София подошла к зеркалу и в очередной раз невольно отшатнулась. Как много лет они существуют воедино ,а она все не может привыкнуть к этому чужому ,старому лицу .
Она задумалась: первый поцелуй с самым отчаянным хулиганом их маленькой, деревенской школы ;восторженные взгляды мужчин, когда она – юная, двадцатилетняя девушка в самодельном клетчатом платьице приехала покорять большой город, потом …он, единственный. Его губы твердили о ее красоте каждую минуту, пока горели страстью и жили, его глаза смотрели больше четверти века одним и тем же вечно влюбленным и восторженным взглядом, пока не закрылись навсегда; озорная семилетняя девчушка показывала подружкам выцветшую фотокарточку и гордо, с до боли знакомым бесовским огоньком в глазах, говорила: “Это моя … “, - и это слово, страшное слово. Оно делало нити ,избороздившие лицо еще заметнее ,оно кричало так ,что прохожие оборачивались .”Ну-ка посмотрите на нее!”
Женщина внимательно разглядывала себя в старинном, большом зеркале. Это давнее чувство животного страха. Ее душа уже увядала когда-то, она знала, как это ...старость души. Но однажды в зеркале она не узнает себя. Это страшнее всего в этом мире, страшнее смерти.
Вернуть молодость со всей ее безрассудностью, страстью, жизнелюбием? Нет, этого никто не в силах был сотворить. Но убрать эти ненавистные ,уродливые морщины ,которые дают право называть страшным словом “бабушка”, которые невидимыми чернилами написали “старость” на самом видном месте?!
Страшный гнев обрушился на злосчастное отражение… “Природа губит красоту. А что может быть прекраснее красоты и молодости? Пойти против природы? Не грех. Это спасение“.
Человек-кудесник сказал, что через месяц их уже почти не будет видно. Позвонила дочь. Она заберет домой после операции. Завтра.
Это было почти счастье.
Странный сон. Точнее, их было тысячи, будто бы кто-то включил длинный, красочный фильм и показывал ей только короткие эпизоды, все мотал и мотал вперед, пытаясь отыскать самые интересные:
-Чей-то раздирающий душу крик. Крик боли. Незнакомый голос- это ее крик. Ласковый шепот, увлажненные зеленые глаза - это он. Его рука на ее щеке - боль утихает. Крик младенца, опять увлажненные зеленые глаза, но уже на маленьком, скорчившемся лице…Ее вымученная, но счастливая улыбка.-
-Девочка всегда была умницей, красавицей. Доброе сердце она унаследовала от отца и слепо верила всем и всем пыталась помочь. Красные ленточки в косах. Столбик пятерок в табеле. Белое, неземной красоты платье - она умела любить, как и мать. Нашелся человек, для которого эта любовь стала всем. Праздник был бесконечен.-
-Они гуляли по пляжу рука об руку. И София думала: “Неужели так правда может быть? Я мечтала во так: гулять по мокрому песку, чувствовать теплую, сильную, родную руку и смотреть на дельфинов в пенящихся волнах, где-то вдалеке. Неужели так правда может быть ?”-
-Черная жизнь: черное сердце, горечь в которой могла утонуть вселенная и то, что зовется “суицидальный синдром”. Его белое, каменное лицо, глаза, в которых -ужас, от которого она кричала по ночам -не было больше бесконечной любви и страсти, в которых не было ничего. И жизни больше не было ,и ничего не имело смысла .
А потом…Белый сверток, громкий младенческий крик, пронзивший тишину ее затворничества, ее одиночества, крошечные пальчики, которые потянулись к лицу.
И фраза, над которой она всегда посмеивалась про себя: ”Жизнь в 50 только начинается”.
И снова ...старинное зеркало в золотой раме.-
София проснулась. На нее смотрели зеленые, увлажненные глаза. Дочери. Она что-то спрашивала. Уверенна ли? Хочу ли ?Еще есть немного времени, чтобы передумать?
Невозможно было вспомнить, почему белые стены, почему на них портреты незнакомых юных девушек, почему такое испуганное лицо рядом…
Взор женщины вдруг прояснился. Она повернулась к дочери.
“Эти девушки так молоды, мне так жаль их …Они бедны. Но может быть когда – нибудь и познают богатство ”.
В зеленых глазах появился откровенный страх: ”О чем ты?”
-Я о лицах на стене. Посмотри. Они так бедны. У них нет ни одной морщины.
Золотые мои… -она нежно погладила их рукой, улыбаясь. И зеленые глаза напротив улыбнулись ей в ответ.