луну, он рассказывал о том, что именно он станет победителем, а она верила.
Наутро они вместе вышли из дому. Макс расплатился за них двоих, расплатился щедро, старики остались довольны. Он пожелал им скорейшей смерти, и они, расплакавшись, стали его обнимать и целовать. Он не противился.
Эвелина, придерживая своего вороного жеребца, ждала на дороге.
- Ты все еще хочешь сражаться? – мягко спросил Макс, гладя ее по щеке.
Эвелина повела плечами и мечтательно, отрешенно улыбнулась.
- Конечно, нет, Макс. Сегодня ночью я поняла, что предназначение женщины совсем в другом. Любить… и быть любимой. Я была такой глупой, Макс.
- И… что ты теперь будешь делать?
- Вернусь в родные края. Найду мужчину. И буду жить с ним счастливо, - она рассмеялась. – Может, когда-нибудь соберу племя мужчин и поведу войной на феминисток, с непременным изнасилованием тех. Спасибо, Макс!
Она ласково чмокнула его в щеку, повернулась и ушла в ту же сторону, откуда шла к Большому Городу, не оглядываясь. Макс же пошел вперед, вздыхая и вспоминая о ночи, которую они провели вместе. Они с Серенькой старались не смотреть друг на друга.
А на следующую ночь мимо гостиницы прошли Те, Кто Идет Позади, и не тронули стариков.
… До Большого Города оставалась пара километров пути, не более. Еще несколько поединков, еще пара трупов, но он уже у цели. Это было заметно и по тому, что хуже стал прием, на экране оружия осталась пара делений и то, одно из них то появлялось, то пропадало. Макс и Серенькая стояли возле целой горы оружия, выбирай любое. Да только в том-то и дело, что ни одно из них не годилось уже, они были хороши на расстоянии, а тут ничего не ловили, и для выполнения задачи не годились. И добравшиеся бросали оружие и в сердцах возвращались. Лежало и несколько тел тех соперников, кто понял, что победу не одержит, но возвратиться домой ни с чем не смогли. Макс им даже по-своему сочувствовал. Он отогнал лошадку, пытавшуюся жевать зеленую рубашку одного из них, и еще раз достал оружие. На черном пластмассовом корпусе была искусной рукой изображена гитара. Макс не помнил, кто и когда это сделал, а также зачем. Может, он когда-то умел рисовать? А, может, это сделало любящее его существо. А сейчас в целом мире только он да Серенькая, но именно он должен спасти этот мир и сделать все, как было.
И тут Макс почувствовал, что они уже не одни. И Серенькая это почувствовала, попятилась, прижала уши, испуганно смотрела за спину Максима.
Он знал, кого увидит, когда повернется. Даже интересно было, как они выглядят.
Те, Кто Идет Позади стояли перед ним. Изучали. Без враждебности, без угрозы, как смотрела когда-то Эвелина. Просто смотрели. И он смотрел, без страха, хотя в их ледяных лицах ясно читалось, что дойти до цели они ему не дадут.
- Молодец, - сказал один из них. – Мы верили, что ты дойдешь. Мы даже помогали тебе.
- Чем же?
- Мы добивали тех, кто не решился на тебя напасть. Чтобы те не передумали.
- А… Эвелину?
- Нет. Она познала женское счастье, а такие как соперники уже бесполезны.
- Хорошо.
Помолчали.
- И что, вы теперь меня убьете? – Макс был абсолютно спокоен.
- Да.
- Почему?
- Потому что, если этого не сделать, ты вернешь все, как было, а нас в этом мире не будет. Там свои страхи.
- Тогда почему вы не сделали этого раньше?
- Ну… нам было по-своему интересно, оправдаешь ли ты наши надежды.
- Очень гуманно.
- Ты думаешь, мы не способны испытывать симпатию к тому, кого убьем?
- Может, и можете. Но тут что-то еще.
- Все дело в том… что мы Те, Кто Идет Позади. Только ты мог привести нас к этому месту. И только тут выявляется победитель, которого мы должны убить.
- Зря, - Макс медленно тянул из кармана оружие ордена M, свою шестиструнную Моторолу, чтобы отправить смс на номер 4242 с текстом «Включить мир». – Зря вы не сделали этого раньше. Я ведь сейчас все сделаю, как было.
Поднялась рука в черном широком рукаве. Макс, не глядя, знал, что там револьвер. Но он прикинул, - даже если пуля попадет прямо в сердце, он проживет достаточно, чтобы отправить смс.
Раздался выстрел.
На экране осталось лишь одно деление антенны.
Макс успел добраться до пункта «Номер получателя», времени осталось еще достаточно, он рассчитал все верно.
Времени осталось куда больше, чем он мог представить, потому что его верная Серенькая кинулась, словно вспомнив молодость, когда никакой барьер не был для нее препятствием, на Тех, Кто Идет Позади. Раздалось еще два выстрела, но все пули достались лошадке.
Макс стремительно нажал кнопку Send. Письмо по монохромному экрану летело, летело…
И было благополучно отправлено.
Макс кинулся к Серенькой, но она уже не дышала. Глаза Макса подернулись слезами, сердце сжалось в грецкий орех, он упал возле лошадки на колени, предоставляя Тем, Кто Идет Позади, выбор, - стрелять ли в опущенное лицо, в затылок, в спину.
Он стоял так, гладя по морде мертвую лошадку, ожидая выстрела.
Но того все не было.
Макс поднял голову.
Куча мобильников превратилась в кучу сухих листьев, вместо тел – стоял указатель с надписью: «Ранчо Вонг – 5 миль». Макс вновь посмотрел вниз, и увидел лежащий на боку «Харлей» с еще крутящимися колесами. Он рывком приподнял его, медленно соображая. Наверное, на повороте выскочил какой-нибудь кролик или кот и, чтобы его не задавить, он резко повернулся и упал… И в тот момент, что лежал без сознания, ему почудилось…
Макс достал свой мобильный телефон. На экране была надпись: «Сообщение для 4242» доставлено.
Он долго смотрел на эту надпись. Затем спрятал телефон и оседлал мотоцикл. Он ведь ехал на ранчо, купить лошадь, он намеревался серьезно заняться верховой ездой. Вчера сам коннозаводчик звонил ему, клялся, что лучших, чем у него, лошадей, никогда никому нигде не найти. Особенно расхваливал одну. Серенькую.